Как будущие поколения будут реагировать на современные мемориалы?

Мемориал жертвам Холокоста

Кладбища, полные забытых имён, мемориальные доски с выгравированными портретами, чьи лица люди игнорируют во время утренней пробежки, памятники с фризами, изображающие военные события -всё это примеры мемориальной архитектуры, которая когда-то имела сильный эмоциональный смысл для определённых людей или группы людей, но теперь они постепенно становятся туристическими достопримечательностями или анахроническими объектами в постоянно изменяющемся ландшафте.

После ужасных последствий Великой Отечественной войны мемориалы сильно видоизменились: от памятников, посвященных значимым именам, бесстрашным героям и чувству патриотизма, до абстрактных символов, олицетворяющих траур и потерю. Как такие изменения во внешнем облике мемориалов повлияют на наше восприятие их в настоящем и, что более важно, в будущем? Когда поколения сменят друг друга, а памятное событие станет почти забытым, как мы будем переживать и вспоминать?

Мемориал является уникальным в том смысле, что это один из немногих видов архитектуры, первостепенная функция которого - не ограждать, а заставлять человека что-то чувствовать и запоминать. Человеку всегда требуется что-то постоянное и осязаемое, что позволит осознать и принять утрату, связать прошлое с настоящим. Территория вокруг мемориала - это пространство, где можно вспомнить события прошедших лет, оплакать умерших и попытаться понять неосязаемые эмоции. Во многих отношениях функция мемориала состоит в том, чтобы и ослабить боль в настоящем, и убедить мир, что эта боль и потеря не были напрасны, что они таким образом будут жить в памяти людей и передаваться через поколения и время.

Мемориал, посвящённый павшим в войне во Вьетнаме

Тем не менее, восприятие мемориала сильно зависит от продолжительности времени, которое прошло с момента памятного события. Когда мемориал только строится или переживает свои первые дни после открытия, у зрителей могут возникнуть противоречивые чувства, так как эмоции, связанные с этим событием, только накаляются. В качестве примера рассмотрим мемориал Вьетнамской войны в Вашингтоне. Работа архитектора Майи Лин, мрачная каменная стена с именами погибших солдат была осуждена за отсутствие патриотических символов, за выражение некого политического послания и за то, что сама Майя была китаянкой с Америки, и при этом спроектировала мемориал в честь войны в Азии. Точно так же спор вокруг мемориала, посвящённого жертвам Норвежского теракта в 2011 году. Мемориал «Память раны» представляет из себя небольшое ущелье в скальной породе, как бы рассекающее местный ландшафт пополам. Тем самым олицетворяет боль утраты и отрезок времени, разделивший жизнь норвежцев на «до» и «после».

Мемориал проектировался очень близко к месту трагедии, к тому же был слишком эмоционально воспринят людьми, поэтому местные жители отказались от такого болезненного напоминания, навязанного им в повседневной жизни. Однако власти решили воплотить в жизнь замысел архитектора. Теперь это место, посвящённое жертвам и оставшимся в живых.

Мемориалы зачастую сталкиваются с гневом и ярым сопротивлением, они могут не соответствовать взглядам жертв или могут вновь и вновь вызывать боль, напоминая о горе и утрате.

Однако с течением времени мемориалы начинают развиваться и приобретать новые социальные функции. То, что начиналось как физический объект, чтобы заполнить пустоту в социальной реконструкции, становится способом примирить историю с настоящим. Мемориалы начинают приобретать новые значения, поскольку события потихоньку исчезают из памяти людей, а архитектура становится более открытой для интерпретации. Мемориалы до Второй мировой обычно являются отдельно стоящими памятниками, изображающие военные сцены, с выгравированными именами героически павших жертв. Они по-прежнему являются местами, в первую очередь, посвященными жертвам и выжившим, но и люди, чьи бывшие члены семьи были вовлечены в эту трагедию, приходят к мемориалу, чтобы понять свою собственную историю и роль в ней.

Могила неизвестного солдата у Национального военного мемориала в Оттаве

Мемориалы послевоенных лет становятся всё более универсальными и антимонументальными, отдавая предпочтение пространствам, где говорят о потерях, а не победах. Используются более абстрактные символы и природные элементы, чтобы вызвать духовную рефлексию, мемориалы стали ближе к окружающему им ландшафту. Мемориальный парк мира в Хиросиме, спроектированный Кензо Танге, наполнен традиционными формами скульптур и памятников. Хоть и дизайн повествует посетителям об ужасах, которые произошли там, от вида купола атомной бомбы до содержания музея, атмосфера самого парка - это олицетворение мира и нового начала. Универсальные символы воды, природы и открытого пространства привлекают всех посетителей, несмотря на своё предназначение парк воспринимается людьми как типичный парк для отдыха, а не место для мрачных размышлений.

Хиросимский центр мира и мемориальный парк

Мемориал Питера Айзенмана, посвящённый еврейским жертвам нацизма, также гармонирует с ландшафтом, но всё же говорит об утрате и потерях. С 2711 бетонными плитами разной высоты пейзаж напоминает большое кладбище, полное безымянных надгробий. Сам Айзенман указывает на силу воздействия архитектурных средств. Проходы между бетонными плитами настолько узкие, что невозможно пройти вдвоём. Поэтому посетителя принудительно заставляют оставить партнёра и в одиночку пройти между бездушными плитами. Высота плит и холодный камень вызывают у людей тревогу и даже страх, человек может потеряться среди серых надгробий. Тем самым архитектору удалось создать сооружение, вызывающее у посетителей чувства, которые пришлось испытать бедным евреям во время войны. Данный проект противостоит главной идее мемориала как пространства для запоминания определённого события. «В этом контексте нет ностальгии, памяти прошлого, только живая память индивидуального опыта. Здесь мы можем узнать прошлое только через его проявление в настоящем» - так объясняет свою задумку архитектор.

Мемориал жертвам Холокоста

Сдвиг в сторону абстрактного в мемориальной архитектуре превращает эти проекты из пространств, которые увековечивают память об одном событии, в пространства, которые начинают заключать в себе всю идею или эмоцию. Это даёт нам представление о том, как люди будут воспринимать мемориалы в будущем, когда непосредственный ужас и эмоциональная связь с трагическими событиями неизбежно исчезнут из поля зрения. Конечно, хотелось бы, чтобы потомки не забывали о деяниях предков, но такие вещи, как проект «Холокост», в котором художник Шахак Шапира отметил неуважение туристов к мемориалу Холокоста, напоминают нам, что архитектура не может заставить людей задуматься или чувствовать определённые эмоции. Возможно, однажды люди будут посещать такие памятные места, не задумываясь о том, что там произошло. Или же аура трагических мест так же будет продолжать влиять на посетителей. Как писал П.Цумтор в своей книге «Архитектура мышления»:  «Архитектура подвержена жизни. Если тело достаточно чувствительно, оно может принять качество, свидетельствующее о реальности прошлой жизни». Только время покажет.