Как малый бизнес пережил локдаун



Замятина

Надежда Юрьевна

К.г.н., ведущий научный сотрудник географического факультета Московского государственного университета.

Заместитель директора

АНО "Институт регионального консалтинга"

ПО ВСЕЙ ВИДИМОСТИ, ПОСЛЕДСТВИЯ ЛОКДАУНА ОКАЖУТСЯ ТЯЖЕЛЕЕ, ЧЕМ В ДРУГИХ РЕГИОНАХ, И В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ДЛЯ МАЛОГО БИЗНЕСА

Можно было предположить, что с точки зрения избыточной смертности текущая пандемия будет иметь несколько менее тяжелые последствия в Арктике, чем в средней полосе, из-за меньшей доли пожилых в населении арктических регионов. Имеющиеся данные показывают, что Арктика действительно отстает по этому мрачному показателю от плотно населенного (и с низким уровнем медицины) Северного Кавказа, столичных городов и группы крупных индустриальных регионов. И все же данные по Арктике выше, чем можно было бы ожидать. Очевидно, сказывается и повышенная подвижность населения Арктики, и сложности с обеспечением медицинской помощью и т.д. К тому же, по всей видимости, последствия локдауна окажутся тяжелее, чем в других регионах, и в первую очередь для малого бизнеса. И без того более уязвимое арктическое предпринимательство пострадает, очевидно, сильнее, чем в районах с более развитыми рынками. В чем здесь урок на будущее? Зачастую утяжеление социальных и экономических последствий пандемии может быть связано с «лобовым» копированием мер крупных городов без оглядки на специфику Арктики – яркий пример здесь – введение дистанционного обучения школьников в изолированных поселках, зачастую без стабильной интернет-связи; очевидно, что там, где единственная связь с внешним миром – это вертолет раз в две недели, было бы логичнее упирать не на изоляцию и без того изолированных от внешнего мира людей друг от друга, а на карантинных мероприятиях «на входе» на территорию; в первую очередь – на жесткий контроль вылетающих в удаленные районы. Здесь перманентная проблема – транспортная изоляция – может и должна обернуться преимуществом в методах борьбы с потенциальными пандемиями. Сложнее, но все же можно было сделать упор на контроль «на входе» и в более крупных транспортно изолированных районах: в Норильске, в Салехарде, на Чукотке и т.д. Очевидно, что именно здесь большей эффект должен был дать персональный контроль контактов, нежели общий локдаун (особенно странный для промышленных городов с работающими градообразующими предприятиями – по всей видимости, вносившими больший вклад в распространение заболевания, чем и без того «жиденькая» сеть кафе). В этом огромное отличие арктических городов от крупных урбанистических центров, где как раз уличная толпа, мощная и разветвленная сфера услуг и городской транспорт стали главными каналами кон- тактов населения.

Сейчас много говорят о возможности новых пандемий – хочется, чтобы в будущем была бы большая гибкость в принятии решений в отношении мер борьбы для специфических арктических случаев: удаленные и изолированные поселки, вахтовые поселки и т.д. Попутно должны быть сделаны выводы об обеспечении резервов, дополнительных возможностей автономной жизни удаленных и изолированных поселений в течении более длительного времени, чем сегодня – и напротив, с утроенной силой нужно работать над усилением информационной связности территории, проведением, наконец, современной интернет-связи в «глухие» районы Арктики. Но самое главное – это то, что пандемия снова, и с удвоенной силой показала необходимость специальных режимов и норм управления Арктикой. Показала насущную, жизненную необходимость большей самостоятельности местным сообществам, местным акторам в принятии решений, более адекватных арктическим условиям, чем внешние типовые решения.