Экологическая парадигма как основание политической экологии

С ередина XX в. ознаменовалась наступлением новой эпохи: осознанием человечеством своего единства в ограниченном жизненном пространстве. Хозяйственная деятельность человека, ее последствия в виде воздействия на природу в ХХ в. признаются не только избыточными, но и ведущими к глобальному кризису. В. Хесле, один из ярких представителей современной немецкой философии, ставит вопрос: «Каким образом существо, давшее самому себе биологическое видовое имя Homo sapiens, оказалось вовлечено в коллективное гибельное движение к катастрофе?»¹

Экологический кризис носит глобальный характер, однако возникновение его связано с хозяйственной деятельностью субъектов, находящихся под юрисдикцией различных государств. Все государства, а также заинтересованные субъекты деятельности вынуждены так или иначе определять свою позицию, действия или бездействие в отношении экологической проблематики. Административный контроль и государственное регулирование использования природных ресурсов оказываются лишь вершиной айсберга столкновений интересов, латентных конфликтов, стремлений к различным формам господства, лидерства, политического контроля, конфигурации мирового порядка. И теоретически, и институционально происходит оформление такого феномена, как экологическая политика. Вместе с возникновением и развитием экологической политики отдельных государств происходит понимание того, что необходимо системное осмысление политических аспектов основ экологического кризиса, экологической политики. Возникает политическая экология. Зачастую, однако, именно в силу политического характера смысл, задачи и понимание содержания означенных сфер остаются не проясненными.

Понятия «экология» и «политика» имеют самые разнообразные трактовки, соединяются механистически, и результат их соединения не дает нового содержания. Выстраивание экологической политики на случайных основаниях делает ее в лучшем случае неэффективной. Значительно чаще, в худшем случае, мы фиксируем давление политического характера как от внешних, так и внутренних структур, использующих любую невнятность экологической политики в свою пользу. С одной стороны, угрозы и риски техногенного характера, нагрузка на окружающую среду придают экологическому кризису глобальный характер. С другой стороны, глобальная проблема экологического кризиса рассматривается с точки зрения многочисленных акторов, имеющих различные ресурсные, институциональные, коммуникационные основания. Искусство политического анализа как раз и состоит в умении и способности выявления единства особенного и всеобщего в содержании проблемы.

В изучении истории политической мысли огромную методологическую роль играет парадигматический подход. Учение о парадигме (греч. «образец», «пример») как об эффективном методе изучения истории мысли было создано в середине XX в. американским историком науки Т. Куном1.

Исследователи истории мысли долгое время опирались на интуитивно очевидные методы исследования, которые исходили из понимания истории мысли как: 1) круговорота идеальных и вечных форм с незначительными случайными изменениями; 2) прогрессивного ряда достижений мысли, накапливающего все больший массив знаний.

Эти подходы до конца не удовлетворяли исследователей, поскольку либо невольно модернизировали историю, либо архаизировали современность.

Как показал Т. Кун, научные дисциплины вырабатывают единые для дисциплинарной общности, т.е. для живущего поколения ученых, «парадигмы» – системы постулатов, правил, форм завершенного продукта, представления о членении предмета, что обеспечивает взаимопонимание ученых и возможность признания результатов исследования. Парадигма выступает в роли фильтра, отбирающего не только результаты, но и проблематику. Парадигма является критерием выбора проблем. Они обычно и признаются научными и социально значимыми.

Но время от времени, наряду с нормальными, возникают и аномальные открытия, имеющие революционный характер. Возникает феномен научной революции. Если открытия 1-го типа объяснимы в рамках существующей парадигмы, то революционные открытия не дают себя объяснить. Они требуют изменения концептуального арсенала, создают кризисную ситуацию, связанную с разработкой новой парадигмы исследования.

Парадигма, согласно Т. Куну, это способ мышления, принятый в научном сообществе в определенную историческую эпоху. Члены научного сообщества, за исключением мыслителей-революционеров, не вольны выбирать или менять парадигму. Парадигма – это образец, которому следуют с очевидной необходимостью все причастные к конкретному сообществу. И если Т. Кун исследовал историю естественных наук, то его последователи перенесли этот термин и в гуманитарные науки.

К сожалению, далеко не всегда термин «парадигма» употребляют в его первоначальном смысле. Часто он выступает синонимом концепции, подхода, теории, т.е. того, что можно выбрать в зависимости от гносеологических установок.

«Под политической парадигмой следует понимать исторический способ осмысления основания, по которому человеческое сообщество делится на политические единства»2. Она отражает единство мышления и тех форм действительности, которые продуцируют определенность мышления.

В каждую эпоху противоборство политических сил, выражающее сущностное противоречие эпохи, стремится завершиться победой и верховенством одной из сторон этого конфликта. Идеологически это интерпретируется как борьба за власть прогрессивных сил против сил реакции. В то же время историческим результатом борьбы сторон становится разрешение, снятие противоречий, структурирующих данную эпоху, и освобождение общества как от данного типа противоречий, так и от их носителей.

Сущность античной политики заключается в цивилизационно-этическом противоречии, содержанием которого является, с одной стороны, борьба полисной цивилизации на границах античного мира против варварства, несущего деспотию и рабство, с другой – противостояние рождающейся личной моральной воли, принципиально не признающей тождества с общей волей, нравственностью общественного человека. Политические единства делятся на цивилизованные и варварские, а внутри единств люди делятся на свободных и рабов по нравственному основанию.

Цивилизационно - этическая парадигма античного мира склоняет людей к такому специфически-политическому поведе-нию, которое ориентируется на экспан-сию против варварского мира как способ решения всех проблем, в т.ч. и экологиче-ских. «Свинец, железо, медь — вся метал -лургия Рима работала на “возобновляе-мом энергоресурсе” — лесе. Лес с тех пор так и не восстановился»1. Расширение завоеванного пространства вело к реше нию проблемы.

Экологическое варварство демонстриру-ется Римом, следующим древней традиции в отношении сокрушенного Карфагена: «...засыпав солью поля зерновой житницы империи, он подписал себе отсроченный смертный приговор»2.

В то же время античные авторы уже поднимали вопрос о том, что мы сегодня называем экологической политикой, ука зывая: «...как часто у нас первые люди в государстве обвиняют то землю в беспло дии, то климат в давней и губительной для урожая неравномерности... я думаю, что дело не в небесном гневе, а скорее в нашей собственной вине»3.

Сущность европейской средневековой политики осмыслялась как противоречие религиозного характера, содержанием которого являлась борьба за иерархиче ское религиозно политическое единство христианского мира, выражавшаяся в противостоянии церкви и государства, христианского и нехристианских миров, ересей и ортодоксии. Религиозная пробле матика, пропитывающая все самые при земленные заботы людей, оказалась водо разделом, образующим и различающим политические общности средневекового мира. Политические единства делятся на миры: христианский, мусульманский, иудейский, языческий. Внутри политико религиозных миров люди делятся на орто доксов и еретиков.

Теологическая парадигма средневеко-вого мира порождает иной тип политиче ского поведения и мышления, хотя также тяготеющего к экспансии. Спасение души как принцип религиозного созна ния разводит душу и тело, дух и природу до непримиримой противоположности. Уничижение телесности порождало массу еретических учений и движений, начиная от манихейства и заканчивая альбигой цами. Религиозное сознание, ни ерети-ческое, ни ортодоксальное, не чувстви тельно к экологической проблематике, несмотря на то что и Средневековье стал кивалось с экологическими катастрофами локального характера. Отворачивание от природности, прежде всего от своей соб ственной, возвращалось к человеку эпиде миями и пандемиями, особенно в расту щих городах.

Эпоха Возрождения и Реформации воз вращает конечные человеческие цели из трасцендентного мира в пределы человеческой жизни и существования. Сущностью политики Нового времени являются противоречия национально экономического характера, выливаю щиеся в конфликты наций государств, социально экономические конфликты, конфликты государства и общества. Политические единства делятся на нации и национально - экономические системы. Внутри политических единств люди делятся на патриотов и космополитов.

Национально - экономическая пара -дигма Нового времени рождает новый тип политического мышления и поведения. «Такого человека, — пишет Р Гвардини, — каким его представляло Новое время, нет. Оно неустанно пыталось заключить его в рамки не соответствующих ему категорий: механических, биологических, социологи ческих; все это — вариации основной уста -новки Нового времени — сделать из чело века существо, которое было бы “приро -дой”, будь то даже “духовная природа”»4.

Политическая мысль Нового времени базируется на идее создания второй, соци альной природы, преобразования соци ального порядка на основе разума. Идея преобразования социальной стихии на разумных началах реализуется в противо речивом единстве двух принципов: наци -онального государства и экономического общества. Главная цель политического мышления Нового времени заключа -лась в поисках политической идентич ности, соединяющей эти два принципа.

Либеральная идеология сводит государство к экономике. Сфера экономики, как превращенный в производительную силу прибавочный труд совокупности организационных форм, обнаруживает в себе противоречия, выливающиеся в кон фликты, с одной стороны, между субъектами экономики за гегемонию в едином транснациональном экономическом про странстве и экспансию за его пределы, с другой стороны, между трудом и капита лом. Экономико - политическое противо -стояние социализма и капитализма опре делило лицо ХХ в. Для современного мира остается актуальным суждение о том, что «хозяйство стало политикой [Politicum], и в силу этого — “судьбой”»1. Природа со -временной экономики также требует экс тенсивного развития. Однако политико -экономическое развитие обнаружило свои границы, пределы роста в констатации экологического кризиса.

Экологическая парадигма современного мира заставляет изменяться политическое поведение и мышление политических субъектов. Сегодня последнее находится в процессе активной трансмутации. Смысл агрессивной экономической политики состоит в создании условий для доминиро-вания на рынках сбыта товаров и услуг. Для этого они должны либо расширяться, что уже практически невозможно, либо транс формироваться в монополии. Стоимость рабочей силы должна определенным спо собом коррелировать с покупательной способностью населения. Невозможно получить прибыль, если товары нельзя купить. Поддержание динамики развития требует сохранения разделения мира на две неравные части: мир «золотого мил -лиарда» и всех остальных. Вынос вред -ных производств и производств вообще в менее развитые страны создает угрозы техногенных катастроф не только для этих стран, но и для всего мира. Техногенная нагрузка на природу не знает границ. Экологическое обеспечение безопасности производств становится политической проблемой всех стран и, прежде всего, тех, кто контролирует процесс. Вытеснение экополитических проблем за границы политических субъектов не имеет смысла, ибо в глобальном мире нет границ для глобальных угроз. Внешние противоречия становятся внутренними. С другой сто роны, экстраполяция внутренних стандар-тов и ценностей во внешнюю среду невоз можна, поскольку невозможно ресурсное обеспечение этих стандартов и ценностей. Побеждая противников, мы боремся про тив себя. Либерально правовые ценности правового национального государства не могут быть признаны за всеми госу дарствами и природой. Мир находится в состоянии такого баланса ресурсов, при котором увеличение возможностей одного осуществимо лишь за счет уменьшения возможностей другого. Кто должен нести ответственность за управление экологи ческими рисками? Если это одна группа стран, ответственных за стимулирование экономических процессов в третьих стра нах, то управление невозможно без наси лия, поскольку уничтожение природы, демографические процессы, эмиграция являются следствием попытки преодо леть слишком низкие стартовые условия развития. Если ответственность должны взять на себя все страны, то они не готовы признать общие стандарты.

Политическая экология должна развить принцип политической ответственности до системы мер, в которых разнообразие современного мира смогло бы достичь системной целостности. Политическая экология — это направление исследова-ний, изучающих отношения субъектов политики по поводу природы как жизнен ного мира. Предметом политической эко логии является отношение политических единств по поводу природы.

Природа с неизбежностью становится субъектом общественных отношений, как и человеческая природа. Политические угрозы человеку исходят от него самого, превращая экологическую проблему в политическую.