Экологический протест в политико-технологическом измерении: систематизация методов

Д еятельность современных экоактивистов характеризуется крайней степенью политизации, технологизации и радикализации, что предопределяет значимость научного осмысления соответствующего явления в политико-технологическом измерении. Особую актуальность поднимаемая проблематика приобретает в свете того, что на сегодняшний день экологические протесты используются для дестабилизации общественно-политической ситуации в российских регионах и являются инструментом сил несистемной оппозиции. В предлагаемой статье предпринята попытка систематизации методов экологического протеста по критерию применяемых технологий. Автор исходит из гипотезы, что деятельность современных экоактивистов является деструктивной по своему характеру в силу применяемых ими методов работы.

Традиционно под экоактивизмом понимается совокупная деятельность, направленная на улучшение экологической обстановки, защиту окружающей среды. Согласно результатам научных исследований, «в экоактивную деятельность, в первую очередь, встроены жители регионов, где существуют объективные экологические проблемы, а также жители мегаполисов, носители постматериалистических ценностей» [Гегер, Гегер 2018: 75]. В то же время институционализация экоактивизма в современной России фактически реализована в деятельности общественных организаций, провозглашающих в качестве своей основной задачи борьбу за экологию, осуществляемую преимущественно в форме экологического протеста. Большая часть подобных организаций получает финансирование из-за рубежа и включена в реестр иностранных агентов1.

Экологический протест имеет сугубо технологическую природу и может осуществляться различными методами, объединенными нами в три группы.

Первая группа методов – это методы мягкого давления, реализация которых, как правило, контролируется извне. В упомянутом контексте согласимся с авторами доклада «Экозащита и эконападение: политические экологи в России и мире» в том, что экологический протест является инструментом «мягкой силы» для государств, позиционирующих себя в качестве основных оппонентов России в геополитической и конкурентной борьбе. Характерным примером экологического протеста как инструмента «мягкой силы», в частности, может служить серия протестных акций Гринписа России против строительства российского участка газопровода «Северный поток – 2» на территории Кургальского заказника в Калининградской обл., осуществляемая совместно с соорганизаторами с 2015 г. методами мягкого давления. В частности, среди таких методов можно выделить инициирование обращений коренных народов, проживающих в районе Кургальского заказника, к президенту РФ В.В. Путину; сбор подписей; проведение общественных экологических экспертиз проекта прокладки «Северного потока – 2» через Кургальский заказник; юридическое давление на компанию – разработчика проекта.

Вторую группу представляют методы интеграции протестной по характеру экологической повестки в политическую и предвыборную борьбу. Простейшей разновидностью подобных методов являются митинги и пикеты. Как правило, данная группа методов экологического протеста в современной России берется на вооружение представителями оппозиции, в т.ч. и несистемной. Участие в соответствующих мероприятиях они рассматривают в качестве информационных поводов и способов напомнить о себе, при этом не являясь их прямыми организаторами. Так, в ноябре 2017 г. прошла серия протестных митингов и пикетов экологической направленности в Челябинске с участием А. Навального в качестве приглашенного лица. На этом фоне тема строительства Томинского ГОКа в Челябинской обл. приобрела ярко выраженную политическую окраску в региональном политическом дискурсе накануне выборов президента РФ в марте 2018 г. В актуальной политической практике известны и иные модели интеграции экологической проблематики с политической и предвыборной борьбой, подразумевающие наполнение последней специфическим тематическим контентом. В частности, в феврале 2019 г. Я. Сидоров, выдвинутый впоследствии кандидатом в губернаторы Курганской области от КПРФ, выступил против бурения урановых скважин в Звериноголовском районе, на фоне чего участники общественного движения «Антиуран» организовали митинг против добычи урана в регионе, а урановая проблема стала одной из центральных тем предвыборной программы кандидата в губернаторы.

Третья группа включает в себя неконвенциональные и нелегальные методы. Типичными примерами неконвенциональных методов могут являться срыв общественных слушаний в ходе подготовки и проведения последних, информационные блокады, провокации на применение силы со стороны органов государственной власти и на неповиновение органам государственной власти. В рамках данной группы целесообразно рассматривать также иные случаи, предполагающие выход за рамки общепринятых норм поведения и морали. Так, например, общеизвестен такой факт, когда в мае 2019 г. участвовавший в протестах против строительства мусорного полигона Шиес в Архангельской обл. активист А. Христофоров, известный под именем Древарха Просветленного, облил охранников мочой из водяного пистолета. Принимая во внимание глобальный характер экологической повестки, в контексте описания методов данной группы уместным будет упомянуть и события, происшедшие в Германии в мае 2019 г., когда экоактивисты пробрались к месту прокладки газопровода и забрались в трубу, предварительно сфотографировавшись с плакатами «Остановите “Северный поток – 2”» и «Хамбахский лес остается». Подобные акции прямого действия имеют откровенно провокационный характер и более радикализированы и опасны с точки зрения своих негативных последствий, поскольку противоречат интересам стратегической стабильности. Большая часть примеров применения методов данной группы в практической деятельности экоактивистов связаны с прямым нарушением не только общественных, но и законодательных норм. Так, в рамках борьбы против освоения Еланского и Елкинского месторождений медно-никелевой руды в Воронежской обл. в 2013 г. экоактивисты уничтожили технику, работавшую в месте геологоразведки, и пытались вымогать деньги у Уральской горно-металлургической компании (УГМК) за прекращение протестов1. В другом случае в сентябре 2017 г. двое активистов забросили на территорию строящегося Томинского ГОК бутылки с зажигательной смесью. По состоянию на конец мая 2019 г. известно, что уведомление об обвинительном заключении получил обвиняемый в подстрекательстве к поджогу лидер челябинского движения «Стоп ГОК» В. Московец.

Взвешенная оценка рассмотренных на конкретных примерах методов экологического протеста приводит к продуцированию вывода о деструктивном характере деятельности экоактивистов. Наиболее действенным механизмом, способствующим нивелированию влияния экологической проблематики на уровень социальной стабильности, с нашей точки зрения, может стать усиление роли государственных органов в области контроля за динамикой экопротест-ного движения, сопряженное с совершенствованием экологической политики, направленной на ужесточение требований к экологическим нормам.

Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию Финуниверситету (2019).