Этноконфессиональная ситуация в Байкальском регионе в конце XIX - начале XX в

Конфессии оставались основой этнической политики Российской империи до начала XX в. Главными документами, удостоверяющими личность их владельцев, были метрические книги, которые велись духовенством и жестко увязывали человека с определенной конфессией, и паспорта, удостоверявшие сословную принадлежность и вероисповедание владельца. Однако в начале XX в. проявилась тенденция к усилению этнизации идентичности. С этого времени для определения личности подданных империи существовало одновременно две основы - национальная и конфессиональная.

Характерной особенностью этноконфессиональной ситуации в Байкальском регионе (этнической Бурятии) указанного периода явилось то, что наряду с традиционными верованиями и культами архаического происхождения и шаманизмом, в значительной мере вобравшем эти верования и культы, в Байкальском регионе были распространены две мировые религии - христианство (древлеправославие и православие) и буддизм. Имели также распространение и другие направления христианства, которые, однако, не признавали авторитет русской православной церкви - Евангельские христиане-баптисты, пятидесятники, адвентисты и др. Появляются ислам и протестантизм.

В Иркутской губернии в 1861 г. 80 % населения составляли православные, буддисты -5 %, шаманисты - 14 %, других конфессий - 1 %. В Забайкальском крае православных было 65 %, буддистов - 33 %, шаманистов - 2 %, других вероисповеданий не зафиксировано. В среднем по региону было: православных - 72,5 %, буддистов -19 %, шаманистов - 7,5 %, других конфессий - 1 %. Это приблизительные подсчеты, основанные на данных Иркутского статистического комитета, но и они позволяют в обобщенном виде представить картину религиозной жизни региона [1, с. 42-43].

По вероисповедному составу население Иркутской губернии в 1861 г. делилось на 11 групп. Количество населения на одно духовное лицо в конфессиях было разным. Так, один православный служитель обслуживал в среднем 149 человек, буддийский - 1214, шаман -702, католический ксендз - 693, иудейский - 101. По этим данным буддистов и шаманистов насчитывалось около 36 % от общего числа [1, с. 43].

После вхождения Сибири в состав России шаманизм бурят, с одной стороны, продолжал свою эволюцию, а с другой, подвергся давлению со стороны русской администрации, и в какой-то степени со стороны православной и буддийской конфессий. Распространение и утверждение в Бурятии двух мировых религий (буддизма и христианства), запретительные меры восточносибирского чиновничества вызвали деструктивные изменения в шаманизме и его вытеснение во многих ареалах. В начале XX в. шаманизм сохранялся во всех западнобурятских ведомствах, а в трансформированном состоянии - в Тунке, Оке, Закамне, Баргузине и Байкало-Кударе, в синкретично буддизированной форме - во всех остальных частях Забайкалья.

В 1894 г. была образована Забайкальская епархия, охватившая все церкви Забайкалья, за исключением Тункинско-Окинского края. На территории епархии было 200 церквей. В конце XIX - начале XX в. крупным православным центром стал город Верхнеудинск. Здесь действовали церкви Троицкая, Одигитриевская, Спасская, Николаевская железнодорожная, Вознесенская, Заудинская и Михайло-Архангельский монастырь. Кроме того, здесь имелись католическая община с костелом и евангельско-христианский приход. В миссиях имелась сеть духовных и миссионерских школ и училищ. В 1903 г. работали 59 таких заведений, в них обучалась 1400 учащихся-бурят. Миссионеры внесли значительный вклад в дело перевода на бурятский язык христианской литературы. В 1909 г. действовало уже 376 церквей, в них служили 23 протоиерея, 207 священников, 61 диакон, 244 псаломщика [5].

В конце XIX в. началось активное проникновение буддизма в западную часть этнической Бурятии, где он встретил сопротивление со стороны шаманов и православного духовенства, поддерживаемого царской администрацией, не желавшей дальнейшего расширения сферы влияния буддийской церкви. Однако, несмотря на все ограничения, буддизм набирал силу, а в начале XX в. буддизм стал распространяться и в европейской части Российской империи, среди немонгольского населения, особенно в кругах русской интеллигенции и в Прибалтике. Важным этапом дальнейшего распространения буддизма в России явилась постройка в 1913 г. дацана в Санкт-Петербурге совместными усилиями русских, бурятских и калмыцких буддистов при финансовой и моральной поддержке Тибета.

На территории Западного Забайкалья (современной Бурятии) к началу XX в. насчитывалось более 40 монастырей, не считая маленьких дуганов, число лам превышало 10 тыс. человек. При крупных монастырях (дацанах) были открыты факультеты по философии, логике, медицине, тантре и т.д., печатались религиозные, научные и художественные тексты, популярная дидактическая литература, существовали мастерские, в которых работали живописцы, резчики по дереву, скульпторы, переписчики и т.д. Таким образом, буддийские монастыри фактически стали главными духовными и культурными центрами традиционного бурятского общества, которые оказывали большое влияние на все сферы жизнедеятельности бурят.

На рубеже XIX–XX вв. в буддизме начинается обновленческое движение буддистов-мирян и духовенства, направленное на модернизацию церковной организации, некоторых сторон вероучения и обрядности в соответствии с меняющимися условиями, на заимствования новейших достижений европейской науки и культуры. В бурятском буддизме это движение приняло такой размах, что о нем можно говорить не только как об идейном движении внутри духовенства, пытающегося ценой некоторой модернизации спасти сами устои церкви, но как о социальной и культурной платформе группы передовой для своего времени интеллигенции, пытающейся путем ряда реформ (церковной, общеобразовательной, административной) возродить дух нации.

В этот период резко усилилась роль буддизма как национальной религии бурят, оказывающей мощное влияние на процессы возрождения этнокультурных ценностей и традиций и выступающей как важнейший фактор консолидации, сохранения, укрепления и дальнейшего развития этнической общности. В то же время усиливается и другая роль буддизма, как мировой интерэтнической религии, способствующей приобщению бурят к культурно-историческому наследию других народов мира, дальнейшему развитию процессов диалогического взаимодействия, взаимовлияния, взаимообогащения культур Востока и Запада.

Противостояние ламам, а вернее постоянное соперничество с буддизмом, официально разрешенной в России религией, проявилось особенно остро в конце XIX – начале XX в. Соперничество изначально было неравным, поскольку православие имело более высокий статус государственной религии, буддизм же занимал позиции «разрешенного язычества». Шаманизм существовал практически нелегально, гонимый как православной, так и буддийской церковью [1, с. 155].

В целом на рубеже ХIХ–ХХ вв. в регионе сложилась противоречивая религиозная ситуация, характеризуемая наличием трех конфессий: православия, шаманизма, буддизма. Одним из следствий этого было распространение двоеверия и даже троеверия у бурят. Буряты подчас исповедовали шаманизм и православие, или шаманизм и буддизм, а иногда и три религии одновременно. В Иркутской губернии троеверие имело место у тункинских и аларских бурят. У крещеных бурят нередко можно было видеть в доме предметы шаманского культа и буддийского богослужения. Существовали семьи смешанного вероисповедания, когда члены одной семьи принадлежали к разным религиям.

По данным переписи населения 1897 г., 41,7 % (45364 чел.) бурят в Иркутской губернии исповедовали православие, 47,7 % (51978 чел.) – шаманизм, 10,6 % (11499 чел.) – буддизм [4, с. 8]. Интересно проследить по округам доминирование той или иной религии (в %) [4, с. 8]:

Уезд	Православные обоего пола	Буддисты   обоего пола	Шаманисты обоего пола
Иркутский	38,0	17,3	44,7
Балаганский	55,1	12,0	32,9
Верхоленский	14,3	-	85,7
Нижнеудинский	99,6	-	0,4

Так, в Нижнеудинском уезде почти все буряты являлись православными, в Балаган-ском – больше половины; наибольшее число шаманистов было в Верхоленском уезде, буддисты (по терминологии переписи – буддисты и ламаиты) были сосредоточены в Иркутском и

Балаганском. Причем приверженцами буддизма в Иркутской губернии были в основном буряты: из 11609 - 11499 буряты.

В Забайкальской области из 179487 бурят 6,4 % (11477 чел.) исповедовали православие, буддизм - 91,7 % (165659 чел.), ислам - 116 человек и старообрядчество - 0,3 % (375 чел.), шаманистами были - 1,6 % (2860 чел.) [4, с. 16]. Несомненно, видно торжество буддизма у бурят в Забайкальской области и сравнительный успех православия в Иркутской губернии. В уездах по вероисповеданию буряты распределяются следующим образом (в %) [4, с. 16]:

Уезд	Православные	Буддисты	Шаманисты	Прочие
Читинский	1,7	98,3	-	-
Акшинский	19,8	78,0	2,0	0,2
Баргузинский	3,2	96,5	0,3	-
Верхнеудинский	8,8	89,7	0,7	0,8
Селенгинский	7,5	88,5	3,9	0,1
Троицкосавский	2,7	97,3	-	-
Всего	6,4	91,7	1,6	0,3

Наибольший процент христиан среди бурят наблюдается в Акшинском уезде, буддистов - в Читинском уезде, а в Верхнеудинском уезде проживали буряты-старообрядцы, что можно объяснить влиянием социальной среды.

Относительно вероисповедания тунгусов, по данным переписи 1897 г., имеем следующее: православных в Иркутской губернии было 99 %, в Забайкальской области - 73,2 %, буддистов - 21,9 % в Забайкальской области, шаманистов - 1 % в Иркутской губернии и 4,9 % в Забайкальской области [4, с. 32]. Таким образом, наибольший процент православных дают тунгусы Иркутской губернии, а буддистов - тунгусы Забайкалья. Следует отметить, что забайкальские тунгусы среди населения Восточной Сибири (кроме бурят) являлись единственными приверженцами буддизма.

В Забайкальской области, по данным 1897 г., число жителей насчитывало 672037 человек. Из этого числа 226714 мужчин и 216295 женщин являлись православными или единоверцами, 17926 м.п. и 18697 ж.п. - старообрядцы и «уклоняющиеся от православия», 87223 м.п. и 86994 - буддисты и ламаиты, 4164 м.п. и 3809 ж.п. - иудеи, 2364 м.п. и 818 ж.п. - магометане, 1409 м.п. и 460 ж.п. - римско-католики, 471 м.п. и 95 ж.п. - лютеране, 2086 м.п. и 2315 ж.п. - лица нехристианских исповеданий, 50 м.п. и 4 ж.п. - армяно-григориане, 10 м.п. и 3 ж.п. - армяно-католики, 10 м.п. и 2 ж.п. - лица остальных христианских исповеданий, 2 м.п. и 1. ж.п. - реформаты, 4 м.п. и 1 ж.п. - караимы. Всего 342543 мужчины и 329494 женщин [2, с. 60-61].

В Иркутской губернии, по данным переписи 1897 г., проживало 514267 человек (274079 мужчин и 240188 женщин). По вероисповеданию население распределялось следующим образом: православные и единоверцы - 226944 м.п. и 201357 ж.п., старообрядцы - 1138 м.п. и 853 ж.п., буддисты и ламаиты - 5970 м.п. и 5639 ж.п., магометане - 5043 м.п. и 2556 ж.п., иудеи - 3970 м.п. и 3508 ж.п., римско-католики - 3169 м.п. и 1055 ж.п., лютеране - 601 м.п. и 223 ж.п., прочие нехристианские исповедания - 27065 м.п. и 24974 ж.п., армяно-григориане - 162 м.п. и 14 ж.п., армяно-католики - 4 м.п. и 4 ж.п., реформаты - 5 м.п., баптисты -1 м.п., менониты - 2 м.п. и 2 ж.п., англикане - 4 м.п. и 1 ж.п. караимы - 1 м.п. и 2 ж.п. [3, с. 52-53].

Количественные результаты соотношения вероисповедания у западных бурят не могут быть проиллюстрированы из-за отсутствия надежных источников. Имеющиеся сведения на этот счет крайне противоречивы, на это неоднократно обращали внимание еще современники. Следует учитывать, что на основании указа от 17 апреля 1905 г. о свободе вероисповедания начался переход бурят из православия в шаманизм и буддизм. В 1905 г. заявления о выходе из православия тункинские буряты размножали под копирку. По этому поводу иркутский губернатор И.П. Моллериус доносил, что в 1905 г. было выдано 252 заявления о выходе из православия, более 500 прошений остались нерассмотренными.

По официальным сведениям в 1909 г. в Иркутской губернии насчитывалось около 60 тыс. бурят-христиан, примерно 30 тыс. исповедовали шаманизм и столько же буддизм. Однако это были лишь кажущиеся успехи «первенствующей» церкви, основная масса бурят относилась к православию формально.

Религиозная политика самодержавия, направленная на усиление распространения православия, вызвала два последствия. С одной стороны, она укрепляла позиции империи на окраинах государства, усиливала идеологическое воздействие самодержавия на народные массы. Эта политика своей конечной целью имела упрочить связь Сибири с Россией, сделать азиатские окраины империи русскими. С другой стороны, распространение православия среди бурят и эвенков имело, несомненно, положительное значение. Принятие православия способствовало сближению русского, бурятского и эвенкийского народов, крещеные буряты и эвенки вступали в более тесные контакты с русскими крестьянами, перенимали новые методы ведения хозяйства, легче усваивали духовную и материальную культуру русского народа. Разнообразной стала культурная среда за счет церквей и школ, сближая в этом отношении ведомства и улусы с русскими селениями. Распространение грамотности через миссионерские школы приобщало бурят к письменной культуре. Миссионеры раздавали в ведомствах книги религиозного содержания, порой проводили чтения для крещеных бурят. Для привлечения бурятских детей к участию в церковном хоре были переложены на ноты на три голоса некоторые песнопения, переведены на монголо-бурятский язык, отлитографированы Иркутским миссионерским комитетом и разосланы по станам.

Многие из миссионеров оставили значительный след в культурной и научной жизни Восточной Сибири. Они проникали в отдаленные и труднодоступные районы, принося сведения о быте, верованиях, культуре, местах проживания сибирского населения. Их этнографические и лингвистические труды создавали условия для дальнейших исследований, облегчали контакты с местным населением. Несомненны заслуги иркутского духовенства в распространении бурятской письменности.

Своеобразным итогом деятельности региональных православных миссий стало распространение веротерпимости у местного населения, которое вопреки официальной риторике с почтением относилось к святыням и обрядам всех традиционных религий.