«Экранизация» памяти о советской космонавтике: (вос)производство образов в современном российском космическом кино

В советской и современной российской истории значимое место занимает освоение космоса, которое оказывается одновременно стратегическим компонентом геополитической позиции, комплексным технонаучным проектом и предметом активных общественных обсуждений. Результаты мониторинговых социологических опросов красноречиво показывают, что имена Ю. Гагарина и С. Королева, освоение космоса и «первые» космические достижения на протяжении более двух десятилетий являются неизменными символами государственного величия и атрибутами национальной гордости [1, 2]. Поскольку отмечается, что в пространстве постсоветской культуры продолжаются поиски оснований российского национального самосознания и еще не решена задача формирования новой консолидирующей идеи [3], отдельных усилий требует работа с космической тематикой как с коммуникативной системой , что поднимает сложный вопрос о (вос)производстве образов космической эры в современном социокультурном поле. При этом обсуждение советского космического проекта с неизбежностью превращается в конкурентное поле позиций, стратегий и форм реализации политики и культуры памяти. Особую роль здесь играет кинематограф, являясь сегодня одним из основных средств конструирования представлений о прошлом [4].

В связи с этим настоящая работа фокусируется на вкладе кино в процесс мемориализации освоения и изучения космического пространства в советский период. Содержание отечественной коллективной памяти анализируется на основе изучения российских полнометражных художественных фильмов, созданных в 2010-е годы. Выбор материала обоснован заслуживающим внимания обстоятельством, что несмотря на весь символический и идеологический потенциал с начала 90-х до ориентировочно 2010 г. кинематографические обращения к образам истории советской космонавтики были достаточно спорадическими, но затем в компактный период (менее десяти лет) оказываются весьма востребованными. Таким образом, в основу анализа положены фильмы «Гагарин. Первый в космосе» (2013), «Главный» (2015), «Салют-7» (2017), «Время первых» (2017), «Спутник» (2020), а также материалы релевантного публичного дискурса, позволяющие контекстуализировать процесс производства и рецепции кинообразов. Отобранные кинокартины обладают следующими семантическими атрибутами: употребление прецедентных феноменов, отражающих «космические» реалии (Ю. Гагарин, С. Королев, Салют-7 и пр.); употребление слов «космос», «космический» и «космонавт» применительно к месту действия и / или персонажам; основное действие фильма хронотопически расположено в советском ландшафте .

Настоящее исследование стремится предложить социологическую трактовку современных кинообразов, обозначив смысловые, художественные, идеологические, дискурсивные возможности российского кино в конструировании представлений о советской космонавтике. В рамках исследования представляется необходимым реконструировать ключевые культурные мифы и дискурсивно-риторические стратегии кино(ре)презентации событий советской космонавтики, а также выявить механизмы перекодирования «следов» советского космического прошлого и культурного производства новых значений в современном смысловом контексте.

Обзор литературы

Постановка вопроса об образах прошлого в конкретных практиках и обществах идейно вписана в широкое междисциплинарное исследовательское поле memory studies, которое в первую очередь связано с именами М. Хальбавкса, П. Нора, Я. Ассмана, П. Хаттона [5]. Возросшая популярность обращения к проблемам восприятия исторических событий и памяти породила большое количество терминологических, концептуальных и конкретно эмпирических наработок, которым недостает интегрированности и теоретической строгости. По-прежнему одной из острых проблем в данной области является переосмысление центральных понятий, в том числе имеются значимые разногласия по поводу понимания различных «памятей» – коллективной, социальной, культурной, исторической [6–8]. Поскольку дискуссии о научном содержании соответствующих понятий выходят за рамки данной статьи, позволим себе ограничиться констатацией многообразия позиций и противоречий социогуманитарного дискурса о памяти. Для целей настоящей работы лишь зафиксируем в общем виде, что память подразумевает способ конструирования людьми своего прошлого. Более важно, на наш взгляд, сделать акцент на усиливающейся медиатизации памяти в эпоху распространения массовой культуры и развития коммуникационных технологий [9]. В таком ракурсе исследование памяти ориентировано на изучение репрезентаций прошлого и его конструирования через медиа памяти. Формирование особой media memory связано с все большей интеграцией повседневности и медиа, благодаря которой медиаконструкции прошлого становятся частью воспоминаний человека, заполняя индивидуальную память коллективно-разделяемыми представлениями, опосредованными циркулирующими в медиакультуре символическими канонами и культурными конструкциями [10].

За последние годы появилось немало конкретных исследований, демонстрирующих конструктивные возможности различных медиа в формировании образов прошлого. В рамках исследования мы обращаемся к кинематографу, ко- торый вносит существенный вклад в мемориали-зацию различных событий прошлого [11]. Социально-эстетический и информационно-познавательный потенциал кино превращает его не просто в транслятор разнообразной историко-событийной информации, но в специфический способ осознания истории, который способствует «художественному переоткрытию» прошлого и его мифологизации. Соглашаясь с утверждениями о том, что у памяти отсутствует объективное измерение как таковое, кинофильм как специфический исторический источник [12] следует рассматривать не в контексте соответствия исторической правде, а как культурный продукт, предлагающий попытку схватить художественными средствами интерпретации прошлого, «витающего в воздухе» [13].

В свете этого актуализация «космического кино» как средства репрезентации событий советского прошлого связана с возрождающимся общественным интересом к теме освоения космоса, который делает востребованным память о космической гонке эпохи Холодной войны не только в плоскости конкретных исторических сюжетов, но и в контексте устойчивых символов, нарративов и мифов того времени. Анализ научной литературы позволяет говорить о формировании исследовательского поля, центрированного на обсуждении исторических, культурных и социально-политических аспектов космической программы, а также связанных с космосом культурных артефактов, таких как комиксы, кинематограф, памятные вещи и т. д. [14, 15]. Наиболее распространенным является подход с позиций истории культуры – анализ того, как это было в советский период, в том числе в документах того времени. К современным репрезентациям исследователи в основном обращаются в залоге «постсоветского» как реакции и пролонгации символических практик, оформленных советской культурой. Кроме того, несмотря на, казалось бы, широкие возможности кинематографа для создания «космических сюжетов» и распространенность аудиовизуального материала, соответствующий научный дискурс остается фрагментарным. Так, исследователи, основываясь на достаточно узкой выборке материалов, хронологически ограниченной началом 2000-х (фильмы «Бумажный солдат» (2008, реж. А. Герман мл.), «Космос как предчувствие» (2005, реж. А. Учитель), «Первые на Луне» (2005, реж. А. Федорченко)), в осмыслении постсоветских кинорепрезентаций прошлого преимущественно сфокусированы на следующих аспектах: переплетение космической истории вокруг нескольких ключевых личностей; (пере)оценка первых лет полета человека в космос (так называемой «зари космической эры»); характер и функции кинообразов о советской космонавтике на постсоветском пространстве [16–19].

Таким образом, изучение практик памяти, связанных с кинорепрезентацией советской кос- монавтики, представляет аналитический интерес в связи с напряжением между их недостаточной изученностью и востребованностью и идейной нагруженностью темы освоения космоса в общественном сознании.

Методы исследования

Стремясь предложить интерпретацию социокультурных механизмов воспоминаний и забвений советского космического прошлого в пространстве современного российского кино, настоящая работа опирается на подход нарративной семиотики в раскрытии содержательно-смысловой сферы фильма и анализе его образной системы и выразительных средств. Учитывая сложное идейное, идеологическое, символическое наследие темы освоения космоса, методология исследования дополнена дис-курс-анализом, который позволяет сделать акцент на многообразии социальных условий создания и закрепления значений, которые транслируются в рамках памяти, выраженной аудиовизуально.

Результаты и дискуссия

Анализ современных российских кинорепрезентаций советской космонавтики позволяет выделить - со всей мерой условности идеальных типов -два фрейма кинопамяти, демонстрирующих специфические модели символической работы с прошлым. Художественные интерпретации, предложенные в фильмах «Гагарин. Первый в космосе», «Главный», «Время первых», предстают как историко-биографические. Такое их определение фиксирует не только жанровые характеристики фильмов, но и особые механизмы конструирования истории. В рамках данного фрейма производится кинематографическое видение истории советского освоения космоса как истории отдельных личностей , проблематизирующей человека в контексте исторических испытаний.

«Человекомерность» космоса в пространстве фильмов решается благодаря введению двух героических образов - космонавта и главного конструктора. Прототипически образ космонавта связан с личностями Ю. Гагарина, Г. Титова, А. Леонова, П. Беляева, однако в механике кинопроизводства он мифологизируется, лишается индивидуальных черт, представляя зрителю универсальный символ безграничного человеческого потенциала, возможного благодаря бесстрашию и позитивному жизнеутверждающему настрою. Космонавт как советский герой показан типичным пассионарием, энергичным, активным, эмоциональным, испытывающим внутреннее стремление к деятельности, направленной на реализацию суперважной, далекой цели. Его образцовая мужественность представлена не только физической стойкостью, но и моральными и личностными качествами, такими как сила духа, чувство долга, готовность совершить подвиг, пожертвовав собой ради служения родине и идее. Еще один специфический образ героя космической программы Со- ветского Союза изображает С. Королева, «отца-основателя» советской космонавтики. Его эпическая биография затмевает упоминания о многих других личностях. В фильмах он предстает как титаническая фигура, человек, бескомпромиссно приверженный безопасности и в одиночку сопротивляющийся административному давлению. Главный конструктор часто не следует инструкциям, не принимает чужих мнений, однако его провидческое чутье позволяет всегда принимать верные решения. Кроме того, космонавты и конструкторы показаны в повседневной жизни как обычные люди и примерные семьянины, что придает образам утопические черты.

Обращаясь к идейно-символическому содержанию кинопамяти, отметим, что в фокусе данных фильмов находятся так называемые «первые достижения» космической эпохи - первый запуск спутника, первый полет человека в космос, первый выход человека в открытый космос. Они показаны как «исключительные» события, не вписывающиеся в повседневный ход советской жизни. Их особое идеологическое качество представлено через непременное введение в кинонарративы персонажей, осуществляющих постоянный контроль, а также демонстрацией напряженного баланса между советской космонавтикой как публичным пространством событий и сферой государственной тайны. Космос в художественном историческом кино является влиятельной эмблемой научно-технологического оптимизма, выражая веру в безграничные возможности человека в прогрессивном преобразовании окружающего мира. Несмотря на то что контекстуальная матрица кинореальности задана ситуацией Холодной войны и космической гонки, кинематографическими «героями» истории советской космонавтики руководят не мотивы политического, технологического господства, а иррациональное упорство, слепая вера в необходимость продолжать работать для достижения успеха.

В историко-биографический фрейм кинопамяти вписана установка на достоверность в передаче событий из истории советской космонавтики, точность и аутентичность, которые достигаются через активное привлечение свидетельств прошлого. Нередко создатели фильмов обращаются к коммуникативной памяти - историческому опыту индивидуальных биографий участников космической программы и их близких, например, в рамках сотрудничества с летчиком-космонавтом СССР А. А. Леоновым, доктором медицинских наук, профессором Н. С. Королевой. Зрители фактически становятся свидетелями кристаллизации опыта непосредственных участников событий в мифы памяти «многих». Кроме того, фильмы активно вписываются в существующую символическую канву через особые культурные скрепы вроде посвящений юбилейным датам. Например, телепремьера «Гагарин. Первый в космосе», первого фильма-биографии о Юрии

Гагарине, на который дала согласие семья космонавта, состоялась 12 апреля 2014 г. [20]. Подобные даты и юбилеи, как и другие значимые праздники, интенсивно и концентрированно актуализируют прошлое и задают способы его сохранения в коллективной памяти, предоставляя сообществу (в нашем случае - зрителям) возможность самоидентификации и социокультурной интеграции.

Использование выразительных средств кинематографа также придает особый «исторический дух» кинокартинам данного типа. В них благодаря визуальным (цвет, композиция) и звуковым (советские песни; диегетические звуки, часто исходящие из радиопередатчиков; героическая вдохновляющая тема как лейтмотив кинокартин) эффектам создается идиллический образ, воспринимающийся стилистическим намеком на соцреали-стическую традицию советского кинематографа. Динамично эксплуатируются условности документального фильма: прерывистость и «ветхость» съемки, черно-белые кадры, включение хроникальных фото и видео.

Таким образом, современное российское кино на тему космоса тиражирует патриотический монументальный «мемориальный продукт», который транслирует статичное идейно-ценностное содержание. «Героические» образы, трансформировавшиеся в самореферентные мифы, приобретают свойство культурного стереотипа, лишаясь аффективного заряда. Строгое соблюдение достоверности и убедительности изображаемых на экране событий порождает «неуверенные» реакции зрителей на подобные кинообразы прошлого. Хоть отзывы, доступные на кинопорталах, как таковые не являлись предметом внимания данной статьи, обращение к ним позволяет резюмировать ту символическую работу, которую историко-биографические киноповествования о советской космонавтике выполняют в современной культуре. Так, культура памяти, навязываемая кинематографистами, не отвечает художественным и социальным идеалам зрительского видения исторической реальности и вызывает сопротивление тактикам такой кинопрезентации: «создатели фильма решили снимать строго про удивительного, необычного, лучшего на свете Гагарина, покорившего космос. И об эту свою ошибку споткнулись. Потому что вместо героя страны - сняли кино про героя без страны» [21]; «чувство, что ты смотришь фильм, снятый во жесточайшей цензуры времен СССР и снятый по гос-заказу, а потому донельзя выхолощенный, не отпускает. Уж слишком штрих-пунктирным предстает перед нами жизненный путь Сергея Павловича Королева. Он безупречен и неуязвим в каждом кадре. <^> В итоге и получилась агитка из Советских времен. Человек без личной жизни, без слабостей, а лишь безупречно преданный своему делу» [22]. Художественный исторический фильм о космосе становится не только постпамятью, но и контрпамятью зрителей. Обобщая, в историкобиографическом кино космос предъявляется с неизменным нормативно-этическим месседжем как один из устойчивых компонентов «триумфального» нарратива памяти о советском прошлом.

Современное российское кинопроизводство предлагает еще один фрейм памяти, в котором усиленная фикционализация образов прошлого на фоне правдоподобного показа исторического времени приводит к высвобождению и переосмыслению символических значений, придаваемых советской космической программе. В результате появляются интерпретации с приставкой анти-, но не в смысле противопоставления, а «вместо» и «вопреки». Фильмы предъявляют антитриумфальные, часто антиутопические кинонарративы, в которых происходит инверсия ценностно-смыслового содержания ключевых символов и дискурсов советской космической идеи. Они пронизаны духом отказа от стереотипов идеализации истории на экране, и это в первую очередь выражено в неоднозначных отношениях с историческим дискурсом и свидетельствами прошлого. Фильмы обращаются к реальным событиям и историческим артефактам. Так, фильм «Салют-7» (2017) - воплощенная киноверсия реальных событий советской космической программы, произошедших в 1985 году, когда из-за потери связи с космической станцией «Салют-7» на орбиту отправили космонавтов В. Джанибекова и В. Савиных. При производстве фильма создатели картины опирались на автобиографическую книгу последнего «Записки с мертвой станции». Кроме того, кинопроизводители стремились аутентично передать события, привлекая в качестве консультантов специалистов ракетно-космической отрасли и космонавтов, в качестве мест для съемок выбирая здания и места, которые гармонично соответствуют обстановке инженерно-конструкторских разработок [23], используя настоящий реквизит того времени или изготавливая его практически с полным соответствием [24]. Однако создатели кинокартин изначально выходят за ограничивающие рамки достоверности и исторической точности: «Все-таки мы снимали не документальное кино, а жанровое. Это космическая катастрофа. И конечно, здесь возможен символизм, метафоричность и некоторые преувеличения для визуальной выразительности» (продюсеры «Салют-7» Ю. Мишки-нене и Б. Бакурадз [25]); «Мне кажется, что советская космонавтика - очень классный пласт нашей истории и вкусная фактура. Мы создали реалистичную фантазию на тему того, что могло бы случиться. У нас даже военная форма у солдат вымышленная. А в нашем офисе для ориентира висела табличка: “Мы не снимаем историческое кино!”» Это был такой микролозунг, который развязал нам руки» (режиссер «Спутника» Е. Абраменко [26]). В результате кинопамять превращается в мифозрелище, близкое по содержа- тельным и стилистическим чертам мейнстриму. Ориентируясь на коммерческий успех и пытаясь представить монотонные будни космонавтики более зрелищными, создатели фильмов активно применяют современные технологии (компьютерная графика, IMAX 3D и др.), запечатлевают эпические масштабные сцены. Такой вектор «работы» памяти создает в плане зрительской рецепции эффект двойничества, когда российские фильмы рассматриваются как аналоги более успешных зарубежных фантастических фильмов на космическую тему («Салют-7» называют «русской “Гравитацией”», для «Спутника» часты сравнения с «Чужим», «Прометеем»). Несмотря на предполагаемую историчность фильмов реализуемая установка на облегченное отношение к прошлому становится местом жесткой критики как со стороны представителей космической отрасли, так и со стороны критиков и зрителей.

Предпринятая кинематографистами «ревизия» дискурса памяти стала возможной благодаря событийному пониманию истории советской космонавтики и обращению к «невитринным» и даже маргинальным ее в и дениям и сюжетам, например, демонстрируя «изнанку» «секретности» космической деятельности. «Альтернативность» кинорепрезентации обращена не к советской космической программе как таковой, а к порожденным воспоминаниям и мифам о ней. Фильмы интерпретируют космические достижения скептически-разочарованно или иронично, скептически переосмысливая последствия космических проектов. В связи с этим космическое кино предъявляет зрителям не героически-триумфальную историю космоса, а ситуации противоречий, ошибок и неудач. Происходит изменение общих ценностно-смысловых координат фильмов: дискурс прогресса вытесняется дискурсом кризиса, который ставит под сомнение технологические футуристические устремления и проявляет неоднозначность общественного развития и человеческих отношений.

В таком семантическом пространстве разворачивается культурный механизм остранения, работающий на нарушение привычных этических норм. В киноинтерпретациях происходит подрыв многих устойчивых представлений о космонавтах. Зрителю показан ненормативный космонавт, который становится трансгрессивным Другим повседневности, не имея возможности вписать специфический опыт и самопонимание, полученные в космосе, в круг обязанностей обычного гражданина и семьянина. На орбите не выполняет команды, неоднократно нарушает инструкции. Кинонарративы семиотически скрепляются измененными состояниями сознания: алкоголь и сигареты становятся необходимыми триггерами социально-психологических обстоятельств встречи с космосом. Образ «главного конструктора» также испытывает трансформации - он становится своего рода антиподом Королева. В од- ной из версий он предстает как непоследовательный, эмоциональный и импульсивный, не имеющий абсолютного авторитета среди команды, ставящий под угрозу жизнь и здоровье космонавтов, находящихся на орбите, в другой - как агрессивный, властный и антигуманный человек.

Космос из успешного рационально обоснованного технологического проекта превращается в поле антагонизмов, в арену иррациональности и мистического опыта. Исторически первый полет задал риторику покорения космоса, сделав человечество единоличным властителем космического пространства. В кинологике устойчивый троп «одинокой» Земли разрушается кинематографической встречей с радикальным Другим современного (западного) воображения - формами внеземной жизни. Дискурс катастроф оформляет диегетиче-ские происшествия, которые становятся триггером травматического опыта, как коллективного, так и индивидуального. Кинематографические события, угрожающие героям и обществам потерей идентичности, рефлексивно проблематизируют вопросы человеческой природы и культуры.

Таким образом, символическая поэтика фильмов о советской космонавтике, предлагающих критический взгляд на историю, ее «альтернативнофантастическую» версию, провоцирует изменение отношения к считавшимся незыблемыми коллективным ценностям и идеалам, вводя в культурное пространство памяти новые сюжеты и образы.

Выводы

Память о советской космонавтике, помещаясь в пространство современного российского кинематографа, получает широкие возможности конструирования художественных интерпретаций прошлого. Однако обобщенное рассмотрение космических фильмов как корпуса социокультурных артефактов позволяет обнаружить определенную тенденцию мемориализации. Образы первого полета в космос, личности Ю. Гагарина и конструктора С. Королева, являясь не только «эмблемами» советской космической программы, но и популярными «местами памяти», в кинопамяти застывают, перестают меняться. Кинофильмы о событиях «зари» космической эры идеализируют прошлое, стремясь соответствовать идеологической линии брутального патриотизма и тем самым «консервируя» образ героического подвига советского человека. Его символическая нормативность, исключающая другие векторы социального воображения как искажающие историческую правду, приводит к тому, что в кинематографическую оптику помещаются менее насыщенные образами и смыслами эпизоды советской космонавтики более позднего периода. Этот шаг дает возможность создателям фильмов разнонаправленной художественно-выразительной работы по историческому моделированию, которая расширяет пространство интерпретации советской истории. Таким образом, сегодня кинематографическое воображе- ние создает благодатную почву для семиотического взаимодействия прошлого и настоящего, реальности и симуляции, правды и вымысла в практике памяти об освоении космоса.