К вопросу о прагматических макроструктурах в дискурсе

Структура дискурса состоит из двух компонентов: лингвистического и экстралингвисти-ческого. Лингвистический компонент составляют системные языковые единицы: словоформа и предложение. Экстралингвистический компонент составляют ситуативный, социальный, прагматический, социокультурный, психологический и другие факторы. Дискурс характеризуется категориями актуального членения, пресуппозиции, субъективной модальности, коммуникативного акта и некоторыми другими аспектами. Поскольку текст и дискурс тесно связаны, структура дискурса похожа на структуру текста. Отличием являются лишь аспекты, связанные с устным воспроизведением речи.

Начало дискурса задается тональностью и стилем общения (например, официальным), его социокультурным и психологическим континуумом, а его динамика в наибольшей степени характеризует устную речь как процесс. Маркерами такой динамики становятся слова, помечающие структуру дискурса ( вот, ну, так сказать ) или контроль над ментальными процессами адресата ( понимаешь, Вася…; видите ли, Петя… ). Кроме того, динамика маркируется акцентами, паузами и интонационным рисунком речи.

Следует различать разные уровни структуры – макроструктуру, или глобальную структуру, и микроструктуру, или локальную структуру. Макроструктура дискурса – это членение на крупные составляющие: эпизоды в рассказе, абзацы в газетной статье, группы реплик в устном диалоге и т. д. Между крупными фрагментами дискурса наблюдаются границы, которые помечаются относительно более длинными паузами (в устном дискурсе), графическим выделением (в письменном дискурсе), специальными лексическими средствами

(такими служебными словами или словосочетаниями, как а, так, наконец, что касается и т. п.). Внутри крупных фрагментов дискурса наблюдается единство – тематическое, референциальное (т. е. единство участников описываемых ситуаций), событийное, временное, пространственное и т. д.

Специфическое понимание термина «макроструктура» представлено в трудах известного нидерландского исследователя дискурса (и выдающегося организатора лингвистики текста и впоследствии дискурсивного анализа как научных дисциплин) Т. Ван Дейка. Согласно Ван Дейку, макроструктура – это обобщенное описание основного содержания дискурса, которое адресат строит в процессе понимания [2]. Макроструктура представляет собой последовательность макропропозиций, т. е. пропозиций, выводимых из пропозиций исходного дискурса по определенным правилам (так называемым макроправилам).

В философской и языковой прагматиках принято соотносить речевые акты с отдельными предложениями. Таким образом, предложение «Я дам вам деньги завтра» может быть интерпретировано как обещание, данное в соответствующих контекстных условиях. Тем не менее понятие речевого акта также относится к высказываниям, состоящим из последовательности предложений, а именно к дискурсу или разговору в целом. То есть мы можем произносить несколько фраз и, таким образом, на более глобальном уровне выполнять один речевой акт. Мы можем обещать, предупреждать, утверждать, поздравлять или обвинять, произнося весь дискурс. Обычно это происходит даже в обычных и/или институциональных случаях, таких как законы, договоры, заявления, рассказы, обвинения, защиты, реклама

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 1(3). 2013

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 1(3). 2013

или научные статьи. В таких случаях предполагается, что мы выполняем то, что можно назвать макроречевым актом.

В этой статье мы исследуем этот вид прагматической макроструктуры дискурса не только с лингвистической точки зрения, но и с когнитивной. Будем считать, что понятие ма-кроречевого акта необходимо для того, чтобы понять когнитивные процессы, вовлеченные в планирование, исполнение, контроль, перевод и другие виды обработки дискурса и речевых актов в коммуникативном взаимодействии.

Мы предположили, что в последовательности речевых актов их число может быть функционально связано с формированием составного речевого акта. То есть мы берем одну из последовательностей речевых актов как единое целое и рассматриваем ее с определенной точки зрения.

В комплексном речевом акте, например в дискурсе, это означает, что один из речевых актов предназначен и использован лишь для того, чтобы другой речевой акт был возможен и более удачен. Например, я просто не говорю незнакомым людям, что забыл часы (в этой информации как таковой они не заинтересованы), если только такое заявление не объясняет, почему я спрашиваю у них время. Следовательно, цель высказывания в целом совпадает с целью основного речевого акта – запроса, а именно: мой собеседник знает, что я хочу узнать, который час, и, как следствие этого, готов на самом деле сказать мне точное время.

Что справедливо для речевых актов, справедливо и для любых действий в целом: например, раскуривание трубки – нормальное состояние для курения трубки, поэтому для достижения результата зажигание является единственным намерением и основным актом последовательности. Точно так же я показываю паспорт, чтобы иметь возможность снять деньги в банке, или даю написать тест студентам, чтобы проверить уровень их знаний.

Существуют ситуации, когда в последовательности действий отсутствует основной акт, но все же в совокупности все действия могут образовывать единое. К такой цепочке относятся компонентные действия. Например, такие действия, как «взять паспорт», «отдать его сотруднику банка», «получить деньги» и т. п. – это компонентные действия, которые сводятся к одному глобальному акту – «получение денег в банке». Также «закладка фундамента», «строительство стен», «строительство крыши» и т. д. выражают глобальный акт «построения дома». В указанных примерах компонентные действия, будь то скоординированные или подчиненные (вспомогательные), находятся только в рамках намерения строительства дома. Такие композитные (составные) намерения будут называться планом [3].

При выполнении или интерпретации последовательности речевых актов мы можем выделить определенный ряд подпоследовательностей к более глобальному речевому акту. Примеры, приведенные выше, наглядно иллюстрируют, что на самом деле подразумевалось в различных контекстах речи. Когда мы говорим о том, что кто-то спросил у нас время или кто-то попросил закрыть окно, мы обозначаем фактическую последовательность действий на макроуровне, где только запрос является релевантным. С учетом действия макроправила это обозначение осуществляется как строительство, так как объяснение причин для запроса может быть нормальным условием или частью запроса. Кроме того, правило обобщения позволяет нам сказать, что, в конечном счете, любое сообщение как фактический речевой акт может расцениваться утверждением, обещанием, угрозой и т. д. Наконец, можно опустить те последовательности речевых актов, в которых некоторые из них не имеют прямого значения и отношения к основному действию, например, такие как приветствие, служащее началом и завершением разговора, в котором А просит B сделать H:

Джон: Привет, Питер!

Питер: Привет, Джон! Как поживаешь? Джон: Хорошо, а ты?

Питер: Ну... Я не знаю. Немного паршиво, я думаю.

Джон: Что с тобой?

Питер: O, ничего серьезного на самом деле. Я провалил экзамен снова.

Джон: Жаль. Но в следующий раз ты его сдашь.

Питер: Буду надеяться на это.

Джон: Слушай, знаешь что? Сегодня вечером новый фильм Бертолуччи.

Питер: Да, я слышал об этом.

Джон: Я думал, может быть, будет интересно его посмотреть.

Питер: Я спрошу Сью. Она любит итальянские фильмы.

Джон: Хорошо, спроси ее.

Петр: Да, я позвоню ей сразу же. (...)

Хотя этот разговор и является искусственным, на его примере мы отчетливо можем наблюдать как последовательность из нескольких, порой разыгранных, речевых актов может быть отображена в паре «утверждение-запрос». Кроме того, данный разговор является макроречевым актом и приводит к дальнейшим действиям: «Питер собирается звонить своей жене», или «Джон, Питер и его жена пой- дут в кино в тот вечер». Фактическая последовательность состоит из приветствия, вопроса, утверждения, утешения и т. д. Так, сам запрос непосредственно не сделан в беседе, только определенные речевые акты могут косвенно указывать на него. Это означает, что некоторые условия запросов должны быть актуализированы, как, впрочем, это имеет место в нашем примере.

Прагматические макроструктуры дискурса дают объяснение тому, что можно назвать прагматической темой разговора. То есть в определенный момент разговора оба участника узнают, что они участвуют в игре «предложение, просьба или обещание», где оратор может сначала постепенно делать некоторые предварительные послания, например, в целях обеспечения некоторых предпосылок, и где слушатель может помочь говорящему, выражая его догадки относительно целей говорящего. В этом случае запрос А к B сделать H может растянуться на довольно долгий разговор в зависимости от близости участников, поддержания стратегий, деликатности запроса и т. д.

В отношении всех возможных разновидностей реального исполнения на микроуровне предположение одного или нескольких макро-речевых актов, на которых основан разговор, обеспечивает инвариант, то есть разговор приобретает то, что можно назвать прагматической согласованностью [2]. Это означает, что, как и для семантической связи между предложениями, отдельные речевые акты линейно связаны не только обычными условиями соединения, но также соотнесены с макроречевым актом, который может быть исполнен. Таким образом, в зависимости от основной прагматической темы разговора высказывание «Сегодня идет фильм Бертолуччи» может функционировать как некое предложение или как извинение, будучи простым утверждением.

Существуют макродействия во взаимодействиях. Так, например, определенные действия одного из говорящих могут стать лишь условиями, компонентами или последствиями глобального (основного) акта или главным действием главного агента. В нашем примере Джон является тем, кто делает (глобальный) запрос или предложение, в то время как Питер просто содействует выполнению запроса должным образом, показывая интерес или объявляя о последующих действиях.

Конечно, здесь вовлечено понятие перспективы. Мы могли бы предписать различные макродействия в зависимости от того, как мы видим последовательность действий с точки зрения того или иного участника (-ов). В целом следует сказать, что правила действуют по отношению к когнитивным и социальным контекстам планирования действий и интерпрета- ции: это зависит от задач, агентов или наблюдателей и т. д. и от того, какие макродействия предписаны и на каком уровне [2]. Например, описание действий в полицейском отчете о совершенном преступлении может быть гораздо более подробным, чем в ежегодном докладе большой организации.

Интересен тот факт, что когда мы предполагаем, что можем планировать, представлять и интерпретировать последовательности действий в виде макроречевых актов, то данные макроакты также должны иметь содержание, то есть пропозициональную основу. Таким образом, глобальная просьба А к Б может заключаться в том, чтобы пойти в кино с ним, но фактически это предложение может и не быть выражено как таковое в разговоре. Относительно нашего примера это означает, что мы должны назначить семантические макроструктуры не только для монологического дискурса, но и для диалогов. На самом деле если не делать этого, то мы не сможем четко сформулировать тему разговора. Линейная связность и согласованность для диалога имеют те же ограничения, что и для монологической речи, Очевидные различия относятся к смене говорящего, перспективным изменениям и диалогическому речевому акту (смежным парам, таким как «вопрос-ответ», «обвинение-защита» и т. д.). Наше предположение (см. выше) не означает, что всему разговору должны или могут быть предписаны макропропозиция и макроречевой акт. Фактические разговоры просто не всегда в целом последовательны. Так, тема может изменяться практически с одного или пары предложений на следующее одно (или более) предложение. В таких случаях не было бы никаких различий между микро- и макроструктурами. Как правило, такие разговоры невозможно просто вспомнить и рассказать, особенно если они были довольно длинными. Это происходит из-за отсутствия цельной организации. И хотя это теоретически и эмпирически возможно, большинство разговоров «вращается» вокруг определенного количества тем, которые организуют части разговора таким же образом, как и речевые акты.

Теперь мы видим, что не только на уровне предложения и последовательности в речевом акте существует тесная связь между структурой дискурса с одной стороны и речевым взаимодействием – с другой, но и на уровне высшего порядка концептов и действий. Если мы построим во время планирования или понимания макропропозицию, мы также должны построить макроречевой акт, который предписывал бы конкретные прагматические функции в процессе коммуникации. И наоборот, если говорить о глобальных речевых актах, они также должны иметь основное содержание.

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 1(3). 2013

• 1.    Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Изд. 2-е, стереотипное. М. : Еди-ториал УРСС, 2004. 432 с.

• 2.    Дейк Т. А. ванн. Язык. Познание. Коммуникация. Благовещенск : БГК им. И. А. Бодуэна де Куртенэ, 2000. 308 с.

• 3.    Ньюмейер Ф. Дж. Спор о формализме и функционализме в лингвистике и его разрешение // Вопр. языкознания. 1996. № 2. С. 43–54.

• 4.    Кибрик А. А., Плунгян В. А. Функционализм // Фундаментальные направления современной американской лингвистики : сб. обзоров. М. : Изд-во МГУ, 1997. С. 276–339.

  
  
  

Some Wordsabout Pragmatic Macrostructures in Discourse

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 1(3). 2013