Юстиниан в трудах Прокопия Кесарийского

Юстиниан (527—565) в глазах многих поколений — это великий император, собиратель земель, законодатель, яростный ревнитель Православной Церкви. А так ли это, полностью ли оправданны столь лестные характеристики? Если посмотреть основной источник о его правлении, а именно труды его выдающегося современника Прокопия из Кесари (между 490 и 507 — после 565), то сразу же бросается в глаза небывалая противоречивость его оценок: от сугубо превосходных в «Трактате о постройках» до резко негативных в «Тайной истории». И, конечно, необходим очень строгий анализ, чтобы разобраться, какое историк имел реальное мнение о данном правителе.

Нельзя не отметить, что труды Прокопия ценны не просто как работы замечательного историка, но и тем, что он, занимая высокие посты при дворе и, в частности, будучи секретарем великого полководца Флавия Велисария, был очевидцем и непосредственным участником происходящих событий. Как отмечает З. В. Удальцова, «доверие и высокое покровительство Велисария открывали ему доступ ко многим скрытым от посторонних глаз документам» [1, с. 160]. Необходимо сказать также, что даже если судить по упомянутым выше работам, то Прокопий предстаёт перед нами как истинный византийский царедворец.

«Трактат о постройках» насквозь пропитан лестью и подобострастием. На страницах данной работы Юстиниан предстает перед нами как правитель, подобного которому человечество еще не знало и который вряд ли будет после него. На его фоне Кир или Октавиан представляют собой всего лишь заурядных личностей, достойных только случайного упоминания. Юстиниан преподносится как самый умный, щедрый, заботливый, он справедлив и милостив к врагам, трудится не покладая рук во благо империи, лишая себя пищи и сна, это даже не человек, а почти бог. Гениальность его проявляется в самых разнообразных вещах, он не только ведет невообразимую строительную деятельность: строит храмы, дороги, водопроводы, мосты, возводит крепости, но и дает бесценные указания лучшим ромейским архитекторам. Показателен пример строительства знаменитого собора святой Софии в Константинополе. Когда архитекторы Анфемий и Исидор при строительстве сталкиваются с трудностями и возникает угроза возводимому сооружению, на помощь им своими новаторскими решениями приходит озаренный каким-то божественным вдохновением гениальнейший Юстиниан. Также нечто подобное мы наблюдаем и при строительстве многочисленных защитных крепостей на Востоке и, в частности, в Месопотамии.

Читая страницы «Тайной истории», мы уже видим совсем противоположное мнение того же самого историка. В этой работе Юстиниан уже предстает не просто как человек, это настоящее исчадие ада или, как его называет Прокопий, «владыка демонов». И, по всей видимости, это не только красивая метафора, скорее всего в какой-то момент своей жизни Прокопий стал верить, что Юстиниан — это тот самый Антихрист, предсказанный в Апокалипсисе Иоанна

Богослова. Также обращают на себя внимание высказывания Прокопия о том, что «природа собрала от всех людей все низкие качества и сложила их в душе этого человека» [2, с. 29]. В нем сочетаются самые разнообразные и неприглядные черты: глупость и низость, трусость и лицемерие, вероломство и маниакальная жестокость. Главной страстью у него является неуемная жажда обогащения, ради которой он способен на самые низкие поступки: убийство, грабеж, обман, предательство, многократная перепродажа одних и тех же должностей. Если Юстиниан или Феодора выбирали себе жертву, ее уже ничто не могло спасти: ни родство, ни звание, ни защита церкви. Любого могли вытащить из святого пристанища и, предварительно хорошенько поглумившись, предать мучительной смерти. На высшие должности в империи Юстиниан назначает людей под стать себе, ничтожных карьеристов и казнокрадов, мелочных и бездарных людей, вроде необразованного и невежественного Иоанна Кападакийского или беспринципного, меняющего законы в своих личных корыстных интересах квестора Трибониана. Идет активная торговля судебными решениями, суд действует по принципу «друзьям — все, а народу — даже не закон, а самый настоящий произвол». С помощью своих подручных он выжимает из людей последние соки, создавая все новые и новые обременительные налоги и обязательства вроде Эпиболэ или Диаграфэ. Бездумные решения подрывают экономику империи на корню, синона (т. е. закупка продовольствия по установленным правительством ценам) приводит сельское хозяйство империи в упадок, становится невыгодным производство, идет обесценивание золота, таможенные пошлины взимаются сверх меры, устанавливается монополия на самые необходимые товары, которые сосредотачиваются в руках наиболее приближенных лиц, таким образом наносится жесточайший удар по торговле. Бездумные амбиции Юстиниана, его бессмысленная строительная деятельность, ведение многочисленных войн приводят к опустению казны, так тщательно собираемой в правление императора Анастасия. В общественной жизни страны стасиоты из партии венетов развернули жесточайший террор при молчаливой поддержке божественного Юстиниана: людей грабили, убивали, подвергали насилию, и не было от этого защиты нигде, ни в церкви, ни в судах.

На первый взгляд, мы вроде бы узнали, какое реальное мнение имел историк о Юстиниане, и даже хочется согласиться с этим мнением.

Ведь, действительно, работа писалась тайно, для потомства, как говорит сам Прокопий, и, казалось бы, здесь летописец изливает свою душу, говорит то, что раньше не мог написать в своих открытых работах, и доносит нам правду о личности «великого» императора. Но, как уже упоминалось выше, даже в этой работе Прокопий предстает как царедворец, только в несколько другой его ипостаси. Дело в том, что незадолго до написания данной работы его патрон и покровитель Велисарий попал в опалу, что почти наверняка больно ударило и по карьере его секретаря. И в самом деле, при чтении «Тайной истории» складывается впечатление, что пишет ее крайне обиженный человек, придворный, которого незаслуженно обошли своими высочайшими милостями при дворе, и он словно желает отомстить за проявленную к нему несправедливость, выплеснуть всю накопившуюся горечь обиды. По всей видимости, в данном случае историк не брезговал даже клеветой, особенно ярко это проявляется в описании жизни Феодоры до венчания ее императорским венцом в 527 году. То, что Прокопий пишет о ней, кажется крайне неправдоподобным, и, более того, данное описание не просто императрицы, а обычной женщины, выглядит недостойно мужчины. Таким образом, и к этой работе нужно подходить с должной осторожностью, но и отвергать её, как полностью неправдоподобную, тоже нельзя, необходимо лишь вычленить те моменты, что подтверждаются другими источниками и дальнейшим ходом развития исторического процесса в Византии.

Так как две вышеупомянутые работы вызывают закономерные сомнения в своей объективности, то попробуем обратиться к третьей, наиболее монументальной и значимой работе знаменитого историка — его «Войнам». Данная работа является наиболее объективной и заслуживающей внимания работой Прокопия, и это неслучайно. Для Прокопия она являлась трудом всей его жизни, это его личная «Пелопонесская война». Безусловно, благодаря ей он хотел вписать большими буквами свое имя в историю, встать в один ряд с Фукидидом и Полибием, что ему с успехом удалось. И, конечно, человек с такими амбициями должен стараться в своей фундаментальной работе быть максимально объективным и обращать внимание на самые незначительные детали. Кроме того, подобно Фукидиду, в написании этой работы ему помогало то, что он сам был активным участником описываемых им событий. Отметим, что изучение личности василевса по данной работе силь- но затруднено — он не является ее основным персонажем на протяжении всех восьми книг, входящих в данный труд, Юстиниан появляется считанное количество раз. Но даже на основе этого, а также за счет анализа многих происходящих событий можно сделать определенный вывод о личности и правлении императора.

По всей видимости, Прокопий в целом поддерживал внешнюю политику Юстиниана, но часто, пусть и не напрямую, здесь проявляется критика его правления, в целом подтверждающая многие положения «Тайной истории».

В «Войнах», не нападая прямо на Юстиниана, Прокопий часто рассказывает о злоупотреблениях, совершаемых высшими чиновниками империи. Рассказывая о причинах, побудивших народ столь яростно требовать отставки Иоанна Кападакийского и Трибониана во время восстания «Ника» в 532 году, он тем самым пытается сказать о губительности той внутренней политики, которую ведет Юстиниан. Налоговый гнет, произвол чиновников, притеснение инакомыслящих доводят народ до такой степени бесправия и нищеты, что люди готовы на все, чтобы отомстить обидчикам, сжигают храмы, богатые дома, жестоко расправляются с чиновниками. Подобную политику мы видим и во вновь завоеванных провинциях Италии и Ливии. Заканчивая «Войну с вандалами», Прокопий прямо заявляет о том, что за 12 лет правления римлян в Ливии население этой страны значительно сократилось и обнищало [3, с. 432].

Особенно ярко ошибочность римской политики проявляется в Италии. Население этой страны, освобожденное Велисарием от владычества ариан-готов, на первый взгляд, должно всеми силами защищать от варваров власть более близкой к ней по культуре и вере Ромейской империи. На деле же оказывается, что небольшой кучке готов (около 5 тысяч человек) во главе с Тотилой за сравнительно короткий срок удается восстановить свой контроль над большей частью полуострова. И причина этого могла быть только одна — италийцы достаточно быстро почувствовали вкус правления имперских чиновников, что лишило их всякого желания отстаивать интересы империи, и они предпочли «варварское правление» готов. Действительно, читая «Войны», мы наблюдаем, как после отзыва Велисария в столицу в 540 году римские военачальники занимаются только тем, что сводят личные счеты и набивают себе карманы, притесняя местное население на подконтрольных им территориях, мало заботясь об общем деле. В этом плане показателен пример Бесса, руко- водившего имперским гарнизоном в Риме. Когда в 546 году войска Тотилы осадили «Вечный город», этот военачальник вместо того, чтобы предпринимать шаги по его обороне, занимался спекуляцией хлеба, продавая его голодающим горожанам по сильно завышенным ценам [4, с. 313]. Другой причиной столь резкого изменения положения дел стало стремительное падение боеспособности имперских войск, что является следствием политики Юстиниана, направленной на выколачивание денежных средств из всего возможного. Это очень хорошо согласуется с постулатом Прокопия в «Тайной истории», что Юстиниан за время своего правления довел армию до такой нищеты, что уже почти не осталось людей, готовых сражаться за империю. В «Войнах» этот тезис подтверждается деятельностью логофета Александра, которого Юстиниан послал в Италию управлять делами империи. Во время исполнения своих обязанностей он пользовался любыми предлогами, чтобы понизить жалование солдатам, уменьшал вес золотой монеты, придумывал различные штрафы, не позволял удалять из списка имена умерших, что мешало людям продвигаться по службе, следовательно, повышать свое материальное благополучие. И уже в «Войнах» Прокопий осмеливается прямо сказать, что деятельность эта осуществлялась в интересах Юстиниана, который получает благодаря этому очень крупные денежные суммы [4, с. 263].

В «Войнах» Прокопий, как уже неоднократно отмечалось историками, и в частности З. В. Удальцовой, чтобы хоть как-то высказать свое настоящее мнение о Юстиниане, часто вкладывает характеристику его правления в уста его явных внешних врагов [1, с. 168]. Так, Тотила, выступая перед римскими сенаторами, заявляет, что Юстиниан отнял у римлян право занимать почти все высшие должности, дал логофетам право телесного наказания римской знати и обложил римлян непомерными налогами [4, с. 318]. И такая ситуация не только в Италии, практически дословно теми же причинами Прокопий объясняет переход лазов на службу к шахиншаху Хосрову.

«Войны» также представляют ценность не только в плане изучения политики Юстиниана, но и помогают разобраться в его личности. В данной работе можно найти подтверждения нескольким характеристикам «Тайной истории», но в то же время наблюдаются и некоторые положительные качества василевса. Если смотреть в целом, то Юстиниан — это просто человек, наделенный властью, имеющий свои достоинст- ва, недостатки и искренние убеждения (хотя порой они и ошибочны). Как человеку, ему присущи и зависть (что проявляется в нежелании предоставить триумф Велисарию после возвращения его из Италии), и чрезмерная осторожность, граничащая с трусостью, наблюдаемая во время восстания «Ника», часто он попадал под влияние других людей и в первую очередь своей жены. Все это можно назвать недостатками, но они не фатальны и в той или иной степени присущи всем людям. Но нельзя не отметить, что ему были свойственны и благородные душевные порывы, что проявляется в его милосердии и щедрости к поверженным врагам. И это наблюдается как по отношению к плененным варварским королям Витигису и Гелимеру, получившим в империи богатейшие земельные наделы, так и ко многим государственным преступникам, покушавшимся на жизнь и престол Юстиниана, как это было в случае заговора Артабана и Арсака в 548 году. Единственным исключением в этом ряду является жестокая расправа с восставшими на ипподроме, но, возможно, не стоит в этом случае основную тяжесть вины возлагать на Юстиниана, который утратил в этот момент реальные нити управления, и решения принимали его жена и ближайшее окружение.

Нельзя не отметить единодушное мнение всех источников о его фантастической работоспособности, умении вникать в самые мельчайшие вопросы в различных сферах государства. Прокопий часто отмечает, что он засиживался допоздна, лишая себя обычных человеческих потребностей, — качество, бесценное для государственного деятеля, но наносящее огромный вред, если правитель ведет ошибочную государственную политику.

Здесь мы переходим к самому главному — к двум важнейшим, искренним и роковым убеждениям, присущим Юстиниану. Это пламенные мечтания по восстановлению величия Римской империи и фанатичная расположенность к ортодоксальному христианству. Именно эти идеи предопределили всю его внутреннюю и внешнюю политику, лежали в основе его завоеваний, строительства, финансовой политики. Как отмечает Ф. И. Успенский, «Юстиниан проникнут идеалами Рима и стремится восстановить Римскую империю не только в территориальных границах, но и по единству веры и закона» [5, с. 272]. И надо сказать, что Православная Церковь его активно поощряла в этом. Так, в «Войне с вандалами» Прокопий описывает, что Юстиниан находился в нерешительности и уже готов был отложить поход в Ливию, но тут по- разительно вовремя явился некий епископ с Востока и умело сыграл на религиозных чувствах императора, что и послужило толчком к той знаменитой кампании по отвоеванию западных провинций [3, с. 298].

Увлечение Юстиниана теологией было настолько сильным, что в какой-то момент все остальные дела отходят на второй план. Прокопий с некоторым осуждением вкладывает в уста Арсака фразу: «Он… сидит до поздней ночи, толкуя с допотопными старцами из духовенства, переворачивая со всем рвением книги христианского учения». И вслед за этим идет резкое высказывание о том, что в это время основные должности в государстве захватили различные проходимцы [4, с. 344].

В своем покровительстве церкви он доходит до того, что закрывает глаза на самые злостные нарушения духовенства: высшие иерархи, не стесняясь, захватывают крупные земельные владения, пользуясь своим положением, под предлогом борьбы с ересями расправляются с неугодными для себя лицами, присваивая себе их имущество при полной поддержке Юстиниана, что наносило урон как государству, так и авторитету церкви в глазах народа.

Главной бедой Византийской империи было то, что император, будучи умным человеком и способным государственным деятелем, все же мыслил категориями отжившего времени. Вместо того чтобы укреплять экономику государства, обеспечивать его развитие в соответствии с изменившимися условиями жизни, защищать его от возможного вторжения варваров, думать о благосостоянии своих граждан, он все свое правление потратил на возрождение уже мертвого организма. В его оправдание стоит сказать, что это не только его специфическая ошибка, многие государственные деятели размышляли теми же категориями и даже достигали видимых успехов, что приводило лишь к тому, что они утрачивали чувство реальности. Юстиниан, на первый взгляд, добился своих целей — Римская империя была восстановлена, за вычетом нескольких территорий, в полном объеме, Средиземное море вновь стало «внутренним озером» империи. В первую очередь именно из-за этого в глазах современников и потомков он получает титул «Великого», даже Данте считает достойным поместить его в «Рай» и его словами поведать краткий курс истории Рима. Но, вдумаемся, всегда ли оправданно награждают этим наименованием, не путают ли историческую значимость человека с подлинным величием? Так, принято возвеличивать Александра, ведь он сломил могущественных персов, завоевал практически весь известный тогда мир. Но если посмотреть внимательно, может он просто умело воспользовался той сокрушающей машиной, которую построил его подлинно великий отец Филипп. Александр же не смог сдержать свое тщеславие, и в результате с его смертью не только распалась его держава, но он даже не смог обеспечить безопасность своей семьи. Так можно ли называть подлинно великими людей, которые не смогли обеспечить будущее своей стране? Может, более правильно оценивать государственного деятеля не только по внешнему блеску его непосредственного правления, но и по тому, как развивалась страна после него? После смерти Юстиниана мы наблюдаем страну, истощенную бесконечными войнами, не способную уже выдержать внешнее давление, империя теряет все свои завоевания одно за другим, Балканы заселяются славянами, на Востоке начинает нарастать арабская угроза. И если Византийская империя не исчезла уже в то время, то этим она обязана талантливым правителям будущего, таким как Ираклий и Лев Исавр, которые смогли неимоверными усилиями реорганизовать систему управления. Плачевное состояние империи к концу правления Юстиниана очень красочно описывает преемник Прокопия на историческом поприще Агафий Миринейский: «Большая часть средств, предназначенных для войск, разбрасывалась бесчестным женщинам, возницам цирка и людям, мало пригодным для полезных дел, но зато преданным удовольствиям, занимающимся с каким-то безумным усердием и дерзостью только внутренними смутами и цирковыми спорами и другим, еще более бесполезным, чем эти. А следствием этого было то, что вся Фракия и местности, прилегающие к столице, были лишены войск, беззащитны и поэтому были проходимы и легко доступны для варваров» [6, с. 211]. К таким плачевным ре- зультатам привела не только завоевательная политика Юстиниана, но и ярко описанная в «Тайной истории» жажда обогащения лично его и ближайшего окружения, разрушившая всю финансовую систему государства. Вряд ли можно чрезмерно винить его в этом. Честно ответить на вопрос «Добившись власти, смогли бы Вы удержаться, чтобы не использовать ее в своих личных интересах?» способны считанные единицы. Следовательно, единственной защитой от произвола различных «юстинианов» является создание такой системы в государстве, которая обеспечивала бы контроль общества над чиновниками любого ранга.

Таким образом, можно сделать вывод, что изучение личности, подобной Юстиниану, никогда не перестанет быть актуальным. Оно учит нас, как важно создание сильного гражданского общества, отсутствие которого приводит к тем порокам авторитаризма, которые так красочно описал Прокопий. Кроме того, оно является уроком для всех государственных деятелей, которым небезразлично будущее вверенной им страны, оно показывает, как важно иметь современное мышление, не жить категориями великого прошлого, а вести корабль своей страны только вперед.

• 1.    Удальцова З. В. Идейно-политическая борьба в ранней Византии (по данным историков IV— VII вв.). М. : Наука, 1974.

• 2.    Прокопий Кесарийский. Тайная история. М. : Веста, 1991.

• 3.    Прокопий Кесарийский . Война с персами. Война с вандалами. Тайная история. М. : Наука, 1993.

• 4.    Прокопий из Кесарии . Война с готами. М. : АН СССР, 1950.

• 5.    Успенский Ф. И. История Византийской империи. Т. 1. М. : Мысль, 1996.

• 6.    Агафий Миринейский. О царствовании Юстиниана. М. : Арктос-Вика-пресс, 1996.