Экономические кризисы в истории и теории (от торговых кризисов к экономическим циклам)

Крупнейшим недостатком современных экономических теорий является их отрыв от экономической истории. Главным следствием такого отрыва служит потеря связи теории с реальной экономикой. Дело в том, что современные экономические теории направлены на выявление взаимосвязей универсальных понятий и категорий с целью разработки рецептов оптимального поведения экономических субъектов независимо от времени и места действия. А реальная экономика —это постоянно эволюционирующая система. Содержание понятий и категорий, характер взаимосвязей между ними со временем существенно меняются [1].

Все сказанное в полной мере относится к области изучения экономических кризисов. Несмотря на то что за последние 300 лет характер, содержание и причины экономических кризисов претерпели большие изменения, в теоретической литературе господствует универсалистский подход к их изучению.

Правда, Густав Кассель в 1918 г. заявил, что теоретические исследования экономических кризисов, «которые призваны иметь значимость для всей Западной Европы, не могут, в общем, простираться в прошлое дальше начала [18]70-х годов». Только в последней трети XIX в., говорил он, старые экономические уклады были большей частью заменены современной экономикой со свойственным ей широким использованием основного капитала в промышленности и на транспорте. «После [18]70-х годов некоторые из более старых форм кризисов были, по-видимому, в значительной степени преодолены, и вместо них возникла современная форма цикла, сводящегося к колебаниям производства элементов основного капитала, со всеми специфическими особенностями капиталистической экономики» [2].

• [1]    Подробнее см.: Бокарев Ю. П. Экономическая история и экономическая теория. Препринт научного доклада / Институт экономики РАН. 2007.

• [2]    Cassel G. Theory of Social Economy. Harcourt, Brace and Co. 1923. P. 537—538. Английский перевод первого немецкого издания 1918 г.

Н ИНФОРМАЦИОННО

АНАЛИТИЧЕСКИЙ

И БЮЛЛЕТЕНЬ

В издании своей «Теории социальной экономии» 1931 г. Кассель пошел еще дальше. Он полагал, что «великие потрясения в сфере денежного обращения, политическая неустойчивость, военные долги, националистическая торговая политика, рост монополистических рабочих организаций, возрастающая роль государства (поддержка безработных и т. д.) —все это так глубоко изменило характер экономической жизни после Первой мировой войны, что само понятие торгово-промышленных кризисов в том смысле, в каком оно употреблялось им в отношении периода 1870—1914 гг., нельзя, пожалуй, больше считать применимым» [3].

Однако верные наблюдения Касселя не стали отправной точкой для создания эволюционной теории экономических циклов. Подавляющее большинство экономистов-теоретиков продолжали говорить о кризисе вообще, строя свои теории на основании ближайших к ним по времени фактических данных.

В результате в обширном теоретическом наследии, касающемся экономических кризисов, мы наблюдаем замечательное разнообразие в объяснении их причин, что легко объясняется тем, в какую эпоху и в какой стране жил автор, а также какими материалами он пользовался.

В частности, первые исследователи кризисов, писавшие еще в XVIII в., довольно единодушно считали их причиной недостаток наличных денег у торговцев и покупателей. В 1939 г. Р. Лестер собрал описания кризисов, случавшихся в Пенсильвании, Нью-Йорке, Нью-Джерси, Делавэре и Мэриленде в первой половине XVIII в. Типичным является письмо пенсильванского губернатора своему начальству в Англии, датированное декабрем 1722 г.:

«Должен поставить ваш}? светлость в известность, что люди в этих краях пребывают сейчас в очень большом волнении по причине того, что с некоторых пор их обычная торговля находится в состоянии застоя из-за отсутствия у них достаточного количества наличных денег для обмена продуктов их труда в соответствии с привычным для них способом ведения дел.

Фермер привозит свой провиант на рынок, но на рынке нет денег для его оплаты, кораблестроитель и плотник голодают из-за отсутствия работы, и мы заметно ощущаем, что наш обычный экспорт быстро сокращается, процент, взимаемый за деньги, высок, и ростовщик тиранит бедняка, так что процессы о несостоятельности множатся, наши тюрьмы полны, и мы теперь всячески боимся впасть в долги, которых до сих пор нам удавалось избегать» [4].

Адам Смит объяснял кризисы «чрезмерным расширением торговли»: «Когда прибыль, приносимая торговлей, почему-либо превышает обычный уровень, чрезмерное расширение торговых операций является общей ошибкой как крупных, так и мелких торговцев. Они не всегда отправляют за границу больше денег, чем обычно, но покупают в кредит как внутри страны, так и за границей необычайно большое количество товаров, отправляя их на какой-нибудь отдаленный рынок в надежде, что выручка за них получится до срока платежа. Но платежи наступают до получения выручки, и у них не оказывается в наличности ничего, на что они могли бы купить деньги или представить солидное обеспечение под заем» [5].

Формула «чрезмерное расширение торговых операций» стала на многие годы обычным объяснением причины кризисов, а сами кризисы получили наименование торговых. Видимо, это действительно отражало природу повторявшихся в XVIII —начале

• [3]    Cassel G. Theory of Social Economy. 1932. P. 537—538. Английский перевод немецкого издания 1931 г.

• [4]    Lester R. A. Monetary Experiments. N. Y.; L., 1939. P. 66—69.

• [5]    Смит А. Богатство народов. M., 1935. T. 2. С. 16.

XIX в. потрясений, особенно в Англии. В центре экономической жизни находился тогда предприниматель-купец. Эпоха крупных промышленников еще не наступила. Например, причиной, вызвавшей кризис 1810 г. в Англии, явилось сокращение экспорта, особенно в Южную Америку. Это был действительно торговый кризис. То же, в еще большей степени, относится к кризису 1815 г. В ожидании предполагавшегося после падения Наполеона обширного экспорта в континентальную Европу были произведены и собраны для отправки морем огромные запасы товаров. Но оценка покупательной способности континентальной Европы оказалась значительно преувеличенной. Спекулятивный бум в экспортных отраслях окончился, таким образом, крахом. И этот кризис был торговым кризисом, par excellence.

В 1816 г. Мэтью Кэри (отец американского экономиста Генри Чарльза Кэри) в книге «Очерки банковского дела» перенес внимание с нехватки наличных денег на проблемы банковского кредита. Он писал: «При оживлении промышленности и торговли, наступившем после окончания недавней войны, наши негоцианты и торговцы впали в крайне серьезное заблуждение. В обществе распространилась всеобщая склонность к чрезмерном}? расширению торговых операций. Ввоз и продажа товаров были доведены до размеров, далеко выходящих за пределы обычного уровня потребления страны». Банки, «которые могли и должны были сдерживать это стремление, поощряли его и распространяли. Они учитывали векселя столь щедро, что можно было поистине сказать, что правило Священного Писания «ищите и обрящете» действовало вовсю». Но вскоре «банки круто изменили свою политику. Они усвоили диаметрально противоположную линию и сократили свои ссудные операции стремительно и резко». Это и послужило толчком к кризису. «Оцепенение стало всеобщим. Предприимчивость и трудолюбие были парализованы». В конце концов, банкиры переменили политик}? и «в большинстве своем увеличили дисконтные операции... Одна лишь решимость расширить дисконтные операции подняла умерщвленное Доверие из гроба и вновь вдохнула в него жизнь. Лавина банкротств была остановлена. И торговый мир находится теперь, по-видимому, в состоянии выздоравливающего» [6].

Кэри не ограничился констатацией фактов, но и выдвинул рекомендации: «Если бы в первый период банки ввели свои дисконтные операции в несколько более узкие рамки, то дух спекуляции не получил бы поощрения и подстрекательства в той мере, в какой это случилось. Цены в таком случае не поднялись бы столь высоко. И, кроме того, банкам не понадобилось бы во второй период пойти на столь серьезное сокращение дисконтных операций, к котором}? они прибегли... И тем самым промышленность, торговля, трудолюбие и благоденствие сохранили бы ровное течение своего развития, без всех этих резких отливов и приливов, без стремительных подъемов и крутых падений, столь разрушительно действующих на счастье, независимость и нравственность» [7].

Трактовка Кэри была нова не только тем, что для объяснения кризиса были привлечены кредитные отношения, но также и тем, что кризис он связывал с предшествовавшим ему подъемом. Тем самым был сделан важный шаг в понимании кризиса как части экономического цикла.

Следует, однако, сказать, что ни Мэтью Кэри, ни его предшественники и современники (Адам Смит, Генри Торнтон, Дэвид Рикардо, лорд Лодердель, Томас Мальтус и др.) не использовали термин «торговый кризис». В лучшем случае они говорили о «великом торговом бедствии». Термин «торговый кризис» ввел в научный оборот Симонд Сиемонди в 1819 г.

Джон Стюарт Милль говорил о «торговых кризисах» как о «почти периодическом повторении... пароксизмов спекуляции». Он отмечал, что рынок бывает «в двух еоетояни-

• [6]    Carey М. Essays on Banking. Philadelphia, 1816. P. Ill—VII.

• [7]    Ibid. P. 32.

ях: одно из них может быть названо спокойным, другое —состоянием ожидания или спекулятивным. Первое состояние есть то, при котором нет никаких условий, способствующих возбуждению в значительной части коммерческой публики желания расширять свои операции... Но есть и другое состояние рынков, составляющее резкую противоположность предыдущем}?... Это состояние наступает тогда, когда господствует основательное или неосновательное убеждение, что предложение одного или нескольких главных товаров будет недостаточно для обыкновенного потребления... Подобного рода результаты могут быть произведены всем тем, что, возбуждая более чем обыкновенные надежды на прибыль, вызывает в торговле усиленное оживление... Такое состояние торговли, достигшее крайней степени, приводит к реакции, называемой коммерческим кризисом» [8].

Кэри и Милль по-разному подошли к проблеме расширения и сжатия рынка. Но их объединяет понимание того, что сжатие связано с чрезмерным расширением. Осталось сделать только шаг, чтобы объединить оба движения в рамках единого цикла. Однако для этого потребовалось осмыслить итоги первого мирового экономического кризиса 1825 г., уже не умещавшегося в рамках торгового кризиса.

В начале 1820-х годов ряд стран Латинской Америки провозгласили независимость. Это привело к приток}? капитала из Великобритании, направленного на освоение золотых и серебряных рудников молодых государств. Одновременно начался экспортный бум, совпавший с ростом числа промышленных компаний в Европе. Все эти события спровоцировали спекуляции на Лондонской фондовой бирже. Спекуляции совершались не только с акциями торговых и страховых компаний, но и с акциями горнорудных компаний, а также вокруг проектов строительства каналов и земельных улучшений.

Торговый дисбаланс и исчерпание золотого резерва вынудили Банк Англии летом 1825 г. увеличить учетную ставку. В октябре произошел крах фондового рынка, который вызвал банковскую панику, охватившую и страны Западной Европы. Банк Англии, боявшийся потерять свои золотые резервы, не принял мер по прекращению паники. В результате начались массовые банкротства и экономическая рецессия. Кризис распространился на страны Латинской Америки, так как европейские банки отказались пролонгировать им кредиты, а сокращение экспорта уменьшило доходы этих стран и вынудило их заявить о дефолте. Латинской Америке понадобилось около 30 лет, чтобы вернуть доверие западных банков.

Понятие цикла было сформулировано лишь в 1837 г. Сэмюелем Джонсом Лойдом (лордом Оверстоном): «Мы обнаруживаем, что состояние торговли подвержено влиянию многообразных обстоятельств, которые периодически повторяются; торговля явно вращается в прочно установившейся форме цикла. Вначале мы находим ее в состоянии спокойствия, затем —в состоянии улучшения —возрастающего доверия —процветания —возбуждения —чрезмерного расширения —потрясения —угнетенности —застоя —бедствия; и все это опять завершается спокойствием» [9]. Вместе с тем Лойд по-прежнему характеризовал цикл как торговый.

Однако понятие не сразу утвердилось среди экономиетов-теоретиков. Так, например, Альберт Галлатин в 1841 г. вернулся к пониманию кризиса как следствия чрезмерного расширения торговли и злоупотребления кредитом: «Ряд сменяющих друг друга благоприятных лет почти неизбежно порождает чрезмерное расширение торговых операций. Эти потрясения будут более частыми и более крупными в меру усиления духа предприимчивости и расширения кредита или злоупотребления последним» [10].

• [8]    Милль Дж. С. Основы политической экономии. Т. 1—3. М., 1980—1981.

• [9]    Loyd J. S. Reflections Suggested by a Perusal of Mr. J. Horsley Palmer’s Pamphlet on the Money Market. L., 1837.

• [10]    €Callatin/A. Writings.\Vol.33. P. 385.

В кризисе 1847 г. спекуляция направлялась главным образом по линии развития железных дорог и других усовершенствований внутри страны. Были произведены «внезапные, чрезмерно увеличенные затраты в основной капитал», а затем эти затраты еще более неожиданно и резко прекратились [11].

На повторяющийся характер кризисов обратили внимание К. Маркс и Ф. Энгельс. В 1848 г. в «Манифесте коммунистической партии» они писали: «Во время торговых кризисов каждый раз уничтожается значительная часть не только изготовленных продуктов, но даже созданных уже производительных сил... Каким путем преодолевает буржуазия кризисы? С одной стороны, путем вынужденного уничтожения целой массы производительных сил, с другой стороны, путем завоевания новых рынков и более основательной эксплуатации старых» [12].

В 1855 г. К. Маркс, проанализировав симптомы надвигавшегося кризиса, охарактеризовал его как «торгово-промышленный» и сформулировал концепцию «перепроизводства» как причины кризиса [13]. В последующем он интерпретировал «перепроизводство» как несоответствие между могучими производительными силами общества и низкой покупательной способностью нищего в своей массе населения. Маркс первым подметил, что современные ему кризисы уже не являются чисто «торговыми».

В 1860 г. Клемент Жюглар опубликовал книгу «О торговых кризисах и об их периодическом повторении во Франции, в Англии и в Соединенных Штатах». Он развил представление о чередовании трех фаз цикла —периодов процветания, кризиса и ликвидации, которые всегда следуют друг за другом в одном и том же порядке. При анализе этих периодов Жюглар широко использовал статистические материалы, вскрывающие взаимосвязи, существующие между банковскими резервами, процентными ставками, коммерческими ссудами и товарными ценами [14].

Вместе с тем неотъемлемыми спутниками кризиса стали психологические настроения участников рынка. Вильям Лэнгтон, одним из первых обративший на них внимание, счел эти настроения достаточным объяснением наступления кризиса. В 1857 г. он писал о потрясениях, повторяющихся «по-видимому, через каждые десять лет, и в образовании которых причины морального (то есть психологического) порядка играют несомненно важную роль» [15].

Влияние психологических факторов было связано с еще одним изменением в экономической жизни —появлением «hot money». На фондовом, а отчасти и на товарном рынке часть обращавшейся денежной массы оторвалась от обслуживания реального сектора и стала использоваться исключительно для спекулятивных сделок. Владельцы этих денег —биржевые игроки —не были участниками производственного процесса и потому имели в своем распоряжении лишь информацию «из третьих рук». Очень часто такая информация оказывалась неточной или просто неправильной. Таким образом, в системе кризиса появился новый фактор —настроение биржи.

Панические настроения рынка принимали настолько яркие формы, что дали основание В. С. Джевонсу считать их движущей пружиной кризиса. В «Исследованиях денежного обращения и финансов» он говорил: «Периодические крахи суть действительно по природе своей явления психического порядка, зависящие от смены настроений уныния, оптимизма, ажиотажа, разочарования и паники. Но представляется весьма вероятным, что умонастроения деловых кругов, хоть они образуют собой основное

• [11]    Palgrave’s Dictionary of Political Economy. Vol. 1. P. 459.

• [12]    Маркс К., Энгельс Ф . Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 429—430.

• [13]    Neue Oder-Zeitung № 17, 19, 33 и 41; 11, 12, 20 и 25 января 1855 г.

• [14]    Juglar С. Des Crises commereiales. Р., 1889.

• [15]    Palgrave’s Dictionary of Political Economy. Vol. 1. P. 466.

содержание явления, могут определяться внешними событиями, и в особенности обстоятельствами, связанными с урожаями» [16]. Понятно, однако, что панические настроения, не связанные с какими-либо объективными причинами, могут на короткое время всколыхнуть рынок, но привести к серьезному кризису они не в состоянии.

Впрочем, Джевонс не был последовательным в своих теориях. В одном случае он объясняет экономические циклы солнечными пятнами, в другом — периодическими неурожаями [17].

В декабре 1867 г. Джон Миллье прочел в Манчестерском статистическом обществе доклад о кредитных циклах и периодах торговой паники. По его словам, «не подлежит сомнению то обстоятельство, что почти через каждые десять лет происходит громадное и внезапное увеличение спроса на ссудном рынке, сопровождаемое крупной и неожиданной переменой в движении кредита и временным разрушением кредитной системы». Миллье подразделил кредитный цикл на четыре фазы: сокращения торговли, расширения торговли, перевозбужденной торговли и кризиса. Как и Джевонс, он считал, что движение цикла управляется психологическими факторами: «Причина кризиса заключена не столько в свойствах экономических институтов или в злоупотреблении ими, сколько в заблуждениях психологического порядка, присущих мышлению хозяйствующих лиц. Благоприятные условия порождают оптимизм, оптимизм порождает безрассудство, а безрассудство порождает стагнацию. И торговля исцеляется от депрессии только тогда, когда исцеляются души людей» [18].

Поскольку профессиональные экономисты погрязли в тщетных попытках создания универсальной теории экономического цикла, пригодной для всех времен и народов, практическую работу по установлению причин кризисов и депрессий были вынуждены взять на себя государственные чиновники.

На протяжении всего XIX в. различные выборные парламентские комиссии в Англии получили громадное количество показаний и составили содержательные отчеты о кризисах и депрессиях. В результате тщательного анализа статистических данных отрасли промышленности были подразделены на (а) стабильные и (Ь) колеблющиеся. В последнюю группу вошли судостроение, машиностроение, различные виды строительства, горнодобывающая промышленность и др. В этих отраслях производства обнаруживаются «циклы колебаний». Они «соответствуют тому, что мы иногда именуем периодами расширения и сжатия промышленности». Амплитуда колебаний совокупного объема производства, «вероятно, очень мала; но даже этих слабых изменений достаточно для того, чтобы вызвать резкие колебания в отраслях, связанных с изготовлением орудий производства».

В 1886 г. полковник Райт, являвшийся правительственным комиссаром США по вопросам труда, издал свой отчет, посвященный промышленным депрессиям. Дав критическую оценку существовавшим теориям кризисов и промышленных депрессий, автор отчета обратил внимание на изменение со временем причин, порождающих экономический цикл: «Депрессии, хорошо известные нашему поколению, относятся к эпохе изобретательства и организованной индустрии. Вопрос о том, являются ли эти депрессии неизбежными спутниками нынешних условий промышленной жизни, может служить предметом спора, но достоверно то, что они появились с наступлением таких условий... До наступления эры быстрых транспортных сообщений явления стагнации могли вызываться многообразными причинами стихийного порядка, как, например,

• [16]    Jevons W. S. Investigations in Currency and Finance. L., 1884. P. 184.

• [17]    Palgrave’s Dictionary of Political Economy. Vol. 1. P. 467.

• [18]    Mills J. Credit Cycles and the Origin of Commercial Panics / / Transactions of the Manchester Statistical Society. 1897. December 11.

наводнениями, голодом, землетрясениями, крупными политическими катастрофами или долгими, дорогостоящими и изнурительными войнами; но они не могли вызываться причинами, способными порождать современные депрессии. Регулярность и совпадение во времени, характеризующие торговые, финансовые и промышленные потрясения, относятся к истории нового времени и не наблюдались в прошлом» [19].

Полковник Райт указал на ту великую роль, которую сыграло железнодорожное строительство в развитии современной ему индустрии. Он считал, что депрессия 1882— 1886 гг. была специально связана с промышленностью, а не с торговыми или финансовыми кризисами: «Семья народов, занятых машинным производством, достигла в своем существовании новой эпохи. В Англии, Франции и Бельгии завершено громадное строительство железных дорог, каналов, гаваней, товарных складов, водопровода и газопровода, трамваев и т. д. В Соединенных Штатах километраж вновь построенных железных дорог непомерно увеличился по сравнению с приростом массы продуктов, подлежащих перевозке... Это изобилие экономических средств, предназначенных для удовлетворения потребностей почти всех отраслей торговли и промышленности, является наиболее важным фактором нынешней промышленной депрессии» [20].

Эволюционный подход к изучению экономических циклов позволил обнаружить в экономике уязвимые в будущем места и принять меры по смягчению будущих депрессий.

Тем временем экономисты-теоретики продолжали упражняться в абстрактном мышлении. Альфред Маршалл в книге «Начала политической экономии» (1890) представил кризис как явление, связанное с безрассудным расширением кредита. Депрессия, следующая за кризисом, рассматривалась им как состояние умов: «Главная причина зла сводится к недостатку доверия».

Испытавший на себе сильное влияние марксизма М. И. Туган-Барановский в своей магистерской диссертации «Промышленные кризисы в современной Англии, их причины и влияние на народную жизнь» (1894) объяснял возникновение кризиса «неорганизованностью капиталистического производства». Во втором, переработанном, издании этого сочинения (1900), Туган-Барановский поставил кризисы в связь не только с «отсутствием планомерной организации», но и с другими чертами капиталистического строя. С его точки зрения, в условиях капитализма производство перестает быть средством удовлетворения человеческих потребностей, а становится целью само по себе, техническим моментом создания капитала. Непосредственной причиной кризиса является «недостаток капитала» в тот момент, когда «ссудный капитал» не может больше питаться банковской кредитной экспансией. Как истинный последователь Маркса Туган-Барановский уделял главное внимание кризисам, обращаясь к другим фазам цикла только в том случае, если они содержали существенную для объяснения кризиса информацию.

Вслед за Марксом Туган-Барановский отказался от понятия «торговые кризисы», поскольку со второй половины XIX в. кризисы все более стали распространяться на промышленное производство. Он использовал термины «торгово-промышленные кризисы» или просто «промышленные кризисы». При этом Туган-Барановский был далек от мысли, что кризисы имеют эволюционную природу. Он критиковал предшественников так, будто они имели дело с такими же кризисами, что и он сам [21].

Критика капитализма не помешала Туган-Баранове кому оказать влияние на вею последующую литературу о кризисах. Особенно сильным было его влияние на Артура

• [19]    The First Annual Report of the Commissioner of Labor. 1886. P. 11.

• [20]    Ibid. P. 15.

• [21]    Туган-Барановский M. И. Избранное. Периодические промышленные кризисы. История английских кризисов. Общая теория кризисов, серия: Памятники экономической мысли. М., 1997.

Шпитгофа и Густава Касселя. Неокейнсианец Элвин Хансен считал, что работа Ту-ган-Барановского была первым научным исследованием кризисов и поворотным пунктом в их изучении. Правда, при этом Хансен без каких-либо оснований приписал Туган-Барановскому взгляды представителей школы Кейнса и даже используемую ими терминологию. Так, например, он утверждал, что Туган-Барановский считал главной особенностью цикла — колебания размеров инвестиций [22]. Между тем недостаток капитала, отмечаемый Тугаи-Барановским, и колебания инвестиций — явления разноплановые. Вообще, в промышленности XIX в. инвестиции еще не играли той гигантской роли, которую они приобрели в XX в.

Артур Шпитгоф был первым экономистом, попытавшимся дать не застывшую схему кризиса, а динамичную картину развертывания экономического цикла. Первой фазой цикла он считал фазу «подъема», который начинается не в отраслях, производящих потребительские товары, а в отраслях, поставляющих материалы для строительства и изготовления оборудования. Каждый подъем возникает в силу благоприятных экономических условий, порождающих мощный импульс к экспансии. Импульс может быть вызван новыми техническими усовершенствованиями и изобретениями. Он может также иметь своим источником открытие новых возможностей в сравнительно отсталых странах —новых рынков, требующих от передовых промышленных стран инвестиций и займов. Каков бы ни был импульс, неизменно важным остается тот факт, что в начале каждого большого подъема промышленность имеет дело с «вакуумом», т. е. с неиспользованными возможностями внутри страны и за границей.

Фаза «подъема» переходит в фазу «процветания», которая, по мнению Шпитгофа, начинается в отраслях, где имеются основания рассчитывать на высокие прибыли. Импульс, исходящий от этих отраслей, приобретает всеобщий характер. На первых порах дело сводится к полной загрузке существующего производственного оборудования. Затем наступает вторая стадия, в течение которой создаются новые производственные предприятия. Они поглощают огромную массу капитала и строительных материалов [23].

В конечном счете промышленность оснащается новыми средствами производства и новой техникой. Складывается ситуация, когда достигнут предел для той массы капитальных благ (шахт, чугунолитейных и сталелитейных заводов, железных дорог, транспортного оборудования, паровозов, фабрик, машин, электротехнических приборов), которая может быть эффективно использована в производстве. В то время как на потребительские товары в целом имеется обширный спрос, который весьма эластичен как в отношении цены, так и в отношении дохода, спрос на капитальные блага и на материалы, служащие для производства товаров длительного пользования, отличается сугубой неэластичностью, и в конце концов он покрывается.

После того как новые заводы, машины и оборудование созданы и введены в строй, их не приходится вновь создавать все сразу; остается только необходимость «поддержания их в рабочем состоянии и замены установок, выбывающих из строя». «Спрос на производственное оборудование и потребительские товары длительного пользования не является непрерывным; и когда хозяйство полностью обеспечено такими товарами, оборудование и машины, произведшие их, обрекаются на бездействие» [24]. В результате производственные мощности в строительной промышленности и машиностроении, работавшие до сих пор на полную мощность, разом останавливаются из-за отсутствия заказов. Начинается обвал на фондовом рынке, растет безработица. Экономика вступает в фазу кризиса.

• [22]    Hansen А. Н. Monetary Theory and Fiscal Policy. 1949. Ch. 3.

• [23]    Spiethoff. A. Vorbemerkungen zu einer Theorie der Uberproduktion / ^! / Jahrbuch fur Gesetzgebung... 1902. S. 730.

• [24]    Spiethoff A. Encyclopaedia of the Social Sciencies. Vol. 11. P. 513—517.

Теория Шпитгофа не объясняет всех сторон цикла. Но она интересна самим подходом к его изучению.

Густав Кассель пошел дальше Шпитгофа, поскольку попытался представить в динамике не только сам цикл, но и происходившие в истории циклы. К сожалению, он не справился с этой задачей. В последних своих работах Кассель склонялся к мысли, что экономические кризисы вызываются преходящими явлениями экономической жизни. По его мнению, причину кризисов следует искать не в характере экономической динамики, а в революционных изменениях социальной и экономической системы, и особенно в переходе от старой натуральной сельскохозяйственной экономики к индустриальной, основанной на разделении труда и обмене. Он не считал, что кризисы являются «неизбежными спутниками современного производственного и социального строя» [25]. Согласно Касселю, экономические кризисы порождаются не особенностями развития экономики вообще, а переходными процессами в экономике.

Таким образом, итоги изучения экономических циклов в период с XVIII до начала XX в. показали огромное значение изучения динамики экономических изменений. К сожалению, сегодняшнее состояние теории экономических циклов продолжает демонстрировать вневременной подход к проблеме. С этим связано наличие большого числа несовместимых между собой теорий, что во многом объясняется тем материалом, который оказался в руках авторов.

Перечислим только наиболее распространенные теории, объя сияющею причины кризиса.

• 1.    Чрезмерное расширение торговли (Адам Смит, Дэвид Рикардо и др.).

• 2.    Торговая и биржевая паника (В. С. Джевонс, Джон Миллье и др.).

• 3.    Несоответствие производительных сил емкости рынка (Карл Маркс, М. И. Туган-Барановский и др.).

• 4.    Неэластичность спроса на машины и строительные материалы (Артур Шпитгоф).

• 5.    Необходимость длительного времени производства элементов основного капитала и принцип акселерации (Афталион, Пигу, Кларк).

• 6.    Роль техники, природных ресурсов, расширения территории и роста народонаселения как детерминантов экономической активности (Р. Харрод).

• 7.    Действие мультипликатора (лорд Лодердель, Р. Ф. Кан).

• 8.    Колебания в размерах инвестиций (Д. Робертсон и др.).

• 9.    Отношение нормы прибыльности капитала к норме процента по кредитам (Кнут Викеель, Дж. Кейнс, Э. Хансен).

• 10.    Изменение направления инвестирования, вызываемое инновациями (Йозеф Шумпетер).

Изучение этого неполного перечня вызывает странное ощущение. Перечисленные теории выступают как альтернативные. Но в истории можно найти кризисы, вызывавшиеся одним из перечисленных механизмов или их сочетанием. На мой взгляд, это хорошо иллюстрирует тупик, в который завели науку сторонники универсальной теории кризисов.

Хотелось бы напомнить спор между основоположником австрийской школы Карлом фон Менгером и главой исторической школы Густавом фон Шмоллером о том, как должна строиться экономическая наука. Менгер защищал познавательное значение вневременных априорных абстрактных теорий. Шмоллер считал, что понять экономику можно только на основе тщательного изучения исторических фактов.

Хотя в споре не оказалось победителей, он натолкнул Торстена Веблена на идею построить экономику как эволюционную науку [26]. Эта попытка не была завершена. Но благодаря ей лагерь экономиетов-теоретиков разделился надвое. Большинство по-

• [25]    Cassel G. Theory of Social Economy. P. 537.

• [26]    Ананьин О. И. Структура экономико-теоретического знания. М., 2005. С. 83.

шли путем, намеченным английской классической школой, ставящей задачей открытие неизменных экономических понятий и категорий, всеобщих экономических законов. Меньшинство же, сознающие преходящий характер экономических законов, отсутствие неизменных экономических понятий и категорий, не оставляют попыток перестроить теоретическое здание экономики на принципах эволюционной науки [27].

Даже поверхностный взгляд на переживаемый нами сейчас мировой экономический кризис показывает его существенное отличие от всех происходивших до сих пор экономических кризисов. Следовательно, его невозможно изучить на основе тех общих принципов изучения кризисов, которые предлагает сейчас традиционная экономическая теория.

Ситуация заметно упростилась бы, если бы экономисты-теоретики поставили своей задачей не выделение общих черт всех экономических кризисов, а изучение общих закономерностей эволюции экономических кризисов. Это значительно облегчило бы изучение современного кризиса, позволило бы понять методы его преодоления и дало бы возможность прогнозировать наступление кризисных явлений в будущем.

• [27]    Нельсон Ричард Р., Уинтер Сидней Дж. Эволюционная теория экономических изменений / Пер. с англ. М., 2002.