Эпистолярный стиль как объект лингвокультурологического исследования

DOI:

Коммуникативная стилистика – одно из перспективных научных направлений исследований, в котором важное место занимает исследование эпистолярных текстов как особых способов коммуникации. Cпецифика эписто-лярия обусловлена тем, что он представляет собой письменную форму речевого общения, имеющего дистанционный характер, на которую существенное влияние оказывают личностные характеристики адресанта и адресата, характер их взаимоотношений, темы коммуникации, затекстовые ситуации и т. д. и которая позволяет хранить информацию в устойчивой неизменяемой форме частного письма.

Эпистолярные тексты занимают промежуточное положение между художественными и документальными. Поэтому при публикации частных писем перед издателями всегда встает вопрос о возможности / невозможности по этическим, моральным и иным соображениям «придать огласке» заключенную в них информацию.

В настоящее время существует разнобой в терминологическом определении статуса эпистолярия. В зависимости от направленности исследования лингвисты используют термины «эпистолярный жанр», «эпистолярный стиль», «эпистолярный дискурс», «эпистолярная литература» (см., например: [Бету-зия, 1984; Кожеко, 2015; Козлова, Кушнина, 2012; Курьянович, 2008; Фесенко, 2008; Цы-царина, 1989]. Мы считаем, что в коммуникативной стилистике текста предпочтительнее использовать термин «эпистолярный стиль», который в справочной литературе трактуется как исторически сложившаяся разновидность письменной речи, в которой используется форма писем или посланий (эпистол) (греческое epistole «послание, письмо») [Кохтев, 1998, с. 639; Протопопова, 2003, с. 631]. Поскольку письмо является единицей эпистолярной ком- муникации, ему присущи все признаки речевого жанра [Кирьянова, 2007а, с. 125–126; 2007б, с. 246]. Как считает М. Бахтин, речевой жанр характеризуется с точки зрения коммуникативной ситуации, экспрессии, объема, концепции адресата и нададресата [1986, c. 458, 496].

В обмене эпистолами участвуют две стороны – адресант и адресат, и именно характеристики коммуникантов (возраст, пол, социальное положение, степень знакомства, их личные отношения, индивидуальные речевые особенности) во многом определяют языковую специфику текстов. При коммуникативном подходе к изучению эпистолярия важно оценивать мотивы обмена письмами, цель и задачи эпистолярной коммуникации, ситуации написания отдельных посланий и проч. Интенсивную переписку, как правило, мотивирует общность профессиональной среды, дружеского круга, бытовых дел и т. д.

На основании анализа различных точек зрения и исследований эпистолярия Н.И. Бе-лунова в качестве основных характеристик письма выделяет следующие: эксплицитная направленность на адресата; реализация коммуникативно-прагматической оси «Я – Ты»; политематичность; полифункциональность; отражение особенностей речевого этикета; смысловая завершенность; структурное единство, специфика которого обозначается наличием границ (начало и конец письма), являющихся своего рода формализаторами; при-крепленность к определенной ситуации; целостность образа содержания, поддержанного двумя слоями информации: эксплицитно выраженной и имплицитной, контекстной; система коммуникативных задач, отражающих особенности языковой личности адресанта и адресата; индивидуально-авторская манера письма [Белунова, 2000, с. 75–78].

Традиционно изучению подвергаются письма известных деятелей политики, куль- туры, а переписка выдающихся личностей становится фактом литературного наследия. Речевая практика людей, связанных с литературным творчеством, – это своеобразный синтез элементов литературного языка с возможными вкраплениями просторечной и даже диалектной лексики. На эту особенность частных писем обратила внимание О.Н. Седова [Седова, 1985, с. 57]. Некоторые лингвисты отождествляют язык эпистолярия с литературной разговорной речью, однако, как справедливо отмечает И.А. Лешутина, «любой письменный памятник несет на себе отпечаток литературности, особенно когда речь идет о “почтовой прозе” писателей и поэтов. В этом случае... уместнее говорить об своеобразной эпистолярной разговорной речи» [Лешутина 2003, с. 35]. Это убеждение разделяет Т.П. Акимова, утверждая, что именно эпистолярные тексты мастеров слова отражают правильную разговорную речь той или иной исторической эпохи [Акимова, 2016, с. 5, 8; и др.]. Заметим, что помимо этого в письмах имеет место своеобразие индивидуально-авторского эпистолярного идиостиля, позволяющего воссоздать черты языковой личности коммуникантов и реконструировать их речевые портреты, а следовательно охарактеризовать отношения коммуникантов, их личностные особенности и тем самым показать значимость личности пишущего в литературном контексте эпохи. В связи с этим целесообразной при изучении эпистолярия представляется интеграция коммуникативного и лингвокультурологического подходов.

Наиболее исследованы в лингвистике письма классиков отечественной словесности, хранящиеся в центральных архивах и музеях, тогда как письма видных деятелей российской и советской культуры из фондов региональных архивов и музеев редко становились объектом лингвистического описания. Эту лакуну отчасти восполняет исследование, результаты которого представлены в статье.

Характеристика объекта исследования

Объектом нашего исследования являются письма Адриана Владимировича Македо-нова (1909–1994) – известного советского критика, публициста и историка литературы, смо- лянина по рождению, литератора, много лет сотрудничавшего со смоленскими мастерами слова, – к известному смоленскому поэту, члену Союза писателей России, краеведу Юрию Васильевичу Пашкову (1930–2017). Письма хранятся в архиве Литературного музея Смоленского государственного университета (фонд № 7, единица хранения № 2, с. 42–60). Всего 11 писем. 7 из них напечатаны на пишущей машинке, 4 написаны от руки, но во всех есть личная подпись А.В. Македонова. Судя по архивным листам, эти письма еще не были объектом научного исследования.

В литературном мире имя Македоно-ва прочно связано со Смоленщиной. Именно он в 1960 г. выделил Смоленскую поэтическую школу и назвал ее основоположников: М.В. Исаковского, А.Т. Твардовского и Н.И. Рыленкова. С тех пор деятельность поэтов Смоленского края рассматривалась как особое направление в контексте русской (советской) поэзии. К представителям этой школы можно отнести и Пашкова, который хорошо известен не только смоленским, но и российским читателям [Смоленская область..., 2001, с. 153–154, 189].

Результаты и обсуждение

Исследование писем А.В. Македонова выполнено нами в русле коммуникативнопрагматического и лингвокультурологического подходов с использованием традиционных для них методов и приемов.

Каждое из 11 писем начинается с этикетных формул приветствия. Отметим, что во всех письмах Македонов обращается к Пашкову только Дорогой Юрий Васильевич , что, на наш взгляд, свидетельствует, с одной стороны, о дружеских отношениях, с другой – об определенной дистанции в коммуникации. Эта дистанция поддерживается употреблением только местоимения Вы , хотя у коммуникантов достаточно большая разница в возрасте – Пашков младше, он «ученик», но «учитель» никогда не пишет ему ты .

Стандартной является и этикетная формула подписи: Ваш А.М. Македонов (в 6 письмах), Ваш А. Македонов (в 3 письмах), Ваш А.М . (в 2 письмах); она неизменно сопровождается подписью от руки. В 10 письмах из

11 подписи предшествует этикетная формула привета, который Македонов передает знакомым смолянам, что свидетельствует о его постоянном желании «соприкасаться» с родным Смоленском и его жителями: Привет всем смолянам (18 мая 1974); Привет землякам (26 декабря 1975); Привет землякам (25 января 1977); Привет всем знакомым (9 апреля 1982); Привет всем землякам (1 марта 1983) и др.

О желании автора писем узнавать новости литературного Смоленска свидетельствуют и этикетные вопросы в концовках некоторых писем: Как дела всей смоленской писательской организации и литературной среды? (26 июля 1982); Кто же Вам в Смоленске помог в трудную минуту? Хочется и об этом знать, ибо все, касающееся Смоленщины, и даже окололитературных нравов для меня, как стойкого смоляка, всегда интересно (22 декабря 1982); Каково Ваше мнение о стихах Мишина? О Мишине в целом? Как движется дело о приеме в ССП Раисы Ипатовой? Как здоровье Нины Семеновой? (1 марта 1983); Как прошла годовщина Рыленкова? Что еще нового в Смоленской и Вашей личной литературной жизни? (28 ноября 1984).

Постоянная «смоленская линия» в письмах Македонова показывает его тесные связи с родным городом. В одном из первых писем находим: В будущем году хочется и кое-что написать о новых успехах наших смоляков... но еще думаю над формой этого (26 декабря 1975). В письмах упоминается большое количество имен смоленских литераторов, с ними Македонов, судя по текстам, был либо знаком лично, либо хорошо знал их творчество. Критик часто спрашивает мнение Пашкова о стихах молодых смолян: Р. Ипатовой, Н. Егоровой, о сборнике стихов В. Смирнова, о пьесах Н. Семеновой и т. д. О некоторых пишет неоднократно и дает оценку творчеству: Поэтесса безусловно талантливая, и это радует. Еще один ярус смоленской поросли вырос (о Р. Ипатовой, 9 апреля 1982). Вот оценка некоторых смолян только из одного письма (26 июля 1982): Человек, кстати сказать, очень достойный и образованный, который может многим помочь смоленским литераторам (о В. Баевском); Сме- лость, как известно, берет города и на Парнасе, а она пишет все смелей и смелей»; «... интересны пьесы молодого врача З. Кагана» (о Н. Семеновой). Таким образом, в письмах эксплицируется лингвокультурный концепт «Смоленск», что свидетельствует о тесной духовной связи Македонова со своей малой родиной. Его интересует даже частный вопрос о том, как правильнее называть жителей Смоленщины: Как, кстати, по Вашему мнению, все-таки лучше говорить – смо-ляки? Смоленцы? Смоляне? (25 сентября 1978). Сам Македонов чаще употребляет устаревшее ныне смоляки (общеупотребительное – смоляне).

Хорошо известно о давних дружеских и литературных связях А.В. Македонова и А.Т. Твардовского, которого критик считал центральной фигурой выделенной им в 1960 г. Смоленской поэтической школы. В письмах Македонова к Пашкову реализуется концепт «Семья Твардовских». Тема семьи Твардовского интересовала Македонова на протяжении всей его деятельности, и он пытался через окружение поэта понять его «феномен».

По мнению Македонова, писать о Твардовском – долг, и этот долг еще не отдан. Критик постоянно упоминает о своей книге о Твардовском, которую писал в конце 70-х гг. ХХ в.: Дела еще очень переполняют. И главный долг – по отношению к А.Т. – еще далек от выполнения (26 декабря 1975); Мы с Р.А. (жена Македонова, Раиса Абрамовна. – И. К. ) собираемся побывать в Смоленске в этом году – я пару недель должен кое-что еще посмотреть для своей книги об А.Т. (25 января 1977). Как видим, Македонов делится с Пашковым своими творческими и издательскими планами, что свидетельствует о доверительных профессиональных отношениях коммуникантов.

Приведем отрывок письма Македонова с оценкой семьи Твардовских, который считаем образцом эпистолярного идиостиля Ма-кедонова: Что касается семейных дел Твардовских, то здесь ситуация сложная и не однозначная. Вся эта семья интересна не только сопричастием судьбе великого поэта, но и собственными личностями, во многом незаурядными, и всей своей историей, как бы сконцентрировавшей на тес-

МАТЕРИАЛЫ И СООБЩЕНИЯ ной человеческой площадке типичные и вместе с тем экстремальные судьбы миллионов людей в течение большого отрезка нашей истории. И самое расслоение, и даже антагонизм внутри этой семьи очень показательны. Не только как показатель среды Твардовского. Тем более что по крайней мере двое из братьев – Константин и Иван – люди несомненно яркие, очень одаренные, очень много и сложно пережившие, и при всех своих различиях это настоящие таланты труда и необыкновенной жизненной энергии. Люди, которые, перефразируя известные слова Твардовского, все превзошли и с поля труда и жизни не ушли (22 ноября 1982).

К судьбе семьи Твардовских Македонов обращается и в других письмах, используя разнообразные оценочные лексемы: Семья... противоречивая, многострадальная в целом все же достойная уважения и серьезного изучения не только биографами Твардовского, но и биографами времени, семья (23 ноября 1983). Типичным для стиля Маке-донова является выражение оценки посредством прилагательных, однако не менее точны и существительные, причем автор писем не боится «называть вещи своими именами», то есть давать и отрицательную оценку: брат Павел – пьяница, алкоголик (23 ноября 1983).

Реализация центрального концепта эпи-столярия – «Творчество» – связана с оценкой стихов Ю.В. Пашкова. Критик практически в каждом письме характеризует произведения поэта, проводит подробный анализ отдельных стихотворений и сборников стихов. Уже в первом письме мы читаем: ...Пишу Вам о Вашей книге. Я ее сразу же прочитал, и она сразу же мне понравилась (за исключением некоторых стихотворений)... Главное впечатление – книга хорошая. Много настоящих стихов. Вы – поэт....Много великолепных миниатюр... есть много хороших мест... искреннее поэтическое чувство... у Вас есть свой голос, свой путь... Прекрасные места в стихах... хорошие строчки (18 мая 1974). Речь идет о первом сборнике стихов, изданном в Москве, – «Соколья гора» (1974). Высказывая критические замечания, Македонов не обижает поэта-земляка, а старается по-доброму научить его. С некоторой иронией дает самооценку: Я придирчив, как старый критикан и блохоискатель. Блохи, недотяжки в сборнике, мелкие огрехи. Но все это, конечно, мелочи (18 мая 1974).

В последующих письмах отражено дружеское участие Македонова в судьбе Пашкова: Македонов пишет рецензии на его сборники, анализирует отдельные стихи в тексте писем, дает советы. Выработан уже эпистолярный стиль оценки: частотными являются прилагательные, выражающие положительную оценку: поэтическая смелость, органическое чувство земли, углубленная духовность, смелые и точные метафоры-ассоциации (Македонов первым отметил эту особенность стихотворной манеры Пашкова. – И. К. ). Однако отмечены и прилагательные в метафорическом употреблении, выражающие отрицательную оценку (критические замечания): недоношенные определения-слова, ходячие литературные представления (25 января 1977).

О постоянном интересе Македонова к творчеству Пашкова свидетельствуют этикетные фразы, выражающие эмоциональное состояние адресанта: Рад был увидеть в «Литературной России» хотя бы небольшую, но вполне положительную рецензию на Вашу последнюю книгу (25 сентября 1978); На днях я с удовольствием прочитал вполне положительную рецензию на Вашу книгу в «Литературном обозрении». Она сходится и с моей оценкой, о которой я Вам писал. Важно, что книга получила признание в центральной печати (1 марта 1983); Буду рад прочесть новые Ваши стихи (23 июня 1983); Всегда рад читать Ваши новые стихи (23 декабря 1983); Всегда рад получать от Вас письма и новые стихи (28 ноября 1984) и т. п. Македонов видел в Пашкове достойного представителя Смоленской поэтической школы, что выражается разнообразными эпистолярными речевыми актами: утверждение – Важно, что Вы уже завоевали среди смоляков тот минимум признания, без которого бывает трудно двигаться дальше (25 января 1977); пожелание – Хотелось бы, чтобы и Вы лично, и другие продолжатели, наследники основателей Смоленской... школы, немножко меньше избегали... рисков. Время суровой правды; со- вет – Каждый пусть идет своей колеей... (28 ноября 1984).

Переписка, судя по частотной реализации этического речевого акта «Благодарность», была полезна для обоих коммуникантов и отражает их крепкие дружеские отношения: Спасибо за присланную рецензию (26 декабря 1976); Спасибо за отзыв на мое сочинение и за Ваши новые стихи (25 января 1977); Вы писали, что могли бы мне прислать последние публикации смоленских писателей. Буду благодарен (1 марта 1983); Благодарю за заметку о моем юбилее, за добрые слова и пожелания Рад буду, если эти пожелания в какой-то мере оправдаю (30 мая 1984).

Переписка была регулярной, но все же с некоторыми перерывами, о чем свидетельствуют этикетные фразы извинения: Давно от Вас нет известий. Мне казалось, что я когда-то отвечал на Ваше последнее письмо, но может быть и ошибаюс ь . Все же прошу прощения за задержку (25 сентября 1978); К стыду своему обнаружил, что, кажется, до сих пор не ответил на Ваше апрельское письмо. Это не было подражанием Вашему долгому молчанию, а просто как-то так получилось... Прошу за это прощения (26 июля 1982). В целом в рассматриваемые годы переписка была продуктивной.

Характер отношений между коммуникантами проявляется и в реализации речевого акта эпистолярного стиля «Поздравление» – отношения между Македоновым и Пашковым не близкие, а дружеско-деловые: Будьте здоровы. Р.А. и я еще раз поздравляем с Новым Годом, желаем здоровья, всех благ и прежде всего мук и радостей созидания новой книги (26 декабря 1976); Поздравляю с Новым Годом, будьте здоровы, счастливы (22 декабря 1983). Возможно, это не все сохранившиеся письма и поздравительных речевых актов было больше.

В качестве черты идиостиля Македоно-ва можно отметить ограниченное употребление разговорных слов. Они использованы ситуативно, для более яркого описания состояния адресанта: ...Муторно от всех тех же фонтанов болтологии (при рассказе о неформальных разговорах с неприятными для него людьми, 26 декабря 1975); ...Заболел, ухитрился простудиться, навалились срочные дела по службе, немного очухался (о своей задержке ответа на письмо Пашкова, 18 мая 1974); предстоит пыхтеть и пыхтеть (о ситуации трудной работы над книгой о Твардовском, 30 мая 1984). В контекстах, имеющих иное тематическое наполнение, разговорные слова представлены единичными вкраплениями (письмишко, жилка, недоделка, незавершенка и проч.). Такая черта идиостиля Ма-кедонова, как употребление большого количества этикетных эпистолярных книжных оборотов, свидетельствует об интеллигентности Ма-кедонова в общении с людьми, с которыми он поддерживает дружески-творческие отношения, не переходящие в тесную дружбу.

Выводы

Введенные в научный оборот эпистолярные тексты дают возможность выявить специфику эпистолярного идиостиля известного советского критика и публициста, определить черты его языковой личности. Несомненно, А.В. Македонов – элитарная творческая языковая личность, он прекрасно владеет письменной разговорной речью, что характеризует его как высокообразованного интеллигентного человека.

Хорошее владение эпистолярным этикетом позволяет Македонову поддерживать дружеско-деловые отношения с адресатом. Об этом свидетельствуют и многочисленные реализации этикетных речевых актов (извинение, благодарность, поздравление и др.).

А.В. Македонов предстает в эпистоля-рии (через экспликацию концептов «Семья Твардовских», «Творчество», через ситуативную оценку стихов Ю.В. Пашкова) как высокопрофессиональный историк литературы и литературный критик. Некоторые фрагменты писем можно рассматривать как критические мини-статьи по анализу литературных произведений. При этом оценка (положительная и отрицательная), как правило, выражается посредством прилагательных, часто в метафорическом употреблении. Ограничено использование Македоновым стилистически сниженных лексических единиц. Они являются своеобразными маркерами фрагментов определенного содержания.

Анализ эпистолярия показал, что А.В. Ма-кедонов, смолянин по рождению, не забывает свою малую родину и постоянно старается быть в курсе дел смоленской творческой интеллигенции. Хотя главной фигурой для Ма-кедонова-критика был А.Т. Твардовский (об этом свидетельствует реализация в письмах соответствующего концепта), Ю.В. Пашков стал для него своеобразным символом творчества «новой поросли смоленских поэтов», продолживших традиции А.Т. Твардовского.