Юридическое закрепление территориальных притязаний Китая и Филиппин в Южно-Китайском море во второй половине XX века: вопросы национального и международного права

Давний и крайне сложный территориальный спор в ЮКМ традиционно признается одним из наиболее опасных источников конфликтного потенциала в Восточноазиатском регионе [1, с. 589]. За свою долгую историю этот спор последовательно осложнялся, «обрастая слоями» противоречивых политических курсов и заявлений, некоторые из которых приобрели стержневой характер для риторики сторон, а некоторые утратили актуальность [2, с. 434]. Несмотря на фунда- ментально международно-правовую проблематику, наибольшее и всестороннее освещение территориальный спор в ЮКМ получил в трудах отечественных и зарубежных регионо-ведов и востоковедов, которые концентрируются преимущественно на историко-политических аспектах. В не столь многочисленных юридических исследованиях наибольшее внимание уделяется резонансному решению Постоянной палаты третейского суда (2016) [3, с. 63–68] как своего рода кульминационному моменту в истории спора. Вопросы юридического закрепления сторонами своих тер- риториальных притязаний на более ранних этапах спора, как правило, остаются вне поля исследовательского внимания, что обусловливает необходимость их тщательного и подробного рассмотрения.

Закрепление правовой позиция Китайской Народной Республики: общие вопросы

Китай впервые юридически закрепил свои территориальные притязания в ЮКМ в Декларации о территориальном море 1958 г. (далее – Декларация). Документ, обнародованный 4 сентября 1958 г., через пять месяцев после завершения Первой Конференции ООН по морскому праву (UNCLOS I), представляет собой первый акт китайского национального законодательства, касающийся морских вопросов. Следуя положениям Декларации, китайское правительство претендовало на суверенитет над всеми четырьмя группами островов в ЮКМ. Так, ст. 1 документа гласит: «Ширина территориального моря Китайской Народной Республики составляет 12 морских миль. Это положение распространяется на все территории Китайской Народной Республики, включая материковую часть Китая и его прибрежные острова, а также Тайвань и окружающие его острова: острова Пэнху, острова Дунша (Пратас), острова Сиша (Парасельские), острова Чжунша (отмель Маклс-филда), острова Наньша (Спратли) и все другие острова, принадлежащие Китаю, которые отделены от материка и его прибрежных островов открытым морем»1. В тайваньской науке международного права высказывается мнение, что, когда Китай юридически закрепил расширение своего территориального моря (с 3 морских миль до 12) и «мобилизовал» своих ученых-правоведов для защиты своей правовой позиции. В результате вопрос о территориальном море стал, за исключением правового статуса Тайваня, наиболее ши- роко обсуждаемой темой в литературе КНР по международному праву [4, p. 72].

Как отражение ранней практики Китая в области морского права, Декларация в целом соответствовала принципам UNCLOS I, представленным в Женевских конвенциях 1958 г.2 о морскому праву [5, p. 102]. Конвенция о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г. не определяла протяженность территориального моря, но для того времени обычной практикой, существовавшей еще с XVIII в., являлась граница в 3 морских мили. Декларация установила территориальное море шириной 12 морских миль и объявила, что эта ширина распространяется на все китайские территории, включая Тайвань и окружающие его острова, а также острова в ЮКМ, в том числе на архипелаг Спратли. Декларация устанавливала метод прямых исходных линий для определения границ китайских территориальных вод, а залив Бохайвань и пролив Цюнчжоу (Хайнаньский пролив) были объявлены внутренними водами Китая. Важным новшеством, inter alia, было введение запрета на заход иностранных военных кораблей или самолетов в территориальное море Китая и национальное воздушное пространство над ним без предварительного разрешения.

В 1964 г. были приняты Правила прохода иностранных невоенных судов через пролив Цюнчжоу (далее – Правила). Согласно ст. 1 Правил через пролив не допускался проход никаких иностранных военных судов. В соответствии с п. 1 ст. 4 иностранные торговые суда могли проходить через пролив с разрешения, запрашиваемого за 48 часов, и только в светлое время суток3. Декларация и Правила стали основными правовыми актами, установившими режим территориального моря Китая.

Китай подписал Конвенцию 1982 г. в день ее открытия для подписания. Тем не менее некоторые положения и новеллы документа были восприняты Пекином не без сомнений. Как отмечается, Китай был не вполне удовлетворен статьями, которые касаются мирного прохода, делимитации границ исключительной экономической зоны и континентального шельфа, а также режима международного района морского дна [5, p. 99]. После многолетних дискуссий о преимуществах и недостатках Китай все же ратифицировал Конвенцию 1982 г. без каких-либо упоминаний о своих исторических водах.

В 1992 г. был принят Закон о территориальном море и прилежащей зоне, ст. 3 которого устанавливает протяженность территориального моря КНР в 12 морских миль от исходной линии территориального моря. Исходная линия территориального моря КНР определяется методом прямых исходных линий, образованных путем соединения различных исходных точек прямыми линия-ми4. Обосновывая выбор метода прямых исходных линий, китайская сторона указывала, что побережье государства не только глубоко изрезано во многих местах, но и усеяно островами, особенно вдоль его южной части, что в совокупности, таким образом, обусловливало применимость такого метода в свете существующих географических условий [6, p. 896]. Положения ст. 2, в свою очередь, снова подтвердили широкие территориальные притязания, включающие, но не ограничивающиеся ЮКМ: «Территория КНР включает материк и его прибрежные острова, Тайвань и различные присоединенные острова, включая остров Дяоюйдао, острова Пэнху, острова Дунша, острова Сиша, острова Наньша (Спрат-ли) и другие острова, принадлежащие Китайской Народной Республике».

Наконец, в 1998 г. был принят Закон об исключительной экономической зоне и континентальном шельфе, ст. 14 которого устанавливает, что положения документа не затрагивают исторические права Китайской Народной Республики. Указанная формулировка, очевидно, обусловлена территориаль- ными притязаниями, имеющими своей основой Пунктирную линию [7].

Кэюань Цзоу представляет 3 варианта интерпретации этой статьи:

• 1)    морские районы, которые не могут быть исключительной экономической зоной и/или континентальным шельфом Китая, должны иметь такой же правовой статус, как исключительная экономическая зона и/или континентальный шельф; или

• 2)    морские районы, которые «воплощают» исторические права Китая (which embody China's historical rights), находятся за пределами 200 морских миль; или

• 3)    морские районы, которые «воплощают» исторические права Китая, но в пределах 200 морских миль, могут иметь альтернативный режим, отличный от режима исключительной экономической зоны⁵.

Закрепление правовой позиции Филиппин: общие вопросы

В 1947 г. филиппинский юрист и предприниматель Томас Клома (1904–1996) вместе со своим братом и экипажем учебного корабля «PMI» обнаружил группу пустующих необитаемых островов в ЮКМ. Свое «открытие» команда Клома держала в секрете определенное время, продолжая посещать острова в целях получения экономических выгод от рыболовного промысла вплоть до 1950 г.6 Позднее, в 1956 г., Клома заявил о своих правах на ряд островов в цепи (по праву первооткрытия их в 1947 г.) и попытался создать на островах новое государство Калаян, или «Земля Свободы» (англ. – Freedomland). Спустя четыре дня он издал и разместил копии своего «Извещения всему миру» (англ. – Notice to the Whole World) на каждом из островов в подтверждение сво- их притязаний на территорию7. Получив некоторые документы о деятельности на Калаян от Кломы, Президент Филиппин К.П. Гарсия (1957–1961) направил ему официальную ноту, где изложил позицию прави2тельства о правовом статусе Калаян:

• 1)    филиппинское правительство не претендует на территорию «Земля Свободы» как на часть своей территории, но поддерживает частную деятельность филиппинских граждан на этой территории;

• 2)    территория terra nullius, именуемая «Земля Свободы», действительно отличается от terra nullius островов Спратли, группы из «семи островов», которые, по мнению Филиппин, уже находились под «де-факто опекой» держав – победительниц во Второй мировой войне, исходя из Японского мирного договора [9, p. 280].

Впоследствии, с объявлением 21 сентября 1972 г. Президентом Филиппин Ф. Маркосом (1965–1986) военного положения, последний пожелал, чтобы новоявленная «Земля Свободы» стала частью Филиппин. В апреле 1972 г. Филиппины официально объявили Калаян частью провинции Палаван, а также, что они подлежат управлению как единое поселение (township). Этому предшествовало принятие новой Конституции, вступившей в силу после референдума в 1973 г. Статья 1 Конституции 1935 г. гласила: «Филиппины включают в себя всю территорию, переданную Соединенным Штатам по Парижскому договору, заключенному между Соединенными Штатами и Испанией 10 декабря 1898 г., в пределах, установленных в статье III указанного договора, вместе со всеми островами, охватываемыми договором, заключенным в Вашингтоне между Соединенными Штатами и Испанией 7 ноября 1930 г., и договором, заключенным между Соединенными Штатами и Великобританией 2 января 1930 г., и всю территорию, над которой нынешнее правительство Филиппинских островов осуществляет юрисдикцию»8.

Конституция 1973 г. расширила территориальную юрисдикцию: «Национальная территория включает Филиппинский архипелаг со всеми входящими в него островами и водами, а также все другие территории, принадлежащие Филиппинам по историческому праву или правовому титулу, включая территориальное море, воздушное пространство, недра, морское дно, островной шельф и другие подводные районы, над которыми Филиппины имеют суверенитет или юрисдикцию. Воды вокруг островов архипелага, между ними и между ними, независимо от их ширины и размеров, составляют часть внутренних вод Филиппин»9.

Первоначально Клома отказался «уступить права», но был помещен в тюрьму и, по-видимому, был вынужден отказаться от своих притязаний всего за 1 «символический» филиппинский песо в обмен на освобождение, подписав 4 декабря 1974 г. Акт о передаче и отказе от прав (англ. – Deed of Assignment and Waiver of Rights) в пользу правительства Филиппин. Далее, 11 июня 1978 г., Президент Маркос издал Указ № 1596, который провозглашал суверенные права Филиппин на группу островов Калаян: «Принимая во внимание, что эти районы юридически не принадлежат какому-либо государству или нации, но в силу истории, неизбежной необходимости и фактической оккупации, и контроля, установленных в соответствии с международным правом, такие районы теперь должны считаться принадлежащими и находящимися под суверенитетом Филиппин; принимая во внимание, поскольку, в то время как другие государства предъявляли притязания на некоторые из этих территорий, их притязания утрачивают силу в результате отказа от них и не могут преобладать над притязаниями Филиппин по юридическим, историческим и справедливым основаниям»10.

В этот же день Указом Президента № 1599 была установлена 200-мильная исключительная экономическая зона Филиппин11, а Указом № 1573 учреждено Министерство энергетики, призванное регулировать деятельность, связанную с разведкой и разработкой месторождений ископаемого топлива12.

Еще в 1955 г. правительство Филиппин заявило, что оно считает все водные пространства между островами Филиппинского архипелага внутренними морскими водами, на которые распространяется исключительный суверенитет Филиппин [10, с. 127]. Первыми актами Филиппин и Индонезии (имеющей идентичную правовую позицию относительно института архипелажных вод) их межостровные воды были подчинены статусу внутренних вод для целей обеспечения территориальной целостности, безопасности и защиты природных ресурсов [11, с. 87]. Впоследствии, в 1970-х годах, Филиппины, наряду с некоторыми другими государствами, выдвинули концепцию архипелажных вод во время подготовительной работы к UNCLOS III, которая официально началась в 1973 г. В своем заявлении при подписании Конвенции 1982 г. филиппинское правительство указало: «Такое подписание никоим образом не ущемляет и не наносит ущерба суверенитету Республики Филиппины над любой территорией, над которой она осуществляет суверенную власть, такой как острова Калаян и прилегающие к ним воды» (п. 4); «Понятие архипе-лажных вод аналогично понятию внутренних вод по Конституции Филиппин и выводит проливы, соединяющие эти воды с экономической зоной или открытым морем, из прав иностранных судов на транзитный проход для международного плавания» (п. 7)13.

Заключительные положения и выводы о правовых позициях Китая и Филиппин

Отметим, что право на континентальный шельф существует ab initio и ipso facto [8, с. 49–55], что подтверждается и п. 3 ст. 77 Конвенции 1982 г.: «Права прибрежного государства на континентальный шельф не зависят от эффективной или фиктивной оккупации им шельфа или от прямого об этом заявления»14.

Закон о территориальном море и прилежащей зоне и Закон об исключительной экономической зоне и континентальном шельфе являются наиболее важными актами национального морского законодательства и фундаментальными по своему правовому статусу и прямому влиянию как на практику Китая в отношении Конвенции 1982 г., так и в целом в отношении международно-правовой политики Китая в территориальных морских спорах. Данные факты, впрочем, как нам известно, не способствовали поддержке правовой позиции Китая в решении Постоянной палаты третейского суда в 2016 г., а противоречивость интерпретаций правовой позиции КНР даже в рамках национальной науки международного права не способствует выработке состязательной международно-правовой политики и ее должного правового обоснования.

Первым значимым и примечательным обстоятельством филиппинской правовой позиции в рассматриваемый период являлось то, что, хотя по географическим характеристикам заявленная территория «Земли Свободы» совпадала с большей частью Спратли, филиппинская сторона заявляла, что Калаян не является частью архипелага Спратли , а в представляет собой естественное продолжение континентального шельфа Филиппин ¹⁵. Второе обстоятельство состоит в том, что Филиппины полагали, что после Сан-Францисского мирного договора 1951 г. спорные территории являлись terra nullius , так как не было никакого указания, в чей суверенитет их надлежит передать.