К вопросу о природе малых форм хозяйствования в аграрной сфере

Основная часть. Предпринимая попытку объединения малых форм хозяйствования в самостоятельную группу, следует обратить внимание на кардинально разные условия хозяйственной деятельности, имеющие место, например, в Латинской ^мерике и Западной Eвропе. В этой связи Н.П. Макаров справедливо обращал внимание: «Ка^дая страна при всем своем внутреннем и районном разнообразии имеет свой стиль, свой основной тон, свою систему сельского хозяйства. Развертывание новых районов сельского хозяйства в стране, переход к новым системам и т.п. – все это не происходит свободно, независимо от начальных исходных районов и систем сельского хозяйства страны, а является генетически связанным. В этом смысле мы и говорим о едином стиле сельского хозяйства страны, несмотря на все историческое или районное его разнообразие» [1].

Рассматривая указанную проблему в разрезе крестьянских хозяйств ^.В. Чаянов пишет: «Так как в различных районах сочетание природных и рыночных условий крайне разнообразно, то мы, изучая организационную структуру крестьянских хозяйств, естественно столкнемся с еще большим разнообразием типов и видов их строения, так как природные и народно-хозяйственные различия района осло^няются для отдельных хозяйств еще различиями в семейном составе, землевладении и наличности капиталов» [2].

Семья – один из главнейших факторов крестьянского хозяйства, состав которой определяет качество и пределы хозяйственной деятельности, поскольку рабочие силы трудового хозяйства всецело определяются наличностью работоспособных членов семьи [2]. Однако семья (как социальный феномен), рассматриваемая в контексте организации крестьянского хозяйства, не всегда несет идентичную смысловую нагрузку при сравнении с понятием семья, которая, соответственно, рассматривается в биологическом контексте. В частности, русская земская статистика, отталкиваясь от представления крестьян, под понятием семья понимала круг лиц, постоянно питающихся за одним столом или из одного котла, тогда как, например, во Франции понятие семья определялось как круг лиц, запирающихся на ночь за одним замком [2].

При этом еще большие различия выявляются в рамках анализа размера семьи. Так, зачастую мо^но наблюдать со^ительство нескольких супру^еских пар, которые относятся к нескольким разным поколениям, образуя единую сло^ную патриархальную семью. Напротив, в силу традиций или других причин часты случаи, связанные с устремлением к автономному (самостоятельному) про^иванию едва повзрослевших членов семьи [2].

Ретроспективный анализ и расчет среднего размера российской семьи показывает, что, например, в 1891 году он равнялся 6,3 человек, в 1917 году наблюдается сни^ение до 6,0 человек, тогда как в 1922 году сни^ение достигло 5,4 человек [3, 4]. В свою очередь, анализ размера российской семьи в контексте результатов хозяйственной деятельности показывает, что за^иточное крестьянское домохозяйство в подавляющем числе случаев отличалось большим количеством членов семьи (в особенности му^ского пола). Напротив, бедные крестьянские хозяйства отличались малочисленными семьями [5]. Вместе с тем любая «хозяйствующая семья использует все доступные ее силам возможности своего естественно-исторического положения и той рыночной конъюнктуры, в которой она существует» [2].

Обращаясь к вопросу о землевладении целесообразно отметить, что стремление к обладанию собственностью на землю присуще всему сельскому миру, за исключением, возмо^но, батраков, привер^енных социалистической идеологии. Однако во времена массового про^ивания населения в сельской местности земля выступала в качестве фундамента социальной иерархии, что имело как символический, так и материальный характер, поскольку являлась олицетворением широких возмо^ностей в повседневной ^изни, например, служила гарантией при кредитовании и даже при выборе брачного партнера [6]. С этим связано и особое бережное отношение к земле у мелких землевладельцев, основанное на понимании законов природы и преемственности богатого опыта ее использования предками, что, напротив, не наблюдалось у крупных землевладельцев, незаинтересованных в физической производительности земли, а только в ее прибыльности [7].

Ну^но сказать, что вопрос, связанный с организацией правильного использования земель, подвергался обстоятельному изучению. В частности, Юстус Либих последовательно отстаивал позицию, связанную с необходимостью полного восстановления почв в процессе сельскохозяйственного производства, подчеркивая: «составные части почвы – это капитал земледельца» [8], тогда как Д.С. Милль писал: «граница, полагаемая производству качествами почвы, подобна очень эластичной и растя^имой повязке, которая, как бы сильно ни была растянута, все-таки может быть растянута еще шире, но которая стесняет задолго пре^де, чем растянется до последнего предела, и стеснение от которой тем сильнее, чем бли^е к этому пределу раздвигается она» [9].

Особенности методов ведения сельского хозяйства, включая отношение к земле, а также особенности организации и внутренней структуры крестьянского хозяйства оказали непосредственное влияние и на организацию хозяйственного мышления. В контексте данного вопроса Д. Торнер пишет: «В условиях, когда капиталистические хозяйства банкротятся, крестьянские семьи могут увеличивать часы работы, продавать по сни^енным ценам, не получать никакой прибыли и продолжать сельскохозяйственную деятельность год за годом...» [10].

В.К. Хлюдзинский занимает аналогичную позицию, указывая на то, что «качество почвы, размер владения, экономические условия для крестьянина на план его хозяйства обнару^ивают второстепенное влияние. Этот план вырабатывается под неотразимым давлением двух следующих причин: количество податей, которые он дол^ен уплатить, и наличного числа душ семьи, которые он дол^ен прокормить. Выбор растений, севообороты, скотоводство и всевозмо^ные мелиорации почвы у крестьян будут подчинены его личной семейной ну^де, нераздельно с которой он останется и при общинном землевладении, и при участковом» [11].

Вместе с тем, более ожидаемым выглядит мышление, в рамках которого при высокой производительности труда крестьянская семья не станет уклоняться от логики накопления капитала, то есть выйдет за рамки решения первоочередной (основополагающей) задачи, связанной с покрытием своих личных потребностей [2]. То есть хозяйственная семья крестьянина, организуя процесс производства, нацелена на максимальное удовлетворение своих потребностей и восстановление капитала как основы для последующего устойчивого производства, достигаемого посредством минимизации затрачиваемой энергии, что и позволяет обеспечить наивысшую оплату прило^ения собственного труда [2].

Помимо указанных факторов, влияющих на доход хозяйства, М.В. Неручев указывает на особую роль умений предпринимателя: «Умение, о котором идет речь, составляет причину, что прибыль от хозяйства часто не определяется его капитальными и естественными богатствами, а зависит на большую половину от идеи, которой воодушевлено лицо, стоящее во главе предприятия. Нравственные и умственные силы предпринимателя обеспечивают успех сельскохозяйственного дела гораздо более, не^ели мертвые богатства, составляющие фонд земельного имения и капитал, так как эти богатства играют только страдательную роль, идут только туда, куда ведет их человеческий ум, просвещенный знанием, и производят только там, где они группируются соответственным для этого образом» [12].

^.Н. Шишкин приходит к аналогичным выводам. Так, автор пишет: «Подобно тому, как врач при лечении болезни не дол^ен действовать по готовому шаблону, а дол^ен индивидуализировать, то есть в ка^дом частном случае сообразовывать свои мероприятия с личными качествами больного и условиями его ^изни, так и организатор при выработке организационного плана не дол^ен поступать шаблонно, а дол^ен то^е индивидуализировать, то есть проектировать те или другие мероприятия строго соответственно личным, так сказать, качествам имения и тем внешним условиям, в которые оно поставлено. Следовательно, чтобы с успехом врачевать или с успехом организовывать мало знаний и опытности, ну^но обладать еще искусством» [13].

Исследуя специфику хозяйственного поведения крестьянского хозяйства ^.В. Чаянов пишет: «выгодность или невыгодность того или иного хозяйственного начинания в крестьянском хозяйстве решается не путем арифметического исчисления доходов и затрат, а чаще всего интуитивным ощущением хозяйственной приемлемости или неприемлемости этого начинания, поскольку и построение организационного плана крестьянского хозяйства в настоящее время осуществляется не путем системы связанных логических построений и расчетов, а устанавливается по силе преемственности, подра^ания, опыта и многолетнего часто подсознательного отбора удачных методов хозяйственной работы» [2].

Выводы. Соответственно, разные условия функционирования малых форм хозяйствования не препятствуют осуществлению простых эмпирических обобщений. Более того, утвер^дение о том, что крестьян объединяют общие условия существования, например, в противостоянии корпоративному капиталу и, соответственно, общая почва для коллективного действия в общих интересах, является прочным основанием для легитимной группировки всех крестьян в единую социальную общность.

Таким образом, малые формы хозяйствования в аграрной сфере имеют самостоятельную экономическую сущность, позволяющую выделить их в самостоятельную группу хозяйствующих субъектов, обладающих уникальной природой, которую целесообразно принимать во внимание, как в рамках наращивания теоретической базы сельской экономики, так и в ходе выработки государственной аграрной политики.