Югославская трагедия: двадцать лет спустя

Д вадцать лет назад карта Европы кардинально изменилась. Практически одновременно с распадом Советского Союза аналогичные процессы, хотя с куда более тяжелыми по-виями, происходили и в Социалистической Федеративной Республике Югославии.

Интересно отметить, что для большинства исследователей распад Югославии стал неожиданностью. В работах западных специалистов, не говоря уж о советских обществоведах, мы находим множество подтверждений этому. По мнению В. Вусинича, «идея определенной формы югославского единства сильнее, чем стремление к национальной поляризации и исключительности»1. Соответственно, считалось, что этнические противоречия главным образом ограничивались конкуренцией за обладание ограниченными экономическими ресурсами. Даже после смерти Иосифа Броз Тито и этнических столкновений в Косово в 1985 г. Ф. Синглтон писал, что демократично ведущаяся дискуссия в югославском обществе обеспечила «новую точку отсчета для создания более демократичной, но при этом остающейся социалистической Югославии»2. В то же время он, правда, добавлял, что если лидеры не осознают этого и попытаются заставить замолчать оппонентов при помощи «твердой руки», возможно с помощью армии, то это может ухудшить ситуацию. Еще дальше зашел Э. Смит3, делая предположение о том, что ситуацию в Югославии можно рассматривать в качестве «реальной надежды на консолидацию государства и его институтов». Наконец, даже в конце 1980-х Ч. Бинз утверждал: «Социалистическая Федеративная Республика Югославия (СФРЮ) развила свои федеральные институты, “консоциальные” структуры конфликторазрешения, которые позволили ей пережить смерть своего основателя и экономический и политический кризис»4.

СИДОРЕНКО Анатолий

Однако были и те, кто был настроен менее оптимистично, отмечая возникновение к концу 1980-х гг. в Югославии политического вакуума, который потенциально мог привести к тотальной энтро- пии, хаосу и анархии. К сожалению, развитие ситуации пошло по наихудшему пути, приведя к самому страшному в послевоенной истории Европы кровопролитию.

Каковы же были причины и последствия распада Югославии? Попробуем ответить на этот вопрос сегодня, когда общая ситуация уже в значительной степени приобрела черты определенности.

Главная проблема югославской федерации, на наш взгляд, заключалась в том, что она базировалась на национальном принципе, при котором наднациональный и индивидуальный уровни отсутствовали. Единственный политический субъект был производен от политического представительства нации. Это представительство было не демократичным в двух отношениях: во-первых, оно базировалось не на индивидууме, а на «консенсусе и коллективности»; во-вторых, разделение власти между центром и субъектами федерации может быть признано демократичным, только если основные права гарантированы конституцией и функционируют в этом качестве как политические.

Когда в ноябре 1945 г. было провозглашено создание югославской федерации, ее бесспорный лидер Иосип Броз Тито исходил из следующих оснований. Во-первых, он прекрасно знал о существовавшей в югославском королевстве межэтнической напряженности и с помощью федерализма стремился способствовать развитию взаимоуважения и равенства между народами, полагаясь в большей степени на братские чувства, чем на единство в политической жизни. Во-вторых, он хотел в большей степени уравнять сербов с остальными, несмотря на реально существующее их превосходство в численности и территориальную разбросанность. В-третьих, из-за предвоенного опыта в стране были ощутимы настроения в поддержку анти-централистского построения нового государства. Югославия стала федерацией равных субъектов, однако реальное отношение к ним было, как к обычным административным единицам.

Правящая элита наивно рассчитывала на то, что федерализм станет ответом на все виды межэтнической напряженности, а национальный вопрос будет решен благодаря решению классового вопроса. Частично эта надежда базировалась на концепции «югославизма», предложенной Эдвардом Карделем, ведущим идео- логом коммунистической партии. Расчет делался на то, что быстрый экономический рост, самоуправление и федерализм быстро уничтожат традиционные лояльности и конфликты между различными этническими группами.

Югославское государство смогло развить государственную идентичность, однако управлять межэтническими конфликтами было способно, только применяя авторитарные методы. Большая часть политической власти в стране находилась в руках Тито и коммунистической партии. Тито боялся расползания национализма по стране и возможных политических последствий. Однако он опасался и того, что большая децентрализация положит конец руководящей роли Союза коммунистов Югославии, поскольку многие начали подвергать сомнению однопартийную систему и обсуждать необходимость перехода к правовому государству и демократии (в рамках, например, студенческого движения).

Смерть Тито привела к серьезнейшим последствиям в политической, экономической и социальной жизни Югославии. Страна потеряла не только государственного деятеля, чей престиж был крайне высок в мире, но и фигуру, которая удерживала единство страны. Югославия оказалась лицом к лицу с огромными проблемами: колоссальным внешним долгом и низким уровнем инвестиций. Плачевное состояние экономики получило политическую и национальную интерпретацию. Все взорвалось в Косово. Наиболее слабо развитая часть Югославии стала инициатором этнического конфликта.

В конце 1989 г. президент Республики Сербия, лидер сербских коммунистов Слободан Милошевич отменил авто -номию Косово и Воеводины, заключил соглашение с руководством Черногории и потребовал срочного созыва съезда Союза коммунистов Югославии. В январе 1990 г. состоялся 14-й Внеочередной съезд ЮСК, последний в истории этой партии. Словенские коммунисты потребовали реформы Союза коммунистов Югославии, включая дальнейшую децентрализацию. Милошевич открыто признал, что это означает «войну внутри югославской нации». Проиграв голосование по каждому пункту, словенцы покинули съезд. Союз коммунистов Югославии прекратил свое существование.

В 1990 г. во всех шести республиках СФРЮ были проведены местные выборы. Победу на них всюду одержали национа-листические силы.

В июне 1991 г. Словения и Хорватия объявили о своей независимости, за чем последовала самая кровавая в послево енной истории Европы война. Словения уже давно знала, что хочет отделения, поэтому была хорошо подготовлена. Ее военные силы были четко организованы и вооружены всем необходимым. Попытка Югославской народной армии (ЮНА), где основную массу офицеров состав -ляли сербы, воспрепятствовать отделению быстро провалилась. С правовой точки зрения Акт о провозглашении независи мости и действия ЮНА были одинаково незаконными. Однако к этому времени это уже никого не волновало.

Словения завоевала свою независи мость за 10 дней. Хорватия же при этом молча стояла в стороне. Трудно сказать, была бы последующая война в Хорватии короче, если бы в тот момент Хорватия присоединилась к Словении. Но хор -ваты внимательно отслеживали реак цию Запада, прежде всего Германии, и Сербии. Они осознавали, что с военной точки зрения не готовы сражаться с ЮНА, и не хотели, чтобы в случае победы над Словенией ЮНА вторглась бы на терри торию Хорватии. И конечно, выжида-тельная позиция Хорватии была связана с наличием в ее составе Сербской Крайны.

Сражения в Хорватии начались с бес порядочных столкновений в то же самое время, что и война в Словении. ЮНА была унижена быстрым поражением в Словении и провокациями в Хорватии (блокадой армейских казарм и перекры тием линий электро и водоснабжения). Поэтому она решила дать отпор и при соединиться к нерегулярным вооружен ным формированиям сербов. За шесть месяцев ей удалось захватить почти треть Хорватии. ООН не хотела вмешиваться во внутриюгославский конфликт, поскольку Югославия являлась суверенным государ ством.

Националистические чувства, главным образом ненависть к «другим», распро-странялась стремительно по всей стране. Немалую роль в этом играли средства мас совой информации. Летом 1991 г. стало очевидно, что война будет кровавой и неминуемо распространится на Боснию и

Герцеговину. Встал вопрос о необходимо сти вмешательства «голубых касок» ООН, поскольку миротворчество уже не имело смысла — в бывшей Югославии никто не был готов сесть за стол переговоров.

Какова же была реакция Запада на про исходящие события (СССР в этот момент сам находился в состоянии распада и, естественно, ему было не до Югославии)? Независимость Хорватии и Словении была признана в январе 1992 г. Вместе с неза-висимостью в Хорватию пришли миро творческие силы ООН. Треть хорватской территории оккупирована, в стране были тысячи убитых и сотни тысяч беженцев. И все это было результатом войны, кото рая никогда не была официально объяв лена. Весной 1994 г. началось обсуждение наиболее острого политического вопроса — вопроса о хорватских сербах, однако никакого согласия достигнуто не было. Тем временем экономика была полно стью разрушена, а внимание руководства страны было полностью занято войной в Боснии и Герцеговине.

Вскоре после того, как эта, еще более кровопролитная, чем в Хорватии, война началась, вооруженные силы Сербии (с личным составом и вооружением ЮНА) присоединились к армии боснийских сербов. Боснийских хорватов офици ально поддерживала армия Хорватии и военизированные отряды ультранациона листической Партии правых в Западной Герцеговине, которая была захвачена Хорватией и получила наименование Герцег Босна. Боснийские мусульмане стали получать определенную помощь (включая оружие) от исламских госу дарств, некоторые из которых заодно стре-мились «экспортировать» в этот регион и исламский фундаментализм.

По мнению Н. Малкольма1, разрушение БиГ было вызвано не только внутриюгос лавскими причинами, но и «определен ной степенью неправильного понимания и фатальным вмешательством лидеров Запада».

Лидеры боснийских мусульман, хорва тов и сербов Алия Изетбегович, Франьо Туджман и Слободан Милошевич, с тру дом переносившие друг друга, были заперты американцами на военно воздушной базе Райт Патерсон вблизи

Таблица 1

Страна	Место в рейтинге ООН	ВВП на душу населения, долл. США *	ИРЧП **
Словения	31	27,899	21
Хорватия	48	17,608	46
Сербия	74	10,808	59
Черногория	78	10,432	54
Македония	84	9,350	78
Босния и Герцеговина	92	7,751	74

** Доклад о человеческом развитии. 2011 //

городка Дейтон в штате Огайо и после двухнедельного заточения фактически под принуждением заключили мирный договор. Благодаря Дейтонскому мирному договору, подписанному 21 ноября 1995 г., был положен конец четырехлетней гражданской войне между хорватами, сербами и мусульманами, унесшей жизни 300 тыс. чел. Добиться прекращения огня удалось, однако собственно политическое урегу лирование еще должно было быть достиг нуто.

Таким образом, в ходе распада и граж-данской войны от Большой Югославии в конце XX в. отделились четыре из шести союзных республик (Словения, Хорватия, Босния и Герцеговина, Македония).

Тогда же на территорию Боснии и Герцеговины, а затем автономного края Косово были введены миротворческие силы ООН под руководством США. Согласно решению ООН, для урегулиро вания межэтнического конфликта между сербским и албанским населением Косово край был переведен под протекторат ООН.

Югославия, в которой оставалось две республики, превратилась в Малую Югославию (Сербию и Черногорию): с 1992 по 2003 гг. — Союзная Республика Югославия (СРЮ), с 2003 по 2006 гг. — конфедеративный Государственный Союз Сербии и Черногории (ГССХ). Окончательно Югославия прекратила свое существование с выходом из союза Черногории 3 июня 2006 г.

Причины краха югославской федера-ции кроются, на наш взгляд, как в сфере внутриполитической жизни страны, так и в сфере международных отноше ний. Политические лидеры Югославии в 1980-х гг. не смогли прийти к соглашению по поводу конституционной реформы. Политическое управление СФРЮ практически исчезло, ухудшалось состояние экономики. Для осуществления поли тической мобилизации национальные лидеры, пример которым первым показал С. Милошевич, начали широко исполь зовать националистическую идеологию и риторику: на смену идее «класса» пришла идея нации.

Спустя 20 лет на месте бывшей Югославии мы видим конгломерат неза висимых государств, находящихся на раз ных стадиях политического и социально экономического развития, о чем могут, на наш взгляд, достаточно убедительно свидетельствовать данные о ВВП на душу населения и место страны в рейтинге ООН Индекса развития человеческого потен -циала (см. табл. 1).

Наиболее благополучной является ситуация в Словении, ставшей членом ЕС еще в 2004 г., вступившей в еврозону и Шенгенское соглашение. Можно гово рить об относительно высоком уровне политической стабильности в Хорватии и Черногории. При этом представля ется, что вопрос об их присоединении к Европейскому союзу практически пред решен. Официально объявлено, что Хорватия, уже являющаяся членом НАТО, вступит в ЕС с 1 января 2013 г. Впрочем, это не означает, что во внутриполитиче ской жизни страны не осталось проблем. В 2010 г. в Загребе прошли массовые анти -правительственные выступления против коррупции, низкой эффективности госу дарственного управления и евроинтеграции.

Что касается Черногории, до послед -него хранившей верность югославской федерации и образовавшей независимое государство только в 2006 г. по взаимному согласию с Сербией, то статус кандидата на вступление в ЕС был ей предоставлен в декабре 2010 г. Следует отметить, что эта страна подала заявку на год раньше Сербии — в декабре 2008 г. Соглашение о стабили-зации и ассоциации между Черногорией и Евросоюзом было принято еще в октябре 2007 г., однако начало действовать лишь в 2010 г. По оценкам экспертов, Черногория имеет наилучшие шансы стать следую -щим членом ЕС. Большое преимущество Черногории ее валюта - евро. Другим ее преимуществом является то, что страна расположена в самом центре Европы и имеет большие исторические связи с Италией и Хорватией, которые будут стре-миться ускорить ее вхождение в семью европейских народов.

Гораздо сложнее складывается ситуа-ция в Сербии. Страна подала официаль ную заявку на вступление в ЕС в 2009 г. Членство в европейском сообществе является главным направлением внеш ней политики Белграда, наряду с пробле мой Косово, которое в одностороннем порядке провозгласило независимость в 2008 г. Сербия планировала получить ста тус страны — кандидата в члены Евросоюза до конца 2011 г. В то же время, в отличие от Черногории, где существует принци пиальный консенсус по вопросу о всту плении в ЕС, в Сербии мы видим в этой области раскол в политических элитах. И главным камнем преткновения здесь является, конечно, не сама евроинтегра ция, а необходимость признания незави симости Косово.

Страны Евросоюза отложили присвое ние Сербии статуса кандидата на вступле ние в ЕС до марта 2012 г., именно ссы лаясь на нерешенный вопрос с Косово. Сербское же руководство рассчитывало на статус кандидата после выдачи Гаагскому суду бывших начальника генштаба во оруженных сил Республики Сербской Ратко Младича и президента Республики Сербская Крайна Горана Хаджича, обви -няемых в военных преступлениях.

Часть сербов обвиняет Бориса Тадича, президента Сербии, в измене родине. Бомбежки НАТО сербских городов в

1999 г., которые привели к формальному отделению Косово, — одна из причин, по которой участники массовых акций про теста, организуемых Сербской радикаль ной партией (СРП) Воислава Шешеля, категорически против сближения Сербии с альянсом. По их мнению, Сербия должна брать курс не на Запад, а на Россию. Глава же страны считает приоритетом для страны интеграцию в атлантические и европейские структуры.

Практически руководство Сербии нахо дится между двух огней. С одной стороны, это ЕС и США, с другой — собственные националисты и косовские сербы, кото рые считают, что нынешнее руководство Сербии в угоду собственным евроамби циям просто предало их. Отсюда и столь неординарный шаг, как просьба косовских сербов о предоставлении им российского гражданства.

Реальность такова, что Сербия вряд ли сможет рассчитывать на членство в EC, пока ситуация в Косово остается нераз-решенной. Однако для любого сербского политика, признавшего независимость отколовшегося края, это стало бы политическим самоубийством, в т.ч. и для прозападно настроенного президента страны Бориса Тадича. Да и в самом Европейском союзе нет единой позиции по данному вопросу, поскольку Испания, Румыния и Словакия независимость Косово все еще не признают.

Сложной остается и ситуация в Македонии. Во - первых, страна до сих пор официально носит странное назва ние «Бывшая югославская республика Македония», что является отражением серьезных разногласий с Грецией. Однако не это главное. Основная проблема заклю-чается в нерешенности принципов сосу ществования двух этноконфессиональных общин — православных македонцев (около 67% населения) и мусульман - албанцев (30%). В результате войны в Косово в 1999 г. около 360 000 косовских албан цев бежали на территорию Македонии. Беженцы вскоре покинули стр ану, но местные албанцы по их примеру выдви нули требование автономии для районов республики с преобладающим албанским населением. С марта по август 2001 г. албанская Армия национального осво бождения (лидер — Али Ахмети) вела военно партизанские действия против регулярной армии Македонии на севере и западе страны. Противостоянию положило конец лишь вмешательство НАТО, в результате чего с албанскими сепаратистами было подписано Охридское соглашение, предоставлявшее им ограниченную юридическую и культурную автономию (официальный статус албанского языка, амнистия повстанцам, албанская полиция в албанских районах). С 2002 г. в стране наблюдаются спорадические рецидивы албано-македонского межэтнического конфликта.

Еще в 2005 г. Македония получила статус кандидата в члены ЕС. Однако из-за противодействия со стороны Греции членство в ЕС остается пока достаточно туманной перспективой. С болгарами отношения у Македонии почти братские, многие ездят туда учиться, все оснащение македонской армии – болгарское. Вместе с тем все попытки в самой Македонии приравнять македонцев к болгарам безжалостно репрессируются. А в Болгарии запрещена деятельность партии УМО Илинден-Пирин, потому что она выступает за отделение от Болгарии Пиринской Македонии, являющейся частью Болгарии. Хорошие отношения у Македонии с Турцией, что не в последнюю очередь связано с напряженностью в отношениях с греками.

Как показали выборы 2009 г., существует ряд договоренностей между правящей партией «Внутренняя македонская революционная организация – Демократическая партия национального единства» (ВМРО-ДПМНЕ) и умеренными албанскими лидерами, что позволяет надеяться на сохранение целостности государства. Если же победят националисты, то вероятным становится разделение Македонии между Албанией и Болгарией. В любом случае на данном этапе превалирует не столько даже ориентация на Европейский союз, сколько на США. Не случайно именно на американские деньги сейчас идет реконструкция некогда самого крупного военного полигона в Европе, бывшей базы учений Югославской народной армии – Криволака.

Рано говорить и о полной нормализации ситуации в Боснии и Герцеговине, представляющей наиболее яркий пример так называемого навязанного федерализма со всеми его положительными и отрицательными последствиями.

Дейтонский мир покончил с вооруженным конфликтом в этой стране, однако не разрешил глубинные противоречия между боснийскими мусульманами, православными сербами и католиками-хорватами. Все конфликтующие стороны уже в момент подписания документов не скрывали и не скрывают и сейчас своего разочарования достигнутыми договоренностями. Мусульмане утратили надежды на осуществление своей давней мечты – превращение Боснии в унитарное исламское государство. Сербы лишились возможности обрести независимость в границах их исконных земель в Боснии и даже потеряли часть своих территорий. Хорваты недовольны тем, что им не удалось добиться присоединения к Хорватии населенных ими боснийских земель. Даже фактический автор дейтонских соглашений – специальный посланник президента США Билла Клинтона Ричард Холбрук1 – признал, что принципиальные пункты договоренностей не выполнены: все три группы населения держат свои армии, многие военные преступники остаются на свободе, сотни тысяч беженцев не смогли вернуться в свои дома. Другими словами, провозглашенной пятнадцать лет назад благородной цели – построить на боснийской земле единое демократическое многонациональное государство – достичь не удалось.

До сих пор несостоятельность БиГ искусственно компенсировалась за счет международного протектората, иностранного военного и полицейского присутствия и квазидиктаторской власти, которой выборочно мог воспользоваться Верховный представитель.

В настоящее время страна находится на перепутье. Хотя политическая ситуация стала значительно более безопасной, однако и внутри страны, и в международном сообществе считают, что дейтонская система в значительной степени себя изжила. Поэтому существующий в настоящее время в БиГ институциональный дизайн должен быть заменен более простой, более транспарентной и институционально гомогенной системой. Однако в самой БиГ нет консенсуса по поводу того, что конкретно неправильно в существующей в настоящее время системе и каким образом это может быть исправлено.

Ситуация усугубляется проблемами в экономической сфере. Коррупция, высокий уровень безработицы, медленные темпы развития промышленности, негативный инвестиционный имидж, отсутствие единой концепции экономического развития, нехватка денежной массы, самая «дорогая» государственная администрация в Европе – все это способствует росту негативных настроений в стране.

К сохраняющейся напряженности между тремя этноконфессиональными общинами добавляется политическая дискриминация меньшинств. Несмотря на декларируемый принцип равенства граждан, фактически политические права человека в стране прямо зависят от этнической принадлежности. Занимать места в Совете Народов или баллотироваться на пост президента могут только представители трех «составляющих народов» – босняки, хорваты и сербы. Даже в Конституции нет самого понятия «боснийского гражданства».

Единственное, что на сегодняшний день объединяет граждан страны, это стремление к вступлению в Европейский союз. Однако на сегодняшний день государство еще далеко от стандартов ЕС – необходима конституционная реформа, а как раз по поводу ее параметров и не удается достичь согласия. В условиях кризиса самого Европейского союза его лидеры вряд ли решатся взвалить на свои плечи полную ответственность за столь проблемное государство.

Тем более что и проблема Косово представляется весьма далекой от разрешения. И дело здесь не только и не столько в факте непризнания его Сербией. Главное, на наш взгляд, заключается в том, что Косово как государство так и не состоялось. И если ответственность за «строптивость» косовских сербов можно возложить на Сербию или Россию, то плачевное социально-экономическое положение страны, которую практически вынуждено содержать мировое сообщество, объяснить исключительно прошлой несправедливостью по отношению к косоварам вряд ли возможно. В Косово высочайший (около 50%) уровень безработицы: две трети молодых людей не имеют работы. Огромен сектор так называемой «серой» экономики. Многие работают за границей и посылают деньги оставшимся дома семьям. Сегодня их пенсии и пособия – значительный вклад в поддержку Косово. Внешний долг Косово огромен. Он составляет 1,2 млрд долл. – 35% ВВП. При этом годовой оборот наркотической продукции достигает 1 млрд евро – через провинцию проходит до 80% всех наркотиков, поставляемых в страны Европы. В докладе ПАСЕ, представленном парламентарием от Швейцарии Диком Марти в январе 2011 г., сообщалось, что не кто иной, как премьер-министр Косово Хашим Тачи, является главой албанской мафиозной группировки, которая занималась контрабандой оружия, наркотиков и человеческих органов в Восточной Европе в 1990-х гг.1

Итак, за 20 лет бывшие югославские республики прошли большой путь. Уровень их экономического развития, благосостояния граждан, политической стабильности сильно различается, что, кстати, еще более характерно для постсоветского пространства. Воссоздание, пусть и на новой основе, единой Югославии вряд ли на сегодняшний день возможно. Однако поскольку практически все эти новые государства видят себя в качестве субъектов европейской интеграции, то их политическим элитам и рядовым гражданам придется перешагнуть через былые взаимные обиды и научиться строить свои отношения на основе единой европейской идентичности. Что касается России, то надо признать, что при сохранении определенного влияния в этом регионе, главным образом среди сербов, наша страна остается центром притяжения лишь для меньшинства, чувствующего враждебность по отношению к Западу.