К проблеме соотношений понятий "наблюдатель", "идеология", "идеологическая точка зрения" в массмедийном дискуре

Изучая проблему соотношения понятий «Наблюдатель», «Идеология», «Идеологическая Точка Зрения», в массмедийном дискурсе мы, вслед за такими учеными, как Б. Рассел, X. Ортега де Гассет, Э. Гуссерль, М. Фуко, Д. Льюис, У. Эко, Р. Матурана, Ф. Варела, Дж. Лакофф, М. Джонсон, С. Лангакр, Т.А. ван Дейк, Ж. Лакан, С. Н. Плотникова, А. В. Кравченко, склонны исходить из следующих теоретических положений.

Физический и идеологический миры, в которых существует Наблюдатель, конформны по отношению друг к другу Идеологическая Точка Зрения (ИТЗ) и Идеологическая Картина Мира Наблюдателя онтологически восходят к Физической Картине Мира. Последняя представляет собой то или иное научное, конвенциональное понимание устройства физического мира, принятое в конкретной культуре, носителем которой является Наблюдатель.

Физический, «телесный» мир - первичен, дискурсивный, возможный мир - вторичен. У Наблюдателя-идеолога нет цели адекватно отразить физическую реальность. Идеология носит конструктивный, деятельностный, интенциональный характер. Она устремлена в будущее по направлению к некоему идеалу Физических и идеологических картин мира может быть множество (картина Мира Ч. Дарвина, Коперника, Ньютона), в отличие от физического, реального мира, который всегда един.

Как в физическом, так и в идеологическом мирах, Наблюдатель использует язык как средство выживания. С этой целью посредством языка Наблюдатель организует пространственно-временную среду дискурса определенным образом, в соответствии со своей ИТЗ.

Идеологическая Точка Зрения - это дискурсивное место и время Наблюдателя. По аналогии с физическим местом она является экзистенциональным фактором Наблюдателя. Сохранение ИТЗ равно сохранению дискурсивной, а следовательно, физической жизни Наблюдателя. Потеря таковой есть дискурсивная смерть.

Дискурсивное пространство не принадлежит отдельным Наблюдателям. Оно поделено между ними неравномерно, что создает необходимость дискурсивной борьбы за ИТЗ (место) в дискурсе. Наблюдатель-идеолог стремиться уничтожить ИТЗ Антагониста. В дискурсивном мире, как и в физическом, выживает сильнейший.

В качестве примера практического исследования приведем анализ статьи «Is it class warfare?» [1].

Данная единица дискурса - это экономическая статья, написанная в самом начале предвыборной компании Дж. Буша на пост президента. Она ложится на политический дискурс чрезвычайно актуальный для современного состояния США.

Следуя теоретическому тезису о конформности физического и идеологического миров, мы склонны присоединиться к мнению Дж. Фэллоуса, который считает, что в основу внутренней ценностной картины мира США положены три основные научные теории, на которых зиждется вся современная англо-американская культура (причем исключительно англо-американская):

• 1)    три закона механики И. Ньютона как фундаментальное представление о процессах физической реальности;

• 2)    либеральная политическая теория Жан-Жака Руссо;

• 3)    теория экономики «невмешательства» Адама Смита.

Из трех теорий статус образ-схемы англо-американской концептосферы будет принадлежать механике И. Ньютона, так как эта концепция объясняет устройство первичного «телесного» мира и возникла раньше сентиментализма Ж. Руссо и политэкономии А. Смита.

Первый закон Ньютона говорит об инерциальной системе отсчета, в которой не испытывающие никаких воздействий точки движутся равномерно и прямолинейно. Материальные точки - это атомы, прообразы современного индивида (само латинское «индивидуум» - это перевод с греческого «атом»), а инерциальная система -это аналог американского free market state, в рамках которого действие силы (государственной власти) на индивидов должно быть минимальным. Из данного естественно-научного осмысления физической действительности, положенного в основу англо-американской идеологии и культуры, произрастают такие базовые идеологические концепты как «Freedom», «Privacy», «Equality», «Choice», «Consensus», «Competition», «Self-reliance». Именно вокруг них выстраивается англо-американский дискурс, в частности, и массмедийный.

Англоязычный массмедийный дискурс - это дискурс демократический, основной дискурсивной ценностью которого является «Свобода», отраженная как на уровне глубинного дискурсивного смысла, так и на поверхностном уровне текстовой организации. «Свобода» в идеале или в идеологии мыслится как полная независимость индивида от системы. Однако в физическом мире свобода - это не высвобождение из системных уз, а возможность выбора между системами, в том числе и языковыми.

Чтобы создать иллюзию дискурсивного выбора и мир желаемой дискурсивной свободы, Наблюдатель вводит в дискурс несколько различных ИТЗ, ИП которых создают возможные миры многих Других обитателей данного дискурсивного пространства. Однако в процессе порождения дискурса Наблюдатель руководствуется интересами только одной целевой ИП, лежащей в основе его ИТЗ.

К ней он намерен вернуться в конце познавательного цикла с целью самосохранения и выживания.

В анализируемой статье Наблюдатель является носителем ИТЗ республиканского правительства Джоржа Буша. Республиканское правительство придерживается экономической политики понижения налогов, поэтому в основе ИТЗ Наблюдателя лежит следующая целевая Идеологическая Макропропозиция: «Тах cut is good for all social layers». Из нее выводятся частные пропозиции: «The economic situation has changed», «In the new economy the classwarfare is obsolete», «Tax cut is the global tendency».

В данном дискурсе Наблюдатель создает несколько возможных миров, презентующих антагонистические по содержанию ИТЗ. Однако мир, созданный вокруг ИТЗ республиканской партии, представляется Наблюдателем как единственный, в котором возможны выживание и достойная жизнь индивида.

Так Наблюдатель создает три временных дискурсивных мира: мир прошлого, мир настоящего, мир будущего.

В начале дискурса Наблюдатель сталкивает два идеологически противоборствующих мира - мир прошлого, закрепленный за ИТЗ демократической партии и мир будущего, построенный вокруг ИТЗ республиканской партии.

Ever since Abraham Lincoln instituted the first income tax to help pay for the Civil War, the U. S. tax system has been built around two principles of fairness: The rich have always faced higher tax rates than the poor, and no form of income has been immune from taxation. Wages, dividends, interests, capital gains - all have felt the relentless bite of the tax collector.

Until now. On Jan. 7, President George W. Bush proposed fully exempting dividends from the federal personal income tax, a bold step that even the great tax-cutter himself, Ronald Reagan, never tried.

Используя язык «здесь и сейчас» Наблюдатель порождает антидемократический мир прошлого. Правительство, в свете его ИТЗ, предстает в виде зверя, от укусов которого не скрыться никому. Данная метафора создает образ довлеющей над индивидом силы, несвободы, обреченности. Укус (bite) в физическом мире - это, прежде всего, причина физической боли. В восприятии англо-американского концептоносителя подобная метафора может вызвать исключительно негативные коннотации и Наблюдатель-идеолог это знает

Метафора - это всегда высвечивание одних сторон сущности и затемнение других. Метафорический образ изначально не полон и не объективен, его использование в данном случае сугубо идеологично. Доминантный характер образа «Государство-зверь» оставляет затемненными позитивные стороны политики прошлого, например упомянутое финансирование Линкольном гражданской войны.

Предложением «Until now» Наблюдатель проводит резкую аксиологическую границу между антидемократическим миром прошлого и демократическим миром настоящего, обозначенным Наблюдателем как new economy.

Мир new economy в свете ИТЗ Наблюдателя восходит к одному из центральных идеологических концептов англоамериканского политического дискурса - «Consensus». Это мир желаемой свободы и равенства, в котором положение бедных и богатых приведено к некоему равновесию, экономическому балансу. Для Наблюдателя-идеоло га выгодно апеллировать к концепту «Consensus», так как он презентует идеал демократического мира и онтологически восходит к той самой уравновешенной физической системе Ньютона, в которой материальные точки (индивиды) движутся равномерно и свободно, а действие силы (государства) на них минимально. Равновесие в физическом мире переживается человеком как устойчивое, надежное положение тела в пространстве. Оно противопоставлено падению, перелому как позам физической неустойчивости и опасности. Поэтому экономическое равновесие, отраженное в «Consensus», будет воспринято адресатом как залог экономической устойчивости и выживания. Апелляция к данному концепту может обеспечить Наблюдателю относительно легкое принятие его ИТЗ адресатом.

Имя «new economy», которым Наблюдатель презентует мир настоящего, носит глубоко идеологический характер. Политика Буша, в сущности, не нова. Экономический метод снижения налогов - это классический метод, которым пользовался и упомянутый в дискурсе Р. Рейган. Использование этого метода в прошлом действительно вело к формуле «rich become richer, poor become poorer» («богатые богатеют, бедные беднеют»). И мир новой экономики в реальности не застрахован от этой старой проблемы. Использование имени «new economy» имеет манипулятивный характер. Оно помогает Наблюдателю-идеологу представить «забытое старое» как «неизведанное новое» и, тем самым, отвлечь адресата от классических «минусов» политики неоконсерватизма.

Этот же номинативно-манипулятивный прием применяется Наблюдателем в конце дискурса, где новый экономический курс назван new economy magic. «Magic» концептуализируется адресатом как нечто неизведанное, иногда опасное, но, в то же время, интригующее и заманчивое в духе американского Frontier и Pioneer Spirit.

Тем же духом нового и неизведанного навеяна метафора bold step, которая связана в физическом мире с освоением нового пространства, с продвижением вперед и бесстрашием перед грядущими переменами. А переменчивость экономического климата и готовность к ней частного капитала - неотъемлемые реалии свободной рыночной экономики. Используя данные метафоры, Наблюдатель опять же идеологически «затемняет» такие опасные стороны политики снижения налогов, как рискованность и незащищенность отдельного индивида, превращая последние в желаемую независимость.

В середине дискурса Наблюдатель эксплицирует антагонистическую ИТЗ демократической партии.

Democrats countered with the undeniable fact that the biggest beneficiaries of the tax cuts would be the well-to-do.

Данная посылка апеллирует к «старой» проблеме республиканской политики и создает антидемократический мир будущего, в котором богатые богатеют, а бедные беднеют («rich become richer, poor become poorer»). Это представляет серьезную дискурсивную угрозу для наблюдательской ИТЗ, а следовательно, для его дискурсивной и идеологической жизни в целом.

Однако борясь за дискурсивное выживание, Наблюдатель апеллирует к только что созданному миру new economy и пропозиции «The Economic Situation Has

Changed», утверждая, что вопрос классовых разногласий остался в мире антидемократического прошлого.

Such an appeal to fairness has often proved powerful in the past. But the political and economic landscape has changed, and in the New Economy, the old rhetoric of class warfare - rich vs. poor, investor vs. worker - may be increasingly obsolete. Dividends, interest, and other capital income are more evenly distributed than they once were.

Лексемы in the past, changed, old, increasingly obsolete свидетельствуют о наступающих переменах экономического климата, а лексическое сочетание more evenly distributed имплицируют желаемый экономический баланс. Мир new economy - это мир возможного лучшего будущего, с точки зрения Наблюдателя.

Таким образом, все негативные стороны жизни оставляются Наблюдателем в мире прошлого, а наличие таковых в мире new economy идеологически исключается.

С целью утверждения мира, выстроенного вокруг целевой ИТЗ, как мира экономического консенсуса, Наблюдатель конструирует три мира, отражающих социальное расслоение общества: мир бедных, мир богатых, мир среднего класса.

При помощи «нисходящей» и «восходящей» семантики используемых глаголов, предлогов и наречий Наблюдатель задает первым двум дискурсивным мирам динамику сближения. За счет преимущественно восходящего движения мира бедных и нисходящей динамики мира богатых Наблюдатель имплицирует образ дискурсивных весов, стремящихся к равновесию. На глубинном дискурсивном уровне Наблюдатель апеллирует к первому закону Ньютона, в котором воздействие силы на индивидов-атомов минимально, и они стремятся к естественной экономической энтропии. Динамичные дискурсивные миры помогают Наблюдателю эксплицировать пропозицию «Tax Cut Is Good For All Social Layers».

Мирбогатых	Мир бедных
The share of income going to the top crept up	The poverty rate slid down, wages rose significantly for Average Americans
Stimulate growth, create jobs	Hold down poverty, boost wages, improving employability
Investment incentives for small businesses	Take half a percentage point off the unemployment
Reduction in capital taxes no longer disproportionally benefits the top	A policy that encourages investments benefits the poor as well

Как показывают примеры, «чаши» дискурсивных весов идеологически уравновешиваются семантикой используемых лексем.

В качестве альтернативы миру богатых и миру бедных, Наблюдатель предлагает дискурсивный мир среднего класса, выстроенный опять же вокруг ИТЗ республиканской партии. Этот мир «населяют» менеджеры высшего звена и профессионалы.

The top tax brackets are not mainly populated by wealthy investors. Instead the biggest income goes to the high-end managers and professionals.

Концепт «Professional», к которому восходит третий дискурсивный мир, является одним из центральных концептов современной англо-американской экономической картины мира. Под «Professional» понимаются свободно перемещающиеся люди-атомы (self-made people), которые в профессиональном становлении не зависят от системы, а опираются на внутренние убеждения и опыт, подчиняются собственным идеологическим установкам, а не боссам. Данный концепт, будучи в высшей степени демократическим, помогает Наблюдателю идеологически сбалансировать антагонистические миры, направляя их к единой цели - миру среднего класса.

Другим важным дискурсивным миром является мир глобальной экономики. Создавая этот дискурсивный мир, Наблюдатель представляет экономику США как «отставшую» от «коллективной» мировой тенденции и, тем самым, нарушившую естественный баланс мировой инерциальной системы.

The U. S. is pretty unique in taxing dividends «the way we do». Almost no other high-income countries have double taxation on dividends.

The rise of global economy, with increased mobility of capital between countries, means that it may backfire if an individual country - even one as large as the U.S. - Tries to tax its investors too heavily.

Ироническим эффектом, созданным лексемой unique, Наблюдатель «исключает» США из мира глобальной экономики, в котором действует политика понижения налогов. Здесь дискурс восходит к пропозиции «Tax Cut Is A Global Tendensy». Отставание от мировой тенденции в англо-американском сознании носит отрицательный характер. Это имплицирует адресату необходимость принятия мировой экономической линии и следовательно, оценку политики понижения налогов как передовой, всемирной линии.

Отметим, что здесь, создавая мир глобальной экономики, Наблюдатель апеллирует, прежде всего, к стадному чувству адресата. Формула данных идеологических посылок может быть обозначена следующим образом: «все - хорошо, один - плохо». Демократичность дискурса, носущего обычно индивидуалистский характер «надламывается». Это создает очевидную дискурсивную угрозу для жизни Наблюдателя как носителя демократических дискурсивных ценностей. Но через образовавшуюся «дискурсивную трещину» проступает жизнь, физические законы выживания, физическая действительность, которые, не смотря на множественные идеологические преломления (демократическое в данном случае), едины для человека вообще, безотносительно культуры и идеологии последнего. Аксиома физического мира - коллективные действия - залог выживания индивида - наследуется в мир идеологии, и будет принята адресатом на подсознательном уровне в силу природной прочности и неоспоримости своих оснований.

Другая аксиома физического мира гласит, что успешная коллективная деятельность Стада связана с фигурой Вожака. В данном дискурсе образ Вожака наследуется

Наблюдателем в мир идеологии в лице Буша и лидеров крупного бизнеса США.

Создавая этот образ, Наблюдатель имплицитно указывает на то, что мировое экономическое лидерство страны напрямую зависит от Вожака (успешных компаний и высокотехничного производства). Это помогает Наблюдателю аргументировать игру республиканского правительства на стороне богатых. На Вожака-первопроходца и его успех возлагается ответственность за мировое лидерство державы.

Perhaps most important, the U. S. has increasingly become economy dependant on high rates of capital spending and innovation to compete globally... the best way to encourage risk-taking is to reward successful companies, entrepreneurs, investors, and workers with big gains...

Лексемой dependant Наблюдатель ставит мир new economy в прямую зависимость от Вожака. Таким образом, зависимость от крупного бизнеса с ИТЗ Наблюдателя становится не просто возможной экономической реальностью, а единственным условием экономического выживания нации в целом.

Идеологически сильной является идущая далее посылка. In high-innovation economy, lowering taxes should be top priority, because it rewards success.

Здесь ИП, лежащая в основе ИТЗ Наблюдателя («Tax Cut Is Good For All Social Layers»), возводится в ранг top priority. «Top» в физическом мире обозначает высшую предельную точку чего-то, выше которой нет. Использование данной лексемы утверждает полную экспансию ИТЗ Наблюдателя, занятие всего дискусивного пространства и, как следствие, вытеснение всех других ИТЗ из него.

Эксплицируя свою ИТЗ, Наблюдатель одновременно апеллирует к концепту «Success» как к единственному желаемому экономическому результату в сознании англо-американского концептоносителя и закрепляет успех экономики США исключительно за Вожаком. Вожак-первопроходец первым ступает на неизведанный, нелегкий путь и осваивает пространство для остального «стада».

Особое развитие образ-схема «Вожак-Стадо» получает в самом конце дискурса, где Наблюдатель использует тактику, которую условно можно обозначить как «дискурсивная уловка». С ее помощью в заключительной части статьи появляется образ Вожака-заступника.

The other big problem could be the rise in the budget deficit as taxes are cut. The Bush Administration is assuming that faster growth can provide enough extra tax revenue to keep the deficit from exploding out of control. But many economists are skeptical. «What I’m most worried about is the attitude that we can keep giving away revenue as if there were no long-run budget constraint», says Blinder. «When you look out to the long run, we’re desperately in need of revenue».

Как видно из примера в начале, описывая возможную опасность для жизни всего «стада», Наблюдатель наполняет дискурсивный мир пессимизмом, неопределенностью и тревогой при помощи лексем big problem, deficit, exploding out of control, skeptical, worried, desperately in need.

Однако «негативный» мир прошлого резко сменялся «позитивным» миром настоящего, в заключительной части тревога и опасность устраняются, в связи с появлением лексемы good idea, которая вводит новую идеологическую посылку Наблюдателя о государстве как о блюстителе закона и порядка.

That suggests it would be a good idea to combine the reduction of tax rates with a broad attack on corporate tax shelters and loopholes. The Bush plan goes part of the way in that direction, but more needs to be done to convince citizens that corporations are paying their fair share.

Наблюдатель не дает последовательной аргументации в пользу good idea, но ему удается резко сменить настроение в сторону позитивного и жизнеутверждающего в самом конце дискурса, и укрепить фигуру Буша и лидеров крупного бизнеса в образе Вожаков-заступников, защитников интересов бедного и среднего классов. При помощи лексем attack on tax shelters and loopholes, convince, fair share Наблюдатель опять таки имплицитно апеллирует к классическому англо-американскому пониманию роли государства в духе Руссо и Смита. Так, Смит отводил правительству роль арбитра, выполняющего обязанности непосильные для частного капитала, а Руссо видел в государстве блюстителя общественной нравственности и порядка, наказующего за зло, преступления и поощряющего добродетель.

С одной стороны, апелляция Наблюдателя к классическим концептам и образ-схемам демократического мира Ньютона, Руссо, Смита и, с другой стороны, обращение к стадному чувству и коллективному бессознательному адресата в совокупности дают положительный дискурсивный эффект. Первая установка сохраняет идеолого-дискурсивную целостность адресата как носителя демократических ценностей, а антидемократический образ «Вожак-Стадо», унаследованный Наблюдателем из естественного и повседневно наблюдаемого животного мира, - это дискурсивный «гарант» физической целостности адресата.

В заключительной части дискурса Наблюдатель возвращается к целевой ИТЗ, утверждая возможный мир new economy как мир возможного экономического консенсуса и процветания.

But at a time when the U. S. is trying to recapture some of that New Economy magic, it’s a good place to start.

Данный Наблюдательский ход так же вполне естественен с точки зрения выживания. В физическом мире жизнь - это процесс кругообразный, циклический. Поэтому, возвращаясь в конце дискурса к своей ИТЗ, Наблюдатель утверждает ее жизнеспособность.

Таким образом, можно сказать, что физический и идеологический миры конформны. Выживание и в том и в другом необходимо Наблюдателю. Залогом выживания в дискурсивном мире является сохранение Наблюдателем его ИТЗ как главного экзистенционального фактора.