К теории деатехногенезации среды (на примере угольного сектора)

Основная тематическая направленность статьи – проблемные ситуации применительно к сфере горной науки и практики с впервые представленной       идеей целесообразности деатехногенезации, предусматривающей этапы деантропогенезации (по отношению к действующим предприятиям) и детехногенезации (применительно ликвидированным предприятиям).

Из многообразия изучаемых и разрабатываемых научнопрактических тематических направлений оказались отдельные ветви, по которым не только нет каких либо заделов, но даже отсутствуют идеи, как начало для теоретических исследований.

В настоящее время отсутствует методологическая позиция по важной проблеме современности – удовлетворительного решения антропогенных и техногенных проблемных задач. При том, что упоминание и разработки с использованием категорий «антропогенный» и «техногенный» имеются, к настоящему времени (на протяжении ряда лет, и, соответственно, на момент написания статьи через Интернет поиск) не выявлено ни одной статьи по «обратному», востребованному процессу, то есть деантропогенезации и детехногенезации, как и процессу в их синтезе – деатехногенезации.

В статье [1] автор актуально заостряет внимание на факте из горной экологии «считать вполне очевидными те кардинальные расхождения, какие сложились между научными воззрениями и хозяйственной экологической практикой».

Изучение фактов геоэкологической практики (на примере угольной отрасли) под углом зрения проблемы, обозначенной автором в указанной выше статье [1], действительно свидетельствует об имеющейся небесспорной диспозиции в науке и практике. В принципе, такая диспозиция оказалась предопределенной сложившимся приоритетом научного обеспечения угледобычи и её развития (с заведомо мощными факторами антропогенеза) против научного обеспечения норм охраны окружающей среды (экологическая практика). При этом научно значимые природоохранные меры разрабатываются постфактум условиям техногенных трансформаций. Следовательно, в сфере научного обеспечения такого рода мер правильнее говорить только о научнопоисковом уровне изысканий в деле экологии, против мощного научного аппарата подготовки и реализации проектов и мер в основном (угледобывающем) производстве.

В результате многолетней практики реализации антропогенно обусловленных приоритетов, укрепилась диспозиция (и приняла характер общепринятого научного воззрения) допустимости разработки техникотехнологических решений разрушающего действия (на компоненты природной среды) с целью достижения экономических кондиций. Такая диспозиция закрепилась в научных кругах и административных органах на фоне очевидной и заведомо ущербной практики организации «борьбы» с экологическими последствиями. При такой практике экологические кондиции1 (связанные с охраной окружающей среды) постоянно во времени оказываются практически недостижимы из-за технической тотальности технологий основного производства против таковых же (по уровню и масштабам), но природовосстановительного назначения. Более этого. Указанная диспозиция оформилась вопреки результатам серьезных и ответственных разработок очень авторитетных ученых.

На характер фундаментальности проблемы связи между горной технологией и экологической практикой по сути и актуально указывал академик В.В. Ржевский отмечая [2, с. 30]: «При сегодняшнем положении горной технологии и техники мы теряем не только в недрах более половины поставленного на учет полезного сырья. Из разработанных и добытых горных пород остается очень мало полезного продукта: только 610 процентов мы получаем полезной энергии из добытых углей». И, далее, «По существу мы извлекаем из недр и выносим на поверхность ядовитые и бесполезные для живой природы вещества и на этом много уже потеряли и продолжаем терять в экологическом аспекте». В подтверждение серьезности ситуационной проблемы автор [2, с.36] приводит характерные оценки: «Сегодня на горных предприятиях всех отраслей при переработке в год 7-8 млрд. куб. м горной массы только 1-10% из них являются полезными ресурсами…». По сути, как мы понимаем, этими оценками была дана и оценка уровня эффективности горной науки, сообразно состояния её развития и возможностей в одновременном обеспечении экономических и экологических целей. Нет веских оснований считать, что приведенные выше показатели изменились к текущему времени к лучшим пропорциям. О правильности заключения академика В.В. Ржевского в отношении значимости фактора потерь в экологическом аспекте свидетельствуют факты из зарубежной (США, Германия, Англия и др. страны), а также отечественной практики ликвидации экологических последствий горного производства.

В экологическом обеспечении процессов связанных с ликвидацией угольных объектов существует объективная реальность, отличающая ситуацию в России от ситуации в передовых зарубежных странах. Так, при большем масштабе одновременно и в короткие по времени сроки выполненных ликвидационных работ, на реализацию экологических программ востребованные затраты оказались, например в США и Германии, несоизмеримо больше чем в Российской практике. При этом, как следует из зарубежных публикаций, в США, даже при достаточном финансовом обеспечении экологических мер (были своевременно сформированы специальные экологические фонды для ликвидируемых шахт), проблемы явились результатом отсутствия эффективных техникоэкологических решений. В результате происходили события с реальными техногенными проявлениями. В российской практике, за всё время ликвидационных работ инженерному и кадровому составу специалистов (в том числе центров мониторинга в угольных регионах) удалось не допустить проявления чрезвычайных ситуаций с летальным исходом по самому проблемному фактору опасности для жизнедеятельности населения (в условиях ликвидации шахт «мокрым» способом),-затоплению территорий в районах жилых домов.

В 1993 г. (перед началом реструктуризации с закрытием шахт и разрезов) плата предприятий за выбросы (сбросы) загрязняющих веществ и размещение отходов в целом по России составляла 4,290 млрд. руб., в том числе 2,0 млрд. руб. за сверхнормативные показатели. При сравнительно постоянном уровне природоохранной деятельности и неизменных ставках платежей, а также факте примерно 50% доли закрытых предприятий в антропогенном объеме, за 16 летний период уровень ущербных платежей мог бы составить порядка 35 млрд. руб. Если учесть, что на выполнение технических работ по ликвидации организаций угольной промышленности, проектами ликвидации предусмотрено 30,9 млрд. руб., а по состоянию на 01.01.2011 г. профинансировано 21,2 млрд. руб. (68,6%), очевидно, что обеспечение востребованных природовосстановительных работ окажется отложенным во времени.

Для завершающей стадии реструктуризации угольной промышленности был разработан соответствующий комплекс необходимых для реализации мероприятий. При этом на технические работы (в период 2006-2010 гг.) было предусмотрено 18,4 млрд. рублей.

Фактически же бюджетное финансирование технических работ в указанный период состоялось в размере 10,2 млрд. руб., то есть отклонение оказалось существенным, составив 8,2 млрд. рублей. Неустойчивое бюджетное финансирование на выполнение комплекса технических работ соответственно сказалось и на возможностях организации эффективной работы по направлению «Рекультивация нарушенных земель, ликвидация экологических и иных связанных с ними последствий». По этому направлению было предусмотрено утвержденными проектами ликвидации шахт и разрезов выполнение работ на 638 объектах, общей сметной стоимостью 21,5 млрд. руб. Фактически бюджетное финансирование (по состоянию на 01.01.2011 г.) состоялось по 534 объектам на сумму 12,6 млрд. руб.(58,6%). Изложенные выше данные свидетельствуют о существенном уровне антропогенеза, который был на момент принятия решения о реструктуризации. По сути весь комплекс «старых» антропогенных и неликвидированных отходов и явился в новом качестве-накопленных техногенных объемов для локализации, нейтрализации и утилизации в ходе организации и проведения экологических работ по программе реструктуризации.

На действующих угольных предприятиях уровень антропогенеза достаточно высокий (табл.1, 2, 3) из-за значительного уровня сброса загрязнённых вод (в объеме сточных вод), низкого уровня улавливаемых и обезвреживаемых выбросов загрязняющих веществ, невысокой доли использования отходов – 1034,6 млн. т отходов или 56,4 % от количества образованных (за 2009 г.).

Таблица 1

Основные показатели, характеризующие антропогенный уровень по фактору водных ресурсов в угольной отрасли

Показатель	2008 г.	2009 г.	2009 г. к 2008 г., %
Использование воды, млн.м3	112,8	107,6	95,4
в том числе:
на производственные нужды	91,9	88,3	96,1
из них:
питьевой	14,1	13,8	97,9
попутно забираемой (шахтной) воды	60,3	58,7	97,3
Сброс сточных вод в поверхностные водоемы, всего, млн.м3	511,5	504,7	98,7
в том числе:
нормативно очищенных, млн.м3	23,6	29,1	123,3
в % от объёма сточных вод	4,6	5,8	-
нормативно чистых без очистки, млн.м3	33,6	41,5	123,5
в % от объёма сточных вод	6,6	8,2	-
загрязненных сточных вод, млн.м3	454,3	434,1	95,6
в % от объёма сточных вод	88,8	86,0	-
из них:

загрязнённых без очистки, млн.м3	189,4	211,7	111,8
недостаточно очищенных, млн.м3	264,9	222,4	84,0
Удельный сброс загрязнённых сточных вод в поверхностные водоёмы, м3/т	1,38	1,44	104,3

Таблица 2

Основные показатели, характеризующие антропогенный уровень по фактору атмосферного воздуха в угольной отрасли

Показатель	2008 г.	2009 г.	2009 г. к 2008 г., %
Количество вредных веществ, выбрасываемых в атмосферу, тыс. т	1100,1	1074,9	97,7
в том числе:
твердых	57,8	48,9	84,6
газообразных, из них:	1042,3	1026,0	98,4
диоксид серы	12,4	10,1	81,5
оксид углерода	40,3	44,5	110,4
оксиды азота	14,7	14,4	98,0
углеводороды (без ЛОС)	968,9	951,6	98,2
ЛОС	1,4	1,6	114,3
Удельные выбросы загрязняющих веществ в атмосферу, кг/т добычи	3,3	3,6	109,1
Количество улавливаемых и обезвреживаемых вредных веществ, тыс. т	454,9	389,7	81,7
в том числе твердых	454,7	389,7	81,9
Уловлено к количеству отходящих, %	29,0	26,6	91,7

Таблица 3

Основные показатели, характеризующие антропогенный уровень по фактору земельных ресурсов в угольной отрасли

Показатель	2009 г.	Удельный показатель, га/млн.т	2009 г.к 2008г.,%
Общая площадь нарушенных земель на конец года, тыс.га.	79,7	264,8	101,1
Общая площадь отработанных земель на конец года, га	12 682,4	42,1	92,6
Площадь нарушенных земель за год, га	1589,1	5,3	76,6
Площадь отработанных земель за год, га	762,2	2,5	57,8
Площадь рекультивированных земель за год, га	1073,2	3,6	97,8
в том числе по направлениям:
сельскохозяйственные угодья	148,2	0,49	121,9
лесные насаждения	773,7	2,57	105,6
водоёмы и другие цели	134,5	0,45	108,7

Экологические платежи за негативное воздействие на окружающую среду составили 478,1 млн. руб., из них за допустимые сбросы и выбросы -376,4 млн. руб. (78,7 %), за сверхнормативные – 101,7 млн. руб. (21,3%). Наибольшая часть платы за допустимые сбросы загрязняющих веществ приходится за размещение отходов производства и потребления – 78,2 %.

Из выше изложенного следует, что экологические и санитарногигиенические кондиции постоянно не выполняются, а экономические регуляторы в виде штрафов и платежей являются неудовлетворительными для их обеспечения. По отношению к природной среде принята «ущербная практика», при которой масштабы антропо- и техногенных изменений несопоставимы по уровню необходимых для их нейтрализации затрат. При этом не обеспечивается своевременное достижение безопасных условий жизнедеятельности людей в горнопромышленных районах. Такое достижение с запаздыванием обеспечивает приоритет достижения финансовых и экономико-производственных кондиций в ущерб охране окружающей человека среды.

Исследовательские результаты свидетельствуют об актуальности изучения фактора «невозможного» (изложено в [1]) в представлении об экологическом развитии.

В горной науке органически закрепился принцип приоритетного интереса к экономическим кондициям через антропогенные разрушения природной среды. Одновременно оказалось предопределенным встраивание научных концепций и теоретических разработок в формат такого мировоззрения. В горняцкой науке2 (представляется правомерным ввести и использовать наряду с обще употребляемым «Горная наука) должны быть востребованы разработки, научно объясняющие, почему, например, при эффективности уровня только то всего 6-10% получения полезной энергии из добытых углей следует тем не менее осуществлять разработку месторождения.

Применительно к практически сложившейся ситуации, и исходя из изложенного в отношении угольного сектора хозяйствования, очевидно, что по факту масштабных источников воздействия на окружающую среду следует, в принципе, различать две стадии с принципиально разным форматом состояния:

• -    стадию для действующих предприятий, с форматом динамически изменяющегося воздействия на состояние окружающей среды и формированием условий антропогенеза в силу антропогенных (человеческих) факторов. Для характеристики работ противоположного антропогенезу значения предлагается именовать «деантропогенезация»;

• -    стадию для закрытия и ликвидации предприятий с форматом статически зафиксированного уровня накопленных трансформаций (за период динамических превращений в окружающей среде по условиям антропогенеза), обуславливающих условия техногенеза в силу техногенных факторов. Для характеристики работ противоположного техногенезу значения предлагается именовать «детехногенезация».

В каждой из стадий предлагается выделять характерные этапы. Так, например, для стадии антропогенеза целесообразен для теоретического изучения этап опережающего накопления деформаций в природной среде с учетом изменений (прежде всего геоморфологических) из-за разрушения природного состояния компонентов среды. Такие изучения должны быть сравнительными к темпам подготовительных (отработанных земель) и собственно работам по ликвидации антропогенеза. Такой этап возможно поименовать как «стадийный этап накопления антроподолгов «СЭна». Для стадии антропогенеза установленной закономерностью является отставание темпов реализации мероприятий природовосстановительного и природоохранного значения от динамики темпов атнтропогенного разрушения в период эксплуатации месторождений полезного ископаемого. То есть в период, связанный с добычей, обогащением, складированием, транспортировкой и использованием угля, а также производством диверсифицированных продуктов, получаемых при угледобыче. Для указанного стадийного этапа характерная особенность заключается в том, что затраты на экологические мероприятия переносятся в «будущие периоды времени». Формат неустойчивого состояния компонентов окружающей среды.

В принятых документах, регламентирующих вопросы охраны окружающей среды применительно к процессу реструктуризации практически не применяется терминология в контексте антропо- и техногенеза, что не вполне корректно. Однако из-за отсутствия соответствующих теоретических разработок такая недоработка объяснима. Использование в описательной части работ терминов и определений в контексте значения «ликвидация экологических последствий закрытия шахт и разрезов» предполагает необходимость оперировать оценками и данными именно об экологических следствиях процесса закрытия угольных предприятий. В противном случае могут возникнуть ложные объекты и субъекты для исследовательских работ, так как комплекс запланированных мер и природоохранных работ в основном связан с деятельностью по ликвидации «старых» накопленных антропогенных отходов.

Автор благодарен проф. Постихину Д. В. за предоставленные для изучения музейные материалы по научному наследию академика В.В. Ржевского, а также д.т.н. Харионовскому А.А. за ценные консультации и содействие в сборе статистических данных.