К проблеме взаимоотношений государства и человека в условиях свободной рыночной экономики

Проблема взаимоотношений государства и человека изначально была в центре противостояния представителей различных течений экономической и политико-правовой мысли буржуазного общества, поскольку в их основе лежала концепция свободы человека, интересы личности, ее статуса в общественном и государственном устройстве. Приверженцев либеральной концепции объединяло представление о свободе индивида как высшей ценности и о безграничных притязаниях разума, способного рационально организовать природный, социальный и индивидуальный мир [1, с. 7–8]. Государство, по их мнению, не должно ограничивать свободу человека в самом главном ее смысле – в смысле права распоряжаться своей собственностью (жизнью, личностью, имуществом); его функция – охранять это право от возможных нарушений, а самого человека – от произвола и насилия. Хотя государство необходимо, так как только оно способно прекратить войну всех против всех, которой отягощена естественная (до-государственная) природа человека, наделенного безграничной свободой, но его (государства) должно быть как можно меньше, ибо в противном случае оно превратится в деспотию.

Об этом «недоверии» к государству писали практически все либералы, аргументируя свою позицию не только социополитическими, но и моральными, и даже антропологическими соображениями [2, с. 71]. Это, в свою очередь, означало, что функции государства должны быть ограничены исключительно сферой негативной деятельности – охраной общественного порядка. Все позитивное в таком случае создают сами индивиды в соответствии с разумом.

Начало ХХ в. ознаменовалось кризисом идей крайнего индивидуализма и классического либерализма. Эти идеи объективно не могли быть в полной мере реализованы. Кризис диктовал необходимость новых способов реаги- рования государства на возникшую ситуацию. Помимо увеличения степени фактического неравенства людей на решение проблемы сильно повлияла получившая широкое распространение марксистская доктрина. Улавливая эти процессы, теоретики неолиберализма [3] выдвинули новое, «позитивное» понимание свободы, означающее обязанность государства обеспечивать социально ориентированную политику, выравнивать «социальное неравенство».

В российской и зарубежной науке в последнее время при характеристике взаимоотношений государства и человека в условиях свободной рыночной экономики активно используется термин социальное государство . Исследованиями, посвященными проблематике социального государства, занимались как зарубежные ученые (Л. Дюги, Х.Ф. Цахер, К. Штерн), так и российские авторы (К.В. Арановский, М.В. Баглай, В.А. Иваненко, B.C. Иваненко, А.Е. Козлов, О.В. Кутафин, М.И. Кукушкин, В.П. Милецкий и др.), позволившие обозначить общетеоретические подходы к изучению характеристики социального государства. Однако использование понятия социальное государство авторами не всегда однозначно.

Идеи и понятия социальной политики, социального партнерства, социальной гармонии, социальной солидарности, социального государства начинают формироваться во второй половине XIX в. Впервые понятие социальное государство употребил в 1850 г. немецкий ученый Л. фон Штайн. Он включил в перечень функций государства поддержание абсолютного равенства в правах для всех общественных классов, для отдельной личности. Государство, согласно Штайну, «обязано… способствовать экономическому и общественному прогрессу всех своих граждан, ибо в конечном счете развитие одного выступает условием развития другого, и именно в этом смысле говорится о социальном государстве» [4, с. 63–65], что озна- чает появление у него новых качеств, которые не были предусмотрены в идеях либерального правового государства. Теория социального государства предполагает, что социальные гарантии обеспечиваются путем государственного регулирования экономики (прежде всего, крупного бизнеса) и налоговой политикой.

В постсоветской России идея социального государства получила большое распространение как на научном уровне, так и на законодательном (характеристика России в качестве социального государства закреплена в Конституции РФ 1993 г.).

Возникновение идеи социального государства связывается с концепцией прав человека «второго поколения», с «обязанностью государства принимать меры, содействующие обеспечению «нового поколения» прав человека (право на труд, право на отдых, право на образование и т.д.) [5].

С этой точки зрения вызывает настороженность уже то обстоятельство, что по сути дела термин «социальное государство» является аналогом термина «социалистическое государство». Небезынтересно, что Б.А. Кистяков-ский, обосновывая социальные функции государства, в открытую, без обиняков говорил именно о социалистическом государстве, о поглощении с его помощью частного права правом публичным [6].

По мнению С.С. Алексеева, «только ужасы сталинского «социализма» и гитлеровского «национал-социализма» потребовали терминологических корректив, замены дискредитированного выражения «социалистическое государство» на более обтекаемое и неопределенное – «социальное государство». Впрочем, при освещении деятельности «социального государства» подчас употребляются характеристики, присущие именно социалистической государственности, прежде всего, подчеркивается его «всеохватывающая деятельность», когда государство является «планирующим, управляющим, производящим, распределяющим» [7, с. 41].

Но если даже не связывать идею социального государства с категорией прав человека «второго поколения», а видеть те фактические социальные потребности и запросы, которые предъявляет к обществу и государству современная эпоха, идея социального государства все равно вызывает серьезную тревогу, которая обусловлена тем, что кредо рассматриваемой идеи, по мнению ее сторонников, состоит в усилении государства в решении социальных вопросов, активизации его деятельности в экономике, в сфере распределения.

Усиление же позиций государства в экономико-распределительных отношениях неизбежно сопряжено с ужесточением и расширением властно-императивных начал, доминированием публично-властного управления по исконно экономическим делам. А значит – с ростом государственного аппарата, дальнейшим укоренением бюрократических сторон его функционирования, чиновничьим всемогуществом, с тенденцией вмешательства во все сферы экономической и социальной жизни и, как показывает жизненная практика, – с неизбежными в этом случае злоупотреблениями властью, коррупцией и мздоимством.

Идея социального государства, таким образом, входит в противоречие с требованиями свободной рыночной экономики, демократической государственности и – что надлежит особо подчеркнуть – с основополагающими принципами правового государства, верховенства (правления) права в демократическом обществе.

Вот и получилось, что ориентация либерализма на «консенсус», выраженная в идеологии социального государства, породила на практике новые трудности и проблемы.

В тех странах, где такое направление получило реализацию в законодательной и управленческо-административной государственной деятельности, начались негативные процессы, выраженные в ослаблении стимулов к свободному предпринимательству, а следовательно, замедлении модернизации производства, падении его эффективности и, что особенно тревожно, в разбухании чиновничьего аппарата, неоправданном росте государственных расходов, бюрократических, антидемократических тенденциях. Вдобавок произошло усиление в политической сфере групп давления, лоббистских механизмов, особенно там, где начали все более признаваться приоритет политических методов над рыночными, идеология «социального государства».

В западных странах (на это обычно ссылаются сторонники идеи социального государства, в том числе и наши, отечественные), действительно, произошло усиление государственных

Раздел 1. Экономическая теория начал в жизни общества. Но такое усиление было вызвано не столько потребностью решения социальных задач, сколько необходимостью осуществления радикальных мер в 1930–1940-х гг. для выхода из жестокого социально-экономического кризиса, трудностями военного и послевоенного времени.

И, кстати сказать, подобное усиление государственного регулирования было бы на какой-то короткий срок оправданным и в российских условиях переходного времени. Хотя бы с целью обеспечения разумной приватизации государственной собственности, формирования на ее основе свободных собственников-производителей, а еще более – для того, чтобы предотвратить захват государственного имущества партийно-комсомольской номенклатурой и теневым капиталом, формирование на этой основе олигархического слоя. А значит – предотвратить социальное и имущественное расслоение людей, где небольшой группе сверхбогатых магнатов, паразитирующих на народных богатствах, противостоит малообес-печенное большинство населения России [7].

Резюмируя вышесказанное, следует отметить, что концепция социальной государственности по сути не противоречит либеральнодемократическим идеям, что социальные функции характерны для нового этапа развития правового государства в изменившихся исторических условиях. Особое значение идеи социальной государственности приобретают в периоды кризисов, подобно глобальному экономическому кризису, который разразился в 2008 г. Однако не следует забывать, что всегда существует опасность подмены социально-политических функций государства утилитарно-прагматическими интересами власть имущих.

• 1.    Шапиро И. Введение в типологию либерализма // Политические исследования. 1994. №3.

• 2.    Честнов И.Л. Общество и юриспруденция на исходе второго тысячелетия. СПб., 1999.

• 3.    Харви Д. Краткая история неолиберализма (A Brief History of Neolibera-lism). М., 2007.

• 4.    Штайн фон Л. Настоящее и будущее правовой научно-государственной Германии // Государственное право Германии / пер. с нем.: в 2 т. T. 1. М., 1994.

• 5.    Общая теория прав человека / под ред. Е.А. Лукашевой. М., 1996.

• 6.    Кистяковский Б.А. Социальные науки и право: Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М., 1916.

• 7.    Алексеев С.С. Философия права. М., 1997.