К истории исследования микропластинчатых индустрий на территории Корейского полуострова

В конце плейстоцена на огромной территории Северо-Восточной и Центральной Азии, Дальнего Востока широкое распространение получили микропластинчатые индустрии. Некоторые технологии процесса подготовки и утилизации нуклеусов для получения микропластин обнаружили удивительное сходство в каменных индустриях, выделенных в различных районах этого региона, нередко удаленных друг от друга на тысячи километров. С выделением микроин-дустриальных комплексов на столь обширной территории появляется множество вопросов и гипотез, связанных с их интерпретацией, причинами появления, распространением и технологической дифференциацией. Не последняя роль археологическим материалам подобного рода отводится в выявлении процессов и направлений миграций древнего населения и вопросах заселения Северной Америки, в связи с этим широко обсуждаются в литературе вопросы генезиса и хронологии микропластинчатых комплексов.

Первым местонахождением на территории Корейского полуострова с ярко выраженной индустрией микролитов, в том числе 9 нуклеусов для снятия микропластин, стала стоянка Со-кдянни, раскопки которой проводились в начале 60-х гг. XX века. Однако, как указывает Ч. Сонг [19], на материалы с этой стоянки не обращали должного внимания вплоть до конца 80-х – начала 90-х гг., до времени открытия и активного изучения местонахождения Суянгэ, набор артефактов которой продемонстрировал значительное количество микронуклеусов (около 200 экземпляров) и многочисленные микропластины. С этого времени появляется все больше сообщений об обнаружении памятников с микропластинчатыми традициями. Несмотря на непродолжительный период проведения исследований в этом направлении, к настоящему времени насчитывается более 30 местонахождений, обнаруживающих применение микропла-стинчатых технологий. Наиболее крупными из них считаются Хахвагери, Хопхён, Суянгэ, Вольпхён и Синбук. Количество микронуклеусов с этих местонахождений насчитывает более 10 экземпляров [19].

Развитая традиция микропластин на Корейском полуострове, собственно как и в большинстве других регионов, относится исследователями к заключительной стадии верхнего палеолита. Крупнейший корейский исследователь эпохи палеолита Ли Хонджон в конце 90-х гг., разделяя верхний палеолит на три этапа, заключительный из них характеризовал наличием мик-ропластинчатых комплексов с орудиями на от-щепах и указывал на существование этого периода в рамках 17–10 тыс. л. н. При этом абсолютную дату слоя 12 местонахождения Сокдян-ни в 20830 л.н. он считал некорректной из-за несоответствия типологии инвентаря. В данном случае большую роль сыграли традиционные представления о развитых микропластинчатых индустриях как явлении финальноплейстоценового – голоценового времени [5; 1].

В последнее десятилетие возраст микропла-стинчатых комплексов все более удревняется. Уже не удивляют индустрии с микропластинами возрастом более 20 тыс. л.н. Китайские исследователи, выдвигая идею о зарождении данных технологий на территории Китая, указывают на возраст 40 – 30 тыс. л.н., когда здесь уже были представлены микронуклеусы (правда, в очень небольшом количестве) на грубо подработанных преформах или на отщепах (местонахождения Салавусу (иначе Сараоссогол) и Шиюй) [10; 12]. Собственно тенденции к удревнению наблюдаются в последнее время и для материалов Корейского полуострова: микронуклеусы с местонахождения Джанханни определяют возрастом в 24 тыс. л.н., Синбук – 25 тыс. л.н., горизонты с микропластинчатыми технологиями с местонахождений Сокдянни, Джингыныл, Хопьен и Дэджон относятся к 22 – 20 тыс. л.н. [18; 19].

Учет новых данных приводит к изменению представлений о периодизации и основных культурных традициях на Корейском полуострове. Изначально выделение в верхнем палеолите Кореи пластинчатых традиций было довольно проблематичным из-за небольшого количества пластин и нуклеусов для их получения, и основной верхнепалеолитической индустрией считалась отщеповая с сохранением галечной традиции, сменяющаяся традицией орудий на отще-пах с весомым микропластинчатым компонентом [5; 1]. Последние исследования позволяют Ли Хонджону указывать на сосуществование в период 30–25 тыс. л.н. галечной и пластинчатой традиций изготовления орудий. Начало использования микропластинчатых индустрий относится к 25–20 тыс. л.н. и соотносится с концом бытования галечной традиции [14]. Исходя из тезиса о том, что микропластинчатые технологии были основаны на развитых пластинчатых, а также принимая во внимание сопутствующий каменный инвентарь, Сонг Ч. намечает следующие фазы развития корейского верхнего палеолита. Первая стадия представлена индустриями с пластинами, наконечниками с черешком и характеризуется отсутствием микролитов. Во время второй развиваются микропластинчатые комплексы с ярко выраженным компонентом черешковых наконечников, изготовленных на пластинах. На заключительной стадии черешковые наконечники перестают существовать, в материалах представлены микролиты [19]. Таким образом, материалы верхнего палеолита Кореи представлены в стройной системе, отражающей технологическое развитие и определенную преемственность. Однако здесь не учитывается традиционность корейских культур, что выражено в достаточно продолжительном существовании галечной традиции, а также наличие отщеповых индустрий, существующих параллельно пластинчатым.

Большинство местонахождений с микропла-стинчатыми индустриями расположено в бассейнах крупных рек. Отсюда неудивительно, что одной из первых классификаций стало их разделение по географическому признаку. Ли Х. выделяет три комплекса микропластинчатых индустрий конца палеолита на территории Корейского полуострова: комплекс в бассейне р. Букханган-Хончонган, комплекс в бассейне р. Гымган-Намханган и комплекс в бассейне р. Босонган-Сомджинган. Комплексы включают в себя следующий набор артефактов, в различной степени представленный на разных памятниках: ножи, концевые скребки, ногтевидные скребки, диагональные резцы, острия с черешком, микропластины, в том числе и ретушированные, технические сколы, в том числе и лыжевидные, микронуклеусы: от клиновидных до призматических, с переходными формами. В целом возраст комплексов в бассейнах р. Букханган-Хончонган и р. Босонган-Сомджинган определялся Ли Хонджоном не ранее 15 – 10 тыс. л.н. Несколько более древними оценивались местонахождения в бассейнах р. Гымган-Намханган, такие как Сокдянни (возраст оценивался в 17 тыс. л.н.) и Суянгэ (абсолютная дата 16 400 лет назад) [5]. При подобного рода группировке материалов по географической концентрации технико-типологические параметры каменного набора артефактов практически не учитывались.

Параллельно создаются технологические классификации местонахождений, ключевым параметром которых становится технология подготовки и утилизации нуклеусов для получе- ния микропластин. В этом отношении наибольшее внимание корейских исследователей данного периода уделяется местонахождению Суянгэ, которое, в силу представленного многообразия технологий микропластинчатого расщепления, рассматривается как памятник, дающий богатый материал по позднепалеолитическим культурам Дальнего Востока [3; 9; 17]. Здесь выделяется три основные технологии подготовки и утилизации микронуклеусов, подразделяющиеся на 11 вариантов. Первая из них заключается в бифаси-альной обработке основы до придания ей полулунной или ладьевидной формы, ударной площадкой служит естественная поверхность. В пределах Кореи данная техника фиксируется только на Суянгэ. Основой для микропластин-чатых нуклеусов, подготовленных по второй технологии, является бифас, по всей длине которого снят один или несколько технических сколов, подготавливающих ударную площадку. Другими местонахождениями, демонстрирующими микронуклеусы, выполненные по схеме второго варианта, являются Мандалри, Санму-ренри, Чаннеэ, Семголь, Сокдянни, Окгва, Гок-чон, Деджон, Гымпён, Чуксан и другие. В третьем варианте ударная площадка оформлялась косонаправленным коротким сколом с бифаса. Микронуклеусы последнего типа представлены на стоянках Мандалри, Сокдянни, Гокчон, Дэд-жон, Имбулри [4; 3; 15; 20; 16; 18].

Как видим, наиболее широко представлены варианты, выполненные по второй технике, являющейся по своей сути выделенной на японских материалах техникой юбетсу, китайским эквивалентом данной технологии является Хе-тао, распространенная на памятниках северной группы Китая по классификации Гай Пэя [12].

Несмотря на доминирующую позицию использования классификации технологий Суянгэ при характеристике материалов других памятников Кореи, в последнее время появляются попытки классифицировать материал в общем и целом, без опоры на выделенные техники Суян-гэ. Сонг Ч. [2007] анализирует микронуклеусы, опираясь на три основные стадии технологии подготовки и утилизации. Это подготовка преформы, оформление ударной площадки и собственно снятие микропластин. В качестве заготовки использовались бифасы, унифасы, конические заготовки и крупные пластины или пластинчатые отщепы. Ударная площадка оформлялась тремя различными способами: продольным так называемым «лыжевидным» сколом, боковым ударом с последующей подработкой по окружности площадки и без нее в последнем случае. В большинстве случаев снятие микропластин производилось с одного фронта скалывания, но могло осуществляться и с обоих концов, а также производилось по окружности. Указывается, что сочетание бифасиальной заготовки с оформлением площадки первым способом – это не что иное, как техника юбетсу. Иные параллели с выявленными на данный момент техниками не проводятся. Немаловажным представляется замечание о том, что нуклеусы на бифасах больше по метрическим характеристикам остальных и в процессе утилизации могли переоформляться, становясь заготовками для нуклеусов на унифасах и конических [19]. Часть исследователей справедливо отмечает, что микронуклеусы конической формы могут являться истощенными клиновидными нуклеусами на последней стадии утилизации [18]. По результатам предварительного сравнительного анализа материалов с местонахождений Суянгэ и Воль-пён археологами устанавливается вариативность в оформлении ударной площадки. Если на Суян-гэ в большинстве случаев площадку образовывал продольный лыжевидный скол без дополнительной подправки, то материалы Вольпён демонстрируют последующую обработку с целью выравнивания площадки, которая не предусматривается использовавшейся в большинстве случаев техникой юбетсу [18].

С материалами с местонахождения Суянгэ в начале 90-х гг. XX века имел возможность ознакомиться китайский исследователь Гай Пэй. Он пришел к выводу, что все 11 вариантов выделенных здесь техник производства и утилизации микронуклеусов эквивалентны хетао (юбетсу) и микролитическая традиция Кореи связана с континентальной, тем более, что по океанографическим данным водного барьера между Китаем и Кореей на тот момент не существовало [12]. В связи с этим небезынтересно разделение Гай Пэем [1991, 1992] китайских индустрий на два варианта: северный и южный. В северном применяются клиновидная форма нуклеуса и хетао (юбетсу) технологии, в южном помимо клиновидной представлена коническая форма нуклеуса, а также отмечается отсутствие использования техники юбетсу. При этом анализ и описание технологии южного варианта не приводятся. Собственно материалы с местонахождения Вольпён, расположенного на юге Корейского полуострова и примерно на одной широте с ключевым памятником южной традиции Китая – Сячуань, вполне могут соотноситься со вторым вариантом микропластинчатых индустрий Китая.

В любом случае технологическая традиция клиновидных микропластинчатых нуклеусов, подготовленных в традициях технологии юбетсу, широко распространена в Центральной и Северо-Восточной Азии и сопровождается орудийным набором, в который входят бифасы, трансверсальные (диагональные) резцы, изделия на микропластинах, а также характерные технические сколы (краевые и лыжевидные). Подобные комплексы зафиксированы в Приангарье – материалы Ангаро–Идинского района [6]; Забайкалье – чикойская технологическая традиция [8]; Якутии – Дюктайская археологическая культура [7], в Китае – Северная технологическая традиция микропластинчатого расщепления [11]), Приамурье – Селемджинская археологическая культура [1]; Приморье – каменные индустрии в бассейнах рек Илистой, Раздольной и Зеркальной [2].

Однако точки зрения по поводу зарождения и распространения микропластинчатых технологий в целом и дальневосточных в частности различны. А.П. Деревянко утверждает, что характерная для дальневосточного региона технология развилась на основе пластинчатого расщепления усть-каракольской традиции [1]. Гай Пэй, устанавливая ряд необходимых для зарождения микропластинчатого расщепления предпосылок, предполагает, что данная технология могла появиться на местонахождении Чжоукоудянь 15, удовлетворяющем все предпосылки, однако мастер здесь не «сделал решающего шага» [11]. Корейские авторы считают, что появление в Восточной Азии подобных технологий могло быть обусловлено распространением и обменом более развитыми технологиями. Исходя из данных по абсолютным датировкам, как возможный они намечают следующий путь: от Афонтовой горы (Красноярский край) через Сячуань в Северном Китае в Корею, откуда далее на юг Дальнего Востока России, в Японию и обратно на север Китая (Хутоулиань) [16]. Можно отметить крайнюю схематичность данного пути, который не отражает всей многосложности процессов технологического развития, возможности конвергенции формирования микропластинча-тых технологий. В одной из последних публикаций в соавторстве американских и корейских исследователей прослеживается отказ от сибирского очага возникновения микропластинчатых технологий и безапелляционно утверждается, что «восточно-азиатские микролитические технологии наиболее примечательны наличием клиновидных нуклеусов, которые первоначально появились в Северном Китае между 50 и 28 тыс. л.н.» [18].

Многие исследователи предлагают перенести акцент изучения микропластинчатых индустрий с момента определения очага их зарождения и дальнейшего распространения на проблемы причин их появления. Последние связываются с экологической обстановкой, обусловливающей определенные адаптационные процессы в холодном и суровом климате этого времени. Использование микропластинчатых технологий рассматривается как наиболее соответствующая жестким условиям стратегия поведения древнего человека [18; 13].

Подводя итоги, можно отметить, что взгляды корейских исследователей и изучение микро-пластинчатых индустрий развиваются в русле общемировых тенденций с учетом накопленного фактологического материала сопредельных территорий. Активно используются уже известные интерпретационные и технологические модели для корреляции и обоснования некоторых особенностей развития культуры конца верхнего палеолита Кореи. С накоплением новых данных и открытием все большего количества местонахождений указанного времени изменяется подход к изучению материала. Несомненно, перенос фокуса исследования на причины, которые предопределили использование данных технологий на столь обширной территории, является большим шагом вперед в области изучения мик-ропластинчатых традиций, ибо подобные исследования сосредоточены главным образом на степени взаимовлияния человека и окружающей среды, на способах и средствах, позволяющих ему жить и развиваться, адаптируясь к изменяющейся природной обстановке, и позволяют создать картину жизни человека во всей ее сложности. Однако нельзя не отметить, что основная масса публикуемого материала относится к местонахождениям на территории Южной Кореи, северокорейские памятники освещены гораздо хуже или, в принципе, не представлены в литературе. В географическом отношении это достаточно большой район, связывающий юг Корейского полуострова с Северо-Восточным Китаем и югом Дальнего Востока России, что определяет его важность для понимания развития микропластинчатых индустрий и возможности межкультурного обмена или миграционных процессов в данном регионе.