К вопросу о возможности органичного сочетания идеологии и модернизации

П олитика модернизации в настоящее время немыслима без внятной и понятной населению идеологии. В начале 90-х гг. ХХ в. в нашей стране прозвучал призыв к деидеологизации, поскольку было признано, что идеология играет в политике только негативную роль. Но идеология в своей основе является системой политических, социальных идей, оценок, требований конкретных социальных слоев российского общества, социально значимых групп, опирающихся на определенные теоретические установки, которые выражают интересы и программные цели данных социальных групп.

Важнейшим условием для формулирования идеологии должно стать осознание властвующей элитой необходимости ускоренной модернизации страны и преодоления угрожающего ее безопасности социально-экономического и технологического отставания от высокоразвитых стран Запада и Востока. Духовное обновление, в котором, безусловно, нуждается Россия, логично осуществлять, решая ключевые проблемы развития страны. Как показывает опыт ускоренного развития ряда зарубежных стран в последние десятилетия, их правящие круги учитывали значение идеологии в деле социально-экономических преобразований и отнюдь не ратовали за деидеологизацию. Там, где осуществлялась политика форсированного, догоняющего развития, идеологией модернизации служил неоконсерватизм. Но и в развитых странах идеология неоконсерватизма во второй половине 70-х – начале 90-х гг. ХХ в. сыграла огромную роль в переходе к постиндустриальному обществу.

Современный мировой опыт показывает, что и в XXI в. ни одно государство не отказалось от идеологической работы, потому что для созидания, осуществления преобразований в стране всегда нужны люди, приверженные выдвигаемой концепции, идеалу, воззрениям.

ЖИРНОВ Николай

Федорович – д.полит.н., профессор кафедры политических наук ПАГС

В чем ценностный смысл политической идеологии? Он может быть выражен в следующем: идеология дает представление населению о направлении движения общества и государства, т.к. предполагает формирование общих принципов существования государства, его политики, разделяемых большинством данного общества. Для населения это может звучать, как ответы на вопросы: кто мы? зачем мы? куда держим путь? Только при наличии ответов может быть сформулирован конкретный образ ближайшего и отдаленного будущего – не только желаемого, но и, коль скоро это реалистический идеал, практически осуществимого. Таким образом, идеология становится движущей силой общественного развития.

Следует заметить, что новая идеология России может сформироваться только как идеология развития – синтетическая, открытая новациям, выполняющая конструктивную роль. Такую задачу может выполнить и неоконсервативная идеология. Неоконсерватизм признает универсальность таких понятий, как личные свободы, права человека, экономическая и политическая демократия, право народов на сохранение своей культуры и социальные права нетрудоспособных членов общества. В этом отношении он смыкается и с либерализмом, и с социализмом. Отличие неоконсерватора от либерала состоит в том, что первый признает значение традиционных ценностей для общественного развития, тогда как второй их игнорирует или, в лучшем случае, придает им второстепенное значение. Неоконсерватизм выступает за реформы, если они назрели и могут способствовать укреплению общественных устоев, поэтому он не имеет ничего общего с ностальгией по прошлому. Неоконсерватизм – это идеология радикальных реформ с опорой на лучшие традиции прошлого, которая сохраняет преемственность общественного развития. Именно он смог примирить мораль и микропроцессор, совместить требования нравственности и высокой культуры с научно-техническим прогрессом, что придало западному обществу определенную устойчивость, столь необходимую в эпоху обновления.

Представляется, что российский вариант неоконсерватизма может стать средством преодоления социокультурного раскола. Идеология модернизации позволит примирить основные идейно-политические течения – либеральное и народнопатриотическое, соединить идеи государственности, демократии и традиционные ценности (семья, нравственность, долг, патриотизм и т.д.). Неоконсерватизм в условиях России мог бы исполнить роль центристской идеологии, обеспечивающей согласие по ключевым направлениям стратегии модернизации.

Идеология модернизации может быть эффективной при условии, если она будет интегративной. Это означает, что она в меньшей степени должна быть собственно идеологией. Она должна представлять четкую стратегическую концепцию развития России в его глобальном контексте. Основная проблема заключается в том, захочет ли воспринять ее политический класс, что представляется весьма сомнительным. Такая идеология заведомо противоречит текущим интересам большей части правящего класса, предполагая разумное самоограничение в потреблении, власти, собственности.

При этом идеология модернизации может считаться ключевой, ибо она касается наиболее активной части населения страны. Она глубоко укоренилась в общественном сознании россиян и объективно трансформируется в идею соревновательности, т.е. способности конкурировать с ведущими странами.

Позитивный потенциал идеологии проявляется в том, что она должна сыграть роль внешнего амортизатора, нейтрализовать интенции реликтов традиционности и антизападничества. Главная задача – сделать социальные и технологические преобразования приемлемыми для людей, пока что не заинтересованных в модернизации. Для этого необходимо использовать элементы антимодернизаторских идей, для того чтобы показать, что именно модернизация ведет к возрождению России как великой державы, к сохранению самобытности российской культуры, надежной социальной защите слабых, к соединению экономической эффективности и социальной справедливости, к решению экологических проблем.

Идеология модернизации особенно нужна для муниципального уровня власти, с которым больше всего и контактирует население. Именно на этом уровне вырабатывается представление, почему нельзя обойтись без серии предлагаемых экономических преобразований, почему соответствующую программу можно осуществить, почему ее необходимо поддерживать и что для этого надо делать. Какие конкретные задачи в данном конкретном городе, ауле, районе, республике надо решить. Какие новые социальные инструменты и институты для этого надо реализовать. Ведь никакая стратегия развития не будет успешно реализована, если в ее осуществлении не будут участвовать и не будут ее контролировать основные слои населения, муниципальный уровень руководства.

Сегодня процесс модернизации осу- ществляется нарастающим потоком технологических и социокультурных инноваций, создаваемых обществом. Поэтому адекватной идеологией модернизации будет та, которая соответствует интересам и ценностям российского общества. Следует отметить, что социально-экономическое развитие в последних двадцати годах ХХ в. закрепило принудительное упрощение российского общества, что сказалось на характере отечественной бюрократии, во многих отношениях предельно нечуткой, а то и вовсе нетерпимой к рефлексии, знанию и прогрессу. Идеи национального развития до сих пор были вынуждены дрейфовать между Сциллой рыночного фундаментализма и Харибдой консервативного авторитаризма. Интеллектуальное сообщество неизбежно сталкивалось с необходимостью выбора между участием в глобальных интеллектуальных сетях на третьестепенных ролях и выполнением роли апологета российского «бюрократического разума».

Сейчас, в условиях кризиса глобализации, возникают благоприятные условия для выхода из этой ситуации. Притяжение практик наднациональных сетей, интеграцию в которые предлагал неолиберальный проект, ослабевает. Одновременно в России разворачивается кризис «бюрократического опыта» решения всех проблем путем распределения финансовых ресурсов. В этих условиях для России открывается принципиально новый шанс стать страной с высокотехнологической экономикой и развитым гражданским обществом. Для этого необходим отказ от поддержки как рыночного фундаментализма, так и консервативного авторитаризма.

Силы, стоящие за этими двумя проектами, стремятся к ликвидации одного из главных достижений эпохи модерна – автономии интеллектуальной сферы по отношению к рынку и государству и, следовательно, к упрощению общества. Порвать с неолиберальным глобализмом для политического класса означает связать свою судьбу с судьбой России. Обращение к неоконсерватизму может означать, что этот класс готов принять на себя политическую ответственность за ее будущее.

Политическому классу требуется разработать новое видение модернизации. В нашей стране под модернизацией часто понимался путь «догоняющей модернизации»: применение к себе чужих критериев восприятия и неспособность выработать собственную меру оценки. При этом возникает опасность превращения в добровольный объект колониальной экспансии. Поэтому проблема модернизации – это вопрос о самоопределении России. Как никогда ранее, сегодня актуален призыв Иммануила Канта: «Имей мужество пользоваться собственным умом!» Это понимание основывается на том, что, во-первых, история не является линейным процессом, во-вторых, «догоняющее развитие» чревато не только приобретениями, но и издержками, а в-третьих, современность не предполагает унылое неолиберальное единообразие, но, напротив, представляет собой совокупность жизнеспособных альтернатив.

Участие в современной жизни – это участие в глобальной конкуренции за установление основных характеристик современного мира. Условием подобного участия является модернизация – непрерывное производство обществом технологических и социокультурных инноваций. Эффективная стратегия модернизации состоит в выборе такого самоопределения, которое позволит России интенсифицировать собственное производство инноваций и вовлечь в процесс изменений большую часть интеллектуального класса. Именно на этой основе возможно создание российской версии современности, способной успешно конкурировать с проектами других ведущих стран мира. Политическому классу необходимо дать ответ неолиберализму, представляющему собой универсальную стратегию изъятия из современности незападных культур. Если модернизация – требование дня, то идеологическая составляющая – это двигатель такой модернизации. Без идеологии мы не увидим истинный исторический размер предстоящей модернизации.