Китайские мигранты в России на рубеже XIX-XX вв

В современном глобализирующемся мире процессы интеграции и межкультурной коммуникации не позволяют государствам существовать изолированно друг от друга. В силу отсутствия приемлемых условий и возможностей для реализации собственных интересов и потребностей люди находятся в постоянном поиске оптимального места проживания.

Постоянная, временная или маятниковая подвижность населения, связанная с перемещением по территории страны, а также между государствами, представляет собой основу миграционных процессов. С.К. Бондырева определяет миграцию как «многомотивное общественное явление потребностного характера, возможное благодаря мобильности человека», «пространственная активность (перемещение) индивида, направленная на овладение ресурсами новых территорий и связанная с переменой места жительства» [1].

Социально-экономические и культурные взаимодействия, происходящие в ходе простого механического передвижения людей, приводят к изменениям в социальной структуре и принимающей, и посылающей сторон и преобразуют общественные отношения двух государств в сложный, многомерный процесс.

Миграция усилила этническое и межцивилизационное взаимодействие представителей двух великих держав: русских и китайцев. Эмигрантов из Китая, проживающих за пределами страны своего происхождения, называют хуацяо. Во всем мире насчитывается около 40 млн. выходцев из Китая. Очаги их проживания находятся в основном в Юго-Восточной Азии, США, Канаде, Австралии, России и т.д. Роль хуацяо в укреплении и экономическом развитии как Китая, так и принимающих государств неумолимо растет.

Известный военный деятель генерал Куропаткин писал в начале ХХ в.: «Исторически Россия и Китай двигались в Сибири навстречу друг другу, пока не разделили всю местность, находившуюся между ними… Ныне огромная эмигрантская волна… перекатывается через границу и смешивается в Приморье с русским населением, создавая для него конкуренцию во всех видах труда. Если бы упразднить русско-китайскую границу и допустить свободное передвижение в Сибирь китайцев на равных с русскими правах – сибирские местности могли бы в короткое время окитаиться, а русские стали бы выселяться за Урал» [2].

Изучение истории российско-китайского взаимовлияния имеет немаловажное значение не только на межгосударственном, но и на региональном уровне. Это касается, прежде всего, пограничных районов с Китаем. «Географическая близость Китая к Бурятии, наличие у последней богатых природных ресурсов, низкий уровень социально-экономического развития республики способствуют тому, что потоки миграции из Китая могут оказывать решающее воздействие на этносоциальную структуру региона» [5]. Специфика Бурятии состоит в том, что она представляет собой образование в национальном, культурном, религиозном многообразии. Это облегчает процессы взаимодействия, выживания и адаптации мигрантов на территории республики на рубеже XIX–XX вв.

Китайские общества существуют в России почти 150 лет. До середины XIX в. взаимодействие между Россией и Китаем было весьма слабым. В тот момент существовала необходимость определить пограничные зоны, что привело в дальнейшем к частым и динамичным контактам между государствами. Активное освоение русскими Сибири и Дальневосточных земель, Айгунский договор 1858 г., Пекинский трактат 1860 г. привели в дальнейшем к активизации сотрудничества, развитию экономических связей и появлению миграционных процессов.

Одним из источников появления китайских рабочих в Бурятии выступал Дальний Восток. Для начального этапа появления хуацяо на территории России характерно образование аморфной совокупности большей частью мужчин работоспособного возраста (20-50 лет), прибывшей в основном из северо-восточных сельских провинций Китая. Основной причиной переселения китайских мигрантов в Российскую империю явилась экономическая и политическая нестабильность на родине, что, прежде всего, сказывалось на увеличении числа безработных рабочих и безземельных крестьян. Немаловажную роль играли военные действия китайских властей в отношении крупнейших держав мира за передел территорий: Японии, Англии, Франции, Германии, Австро-Венгрии, Италии, США и России.

В конце XIX в. начался первый легальный этап китайской миграции в Россию. В середине 1870-х гг. из провинций Чжили и Шаньдун по контракту была привезена первая группа китайских рабочих - около 150 человек. По существу это были сезонные отходники. Проработав сезон, они возвращались на родину.

С 1 июня 1899 г. китайские подданные при переходе границы должны были предъявлять национальный паспорт, на который ставилась виза продолжительностью не больше одного месяца. При уплате определенного сбора была возможность получить годовой или полугодовой билет.

В последней четверти XIX в. в России большая часть китайцев обитала фактически вне паспортного контроля. В силу особенностей геополитического положения, слабой заселенности, протяженности границ и их слабой охраняемости многие китайцы перешли через границу тайно и жили в стране без документов, на нелегальном положении.

В этот важный период взаимоотношения между государствами перешли на более высокий уровень. По инициативе министра финансов Российской империи С.Ю. Витте в 1895 г. в Санкт-Петербурге был учрежден Русско-Китайский банк, в 1896 г. заключен Договор «О союзе и постройке Китайско-Восточной железной дороги» (КВЖД). Договор предусматривал строительство железнодорожной ветки «Чита – Харбин – Владивосток». Благодаря строительству новой мощной транспортной системы (1897-1903) рост миграционных потоков из Китая в Россию ускорился.

Совет министров Российской империи разрешил использовать их труд «в местностях Империи, расположенных к западу от Байкала, за исключением района военных действий» [4]. Довольно быстро в Китае была организована широкая вербовка рабочих. Деятельность вербовщиков, начавшись с Маньчжурии, затем распространилась на Северный Китай (Ин-коу, Яньтай), Шанхай и Синьцзян. Были составлены документы, регулирующие наем рабочих, такие как «Положение о выезде за границу на работу», «Закон о защите выезжающих на работу», «Правила подрядной деятельности» и др.

«В 1884 г. из состава Восточной Сибири было выделено Приамурское генерал-губернаторство, состоявшее из Забайкальской, Амурской и Приморской областей и Владивостокского военного губернаторства. В 1910 г., по сведениям генерал-губернатора Приамурского края П.Ф. Унтербергера, в Приморской области проживало 60 586 китайцев, в Амурской – 31 872, в Забайкальской – 13 317» [3] .

В 1898 г. в Китае началось народное восстание (восстание ихэтуаней, 1898-1901 гг.). Оно было во многом спровоцировано грабительской политикой западных компаний, занимавших в то время ключевые позиции в китайской экономике. Цинская империя находилась в статусе полуколонии великих держав мира: Англии, Франции, Германии, Австро-Венгрии, Италии, США и Японии. Затем эти страны навязали Китаю кабальный договор, который обязывал выплатить им значительную контрибуцию. Этот период ознаменовался внутрики-тайским кризисом: внутренняя коррупция, произвол в стране, отсутствие единого стержня, единой политики, сотрудничество с колонизаторами - все это повлекло за собой ухудшение жизненного уровня простого люда, низов, обезземеливание, увеличение налогового бремени и безработицы.

В связи с этим и российские, и китайские стороны были в высшей степени заинтересованы в привлечении китайского труда. Поэтому поток китайских рабочих в Россию все увеличивался. Так, за 1915 г. через Харбин было завербовано и уехало в Россию 7212 человек. В 1916 г., всего за первое полугодие, было вывезено 7243 человека. Общее количество завербованных в Россию китайских рабочих можно оценить лишь приблизительно. По российским данным, с января 1915 г. по апрель 1917 г. по железной дороге было ввезено 159 972 китайских рабочих [6].

Зоной расселения китайцев, пусть и неплотного, стала фактически вся европейская часть России: Петербург и Москва, Новгород, Рига, Майкоп, Симферополь, Мелитополь, Тирасполь, Карелия, Урал.

В июле 1917 г. временное правительство российских властей вынесло постановление о прекращении ввоза китайских рабочих. Получив дипломатическое признание от Китая, оно выразило готовность улучшить их положение и содействовать их репатриации. Были созданы специальные органы: Особое междуведомственное совещание и Особый комитет. Особому комитету была поручена эвакуация в Китай тех рабочих, кто не хотел оставаться в России, больных, безработных. Но Россию потрясли новые события. Октябрьская революция, выход России из войны со странами оси, гражданская война, дезорганизация производства – все это привело к тому, что десятки тысяч китайцев остались без работы. Дело осложнялось еще тем, что Российская империя распалась на части, разделенные фронтами, каждая со своей властью. В итоге репатриация растянулась на долгое время. Значительное число рабочих так и осталось в России, существенно пополнив собой численность китайской диаспоры.

В репатриации китайских рабочих, в сохранении жизни тех, кто оказался в тяжелейших условиях гражданской войны, заметную роль сыграла общественная организация – Союз китайских граждан (СКГ) в России. В апреле 1917 г. под таким названием в Петрограде зарегистрировалась группа, состоявшая из 8 китайских студентов. Руководителем СКГ стал выпускник Петербургского университета, преподаватель математики в реальном училище Лю Цзэжун. Он приехал в Россию в пятилетнем возрасте с отцом, приглашенным для организации чаеводства в Аджарии. В конце 1918 г. Союз превратился в «организацию пролетарскую» и получил название «Союз китайских рабочих». Согласно сообщению «Правды», Союз насчитывал 40-60 тыс. членов. Советское правительство признало за ним «все права по охране интересов китайских граждан на территории Советской Республики». Известно, что он имел отделения в Петрограде, Киеве, Саратове, Самаре, Екатеринбурге, Омске, Иркутске, Красноярске, Верхнеудинске и других городах Сибири.

Важнейшим направлением деятельности СКР, помимо забот о благополучии китайских рабочих и их репатриации, стала пропагандистская работа среди них. Начала издаваться газета «Люй Э хуагун датун бао», («Датун, газета китайских рабочих в России»). «Датун» - великое единство, великая гармония в человеческом обществе, великое равенство [3].

Именно в начале XX в. начался процесс интенсивного проникновения китайцев на территорию европейской части России и формирования китайской диаспоры. Но доля проживающих китайских рабочих на территории Забайкалья и Дальнего Востока была намного выше и стабильна (около 10-12% от общего числа населения). В действительности она была более высокой в силу нелегальности проживания хуацяо.

При относительной малочисленности населения этого региона, нехватке рабочих рук и обилии природных богатств хозяйственная деятельность китайской общины на рубеже XIXXX вв. была крайне важна для развития края.

С конца XIX в. основным видом занятости китайских иностранцев в Забайкальском крае была торговля. Главными торговыми точками являлись города Троицкосавск (Кяхта), Верхнеудинск (Улан-Удэ), Нерчинск, Чита.

Кроме торговли китайцы занимались земледелием, в частности огородничеством. По мере хозяйственного освоения края китайские мигранты стали оседать на пригодных для обработки землях в речных долинах, защищенных от ветра гористыми склонами. Китайская система полеводства была лучше приспособлена к местным условиям (высокие грядки, перепахивание междугрядковых промежутков, использование новых особых сортов, чередование культур, продуманная ирригационная система полива). Китайцы выращивали диковинные для местного населения культуры: бобы, фасоль, кукурузу, мак, огурцы, помидоры, редис, лук, чеснок, красный перец, табак и т.д. Высокомерное отношение местного населения к «желтым», а также особая трудоемкость китайского вида землеобработки затрудняли процесс освоения новой культуры возделывания земли, хотя она приносила хороший урожай даже в суровых условиях северных территорий Забайкалья, в том числе и Бурятии.

Значительное количество китайцев промышляло в тайге охотой, звероловством, сбором трав и изготовлением на их основе лекарств.

Особый интерес вызывала у восточных рабочих золотопромышленность. Дешевая рабочая сила китайцев, готовых работать за мизерную оплату, а иногда и «за кусок хлеба» всегда привлекала работодателей. По мнению многих исследователей, она оказалась спасением для находившейся в кризисе золотодобывающей промышленности. Труд китайских рабочих широко использовался на угольных шахтах, свинцово-цинковых рудниках, на лесозаготовках, в рыбной и мукомольной промышленности. Одновременно китайцы начали самостоятельно мыть золото в тайге, начиная с Хингана, а затем распространяясь на территорию Забайкалья, в частности, на территорию современного Баунтовского района.

Китайские рабочие не только довольствовались меньшей оплатой и самыми примитивными бытовыми условиями. Они обладали также трудолюбием, дисциплинированностью, старательностью, не были подвержены пьянству. С российской стороны в чернорабочие долгое время вербовались ссыльные, деклассированные слои, люмпенизированные элементы. Важно отметить, что вопрос об использовании труда китайских рабочих был актуален как в конце XIX в., так и остается насущным и в XX, и в XXI вв.

Китайский труд использовался в освоении края. Однако деятельность китайских мигрантов имела не только положительные, но и серьезные негативные стороны. Российские власти мало что знали о системе управления в китайской диаспоре. Было известно, что у китайских крестьян в каждой речной долине существовала своя община с выборными старшинами и собственными суровыми законами . Во многих местах с разрешения властей существовали китайские общества. Обо всем остальном можно было только догадываться по отрывочным фактам, и это остальное рисовалось властям в виде некой нелегальной структуры, так или иначе объединяющей все силы диаспоры с целью укрепить ее положение перед лицом русской части населения.

Существовали и другого рода тревожные ожидания, связанные с закрытостью китайской общины и касавшиеся ее роли в возможных будущих событиях: на китайцев зачастую смотрели как на «разведчиков» или «проводников» потенциального вражеского войска.

Отечественные архивы содержат скудное количество материала по китайской миграции в Бурятии. Причина дефицита архивных источников заключается в том, что мигранты не проявляли сознательность в деле передачи своих архивов принимающему обществу.

Введение в научный оборот ранее не публиковавшихся архивных источников позволит рассматривать китайскую миграцию как важнейший аспект социально-экономической жизни Забайкалья, в частности, территории современной Республики Бурятия. Это дает почву для дальнейшего детального изучения данной проблемы на региональном уровне.

Массовый приток иммигрантов из Китая стал важным фактором экономического развития России. Этническая консолидация, групповая мобилизация, появление первых китайских обществ, а в дальнейшем китайской диаспоры играет огромную роль в экономической и политической адаптации мигрантов внутри иноэтничного окружения.

Осуществляя хозяйственную деятельность в условиях изменения своего правового положения, китайские мигранты активно взаимодействовали с русским населением, шло тесное межцивилизационное сближение и соприкосновение двух культур, что привело в дальнейшем к высокой степени адаптации китайцев к условиям жизни на российской территории, межэтническим бракам и возникновению целого ряда потомков китайских мигрантов в Бурятии.

В целом российско-китайские отношения имеют богатую, но крайне сложную, противоречивую историю. Характерной чертой истории этих отношений является чередование периодов сближения с периодами резких и практически моментальных разрывов связей. Многие ученые связывают различный характер отношений со сменой либо правителя, либо внутриполитической системы. Так, например, первое сближение связано с экспансионистской политикой Николая 1 (1825-1855). Второе российско-китайское сближение началось, когда Россия после Октябрьской революции (1917) и гражданской войны (1918-1920) принципиально поменяла форму своей государственности, став унитарным социалистическим государством (СССР).

С начала 1990-х гг. в России происходят процессы принципиальной системной ломки, что приводит к третьей волне активизации русско-китайских отношений, на смену стремлению к автаркии приходит осознание необходимости сотрудничества, интеграции и выработки согласованной миграционной политики.