Китай и механизмы международно-правового регулирования космической деятельности

Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia, ,

Космическая программа Китая выполняет широкий спектр задач, включая разработку и эксплуатацию спутниковых систем для гражданских и военных целей, а также развитие передовых ракетных технологий и инновационных материалов. Основная часть китайской космической деятельности сосредоточена на околоземных орбитах, тем не менее Китай является одной из немногих стран, способных самостоятельно отправлять космонавтов в космос, а его спутниковая группировка занимает второе место в мире по численности, уступая только американской.

С первых этапов развития космической программы Китай привлекает внимание к её мирному характеру и провозглашает необходимость введения запрета на размещение оружия в космосе.

Однако вплоть до конца 1980-х гг. страна относилась к пяти основным договорам ООН (табл. 1), регулирующим деятельность в космической сфере, как к несправедливым и неравноправным.

Фактически в 1941–1971 гг. КНР находилась вне рамок ООН (ее место в этой организации занимала Китайская Республика на Тайване), в результате чего Пекин имел ограниченное участие в международных организациях. После восстановления в 1971 г. прав в ООН КНР сбавила градус критики в отношении международного правового режима, однако не торопилась с присоединением к нему. Только в 1980-е гг. Китай присоединился к документам ООН по космическому пространству, а также к большинству международных экономических организаций.

Таблица 1 – Участие Китая в международных договорах/организациях/ неформальных объединениях по регулированию космической деятельности и ракетно-ядерных вооружений¹

Table 1 – China’s Participation in International Treaties/Organizations/Informal Groupings on Space and Nuclear Missile Regulation

Год вступления документа в силу	Название документа	Год присоединения КНР
Документы ООН по космическому пространству
1967	Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела (Договор по космосу)	1983
1968	Соглашение о спасании космонавтов, возвращении космонавтов и возвращении объектов, запущенных в космическое пространство (Соглашение о спасании космонавтов)	1988
1972	Конвенция о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами (Конвенция об ответственности)	1988
1976	Конвенция о регистрации объектов, запускаемых в космическое пространство (Конвенция о регистрации)	1988
1984	Соглашение о деятельности государств на Луне и других небесных телах (Соглашение о Луне)	не подписала
Международные документы, касающиеся ракетных и ядерных технологий
1987	Режим контроля за ракетной технологией (РКРТ)	обязалась выполнять стандарты на основе договорённости с США
2002	Международный кодекс поведения по предотвращению распространения баллистических ракет (Гаагский кодекс)	не подписала, принимает участие в обсуждениях
1970	Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО)	1992
1996	Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ)	не ратифицировала, в 1980 г. в нарушение Договора КНР провела ядерное испытание в атмосфере

Китай подчёркивает приверженность нормам международного космического права, тем не менее даже в новом тысячелетии китайские политологи отмечают их несовершенство2. Подобно России и США, Китай не является участником лишь одного из пяти ключевых договоров ООН по космосу – Договора о Луне3 (вступил в силу в 1984 г.). Вопрос с пунктом 5 статьи 11 этого Договора остаётся предметом споров. В соответствии с общепринятой правовой практикой, космос и небесные тела считаются общим достоянием человечества, однако в 5 Статье государства-участники обязуются в будущем создать международный режим для регулирования эксплуатации лунных ресурсов, «когда будет очевидно, что такая эксплуатация возможна в ближайшее время».

После длительного отсутствия (с 1972 г.) пилотируемых миссий к Луне вопрос освоения её недр становится как никогда актуальным. В настоящее время Китай, США и Россия активно ведут работы над программами долгосрочного присутствия на Луне. Китай, например, запланировал создание постоянной обитаемой базы на южном полюсе Луны к 2030 г. При этом южный полюс Луны представляет особый интерес для космических исследований из-за возможных запасов в этой области замёрзшей воды, которая могла бы быть использована для жизнеобеспечения будущих станций. Интерес к южному полюсу проявляет и Индия, которая в 2023 г. первой в мире1 осуществила здесь мягкую посадку автономного космического аппарата. Дальнейшие попытки закрепиться на единственном естественном спутнике Земли со стороны Китая, России, США, Индии и Японии требуют изучения возможного влияния будущих исследований на статус лунных ресурсов.

Космические программы государств также связаны с международными механизмами экспортного контроля за технологиями двойного назначения, поскольку, например, развитие космических ракет-носителей и соответствующие технические достижения находят применение в разработке баллистических ракет военного назначения. Следовать Руководящим принципам Режима контроля за ракетной технологией (РКРТ) Китай согласился в 1991 г. Этому решению предшествовали события на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., а также последовавшие американские и европейские санкции, которые привели к временному сокращению притока в Китай инвестиций и приостановке технического сотрудничества. В ответ КНР прилагала все усилия для того, чтобы продемонстрировать приверженность миру (Тутнова, 2020). В 2000 г., в обмен на приостановку американских санкций, Китай обязался не экспортировать ракетные технологии в развивающиеся страны2, но с 2002 г. сотрудничество с Китаем всё же прекратилось из-за подозрений нарушения Китаем требований режима нераспространения.

В 2004 г. Пекин подал заявку на вступление в РКРТ. Заявка была отклонена Соединенными Штатами и некоторыми другими странами из-за потенциального доступа Китая к технологиям двойного назначения в случае его вступления в РКРТ. В начале XXI в. некоторые эксперты, в т. ч. американские, полагали, что Китай ужесточил меры экспортного контроля и, по меньшей мере, не экспортирует готовые ракетные системы3 (Тутнова, 2020). Важно помнить, что в контексте проблем нераспространения важную роль играют прагматические интересы, политические связи и экономические факторы, которые влияют на позицию Китая. КНР заинтересована как в развитии плодотворных отношений со своими традиционными партнерами среди развивающихся государств, так и в расширении научно-технических связей и поддержании стабильных отношений с экономически развитыми странами.

На Конференции ООН по разоружению, заседаниях Комитета ООН по вопросам космоса, Конференции по ДНЯО, заседаниях Генеральной Ассамблеи ООН, а также на других переговорных площадках Китай систематически представляет собственное видение правовых проблем, связанных с исследованием космоса и контролем за технологиями двойного назначения. В целом, Китай призывает международное сообщество: решать проблемы «с помощью политических и дипломатических средств»4; сократить роль ядерного оружия в национальных и коллективных доктринах безопасности; прекратить развитие и развертывание систем противоракетной обороны; воздержаться от размещения баллистических ракет средней дальности в странах Тихоокеанского региона и Европы; отказаться от предпринимаемых США попыток воссоздать механизмы совместного использования ядерного оружия в Тихоокеанском регионе.

Поскольку нынешние договоры запрещают лишь вывод в космос оружия массового поражения, например, ядерного, Китай принимает активное участие в инициировании нового международного соглашения по предотвращению размещения в космосе конвенциальных вооружений. Несмотря на отсутствие непосредственного размещения оружия в космосе на данный момент, разногласия по проекту договора препятствуют его принятию. Эти разногласия первоначально проявились ещё в 1981 г., когда Генеральная Ассамблея ООН приняла сразу две резолюции с различными подходами к определению предмета соглашения.

Первая резолюция 1981 г. (A/RES/36/97)5, внесённая Италией и поддержанная странами Западной Европы, предлагала сосредоточиться на переговорах по запрету противоспутникового оружия, включая ракетные системы наземного базирования, которые можно использовать с земли для нанесения ударов по космическим аппаратам потенциального противника.

Вторая резолюция 1981 г. (A/RES/36/99)1, представленная Монголией и поддержанная в основном государствами Восточной Европы, запрещала размещение любых видов оружия в самом космическом пространстве и не касалась систем наземного базирования, способных нанести ущерб космическим объектам. Как отмечалось ранее, принятый в 1967 г. Договор по космосу оставляет открытым вопрос размещения в околоземном пространстве обычных вооружений, не относящихся к оружию массового поражения. Исключением являются поверхности небесных тел, где запрещено размещение любых видов оружия и военных баз. На решение этой проблемы могла бы повлиять резолюция, поддержанная Восточной Европой, но США, Великобритания и Франция высказались против неё. По их мнению, такой проект не может учесть все необходимые правовые и технические аспекты и станет препятствием для мирной космической деятельности.

Китай выразил обеспокоенность относительно восточноевропейской резолюции, однако уже в 1985 г., на конференции по разоружению в Женеве, представил документ под названием «Основные позиции КНР по предотвращению гонки вооружений в космическом пространстве», в котором также призвал международное сообщество запретить разработку, испытания, производство, размещение и использование космического оружия2. Меры укрепления доверия, предложенные Китаем в 20003 и 20014 гг., легли в основу совместного с Россией проекта международного договора, запрещающего как вывод на орбиту Земли любых типов оружия, так и применение силы в отношении космических объектов5.

Российско-китайская инициатива носит название: «проект Договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов» (ДПРОК). Впервые проект был представлен на Конференции по разоружению в Женеве в феврале 2008 г. и сразу получил поддержку большинства стран. Однако США выразили претензии к проекту, утверждая, что гонки вооружений в космосе не существует, как и необходимости в ограничивающем космическое оружие договоре6.

В 2008 г. представитель Соединенных Штатов на 63-й Сессии Генеральной Ассамблеи ООН Карен Хаус выразила озабоченность относительно инициативы России и Китая, заявив, что уже почти три десятилетия невозможно дать точное определение понятиям «космическое оружие» и «космическое пространство». Она также заявила, что разработать эффективное соглашение, запрещающее оружие космического базирования и наземные противоспутниковые ударные системы, с надежными механизмами контроля – невозможная задача⁷. Кроме того, США отметили отсутствие в проекте ДПРОК запрета на испытание и развёртывание наземного противоспутникового оружия, подобного тому, что было испытано Китаем в январе 2007 г.

В 2007 г., осознавая зависимость Соединённых Штатов от спутниковых систем разведки, связи и навигации, Китай с помощью баллистической ракеты демонстративно уничтожил свой вышедший из строя спутник-мишень. Такое же испытание уже со своим спутником в 2019 г. провела Индия, конкурирующая с Китаем в области ракетно-космической техники. Кроме того, в 2008, 2010 и 2013 гг. Китай осуществил манёвр по сближению в космосе спутника и его перехватчика (первое подобное испытание осуществил СССР в 1960-е гг.). Возможно, имели место и китайские испытания в области нарушения работы радиоэлектронного оборудования спутников8.

Такими действиями Китай и Индия могли нарушить лишь IX статью Договора по космосу, которая обязывает государства прибегнуть к предварительным «международным консультациям» в случае намерения осуществить «действия, несущие потенциальный вред деятельности других государств в космосе». К сожалению, и другие государства редко, если вообще когда-либо, осуществляли подобные консультации. Таким же образом в 2008 г., в ответ на китайское испытание, поступили США, без каких-либо международных консультаций сбив противоракетой SM-3 свой вышедший из строя разведывательный спутник. Все три страны позволили себе вольную интерпретацию «потенциально вредных действий» из-за отсутствия в IX статье Договора по космосу как уточнений, какие действия таковыми считаются, так и каких-либо карательных мер в случае их осуществления. В этом контексте положительным событием стало одностороннее объявление Соединёнными Штатами в 2022 г. моратория на испытания противоспутникового оружия «из соображений национальной безопасности»1, что может стимулировать Китай и Индию к такому же решению.

В 2014 г. Китай и Россия представили пересмотренный текст проекта ДПРОК (Малов, 2015). Среди прочих принципов договора следует выделить: 1) запрет на размещение любых видов оружия в космическом пространстве; 2) запрет на размещение оружия на спутниках или других космических объектах; 3) запрет угрозы или применения силы в отношении объектов в космосе. Последнее положение российско-китайского проекта распространяется только на системы, размещенные в космосе, например, на околоземной орбите или небесных телах, но не касается систем наземного базирования.

Другая инициатива по предотвращению размещения в космосе оружия, предложенная в 2008 г. Организацией Объединённых Наций, – это Кодекс поведения в космическом пространстве. В отличие от российско-китайского проекта, европейский Кодекс не содержит юридически или политически обязывающих положений, а призывает государства к мирному и свободному использованию космического пространства. Инициатива пользуется поддержкой Соединённых Штатов.

Рассмотрение космических программ с точки зрения гонки вооружений было включено в повестку дня Конференции ООН по разоружению ещё в 1981 г., но принятие документа по-прежнему осложняется различиями во взглядах на предмет космического оружия. Кроме того, если США настаивают на рекомендательном характере будущего соглашения, то Россия и КНР – на обязательном. Наконец, американская сторона не раз заявляла о невозможности проверить действия государств в космосе и таким образом разграничить мирную деятельность от военной. Некоторые специалисты как в России, так и на Западе уверенно утверждают, что перечисленные доводы Вашингтона связаны с нежеланием связать себя договорами, ограничивающими американские интересы в космосе2.

Китай, в отличие от США, – один из ключевых сторонников переговоров по многостороннему договору о контроле над вооружениями в космосе, что объясняется среди прочего прагматическими интересами Пекина. Разработка проекта международного соглашения в этой области остаётся важным направлением российско-китайского сотрудничества.

Уже стартовавшие в Китае3, США и России проекты в рамках долгосрочного присутствия на Луне создают новые технологические вызовы, которые могут иметь военные последствия. Например, размещённые на потенциальных лунных станциях энергетические установки и лазеры могут быть использованы для нейтрализации искусственных спутников Земли. Однако не стоит полагать, что сложившаяся ситуация не способствует принятию новых международных договоров. Ведь будущие лунные миссии имеют и другое важное значение – научное, направленное на исследование космоса и подготовку к другому амбициозному, но достижимому проекту – путешествиям на Марс, интерес к которым проявляет и Китай. Чрезвычайно важно проводить различия между попытками каждой из перечисленных стран исследовать новые технологические возможности вперёд других государств – в том числе для понимания их сил и планов, и недопущением использования космического оружия в реальной ситуации, включая различные виды противоспутниковых систем. Такой подход поможет избежать гонки вооружений в космическом пространстве.