Эволюция соотношения рационального и эмоционального в орнитологических образах русских и китайских поэтов (образ павлина)

Соотношение рациональной и эмоциональной составляющей орнитологических образов в лирической поэзии может значительно варьироваться и меняться в процессе литературного развития. Пример тому – образ павлина в китайской и русской литературе.

Эмблематическое значение образа павлина основывается на его биологических свойствах: форме и характерной расцветке хвоста, походке, звукам, которые издает птица. Это значение может исторически меняться: павлин обозначает «бессмертие, долголетие, любовь. <…> Болтливость, чванливость и тщеславие – относительно поздние коннотации» [10, с. 236]. В китайской поэзии, как мы отметим ниже, актуализирована именно такая трансформация значений образа павлина – от позитивного к негативному смыслу.

М.Е. Кравцова пишет об особом значении образа павлина в китайском искусстве и о колебаниях в частотности и популярности этого орнитонима, который то сливался с фениксом, то дифференцировался с ним: «Отдельного разговора заслуживает и павлин (кунцяо), будучи, повторим, вероятным прототипом образа феникса. Известно, что вплоть до конца иньской эпохи павлины водились в регионе бассейна Хуанхэ и, возможно, почитались священными птицами» [8, с.404]. В семантике образа исследователь отмечает принадлежность к женской символике за исключением использования павлина в качестве рангового персонажа, о чем мы напишем ниже.

Во время династии Мин и Цзин павлин изображался спереди на официальной одежде в форме больших вышитых квадратов. В старинной китайской бюрократической иерархической структуре на одежде человека изображение павлина являлось статусным знаком и указывало на принадлежность данного человека к представителям третьего иерархического уровня.

В древнем Китае образ павлина являлся также символом бракосочетания. В книге «Новая история династии Тан» приводится сюжет: “ 此女有奇相，且 识 不凡，何可妄与人？因画二孔雀屏 间 ， 请 昏者使射二矢，阴 约 中目 则许 之。射者 阅 数十，皆不合。高祖最后射，中各一目，遂 归 於帝” [16, с. 3914] (У одного военнокомандующего была красавица-дочь, Доу Ши. Отец хотел выдать ее замуж за лучшего воина, поэтому устроил состязание: тот, кто сможет попасть стрелой в глаз павлина, нарисованного на экране, станет его зятем. Этим человеком стал будущий император династии Тан – Ли Юань) (здесь и далее перевод наш – У.Х. ). С тех пор существует выражение кун пин чжун сюань – выбор посредством стрельбы в экран с павлином , что означает выбор супруга, а образ павлина становится символом брачного союза.

В китайской поэзии образ павлина имеет ряд устойчивых значений, обычно репрезентируя такие категории, как любовь, красота, счастье. Поэма «Павлин летит на юго-восток» входит в коллекцию «Юэфу» (буквально «музыкальное отделение»). Юэфу – это жанр китайской литературы: стихотворная поэма в форме народной песни, известная со времен династии Хань. В те далекие годы у императорского правительства возникло желание собрать все талантливые литературные работы, созданные простыми людьми, народные песни и баллады. Произведения в будущем станут называться «песни юэфу».

К образу павлина обращаются и китайские поэты первой трети XX в. Образ павлина в их стихотворениях может сохранять с незначительной трансформацией традиционное значение. Поэт Ю Гуан-чжун в своем стихотворении «Огневое купание» пишет:

На жарком востоке живет один феникс,

Из огня рождался, и наконец вернулся в огонь.

Огонь – место, через которое храбрец должен пройти.

<...>

Белый павлин, лебедь, журавль

Белая одежда, белые перья,

Остановилось время,

Там обитает отшельник.

В данном стихотворении образ феникса и образ павлина символизируют людей, у которых различные жизненные позиции и поведение. Образ феникса символизирует активного, смелого, пылкого человека, образ павлина – хладнокровного, бесстрастного, как отшельник. Симпатии автора явно на стороне феникса.

Однако чаще значение образа павлина у китайских поэтов первой трети ХХ в. трансформируется, орнитоним приобретает сатирический смысл. Пример тому – стихотворение «Два мира», его автор Му Дань. Произведение носит остро социальный характер, в нем использован прием противопоставления:

Смотри, она наряжается как красивый павлин –

Цветные перья с белыми кружевами,

Розовое платье в толпе волочится,

Радостное сердце по небу волочится.

Красота приводит ее в безумный восторг,

Вызвать овации – это ее желание;

«Благородство, слава, репутация – вот ее мир!»

<...>

В чане руки женщина отмачивала целый день,

Она с опухшими руками, головокружением, усталым телом,

В темноте пришла домой и грустно вздыхала…

Жизнь перемалывает человека в грязь! [17, с.55]

В данном стихотворении Му Дань сопоставил двух женщин: первая женщина красивая, как «павлин», а вторая – бедная, больная. Здесь образ павлина – сатирическая аллегория социально и нравственно порочного человека.

Близкое к этому значение имеет образ павлина в поэме Го Мо-жо «Нирвана Фениксов».

Павлин:

Ага, фениксы! Фениксы!

Напрасно вы прикинулись владыками пернатых!

Вы умерли? Вы умерли?

Отныне все любуются только моим хвостом павлиньим!

В европейском искусстве также содержится обращение к образу павлина. В античной традиции павлин – священная птица Геры (Юноны), которая, согласно мифу, одарила его тысячей глаз погибшего великана Аргуса. В Древнем Риме птицей императора считался орел, а птицей императрицы и ее дочерей был именно павлин [7, с. 469]. Это проявлялось и в более поздние эпохи: «Павлиний хвост, в частности, появляется в восемьдесят четвертой эмблеме “Символического искусства” Босха в качестве символа смешения всех цветов, а также идеи целого. Этим объясняется, почему в христианском искусстве он выступает как символ бессмертия и нетленной души» [6, с. 379].

В русской поэзии образ павлина встречается не так уж часто по сравнению с другими орнитони-мами. В русской лирике XVIII – XIX вв. актуализируется не столько красота птицы, сколько ее непри- ятный крик. В ряде стихотворений отмечено и то, и другое в противопоставлении, например, в стихотворении Г. Державина 1791 г.описывается красота павлина, а финал, когда раздается голос павлина, придает тексту аллегорически-сатирический смысл:

Но что за чудное явленье?

Я слышу некий странный визг!

Сей Феникс опустил вдруг перья,

Увидя гнусность ног своих.

О пышность! как ты ослепляешь!

И барин без ума – павлин. [5, с.161]

Павлин как аллегорический персонаж встречается в басне И. Крылова «Павлин и соловей», где предметом авторского изображения также оказывается контраст между внешней красотой и звуками, напоминающими мяуканье кошек. Авторская мораль – глупо голоса по перьям выбирать , что переносится на человеческие качества. Оба произведения, Г. Державина и И. Крылова, обращены не столько остросоциальным, сколько к нравственным темам, однако значение образа павлина в них далеко от его значения в классической китайской традиции и близко к трансформации смысла орнитонима в китайской поэзии первой трети ХХ в.

В русской поэзии первой трети прошлого столетия, как и в искусстве в целом, активизируется интерес к образу павлина. Художественным фоном к этой активизации стала эпоха европейского модерна, когда изображение павлина является весьма распространенным, становится одним из символов «Нового стиля», устойчивым элементом в разных видах искусства, включая живопись, архитектуру, дизайн, произведения массовой культуры.

В русской поэзии в конце XIX – начале ХХ вв. к образу павлина обращались поэты-символисты К. Бальмонт, Д. Мережковский, А. Блок. В стихотворении Д. Мережковского «Когда вступал я в жизнь, мне рисовалось счастье», датированном 1885 г., образ павлина – атрибут воображаемой прекрасной картины мира, которая рисуется романтически настроенному лирическому «я»:

Толпу нарядных жен баюкали гондолы,

Роняя за собой над зеркалом прудов

То складки бархата и звуки баркаролы,

То вздохи мандолин и лепестки цветов.

На гладких лестницах из черного агата

Павлины нежились, и в чудные цвета

Окрашивался блеск их пышного хвоста;

И всюду – музыка и волны аромата,

И надо всем любовь, любовь и красота. [13]

В стихотворении А. Блока «Комета» (датировано сентябрем 1910 г.) атрибутом современного суетного мира является хвост павлина:

Наш мир, раскинув хвост павлиний,

Как ты, исполнен буйством грез:

Через Симплон, моря, пустыни,

Сквозь алый вихрь небесных роз,

Сквозь ночь, сквозь мглу – стремят отныне

Полет – стада стальных стрекоз! [2, с. 95]

Картина трагической гибели мира, предвестием которой становится комета, не позволяет увидеть в образе павлина лишь узкоморализаторский смысл, в тексте имплицитно содержится мысль о хрупкости сущего, символом которого являются птицы и стрекозы.

А. Ахматова, Н. Гумилев, А. Блок, О. Мандельштам, В. Маяковский. Однако смысл образа данной птицы в русской и в китайской поэзии этого периода по преимуществу различен. В русской поэзии первой трети ХХ века художественный смысл образ павлина отталкивается от традиции его семантики в русской поэзии XVIII – XIX вв. Павлин становится экзотизмом, которые столь характерны для русской лирики этого периода [14; 15]. В стихотворении Г. Гумилева «Рассвет» из сборника стихов «Романтические цветы» павлин символизирует красоту – высокую, холодную, чуждую людям:

<…………………………………………….>

И погасли изумруды Змея

И Павлина веерное диво.

Что нам в бледном утреннем обмане?

И Павлин, и Змей – чужие людям.

Вот они растаяли в тумане,

И мы больше видеть их не будем. [4, с.83–84]

В датированном 9 ноября 1910 г. стихотворении А. Ахматовой «Он любил…», в котором речь идет о Н.С. Гумилеве, упоминание белых павлинов является емкой характеристикой героя:

Он любил три вещи на свете:

За вечерней пенье, белых павлинов

И стертые карты Америки.

Не любил, когда плачут дети,

Не любил чая с малиной

И женской истерики.

...А я была его женой. [1, с. 36]

Смысл орнитонима можно интерпретировать в нем по-разному, нам кажется, что белые павлины здесь, наряду со стертыми картами Америки, воссоздают образ путешественника, эстета, любителя экзотики и вместе с тем приверженца традиций. Б.М. Гаспаров пишет: «В стихотворении Ахматовой прошедшее время первоначально имело лишь чисто стилистическое значение, придавая повествованию «эпическую» интонацию; однако ретроспективно, после гибели Гумилева, этот прием сообщил стихотворению характер воспоминания об умершем» [3, с. 175]. В русле этой семантики и нового ореола, который образ павлина обретает в прозе и публицистике революционных лет, орнитологический образ получает новый смысл: прекрасное, ставшее жертвой жестокого века. Более детальное рассмотрение этой темы выходит за рамки нашего исследования.

Характерна художественная семантика образа «павлиньего крика» в стихотворении О. Мандельштама «Концерт на вокзале» (1921 г.):

Огромный парк. Вокзала шар стеклянный.

Железный мир опять заворожен.

На звучный пир в элизиум туманный

Торжественно уносится вагон:

Павлиний крик и рокот фортепьянный.

Я опоздал. Мне страшно. Это – сон. [11, с. 139]

Необходимо упомянуть и еще одно обращение к образу павлина в русской поэзии первых десятилетий ХХ в. – стихотворение В. Маяковского «Гимн судье»:

Попал павлин оранжево-синий под глаз его строгий, как пост, - и вылинял моментально павлиний великолепный хвост! [12, с. 66]

В этом стихотворении В.В. Маяковского, имеющем сатирический смысл, павлин является не предметом осмеяния, а жертвой чиновника – судьи.

Подводя итог, можно сказать, что в русской и китайской поэзии прослеживается динамика соотношения рационального и эмоционального в художественной семантике образа павлина. Орнитоним как рациональная аллегория характерен для творчества китайских поэтов первой трети ХХ в., с одной стороны, и для творчества русских поэтов XVIII – начала XIX вв. с присущим для классицизма рационализмом – с другой. В русской лирике первой трети ХХ в. образ павлина наполняется новым смыслом, в котором преобладает эмоциональное или мистическое начало.