Эволюция концепции экспорта исламской революции в контексте внешней политики ИРИ 1990-х гг

П осле 1989 г. во внешней политике Ирана начался новый этап. В условиях распада биполярной системы международных отношений Тегерану пришлось скорректировать свой внешнеполитический курс. Ирано-иракская война 1980–1988 гг. показала Тегерану неэффективность политики экспорта исламской революции военными методами. Длительный конфликт с Ираком ослабил экономический и военный потенциал страны. Внутриполитические и экономические проблемы заставили Тегеран пересмотреть свои внешнеполитические приоритеты. В этой связи во внешней политике Ирана принципы экспорта исламской революции и помощи всем «угнетенным» мира постепенно утрачивают свое первостепенное значение, уступая место прагматизму и отстаиванию национальных интересов иранского государства. Стоит отметить тот факт, что сам термин «национальный интерес» был введен во внешнеполитический дискурс Ирана после дополнения и пересмотра иранской Конституции в 1989 г.¹ В Конституцию 1979 г. была добавлена статья 176, согласно которой в Иране учреждался Совет национальной безопасности. Основной целью этого органа и является «обеспечение национальных интересов» Ирана и «защита Исламской революции»².

Однако Тегеран не стал полностью отказываться от использования религиозно-идеологического фактора в своей внешней политике. В 1990-х гг. Иран продолжил проводить политику экспорта исламской революции в различные регионы мира.

Одним из главных направлений политики экспорта исламской революции в 1990-х гг. стал Судан. В июне 1989 г. в Судане в результате очередного переворота к власти пришел полковник Омар Хассан аль-Башир. В качестве политической опоры своего режима аль-Башир избрал фундаменталистское движение Национальный исламский фронт (НИФ) во главе Хасаном Абдаллой ат-Тураби.

С начала 1990-х г. власти Судана стали проводить курс на ислами зацию обще ственной жизни страны.

Главным идеологом процесса исламизации Судана и стал ат-Тураби. Его взгляды на роль ислама в международных отношениях во многом перекликались с идеями хомейнизма. В своих работах ат-Тураби призывал мусульман к созданию Исламского интернационала и Всемирной исламской армии. Для Ирана лидер НИФ представлял особый интерес, так как с его помощью иранцы надеялись распространить идеи исламской революции и среди мусульман-суннитов. В 1980-х гг. эти идеи не нашли широкой поддержки в мусульманском мире, т.к. суннитское большинство рассматривало Иран прежде всего как оплот шиизма. При помощи Хасана ат-Ту-раби Тегеран рассчитывал распространить идею революционного ислама среди мусульман-суннитов. В свою очередь ат-Тураби, используя революционный опыт Ирана, стремился к построению в Судане «идеального» исламского государства, которое бы стало образцом для других мусульманских стран.

В декабре 1991 г.иранский президент А.Х. Рафсанджани, глава КСИР М. Резаи и министр обороны Ирана А.А. Торкан посетили Хартум. В ходе визита было подписано соглашение о военно-техническом сотрудничестве между двумя государствами, в соответствии с которым Судан становился получателем иранской военной помощи. В двустороннем соглашении указывалось, что «Исламская Республика Иран преследует цель превратить Судан в силу, имеющую значительное влияние на Африканском континенте»1. Вскоре после подписания этого соглашения для подготовки военных кадров для суданской армии в Хартум прибыли военные специалисты и инструкторы КСИР численностью до 2 000 чел. В первой половине 90-х гг. Тегеран осуществил поставки вооружений Судану на сумму около 300 млн долл. США2. Эти поставки включали в себя артиллерийские орудия, стрелковое оружие, 160 танков, 18 истребителей, 210 БТР и т.д.3 В свою очередь Судан разрешил развернуть на своей территории тренировочные лагеря для различных проиранских экстремистских орга- низаций, таких как «Хезболла», палестинский «Исламский джихад» и др.4 Всего было развернуто 17 таких лагерей5.

Кроме военных поставок, Тегеран также обязался поставлять в Судан до миллиона тонн нефти и выделить Хартуму 17 млн долл. США в качестве финансовой помощи6.

В рамках реализации внешнеполитического принципа защиты прав всех правоверных (ст. 152 Конституции ИРИ) Тегеран осуществлял поддержку и боснийских мусульман в ходе распада югославского государства.

Иранским спецслужбам удалось проникнуть в Боснию еще в начале 1990-х гг. Иранцы смогли привлечь на свою сторону ряд боснийских политических деятелей и чиновников. Заручившись их поддержкой, иранские власти развернули в Боснии тренировочные лагеря и центры подготовки моджахедов и боснийских боевиков7. Основные тренировочные центры, где проводилась подготовка под руководством военных специалистов КСИР, находились в Погорелице, Тарчине, Пазариче и Високе8. В 1995 г. в соответствии с Дейтонскими соглашениями и под сильным нажимом американцев иранские военные советники и инструкторы из КСИР были вынуждены покинуть Боснию. Однако вопреки указанным соглашениям иранские специалисты остались на территории Боснии. Так, в феврале 1996 г. солдаты НАТО обнаружили в Боснии руководимый иранцами центр подготовки террористов и арестовали трех сотрудников Министерства внутренних дел Ирана9.

Кроме того, Иран активно снабжал бос-нийскихмусульманоружием.Дажеэмбарго, наложенное Советом Безопасности ООН на ввоз оружия в Боснию и Герцеговину в 1991 г., не помешало Тегерану наладить каналы поставок военной помощи боснийским мусульманам. Весной 1992 г. Иран отправлял оружие через Турцию в аэропорт Загреба, откуда оно попадало в боснийскую зону после того, как треть груза забирали себе хорватские войска. Поставки оружия из Ирана не прекращались вплоть до заключения Дейтонских соглашений в декабре 1995 г.

После распада Советского Союза в 1991 г. перед Тегераном открылись новые возможности для реализации политики экспорта исламской революции. Политическая нестабильность в ряде новых государств Центральной Азии и Закавказья позволяли Ирану усилить свое политическое и идеологическое влияние в данных регионах. Однако Тегеран отказался от активного вмешательства в дела новых независимых государств. Именно в политике на постсоветском пространстве особенно ярко проявился прагматизм Тегерана, превалирующий над идеологическими соображениями. После распада Советского Союза Тегеран неоднократно заявлял, что не ставит перед собой цель распространить в странах СНГ идеи исламской революции. Естественно, Иран, претендующий на роль лидера исламского мира, хотел бы распространения на постсоветском пространстве, в особенности в государствах Центральной Азии и Азербайджане, идей хомейнизма. Вместе с тем политический вакуум, образовавшийся после распада СССР на территории Центральной Азии и Кавказа, стремились заполнить не только Иран, но и другие силы, такие как Турция и США1.

В 1992 г. Камаль Харрази, бывший представитель Ирана в ООН, заявил, что «народы Центральной Азии имеют право выбирать свой путь, и Тегеран не будет навязывать им своей дружбы». А Али Акбар Велаяти, будучи министром иностранных дел ИРИ, неоднократно заявлял, что Тегеран формирует свою политику в регионе таким образом, чтобы избежать столкновения с интересами России2.

Иранское руководство рассматривало

Россию в качестве важного стратегического партнера, вместе с которым можно было бы противостоять проникновению США и Турции в регионы Центральной Азии и Закавказья. Тегеран практически пожертвовал возможностью распространения своего идеологического влияния на постсоветском пространстве ради выгодного сотрудничества с Москвой (в особенности в военно-технической сфере и области атомной энергетики). В 1990-х гг. Иран на постсоветском пространстве стремился перейти от политики экспорта исламской революции к политике культурной экспансии в регионы Центральной Азии и Закавказья. В Тегеране пришли к выводу, что более прочной базой для интенсивного проникновения Ирана в Центральную Азию и Закавказье и распространения там его влияния могло бы стать общее культурное наследие народов данных регионов и иранского государства. На территории центральноазиатских республик и Азербайджана были открыты центры иранской культуры, которые занимаются популяризацией персидского языка и литературы, организуют международные конференции, посвященные общей истории народов Ирана, Центральной Азии и Закавказья.

Итак, в 90-х гг. XX в. стремительные изменения в системе международных отношений вынудили Тегеран скорректировать свой внешнеполитический курс. Тяжелые последствия ирано-иракской войны и конфронтации с Западом оказали негативное влияние на экономику Ирана. В этих условиях Тегеран стал проводить более взвешенную и прагматичную внешнюю политику, которая в ряде случаев не соответствовала идеологическим основам иранского теократического режима.

КначалуXXIв.идеяэкспортаисламской революции постепенно эволюционировала в идею гегемонии Ирана в регионе Ближнего и Среднего Востока. Приход к власти в 2005 г. правительства во главе с М. Ахмадинежадом относительно реанимировал идею экспорта исламской революции. Необходимо отметить факт, что эта идея законодательно закреплена в иранской конституции 1979 г., а значит, у нынешнего правительства Ирана есть юридические основания для реализации данного принципа.