Как упростить жизнь электронной коммерции

По данным аналитического агентства Data Insight, за 2019 г. в России было оформлено 425 млн. он-лайн-заказов со средним чеком 3800 руб. Выручка составила 1,6 трлн. руб. За прошлый год рынок электронной торговли вырос на 23% по сравнению с 2018 г. По данным международной неправительственной некоммерческой организации E-Сommerce Foundation, еще в 2018 г. 70% российских интернет-пользователей покупали товары в онлайн-магазинах. К 2024 г., согласно прогнозам Института Гайдара, его объем достигнет 2,78 трлн руб., превзойдя показатель 2018 г. в 2,16 раза. Суммарный оборот одной из крупнейших торговых площадок в секторе B2С (отношения «бизнес-клиент») – Ozon.ru составил в 2018 г. 42,5 млрд руб. Другие крупные площадки – Яндекс.Маркет, Ulmart, Беру.ру, Авто.ру – также демонстрируют существенный рост. Однако по объемам и показателям проникновения онлайн-торговли в повседневную жизнь Россия существенно отстает от развитых стран.

Одним из институциональных факторов, препятствующих развитию ЭТП, является недостаточное законодательное определение круга правоотношений в сфере электронной коммерции. Закон Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» ввел понятие агрегатора, который, по сути, является электронной торговой площадкой. Однако поскольку потребителем по закону может выступать только физические лицо, приобретающее товары в личных целях, а продавцом – только юридическое лицо или ИП (т.е. лица, осуществляющие коммерческую деятельность), понятие агрегатора и соответствующее регулирование не распространяются на отношения электронной коммерции в сегменте B2B (правоотношения, связанные с торговлей между предпринимателями) и С2С (правоотношения, связанные с торговлей между продавцом, не осуществляющим коммерческую деятельности, т.е. обычным физическим лицом, и покупателем).

Согласно закону, потребитель, действуя через агрегатор, может ознакомиться с предложением продавца, заключить договор купли-продажи

Мониторинг экономической ситуации в России и произвести предварительную оплату товара (услуги). Однако чтобы платформа могла быть признана агрегатором, осуществлять эти три действия следует одновременно. Если же агрегатор для заключения договора перенаправляет потребителя на сайт продавца, то он де-юре выпадает из регулирования – как, например, площадка Яндекс.Маркет.

ОЭСР, помимо законодательных норм, рекомендует правительствам стран-участниц принимать руководства и разъяснения о том, как именно следует защищать права потребителей услуг ЭТП. Подобные документы, опирающиеся на Рекомендации ОЭСР по защите потребителей в электронной коммерции, уже приняты, например, в Австралии и Канаде. В России также следовало бы принять аналогичное руководство.

Далее, для целей взимания НДС ОЭСР предлагает руководствоваться принципом налогообложения по месту осуществления действия потребителя, а не по месту нахождения провайдера. В России этот стандарт ОЭСР был реализован в рамках специального порядка уплаты НДС с электронных услуг, оказываемых иностранными организациями (статья 174.1 НК РФ – так называемый «налог на Google»). На наш взгляд, необходима гармонизация требований по применению НДС в рамках ЕАЭС (минимальные требования к ставкам НДС, единый перечень оснований для освобождения от уплаты НДС в праве ЕАЭС) в отношении экспорта как услуг, так и товаров в сфере eCommerce. Также следовало бы установить минимальный порог для применения требования регистрации в целях уплаты НДС при оказании электронных услуг налоговым резидентам стран-членов ЕАЭС и других стран, участвующих в обмене налоговой информацией с Россией. Отсутствие единых подходов неизбежно приведет к искажению конкурентной среды.

Отметим, что сотрудничество ФНС России с электронными торговыми площадками позволяет получать подробнейшую информацию об осуществляемом через них экспорте и импорте. Их взаимодействие с ФТС России могло бы существенно улучшить и таможенное администрирование, например, в части выявления контрафакта. Соответственно разумно было бы упорядочить сотрудничество ЭТП с Роспотребнадзором, ФНС, ФТС России, а также с АО «Российский экспортный центр» и Федеральной корпорацией по развитию малого и среднего предпринимательства.

Ряд пробелов, существенно влияющих на деятельность ЭТП, содержит и российское законодательство о персональных данных.

5(107) 2020

Так, в 2014 г. введено требование обязательной локализации данных в Российской Федерации. Это законодательное решение негативно оценивается ОЭСР; по мнению организации, политика локализации может привести к фрагментации интернета и создать препятствия для онлайн-торговли. При этом в российском законодательстве отсутствуют положения о распространении норм, касающихся защиты прав потребителей, на случаи обмена товаров или услуг на персональные данные (то есть о применении потребительского законодательства к неденежным транзакциям); а также о праве на получение копии данных (переносимость данных), как это предусмотрено, например, в ЕС и Индии. Отсутствуют и эффективные инструменты реализации права на забвение (удаление данных), присутствующие в законодательстве ЕС; не обеспечена возможность подачи коллективного иска о защите прав в отношении персональных данных (в том числе утекающих при участии и попустительстве ЭТП).

Как и в ряде других стран (США, ЕС), ЭТП в России подпадают под определение информационных посредников в сфере защиты прав интеллектуальной

4. Как упростить жизнь электронной коммерции собственности, установленное статьей 1253.1 ГК РФ: их обязывают удалять либо блокировать контент, нарушающий право интеллектуальной собственности. Между тем регулирование стран ОЭСР, наоборот, предусматривает ограничение их ответственности за контент, размещаемый третьими лицами. Например, в США, ЕС и Австралии они не несут ответственность за нарушение прав интеллектуальной собственности, если соблюдают законодательно установленные требования о наличии у информационного посредника специальной политики защиты авторских прав, которая предусматривает удаление аккаунтов пользователей, неоднократно загружавших нелегальный контент; а также о наличии специального контактного лица, специализирующегося на взаимодействии с правообладателями и содействии им в защите авторских прав.

В силу п. 3 ст. 1253.1 ГК РФ информационные посредники также могут освобождаться от указанной ответственности – если своевременно приняли необходимые и достаточные меры для прекращения нарушения интеллектуальных прав в случае получения уведомления от владельца интеллектуальной собственности. Однако до настоящего времени перечень этих мер не установлен.

Важная проблема регулирования сетевой рекламы – ограничение спама. Так, канадское антиспамовое законодательство (CASL), одно из самых суровых в ОЭСР, вступило в силу в 2014 г., и, согласно исследованию Deloitte, в 2015 г. объем спама в стране снизился на 37%. В России отдельного закона о защите от спама нет – соответствующие регуляторные нормы содержатся в законодательстве о рекламе, о персональных данных и связи. Они не предусматривают регламентированной процедуры отписки от рассылки электронных сообщений; отсутствует и требование о предоставлении ссылки на отписку от рассылки непосредственно в самом электронном сообщении; наконец, не установлен срок, в течение которого рассылка должна быть прекращена. Введение указанных норм позволило бы защитить права потребителей в Сети, а также повысить эффективность онлайн-рекламы, привлекающей новых покупателей для ЭТП.

Обладая монопольными позициями в ряде сфер eCommerce, ЭТП могут ради максимизации прибыли использовать антиконкурентные практики. ОЭСР выделяет два их основных вида: заключение вертикальных соглашений и одностороннее антиконкурентное поведение доминирующих компаний. К последнему относится, например, двойное ценообразование – когда производитель взимает различные оптовые цены за продукцию в зависимости от того, продается ли она офлайн или онлайн. Так, в Германии Федеральным органом по картелям у датского производителя игрушек Lego была выявлена антиконкурентная практика розничных скидок. Они предоставлялись на основе различных коэффициентов, например, объема полочных площадей в магазине. Хотя онлайн-продавцы заведомо не могли воспользоваться такой скидкой.

5(107) 2020

ФАС России на основе рекомендаций ОЭСР о противодействии антиконкурентным практикам в онлайн-среде следовало бы издать разъяснение для ЭТП о рисках нарушения антимонопольного законодательства. В том числе связанных с практиками заключения вертикальных соглашений, когда ЭТП ограничивает возможности для продавцов торговать на своей платформе, или же когда платформа устанавливает для продавцов специальные требования, которые распространяются не на всех продавцов и не относятся к качеству товаров или услуг.