К вопросу о стратегическом союзе между Российской Федерацией и Исламской Республикой Иран (2017 г.)

С началом 2017 г. вновь обострилась ситуация в ирано-американских отношениях. Два года, прошедшие с момента снятия санкций, показали, что экономическая ситуация в Иране осталась на санкционном уровне. Произошло это по ряду причин. Так, исследователь П.А. Артемьев видит причину ограничения в неполном снятии санкций, а значит в ухудшении инвестиционного поля (и так достаточно слабого). Например, США по-прежнему могут вводить санкции против зарубежных компаний и лиц, инвестирующих в Иран [Артемьев 2016: 21]. При этом, несмотря на изначальное снижение «агрессивной риторики» Соединенных Штатов Америки, большая часть денег (около 107 млрд долл.) Тегерана остается замороженной на счетах зарубежных банков. Нельзя не согласиться с мнением И.Е. Федоровой, которая указывает на отрицательную роль решения Верховного суда США поддержать решение конгресса о предоставлении 2 млрд долл. семьям 241 солдат, погибших в результате террористической атаки в Бейруте 23 октября 1983 гг. Эти деньги были сняты со счетов Центрального банка Ирана, замороженных в США [Федорова 2016: 257]. Иранская общественность была крайне недовольна этим шагом Вашингтона. Недовольным осталось и правительство ИРИ, лишний раз убедившееся в ненадежности «американских партнеров». Становится очевидным, что программа Совместного всеобъемлющего плана действий по решению иранской ядер-ной проблемы (СВПД)2 может быть оптимальной в контексте иранской ядер-ной проблемы, но она едва ли способствует развитию иранской экономики. Ситуацию обострил новоизбранный президент США Д. Трамп, который еще во время своей предвыборной программы заявил о своем негативном отношении к ИРИ. Сменив более либерального в этом вопросе президента Б. Обаму, Д. Трамп незамедлительно начал сыпать угрозами в адрес Ирана (например, Д. Трамп завил об уверенности в разработке Ираном ядерного оружия в обход СВПД3). С учетом общей «усталости» от США из-за так до конца и не снятых санкций и добавившейся к ним агрессивной риторики Д. Трампа Тегеран вновь решается на обострение отношений с Вашингтоном (а значит, и с Европой). 29 января 2017 г. в районе г. Семнана (230 км от Тегерана) был произведен испытательный пуск баллистической ракеты, а 8 февраля испытания были проведены повторно. Эффект оказался мощнейшим – Соединенные Штаты Америки пригрозили выработкой новых санкций в отношении Исламской Республики Иран. Новый виток санкций грозит привести ирано-американские отношения к уровню 2002–2008 гг. В этом контексте становится очевидным дальнейшее развитие российско-иранского партнерства. У России ситуация схожая: во-первых, ее экономический потенциал блокирован американскими санкциями, во-вторых, отношения между РФ и США за последние 2 года ухудшились настолько, что некоторые СМИ все чаще и чаще используют выра- жение «новая холодная война». Именно эти моменты становятся фактором формирования стратегических отношений между РФ и ИРИ (не говоря уже о множестве других сфер взаимодействия государств, например в области энергетики, торговли, туризма и т.д).

Несмотря на то что возможность стратегического партнерства России и Ирана обсуждалась исследователями еще в 1995 г. (во время заключения контракта на строительство АЭС в г. Бушере) [Юртаев 2012: 290], всерьез заговорили о ней только с началом участия РФ в сирийской гражданской войне (2011 г. – н.в). Именно это событие привело к новому этапу развития российско-иранского партнерства. Если проанализировать события в Сирийской Арабской Республике (САР) 2011–2016 гг., становится очевидной схожесть путей ИРИ и России в решении сирийского конфликта. Естественно, Иран, как и Россия, поддерживает нынешнего президента Сирийской Республики Башара Асада и стремится всеми силами если не оставить у власти самого президента, то хотя бы сохранить существующий режим. При этом цели у стран совершенно разные. По версии исследователя В.В. Евсеева, основной целью участия России в сирийской гражданской войне является сохранение договоренностей с нынешним правительством Сирии (многие из которых представляют из себя многомиллионные и долгосрочные контракты на поставку военной техники, технологий и др.) и укрепление своей позиции на Ближнем Востоке, т.к. в случае победы правительственных войск Сирия станет удобным плацдармом российской военной мощи на Ближнем Востоке. Данное событие, несомненно, ослабит влияние США в регионе, что также станет победой российской дипломатии. В свою очередь, Исламская Республика Иран идет путем своей концепции экспорта исламской революции и видит Сирийскую Арабскую Республику во главе с президентом-алавитом (шиитское направление в исламе) Б. Асадом. В.В. Евсеев использует понятие «шиитской дуги» для определения планов Ирана. «Дуга» подразумевает укрепление позиций Ирана на Ближнем Востоке от Ирана до Ливана через Сирию [Евсеев 2016: 93].

Используя ограниченные контингенты своих войск на территории Сирии (у России это в основном ВВС, у Ирана – военные советники, добровольцы «Басидж»1 и Корпус стражей Исламской революции), ИРИ и РФ успешно сотрудничают в противостоянии радикальной террористической группировке ДАИШ2, сумев общими усилиями нанести крупные потери ее войскам [Клепиков 2016: 46].

Говоря о политической стороне конфликта участников гражданской войны, важно отметить факт создания коалиции Тегерана и Москвы в противовес коалиции Вашингтона и Эр-Рияда, что вылилось в фактическое отстранение Саудовской Аравии от участия в гражданской войне в САР и ослабило позиции США. Эти события создали условия для создания межсирийского диалога, в котором Россия и Иран являются ведущими странами-миротворцами.

Соотнося схожесть санкционной ситуации в России и Иране и успех их сотрудничества в сирийской гражданской войне, описанные в данном исследовании, становится очевидной возможность создания стратегического союза России и Ирана (хотя бы в контексте конфликта в САР). Это означает, что союз можно называть военно-стратегическим. Именно этот контекст и подразумевал А. Лариджани, подчеркивая, что «Иран и Россия вместе идут стратегическим путем по решению сирийского кризиса. Есть надежда, что политические переговоры в Анкаре достигнут своей цели. Москва и Тегеран всегда стремятся путем диалога выстраивать наиболее эффективные действия»1. Анализируя текст интервью А. Лариджани, стоит отметить его озабоченность событиями в Йемене, которые привели к ослаблению позиций Саудовской Аравии в гражданской войне в Сирии2.

К сожалению, несмотря на вышеуказанные успехи Москвы и Тегерана и перспективы их сотрудничества, говорить о полномасштабном союзе пока рано. Существует много различных противоречий между Россией и Ираном (например, каспийская проблема), отодвигающих создание данного союза на далекую перспективу. Основная проблема связана, естественно, с разным менталитетом представителей обеих стран. Невозможно не согласиться с мнением известного ираниста Е.В. Дунаевой, которая связывает основные противоречия ИРИ и РФ с межкультурным фактором [Дунаева 2015: 130].

Естественно, Иран всегда будет сотрудничать с Россией, т.к. РФ находится в иранском векторе геополитического направления. Однако стоит помнить, что иранцы не поступятся своими интересами и всегда будут отстаивать свои права. Здесь проходит очень тонкая грань, по линии которой России стоит вести политику с ИРИ. После Исламской революции новое поколение иранских граждан (от рядовых до политической элиты) впитали в себя основные элементы концепции идеолога Исламской революции аятоллы Хомейни, закрепленной в иранской конституции. В рамках данного исследования становится целесообразным сослаться на 146 статью конституции ИРИ, которая не допускает «размещение каких-либо иностранных военных баз на территории страны, даже в мирных целях»3. Статья 81 конституции запрещает «предоставление иностранцам концессий при создании фирм и организаций в области торговли, промышленности, сельского хозяйства, горной промышленности и сферы услуг4. Это подтверждает факт, что Иран очень осторожен в выборе партнеров и любое проявление неуважения к собственному суверенитету и навязывание чужих правил приведет к разрыву отношений.

Разумеется, в рамках данного исследования невозможно раскрыть все сферы взаимодействия России и Ирана. Но можно констатировать, что в 2017 г. российско-иранское партнерство вышло на новый уровень. При этом отношения двух стран пока нельзя назвать союзными. Не вызывает сомнения, что 2017 г. станет годом принятия кардинальных решений в сфере международных отношений. В том же году должны состояться выборы президента ИРИ, результат которых также может повлиять на дальнейшее развитие связей двух стран.