К вопросу об особенностях развития раннекапиталистических отношений в европейских странах и России

Конец XV — первая половина XVI столетия, наполненные глубокими, необратимыми социально-экономическими и политическими переменами, представляют для современных историков-медиевистов большой научный интерес. Центр экономических и политических достижений тогда находился в Западной Европе, стоявшей на пороге наступления капиталистической эры, эпохи «великого прорыва», когда были заложены основы современной европейской цивилизации. До начала XVI века трансформация западноевропейского феодализма проходила под влиянием роста товарно-денежных отношений и мелкого товарного хозяйства. Разложение феодального по характеру мелкого товарного производства под влиянием проникавшего в его среду торгового, купеческого капитала, отрыв от средств производства и предметов труда масс мелких товаропроизводителей, уничтоже- ние частной собственности, основанной на собственном труде, имели место в рамках позднего феодализма, подрывали его хозяйственную основу. С начала XVI столетия, со вступлением европейских стран в эпоху мануфактурного капитализма, решающими факторами общеевропейских перемен, качественно новыми рычагами разложения феодализма стали необратимый процесс генезиса капитализма, неуклонное развитие первоначального накопления капитала, подготовившие окончательное разрушение феодализма и победу ранних буржуазных революций [1]. Именно генезис раннекапиталистических отношений, по К. Марксу, стал отличительной особенностью и решающим фактором исторической эволюции европейского общества в XVI—XVIII столетиях, он ярко и убедительно подчеркнул всеобщность, универсальность и необратимость путей развития европейской ци- вилизации. Формирование новых раннекапиталистических отношений в экономике, политической области, социальной сфере и культуре, расширение мирового рынка, борьба за колонии выдвинули на передний план капитал и наёмный труд, превратили европейскую историю во всемирную.

Будущая Россия, тогда ещё мало кому известная Моск о вия, завершала свой объединительный процесс, логически приведший к рождению российского самодержавия («самодер-жавства») в январе 1547 года. С благословения митрополита Макария, обрядившись в византийские императорские регалии, «царь и великий князь Всея Руси» своим великодержавием покончил с притязаниями стран Запада поставить Московскую Русь в зависимость от них и тем самым способствовал быстрому хозяйственному и культурному освоению обширных земель к востоку от Москвы. В то время как страны Западной Европы алчно захватывали под свои колонии заморские земли на других континентах, русские переселенцы героически осваивали новые территории внутри будущей России, вплоть до Восточной Сибири. Приобретённые в результате русских географических открытий земли на севере, востоке Европы и в Азии вдвое превосходили все западноевропейские территории [2].

«Третий Рим», Московская Русь, наконец, смогла участвовать в европейской политике и торговле. В мае 1553 года английская экспедиция сэра Хью Уиллоби и капитана Ричарда Ченслера на трёх кораблях вышла в море и достигла окрестностей Холмогор по течению Двины. В январе 1554 года начальник экспедиции капитан Ричард Ченслер был принят царём Иваном Грозным в присутствии членов Избранной Рады Алексея Адашева и Ивана Висковато-го. Так в 1554 году была основана «Московская компания» (также известная как «Русская компания»), положившая начало русско-английским торговым отношениям. На обратном пути в Лондон корабль Ченслера попал в бурю, капитан с сыном погибли, но чудом спасшееся русское посольство благополучно прибыло в Британию. Уже в 1557 году первая партия английского сукна была доставлена в Московию, англичане основали канатное производство в Холмогорах. Нуждавшаяся в железной руде Англия получила право добывать руду и строить железоделательный завод в городе Вычегде. В русских городах появились британские врачи, аптекари, мастера строительного и железоплавильного производства. Лишь преобладание политических интересов над экономикой (борьба вокруг заключения политического союза с Англией против Польши и Ливонского ордена вопреки интересам английской дипломатии, бурная переписка царя с английской государыней, нереальный план женитьбы Ивана Грозного на королеве Елизавете Тюдор) помешало благополучному развитию русско-английских торговых связей [3]. Охлаждением русско-английских отношений немедленно воспользовались голландцы: в 1577 году в устье Двины появился первый голландский корабль с товарами.

Территориально выросшая, недавно сбросившая засилье Золотой Орды, пережившая реформы Избранной Рады 1540—1550-х годов и бедствия опричнины в 1565—1572 годах, феодальная Моск о вия только что вступила в период монархии с сословным представительством (сословной монархии), тогда как в Европе повсюду торжествовали абсолютистские порядки. Абсолютизм, по К. Марксу, «возникает в переходные периоды, когда старые феодальные сословия приходят в упадок, а из средневекового сословия горожан формируется современный класс буржуазии...» [4]. В условиях абсолютной монархии феодальному дворянству было наиболее удобно приспособиться к росту капиталистических отношений, использовать государство для защиты своих политических и хозяйственных интересов. Перед русской правящей княжеско-боярской политической элитой стояла задача завершения растянувшегося на века закрепо-стительного процесса. Только через столетие, в 1649 году, согласно главе XI «Суд о крестьянах» Соборного Уложения царя Алексея Михайловича Романова, в России будет юридически оформлено полное, наследственное и потомственное крепостное право в общегосударственном масштабе [5]. Российская натурально-хозяйственная, барщинно-оброчная модель феодализма, основанная на усилении внеэкономического принуждения непосредственных производителей, на развитии общества от одной формы несвободы к другой форме личной зависимости, узость рынка и слабость товарно-денежных отношений не смогли поколебать феодальные устои самодержавно-крепостнического строя и отодвинули вопросы его трансформации на два столетия [6].

В Германии разворачивалось реформационное протестантское движение, кипели жаркие дискуссии в гуманистических кружках, в воздухе уже витало дыхание Реформации и Великой Крестьянской войны первой четверти XVI столетия. Занесённое из Италии, гуманистическое движение в Германии к началу XVI века уже клонилось к упадку [7]. Возможно, Великая Крестьянская война была первой, робкой и неудачной попыткой революционного штурма основ феодального абсолютизма, потерпевшей поражение раннебуржуазной революцией европейского масштаба [8]. Неравномерность экономического развития отдельных частей Германии, незавершённость превращения простого товарного производства в капиталистическое, отток капиталов из горнодобывающей отрасли, «второе издание крепостничества», экономическое противостояние северного и юго-западного регионов Германии привели к взрыву народного возмущения — Великой Крестьянской войне в 1524—1525 годах. Новый этап процессов распада, автономизации и территориализации отдельных земель Германии, усиление конфессионального раскола стали тормозом раннекапиталистического развития страны и привели к глубокому регрессу в XVI — начале XVII века и первой общеевропейской Тридцатилетней войне 1618—1648 годов. Война окончательно подорвала внутреннюю и внешнюю торговлю страны, нанесла уничтожающий удар по её кредитной и финансовой системе. На многие десятилетия замерло развитие мануфактурного капитализма, в регионе к востоку от Эльбы (в Заэльбье) юридически было восстановлено крепостничество [9].

Испания, завершившая Реконкисту, и соседняя Португалия раньше всех вступили на путь колониальных завоеваний. Подъём пиратства, флибустьерства, корсарства и других форм морского разбоя стал мощным рычагом первоначального накопления капитала. Широкомасштабная колониальная экспансия (Великая Конкиста) не привела к глубоким структурным изменениям в экономике стран Пиренейского полуострова, в отличие от ряда других западноевропейских стран. Приток дешёвого золота из колоний создал благоприятнейшую конъюнктуру для подъёма торговых операций в общеевропейском масштабе, заложил основы для накопления крупных состояний буржуазного европейского бизнес-класса. Торговый капитал, разумеется, сыграл свою историческую роль в процессе генезиса европейского капитализма, хотя говорить об особой эпохе, этапе торгового капитала, в истории стран Западной Европы не приходится. Торговый, купеческий капитал, не связанный цеховой регламентацией, был в тот период, по определению К. Маркса, «единственной свободной формой капитала, противостоящей цехам» [10].

Революция цен (инфляционная конъюнктура) стала решающим фактором социально- экономического развития абсолютистской Франции в XVI веке. С 1540-х годов последствия общеевропейской «революции цен» стала испытывать на себе Англия, где произошло резкое обесценение фунта стерлингов. Богатства европейской бизнес-элиты, подъём её деловой активности возрастали прямо пропорционально темпам падения стоимости благородных металлов и росту цен на продукты питания и продовольствие в 1480—1620-х годах [11].

Каждая из европейских стран по-своему распорядилась притоком в Европу драгоценных металлов в соответствии со своими социальноэкономическими и политическими условиями. Испанский абсолютизм как основа всемирной империи Габсбургов предпочёл потратить заморские сокровища на подготовку и ведение войн с Францией, Англией, Турцией, на создание громадной колониальной империи в Северной, Центральной и Южной Америке, завоевание Туниса, Филиппин, на укрепление своих позиций в Италии. Вместо реорганизации своей экономики испанское дворянство черпало феодальную ренту из капиталистических мануфактур и фермерских хозяйств соседних Нидерландов. Безжалостный грабёж испанским дворянством заморских колоний и своего народа, потребность постоянно приспосабливать испанскую экономику к своим реакционным интересам привели к хозяйственному упадку страны во второй половине XVI века. Разгром английским флотом испанской «Непобедимой армады» в 1588 году, военные поражения испанцев в Нидерландах и во Франции, утрата ряда заморских колоний под натиском англичан и голландцев существенно истощили экономику Испании, подорвали ее лидирующие позиции в Западной Европе [12]. Рост государственного долга вследствие реакционной внутренней политики итальянских грандов, троекратное объявление Испании банкротом, провалы в международной политике испанского абсолютизма и острая социальная борьба городских и сельских низов превратили Испанию во второстепенную страну Европы. К. Маркс справедливо отнёс испанский абсолютизм к скоплению «дурно управляемых республик с азиатской формой правления» [13]. Свою мрачную роль могильщика капиталистического прогресса в Испании сыграли католическая церковь и инквизиция.

Франция, как и Московское царство, также завершала своё политическое объединение в XVI веке. Слабость экономических связей между северо-восточным и южным регионами Франции, тяготевшими к различным зонам внешней торговли, незавершённость процесса централизации французской экономики, засилье итальянских предпринимателей, «одворянивание буржуазии», многолетние изнурительные гугенотские войны помешали французскому абсолютизму лидировать в общеевропейском соревновании за гегемонию. Тем не менее французский абсолютизм, опираясь на централизованное, территориально сплочённое национальное государство, смог сыграть значительную роль в подъёме раннекапиталистических отношений во Франции. В противоположность Франции, испанский абсолютизм был экономически слаб, не обеспечил необходимой степени государственной централизации Испании, не располагал необходимыми материальными ресурсами для должной поддержки бизнес-сословия.

В территориально раздробленных Германии и Италии, так и не решивших судьбоносную проблему национальной государственной централизации, абсолютизм принял характер изолированных друг от друга территориальных, региональных образований. Подобная консервативная, локальная модель княжеского абсолютизма не смогла решить ни общегосударственных проблем, ни этнически сплотить народы Италии и Германии, ни проводить целенаправленную политику поощрения развития внутренней и внешней торговли. Более того, княжеский, территориальный абсолютизм в Италии и Германии превратился в главную преграду капиталистического развития в обеих странах [14]. Итальянские войны и Великая Крестьянская война закрепили процессы регионализации и зависимости Германии и Италии от иностранных государств. В этих ограниченных условиях роль раннебуржуазных элементов в хозяйственной и политической жизни своих стран оказалась незначительной [15].

В Италии, переживавшей острую торговую конкуренцию между городами, с начала XVI века начался их резкий упадок. Отсутствие единого экономического центра, борьба за гегемонию в транзитной торговле между Флоренцией и Пизой, между Венецией и ломбардскими городами, соперничество в сфере экспортной торговли сукнами, конкуренция в банковской сфере, разделение Италии на ряд рынков локального характера не позволили ей стать лидером в сфере утверждения капиталистических отношений. К глубоким отрицательным последствиям привела утрата Италией своих позиций в мировом торгово-финансовом мире. Упадок итальянских торгово-банкирских домов во Франции и Испании, исчезновение итальянской колонии в Лондоне, острая конкуренция со стороны английских и голландских купцов и отставание итальянской промышленности от французской, английской и голландской имели далеко идущие последствия для бывшего гегемона Средиземноморья [16]. Место итальянских торговых центров быстро занимали испано-португальские, а затем и нидерландские города, к ним перешла лидирующая роль в развитии заморской торговли. Опережая своих соседей, Италия со временем оказалась вытесненной на обочину европейского мира. Несмотря на быстрый подъём внецехового производства, появление ранних мануфактур во флорентийском сукноделии в XIV—XV столетиях, которые носили локальный и временный характер, невзирая на блестящие достижения в складывании раннебуржуазной культуры в XIII веке, Италия, как и Франция, не смогла занять лидирующие позиции в процессе генезиса европейского капитализма.

В Нидерландах восходила звезда Антв е рпена, ведущего торгового и биржевого города Западной Европы. Экономически самая передовая страна Европы находилась в политической зависимости от реакционной и грабительской Испании. Основной плацдарм западноевропейского капиталистического прогресса сложился в Антверпене, откуда позже переместился в Амстердам и Лондон. Их удобное географическое положение, узловое положение на пересечении морских и речных коммуникаций, р а звитое складочное (ст а пельное) право для транспортировки товаров морем, мощные ресурсы п о ртов с системами фрахта судов и страхования товаров, успешная работа фондовых и товарных бирж, банковских систем обеспечили Лондону и Амстердаму большое будущее. В Нидерландах и тюдоровской Англии уже существовало немало оборотистых, нечистых на руку и богатевших на займах, контрабанде, теневых сделках авантюристов, готовых вложить свои капиталы в промышленность, торговлю, кредитную сферу. Английская и голландская буржуазия широко использовала для своего обогащения государственные долги, выступая в роли кредитора государства и получая взамен ряд хозяйственных уступок [17].

Общим правилом для развития как голландской, так и английской экономики стала гегемония торговли, которая обеспечивала промышленное преобладание. Рост мануфактурного производства в Голландии был связан с экспортом товаров на внешние рынки, тогда как продукция английских и французских мануфактур поступала главным образом на внутренний ры- нок. В целом ряде новых отраслей производства — ситценабивной, стекольной, шелкоткацкой, пивоваренной, сахарорафинадной областях, производстве кирпича и черепицы — возникали мелкие и средние мануфактуры и кооперации. К XVII веку в Нидерландах уже имелись купцы и предприниматели, располагавшие состояниями в миллион гульденов. В целом, в отличие от Англии, в Голландии так и не сложилось торгово-предпринимательское сословие «джентри» («новое дворянство»). Подобные английским джентри, связанным с буржуазными кругами, «люди мантии» имелись в абсолютистской Франции [18].

Таким образом, торгово-промышленным центром, ядром Западной Европы в XVI веке оставался передовой северо-западный регион, включавший в себя Нидерланды, Англию и частично Францию. Здесь быстрыми темпами происходила капиталистическая трансформация внецехового производства, возникали кооперации, рассеянные, смешанные и централизованные мануфактуры, углублялась пролетаризация населения и складывался рынок дешёвой наёмной рабочей силы. Этот регион необратимого развития раннего капитализма противостоял территории Юго-Западной и Прирейнской Германии, где существовала возможность реставрации феодальных порядков, и региону феодальной реакции к востоку от реки Эльбы, где имело место «второе издание крепостничества». Юго-Западная и Прирейнская Германия, а также Заэльбье выступали в роли аграрносырьевых придатков северо-западного региона необратимого развития капитализма. В аграрносырьевой придаток Западной Европы на долгие столетия было суждено превратиться баснословно богатой природно-сырьевыми ресурсами и даров о й несвободной рабочей силой самодержавно-крепостнической России и исторически подтвердить свою принадлежность к типу вечно «догоняющих» Запад цивилизаций [19].

Наибольший интерес для многих поколений историков-медиевистов представляет «классический», английский вариант генезиса капитализма. Он по-прежнему не перестаёт привлекать к себе внимание исследователей логикой своего развития, быстротой и необратимостью перемен, тесной взаимосвязью составляющих его компонентов, взаимообусловленностью социально-экономических и политических факторов, в силу которых маленькая островная страна с четырёхмиллионным населением на периферии Европы буквально за полтора-два века совершила невиданный рывок в капитализм, смогла занять лидирующие позиции в европейской и всемирной истории [20].

В XIV—XV веках Англия считалась отсталой страной, задворками, окраиной Европы, наглухо изолированной от средиземноморского мореплавания. К концу XV века страна освободилась от крепостничества и располагала всеми ресурсами для капиталистического развития. Завершившиеся к 1485 году войны Алой и Белой Роз (Ланкастеров и Йорков) существенно подорвали позиции старой феодальной аристократии и расчистили основу для экономического и политического подъёма «нового дворянства». Лишь пять-восемь фамилий представителей старой знати (Уорвики, Рассели, Сесили, Спенсеры) смогли адаптироваться к новым условиям жизни и новым методам ведения хозяйства. Приток в Англию квалифицированной иностранной рабочей силы из европейских стран (Германии, Голландии), где разгорался пожар Контрреформации, несомненно, также благоприятствовал расцвету пастбищного овцеводства и развитию новых, перспективных отраслей текстильного производства (выделки так называемых «бомбазинов»).

В XVI столетии сельская Англия стала авансценой массового насильственного отделения крестьянства от средств производства в форме огораживаний, итогом которых стало создание огромной армии наёмного труда и необратимая ломка отжившего феодального уклада в деревне. Посредством аграрного переворота старое, феодальное землевладение трансформировалось в буржуазное, феодальная земельная рента была вытеснена капиталистической земельной рентой. Поместную, манориальную форму организации землевладения сменило капиталистическое фермерство. В итоге аграрного переворота английская деревня стала благоприятной средой проникновения капитала и создала наилучшие условия для первоначального накопления капитала. Аграрный переворот в английской деревне совпал с началом мануфактурного периода в промышленности. Оба эти процесса взаимообусловливали друг друга и ускоряли генезис раннего капитализма в английской экономике [21].

Ведущими отраслями производства в английских городах и сёлах являлись сукноделие и шерстоткачество. Наряду с гильдейской (цеховой) формой организации городского текстильного ремесла в сельской местности существовала огромная масса свободных внецеховых ремесленников — стригалей, чесальщиков, прядильщиков, сукновалов, ткачей, шерстобитов, ворсовальщиков, отделочников, красильщиков, работавших на дому на своём сырье и орудиях труда [22]. Трансформация внегильдейского (внецехового) ремесла на капиталистический путь развития в недрах английского феодализма началась ещё с конца XV века и продолжалась на протяжении всего XVI столетия, вплоть до начала Английской буржуазной революции [23]. Большинство городских внецеховых ремесленников предпочитали выносить своё производство за пределы корпоративных городов, в сельскую местность, где отсутствовала конкуренция со стороны гильдий, доступнее и дешевле были сырьё, рабочая сила и не ощущалось административного давления со стороны городских властей.

Начальный этап трансформации мелкого товарного производства, видимо, был связан с фигурой торговца, раздатчика сырья и скупщика готовых изделий, который вторгался в сферу производства, постепенно отделял непосредственных производителей от частных средств производства, низводя обездоленных работников до положения наёмных предпролетариев.

Часто скупщик-раздатчик, встроившийся в систему авансирования (систему раздач, комиссионную систему), консервировал старые, феодальные формы производства, не меняя его характера. Тесная связь с торговой сферой способствовала быстрой аккумуляции капиталов в руках торговцев-предпринимателей (brogging clothiers) и рождала среду, питательную для капитализма. Работая над аналогичными проблемами генезиса российского капитализма, В. И. Ленин советовал историкам: «Необходимо подробно и тщательно изучить, как хозяйничает скупщик, как складывается его капитал в сфере закупки сырья, сбыта продукта… какие условия вызывают иногда частичную обработку сырья в мастерских скупщика и отдачу затем рабочим на дом для дальнейшей обработки (причём окончательная отделка иногда делается опять скупщиком)…» [24].

На следующем этапе перестройки ремесла скупщик превращался в организатора раннекапиталистического по характеру производства — в предпринимателя-суконщика (clothier). «Торговый капитал порабощает себе массу производителей и организует капиталистическую мануфактуру, капиталистическую домашнюю систему крупного производства» [25]. В Англии XVI века, наряду с кооперациями, уже имелись как мелкие, так и средние мануфактуры, главным образом рассеянные и смешанные, с элементами их перерастания в централизованные пред- приятия. В ходе перестройки внецехового производства на капиталистический путь развития происходило превращение торгового капитала в промышленный, поскольку «мануфактура непосредственно примыкает к первым стадиям капитализма в промышленности» [26].

Наличие массы мелких полусамостоятель-ных товаропроизводителей самых различных градаций говорило о «незавершённости превращения товарного хозяйства в капиталистическое» [27], как не завершён был и процесс перехода к мануфактурам. Отмечалось обилие простых коопераций, рассеянных и смешанных мануфактур, организаторами которых были Томас Спринг из Лавенхема (графство Суффолк), Томас Пейкокк из Коггешалла (графство Эссекс), семейство Стампов из Малмсбери (графство Уилтшир), Таккэр из Бэрфорда и другие преуспевающие суконщики-предприниматели. Многие из них начинали свой бизнес бедными ремесленниками, собственным трудом зарабатывали себе на хлеб. Отец Уильяма Стампа был простым ткачом, а брат — кровельщиком. Сам Уильям Стамп начинал бизнес с суммы в пять фунтов стерлингов, получил титул рыцаря, стал членом парламента и заслужил звание «королевского слуги», особы, близкой к престолу. После смерти предприимчивый бизнесмен удостоился быть погребённым по соседству с великим Байроном.

Для ранних английских предприятий были характерны больш а я зависимость от сырьевых рынков и рынков сбыта готовой продукции, нехватка оборотных капиталов для расширения производства. Мануфактуристы испытывали жёсткое давление со стороны конкурентов-товаропроизводителей, что приводило к разорению и гибели их непрочных и слабых предприятий. Первым капиталистам, пионерам капиталистической эры, приходилось вкладывать свои капиталы в недвижимость, заниматься полеводством, садоводством, обзаводиться фермами и вести внутреннюю и внешнюю торговлю. Доходы от побочного бизнеса порой превышали прибыли мануфактуристов от основного предпринимательства; быстрее всего аккумуляция капиталов имела место в сфере внутренней и внешней торговли текстильными товарами.

Развитие раннекапиталистических отношений в стране классического образца генезиса капитализма происходило на фоне глубоких социальных перемен в английском обществе и ускорялось противоречивой, непоследовательной политикой тюдоровского абсолютизма. К. Маркс справедливо заметил, что «правительства, на- пример, Генриха VII, VIII и т. д. выступают в роли пособников исторического процесса разложения и в роли тех, кто создал условия для существования капитала» [28]. Широкий слой носителей новых, раннекапиталистических отношений в экономике Англии оказывал существенное давление на политику абсолютистских правительств династии Тюдоров. К началу Английской буржуазной революции в стюартовской Англии насчитывались тысячи семей «джентри». Именно «новые дворяне» в союзе с зажиточной верхушкой йоменов, разбогатевших на земельных спекуляциях, торговле, теневых сделках и огораживаниях, стали оплотом революции и поддержали буржуазные реформы в стране.

• 1.    Ленин В. И. Карл Маркс // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 64.

• 2.    Альшиц Д. Н. Начало самодержавия в России. Л., 1988; Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. М., 1982; Леонтьев А. К. Образование приказной системы управления в Русском государстве: (Из истории создания центрального государственного аппарата в конце XV — первой половине XVI в.). М., 1961; Носов Н. Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. М., 1969; Сахаров А. М. Образование и развитие Российского государства в XIV—XVII вв. М., 1969; Шмидт С. О. Становление российского самодержавства (Исследование социально-политической истории времени Ивана Грозного). М., 1973.

• 3.    Хорошкевич А. Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. М. : Древлехранилище, 2003. С. 145—146; Соколов А. Б. Навстречу друг другу: Россия и Англия в XVI—XVIII веках. Ярославль : Верхне-Волжское изд-во, 1992. С. 16—17; Лурье Я. С. Английская политика на Руси в конце XVI века // Учен. зап. Ле-нингр. пед. ин-та. Л., 1947. Т. 16. С. 167; Вернадский Г. В. История России. Московское царство. М. : Аграф, 2000. С. 348, 353; Штокмар В. В. Очерки по истории Англии. XVI век. СПб. : Але-тейя, 1999. С. 78.

• 4.    Маркс К. Морализирующая критика и критизи-рующая мораль // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 306; Шмидт С. О., Гутнова Е. В., Исламов Т. М. Абсолютизм в странах Западной Европы и в России (Опыт сравнительного изучения) // Новая и новейшая история. 1985. № 3.

• 5.    Маньков А. Г. Уложение 1649 года — кодекс феодального права России. Л., 1980.

• 6.    Буганов В. И., Преображенский А. А., Тихонов Ю. А. Эволюция феодализма в России. Социальноэкономические проблемы. М., 1980.

• 7.    Смирин М. М. Очерки истории политической борьбы в Германии перед Реформацией. М. : Изд-во АН СССР, 1952. 413 с.; Смирин М. М. Народная Реформация Томаса Мюнцера и Великая Крестьянская война. М. ; Л., 1947. 2-е изд., испр. и доп. М. : Изд. АН СССР 1955. 567 с.; Смирин М. М.

• 8.    Некрасов Ю. К. Реформа или революция? Реформация и Крестьянская война в германских землях XVI века. Вологда, 1998; Некрасов Ю. К. Торговые компании и буржуазия Южной Германии в начале пути от средневековой к индустриальной цивилизации, 1450—1550. Вологда, 2005.

• 9.    Майер В. Е. Деревня и город в Германии в XIV— XVI вв.: (Развитие производительных сил). Л. : Изд-во ЛГУ, 1979. 168 с.; Майер В. Е. Крестьянство в Германии в эпоху позднего феодализма. М. : Высш. шк., 1985. 191 с.

• 10.    Маркс К. Капитал. Т. I // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 371.

• 11.    Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII столетия. Т. 1. Структуры повседневности: возможное и невозможное. М. : Наука, 1986; Щеголев П. П. Очерки по истории Западной Европы XVI—XVII вв. Гл. III. Л. : Соцэкгиз, 1938; Яброва М. М. Очерки колониальной экспансии Англии эпохи первоначального накопления. Саратов, 1966.

• 12.    Литаврина Э. Э. «Революция цен» и государственные финансы Испании в XVI—XVII вв. // Проблемы испанской истории. М., 1979.

• 13.    Маркс К. Революционная Испания. Очерк 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 10. С. 722.

• 14.    Ивонин Ю. Е. Универсализм и территориализм. Старая империя и территориальные государства Германии в раннее Новое время, 1495—1806. М., 2004.

• 15.    Ястребицкая А. Л. Некоторые формы раннекапиталистических отношений в немецком книгопечатании второй половины XV — середины XVI в. // Средние века. Вып. 24. М., 1963; Савина Н. В. Южнонемецкий капитал в странах Европы и испанских колониях в XVI в. М. : Наука, 1982. 340 с.; Некрасов Ю. К. Очерк из экономической истории Германии XV — начала XVI века // Проблемы социально-экономической истории Германии и Австрии XV—XVI веков. Вологда, 1969; Некрасов Ю. К. О роли торгово-ростовщического капитала в горной промышленности германских земель в XVI веке // Проблемы экономического и политического развития стран Европы в античную эпоху и средние века. М. : Изд-во МГПИ им. В. И. Ленина, 1975; Некрасов Ю. К. Возникновение и развитие системы раздач в текстильной промышленности Верхней Швабии и Северной Швейцарии // Генезис капитализма в позднее средневековье в Англии и Германии : межвузовский сб. науч. тр. М. : Изд-во МГПИ им. В. И. Ленина, 1979; От аграрного общества к государству всеобщего благосостояния: Модернизация Западной Европы с XV в. до 1980-х гг. М., 1998; Раков В. М. «Европейское чудо» (Рождение новой Европы в XVI—XVIII вв.). Пермь, 1999.

• 16.    Рутенбург В. И. Италия и Европа накануне нового времени. Л., 1974; Ролова А. Д. Основные черты экономического развития Италии в XVI— XVII вв. // Возникновение капитализма в промышленности и сельском хозяйстве стран Европы, Азии и Америки. М., 1968. 486 с.

• 17.    Штокмар В. В. Очерки по истории Англии XVI века. Л., 1957; Штокмар В. В. Экономическая политика английского абсолютизма в эпоху его расцвета. Л., 1962; Англия в эпоху абсолютизма : статьи и источники / под ред. Ю. М. Сапрыкина. М., 1984; Дмитриева О. В. Социально-экономическое развитие Англии в XVI веке. М., 1990.

• 18.    Арзаканян М. Ц., Ревякин А. В., Уваров П. Ю. История Франции. М., 2005; Уваров П. Ю. Франция XVI века: опыт реконструкции по нотариальным актам. М. : Наука, 2004; Уваров П. Ю. Французы XVI века: взгляд из Латинского квартала. М., 1993; Чистозвонов А. Н. Нидерландская буржуазная революция. М., 1984; Чистозвонов А. Н. Генезис капитализма: проблемы методологии. М., 1985; The Fontana Economic History of Europe. The XVI-th & XVII-th centuries. 3-rd ed. L. : Clarendon Press, 1978. 640 p.

• 19.    Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М., 1994.

• 20.    Bridbury A. R. Economic Growth. England in the Later Middle Ages. N.-Y. : Barnes & Noble, 1975; Clapham J. A Concise Economic History of British from the Earliest Times to 1750. Cambridge : Univ. Press, 1949; Clarkson L. A. The Pre-Industrial Economy in England, 1500—1750. N.-Y. : Schocken Books, 1972; Coleman D. C. Industry in Tudor & Stuart England. L. : Macmillan, 1975; Heaton H. The Economic History of Europe. N-Y. ; L. : Harper & Brothers, 1936. 775 p.; Musson A. E. The Growth of British Industry. L., 1978; Murphy B. The History of the British Economy, 1066—1970. L. : Longmans, 1973; Ramsey P. H. Tudor Economic Problems. L. : Victor Gollanz, 1966. 192 p.; Wealth & Power in Tudor England. L. : Athlone Press, 1978; Williams J. A. The Tudor Regime, 1485— 1603. Oxford : Clarendon Press, 1979; Williamson P. The Tudor Age. L. : Longmans, 1979.

• 21.    Генезис капитализма в промышленности и сельском хозяйстве / отв. ред. С. Д. Сказкин. М. : Наука, 1965. 459 с.; Семёнов В. Ф. Огораживания и крестьянские движения в Англии XVI века. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1949. 372 с.; Теоретиче-

  ские и историографические проблемы генезиса капитализма : материалы науч. сессии в Москве / отв. ред. С. Д. Сказкин. М. : Наука, 1969. 277 с.

• 22.    James J. History of the Worsted Manufacture in England. L. : Frank Cass, 1968. 640 p.; Heaton H. The Yorkshire Woollen & Worsted Industries. Oxford : Clarendon Press, 1920. 459 p.; Hodgett G. A. F. Tudor Lincolnshire. Lincoln : Lincoln Committee, 1975. 212 p; Lipson E. The History of the Woollen and Worsted Industries. L. : Black, 1921. 273 p.; Lowe N. The Lancashire Textile Industry in the XVI century. Manchester : The Chetham Society, 1972; McClenaghan B. The Springs of Lavenham and the Suffolk Cloth Trade in the XV and XVI centuries. Ipswich : Harrison, 1924; Perry R. The Gloucestershire Woollen Industry, 1100—1690 // Transactions of Bristol and Gloucestershire Archaeological Society. Bristol : Arch. Soc., 1945. Vol. 66. P. 85; Ponting K. The Woollen Industry of South-West England. An Industrial, Economic and Technical Survey. N.-Y. : Kelley, 1971. 214 p.; Power E. The Paycockes of Coggeshall. L., 1920. P. 44—45; Ramsay G. D. The Wiltshire Woollen Industry in the XVI & XVII centuries. 2-nd ed. L. : Frank Cass, 1965. 192 p.

• 23.    Кириллова А. А. Организация внецехового ремесла в английских городах XVI века // Проблемы экономического и политического развития стран Европы в античную эпоху и средние века : сб. тр. МГПИ им. В. И. Ленина. М., 1975. С. 68; Развитие капиталистической мануфактуры в Англии и Германии XVI—XVII веков / под ред. проф. А. А. Кирилловой. М. : Изд. МГПИ им. В. И. Ленина, 1981. 134 с.

• 24.    Ленин В. И. Кустарная перепись 1894/95 года в Пермской губернии и общие вопросы «кустарной» промышленности // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 386.

• 25.    Ленин В. И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 223.

• 26.    Ленин В. И. Развитие капитализма в России // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 384.

• 27.    Ленин В. И. По поводу так называемого вопроса о рынках // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 87.

• 28.    Маркс К. Формы, предшествующие капиталистическому производству // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46, ч. I. C. 499.

Германия эпохи Реформации и Великой Крестьянской войны : пособие для учителей. М. : Учпедгиз, 1962. 263 с.; Смирин М. М. Эразм Роттердамский и реформационное движение в Германии: очерки из истории гуманистической и реформационной мысли. М. : Наука, 1978. 237 с.; Майер В. Е. Проникновение ростовщического капитала в деревню Германии XIV—XVI веков // Генезис капитализма. М. : Наука, 1970.