К вопросу о генезисе старообрядческого иконописания

Конец XVII – первая половина XVIII в. отмечены значительными изменениями в культурной сфере русского общества, вызвавшими, в частности, бурное развитие светских жанров в искусстве. Как известно, эти изменения не были связаны с естественной эволюцией традиционных видов искусства в России, таких, например, как иконопись. Небрежение к произведениям древней церковной живописи, которое стало свойственно взглядам и эстетике социальных верхов российского общества, хорошо иллюстрирует случай с так называемым Васильевским чином – иконостасом, происходящим из Успенского собора г. Владимира. В 1767 году императрица Екатерина II посетила г. Владимир и распорядилась возобновить «бедный» ветхий Успенский собор. На деньги, которые для этого выделила государыня, был сооружен новый резной золоченый иконостас в модном тогда стиле барокко, с иконами художника-самоучки М. Строкина, стены храма заново расписали в масляной тех-нике1. Потемневшие древние иконы, которые приписываются кисти Андрея Рублева и Даниила Черного, из старого соборного иконостаса были проданы в 1775 году крестьянам села Васильевское Шуйского уезда Владимирской губернии.

Секуляризация жизненного уклада русского народа в XVIII столетии и связанные с этим изменения в духовной и культурной сфере были инспирированы властями государства. Однако на изменения в развитии русского искусства и русской культуры в целом значительное влияние оказало еще одно событие русской истории. Церковная реформа, проведенная в середине XVII столетия патриархом Никоном, разделила верующих в России на две непримиримые христианские конфессии. Староверы не приняли нововведений в церковной жизни. Основополагающим принципом старообрядческого вероучения стало стремление неукоснительно следовать правилам «древлего благочестия». Исходя из этого вероучительного постулата, староверы предполагали использовать в богослужебной практике старые иконы, не затронутые «никоновой ересью».

Во время царствования Петра I, в 1716 году, староверам, которые соглашались платить двойной подушный налог, было разрешено жить в городах. Но распространять свое учение, в том числе писать иконы по своему умыслу, им было запрещено под страхом смертной казни5. И только в 1883 году старообрядцам официально позволили с разрешения министра внутренних дел записываться в иконописные мастерские6. Так как «добывать» старинные образа становилось всё труднее и труднее, ревнители древнего благочестия столкнулись с необходимостью использования икон – новоделов ретроспективной стилистики.

Несмотря на все запреты, в крупных старообрядческих поселениях, таких, например, как Выго-Лексинское общежительство, появлялись свои иконописцы. В XVIII веке ведущая роль в жизни «древлеправославных» христиан принадлежала, безусловно, этой старообрядческой обители Поморского согласия. Художественная жизнь здесь отличалась значительным многообразием. Исследователь старообрядчества В. Г. Дружинин говорил о разнообразных направлениях творчества поморцев: «иконы, настенные акварельные (точнее темперные) лубки, орнаментальный декор рукописных книг и миниатюры в рукописях; пластика – резные на дереве и литые металлические иконы и кресты; прикладное искусство – орнаментальное литье, роспись на мебели и предметах домашней утвари из дерева»7. Поморский монастырь стал в XVIII столетии «главным поставщиком икон для старообрядцев всей России»8. Бывший беспоповец Г. Яковлев, проживший там двадцать семь лет (начиная с 1713 г.), приводил имена одиннадцати местных иконописцев9. Историк и крупный деятель старообрядчества И. Филиппов также упоминал иконников Выго-Лексинской пустыни, которые «прият бысть отцами Даниилом и Андреем … начатии с великим оусердием и иконы писать и старые починивати»10. Цифры, опубликованные некоторыми исследователями, касающиеся отдельных промыслов в Поморье, говорят о значительных масштабах работ: «Из Даниловского скита ежегодно поступало в продажу до 300 пудов различных медных и серебряных изделий…»11.

В 1771 году во время эпидемии чумы приверженцы старого благочестия добились от властей разрешения открыть и содержать на свои средства карантин и кладбища у Рогожской и Преображенской застав Москвы. Почти одновременно с ними у Монинской Покровской часовни возникла другая община староверов. С этого времени московские старообрядческие объединения приобретают главенствующее положение. Крупнейшие центры XVIII столетия (Выго-Лексинская обитель, Керженское общежительство, Иргизские монастыри, Ветковская слобода и др.) к середине XIX века утрачивают свое значение, а некоторые и вовсе перестают существовать. Историк церкви Н.М. Никольский говорил о ведущей роли к началу XIX столетия московских общин: «Таганка и Рогожская были как бы головой огромного спрута, протянувшего свои щупальца во все стороны Российской империи, вплоть до крайних ее пределов»; «…новая идеология и практика культа вырабатывались преимущественно в Москве, вокруг Московской поморской общины…»12.

прямого подделывания. Неутомимые и энергичные собиратели-староверы не гнушались подменой икон, их вымениванием и даже обыкновенной кражей, которые были довольно распространенными способами их получения14. Поражают масштабы некоторых «дел» по приобретению икон, которые удавалось провернуть старообрядцам. Так, купец-федосеевец из Судиславля Костромской губернии Н. А. Папулин ухитрился выкупить около 1350 икон (в основном Строгановской школы) из Благовещенского собора Сольвычегодска. В документах сохранились сведения, что Папулин нанял для их реставрации восемь человек, судя по всему, тоже старообрядцев, которые работали три года в его «обители». Другое впечатляющее «дело» – один из первых известных по литературным источникам случаев использования староверами икон-имитаций. Речь идет о приобретении в XVIII столетии (до 1793 г.) основателем Преображенской общины И. А. Ковылиным целого иконостаса середины XV века из московской церкви св. Анастасии Узорешительни-цы15. Старые иконы, перенесенные в Успенский собор Преображенского кладбища, были заменены новыми образами, написанными в древнем стиле, с имитационными следами долгого бытования. Часть произведений этого древнего иконостаса, известного как Облачный чин, оказалась в конечном итоге в собрании Третьяковской галереи.

Старообрядцы в XVIII веке оказались чуть ли не единственно заинтересованными в приобретении и сохранении древних «дониконовских писем». Бережное отношение к старым иконам стимулировало к выработке определенных технических навыков и средств для поддержания их в хорошей сохранности на максимально длительное время. Именно иконники-староверы заложили основы более дифференцированной реставрационной практики, отказавшись от простого поновления древних произведений.

Одновременно с развитием иконописания в московских старообрядческих общинах стали возникать новые провинциальные художественные центры староверов. Самым крупным из них оказалась Мстёра, слобода во Владимирской губернии, иконописание которой стало бурно развиваться со второй половины XVIII столетия. Ревнители древнего благочестия появились в слободе, бывшей вотчине князей Ромодановских, еще в середине XVIII века. Первые сведения об их пребывании в этом населенном пункте относятся к 1740-м годам. Доподлинно неизвестно, как они здесь оказались. Не исключено, что отвергавшие церковные нововведения были изначально из местных жителей. К тому же неподалеку, в заклязьменских низменных болотистых лесах, с середины XVII века укрывались последователи старца Капитона, к которым бежали староверы (образовалось около тридцати скитов) из находящейся примерно в пятнадцати километрах от Мстёры Вязниковской слободы, которая относилась в то время к царским владениям. Благоприятная среда для пребывания в Богоявленской слободе староверов объяснялась еще тем обстоятельством, что ее владельцы (Ромодановские, Черкасские, Головины, Панины) посещали свою вотчину крайне редко. Положение старообрядцев упрочилось после того, как в 1764 году были упразднены монастыри в Мстёре в связи с государственной политикой секуляризации церковных владений. Посетивший в 1863 г. слободу К. В. Мещерский писал: «...в руках первых (старообрядцев. – В. Б. ) была и торговля и капиталы и, следовательно, полная возможность обставлять быт материальной слободы с неограниченным полновластием»¹⁶. Сложилась уникальная историческая обстановка для расцвета в этом населенном пункте старообрядческого иконописного дела. Исследователи, знатоки искусства Палеха и Мстёры

• А. В. Бакушинский и В. М. Василенко утверждали, что «в основном иконописный стиль Мстёры XVIII века создавался вкусами старообрядчества»; «в развитии иконного дела, его характера и стиля оно играло определяющую роль»¹⁷.

Очень интересные сведения об иконописном промысле Мстёры оставил в своих публикациях житель села, потомственный иконописец, ученый-краевед И. А. Голышев. Он первым указал на особый род занятий мстёрских иконников, который называл «старинной» иконописью, то есть иконописью архаизирующей, с элементами воспроизведения следов бытования и старения произведений. «Контрафакцией этой занимаются более из раскольников, староверов, которые сбывают свои произведения за большие деньги в Москву, Нижегородскую ярмарку и другие места тоже раскольникам, или перепродают друг другу»18. То есть мстёрские старинщики слыли утонченными мастерами по изготовлению иконных имитаций. И. А. Голышев утверждал также: «...старинной иконописью занимаются исключительно в сл. Мстёре»19. Старинщики (или «подфурники»), помимо изготовления подделок, специализировались также на реставрации древних произведений. И. А. Голышев отмечал: «...иконы, подделанные у них, очень усовершенствованы, а также и починка древних икон, древние иконы скоробленные или вовсе поврежденные, исправляются старинщиками в том же виде, как и были прежде, и наоборот, на новонаписанной иконе подделывают старый вид, трещины, места отставания от грунта, скоробленные доски так, что трудно узнать, что икона новописанная, и буквально относится к древнему времени...»20. Есть все основания считать, что этот род деятельности иконников-старинщиков получил значительное развитие благодаря усилиям староверов Богоявленской слободы Мстёры, которая стала крупнейшим центром по изготовлению иконных стилизаций и подделок.

«Старинная», архаизирующая старообрядческая иконопись, таким образом, включала в себя несколько направлений иконописной практики: изготовление подделок, или имитаций «дониконовских писем», создание икон-стилизаций, выполнение всевозможных вариантов реставрационных реконструкций. Это уникальное явление русской художественной культуры требует своего тщательного углубленного исследования.