Ювенальный эйджизм в институтах социализации личности

Комплекс    социальных    стереотипов,    предубеждений    и дискриминационного поведения в отношении возрастных групп в 1969 году Батлер обозначил понятием «эйджизм»[1].

Основным объектом эйджистского отношения, согласно американским исследователям, являются пожилые люди. Но существует и прямо противоположное явление - эйджизм в отношении к детям и молодежи. Эта его разновидность получила название «ювенальный эйджизм»[2].

Ювенальный эйджизм представляет собой комплекс негативных социальных стереотипов, предубеждений и вытекающих из этого дискриминационных практик в отношении молодежи.

Исследование проблем ювенального эйджизма отличается низким уровнем актуализации в социологическом дискурсе в целом и в институтах социализации личности в частности. Основной эйджистский дискурс разворачивается вокруг старших возрастных групп, лишь изредка касаясь молодежи - преимущественно в контексте трудовых отношений. Так, контент-анализ базы данных электронной научной библиотеки elibrary показал, что из 32 работ, освещающих вопросы эйджизма, 30 посвящены этому явлению в отношении группы пожилого и старческого возраста, лишь две – молодежной группе, причем, обе - ее дискриминации в трудовых отношениях.

Наиболее разработанным аспектом исследования эйджизма в отечественном и зарубежном дискурсе является возрастная стереотипизация, которая чаще всего изучается в рамках когнитивного (M. Snyder, Т.В.Смирнова) и социокультурного (А. Левинсон) подходов[4,5]. В рамках первого стереотипизация рассматривается как механизм восприятия, обеспечивающий быструю оценку ситуации, особенно в условиях дефицита информации; второго - как механизм социальной идентификации, и, в конечном счете – социальной адаптации.

В то время как геронтологический эйджизм активно исследуется и в самых разных сферах жизнедеятельности – в трудовых и семейных отношениях, в институтах здовоохранения и социальной защиты, в повседневных практиках, исследования эйджистских практик в отношении молодых людей чаще всего соотносятся со сферой трудовых отношений, которые более всего выражаются в проблематичности трудоустройства молодых людей по причине их неопытности.

Для целей нашего исследования, помещающего ювенальный эйджизм в контекст институтов социализации личности, более важными являются указания на такие практики как: покровительское поведение, вызванное снисходительным отношением, которое выражается в неслушании, неодобрении и сверхзаботе; нанесение обиды молодому человеку или ребёнку по его возрастному критерию более старшим, ссылаясь при этом на их молодость или малолетство (последнее в современном русском словаре Т.Ф. Ефремовой обозначается как разновидность эйджизма – эдалтизм), чем часто характеризуются субъекты социализации – родители, учителя, преподаватели, да и, возможно, сама система социализации.

По мнению ряда исследователей, ювенальный эйджизм может быть детерминирован типом хозяйственной системы, господствующей в соответствующей общности (А.А. Смолькин, Дж. Вудберн). Так, в общностях с хозяйственной системой «немедленного возврата», где результат является немедленным следствием вложенного труда, доминировали представители тех возрастных групп, которые были способны обеспечить достижение этого результата, то есть молодые люди. А в общностях с системой «отсроченного возврата» обязательно наличествует определенная социальные иерархия, связанная с необходимостью трансляции опыта, и здесь одна из заметных управленческих ролей, наряду с представителями возрастного класса взрослых, начинает принадлежать «совету старейшин». Вполне естественно, что ни в первом, ни во втором случае социальный статус «детей» не был высоким, и детство рассматривалось как малоценный период жизни, а в системе второго типа тоже самое распространяется на весь ювенальный период, детерминируя эйджизм.

Другой причиной ювенального эйджизма исследователи называют «отрицание личности» молодого субъекта дискриминации взрослыми, вызванное стереотипами, согласно которым он не способен сам принимать решения; он не работает (не самостоятелен, зависим), требует обучения тому, как учиться, не является интеллектуальным, без посторонней помощи не может совладать с повседневной жизнью и не знает, что для него лучше (Bytheway). Кроме того, указывается и на психологические причины эйджизма, как например, на то, что молодые напоминают людям среднего и пожилого возраста о бремени ответственности за детей и об их зависимости от взрослых (Westman).

На институциональном уровне эйджизм проявляется в юридически закрепленной дискриминации людей определенной возрастной группы (О.В. Краснова, А.Г. Лидерс)[6]. Так, в исследовании McGlone and Fiona Fitzgerald «Восприятие дискриминации по возрастному признаку в сфере здравоохранения и социального обслуживания в Ирландии» говорится об эйджизме на уровнях национальной и местных социальных политик, воплощающихся в деятельности конкретных медицинских учреждений, советов, регулирующих их работу, а также различных структур, оказывающих социальные услуги пожилым. В научных публикациях институциональный эйджизм, как и повседневные практики, реализуемые в рамках тех или иных социальных институтов (например, здравоохранения, социальной защиты, образования), также анализируется преимущественно в отношении старших возрастных групп.

Обобщая научные изыскания по данной теме в социологических науках, следует в, целом, говорить о двух принципиальных подходах к интерпретации эйджизма. Первый основан на представлении, что каждый конкретный человек организует свой жизненный путь посредством возрастных социальных норм и экспектаций, существующих в обществе. Предполагается, что возрастные нормы и экспектации закреплены в культуре и являются отражением возрастной стратификации общества в обыденном сознании (социокультурный подход).

Второй подход рассматривает эйджизм как механизм навязывания возрастного конструкта - любые установки, действия или институты, которые субординируют людей по признаку возраста или любым другим образом приписывают человеку те или иные социальные роли на основе его возраста. Это социально-конструктивистский подход, позволяющий рассматривать возрастные категории как социально-конструируемые феномены, не только описывающие реальность человеческого развития, но и предписывающие траектории этого процесса и формирующие содержание возрастных отношений.