Клад кремневых изделий на стоянке Челмужская Коса XII на северо-восточном побережье Онежского озера: технико-морфологический аспект

На данный момент в археологической литературе для периода каменного века не существует устоявшегося определения клада. По мнению А. В. Колесника, специфика этого типа археологического памятника обусловлена преднамеренным отбором и депонированием в древности определенных предметов.

1 Исследование выполнено в рамках госконтракта в рамках плановой научной темы сектора археологии ИЯЛИ КарНЦ РАН.

Рис. 1. Карта кладов кремневых изделий

(финальный палеолит – начало эпохи бронзы) на Северо-Западе России а – места обнаружения кладов; б – Белоручейское месторождение кремня; в – кремневые выходы (по: Ковнурко, 1973. С. 40)

1 – Челмужская Коса XII; 2 – Суна XV; 3 – Разлив; 4 – Веретье I; 5 – Вельца; 6 – стоянка № 17 у озера Пудоро; 7 – Котчище II; 8 – Баранова Гора

Тем не менее кладами не могут считаться вещи, использованные в качестве погребального инвентаря (Колесник, 2012. С. 29). Таким образом, в состав целенаправленно отобранных и определенным образом сокрытых (не в захоронениях) в древности предметов, интерпретируемых в настоящее время как клады, входят в первую очередь ценные для первобытного человека вещи. В современных исследованиях причины сокрытии и функция кладов во многом познаются путем изучения их состава и контекста обнаружения (Колесник, 2012; Сериков, 2021). Данные, полученные при изучении морфологии кладов и их пространственного расположения, используются исследователями при уточнении хронологии бытования некоторых групп изделий (Синицина, 2000), в рамках изучения «феномена индивидуальности» (Колесник, 2016), для оценки уровня коммуникаций и товарообмена (Куштан, 2010). Многие клады каменных изделий Ю. Б. Сериковым рассматриваются как отражение символической деятельности первобытных людей по освоению окружающего ландшафта (Сериков, 2016).

Основная цель настоящего исследования – получение новых данных для реконструкции процессов обмена у нео-энеолитического населения Северной Европы. В качестве объекта для изучения был выбран уникальный для территории Обонежья «клад» (компактное скопление) кремневых изделий, обнаруженный на стоянке Челмужская Коса XII, расположенной на северо-восточном берегу Онежского озера (рис. 1). Основное внимание в ходе исследования уделено технико-морфологическому изучению изделий из клада и поиску аналогий ему среди иных компактных скоплений кремневых артефактов на археологических памятниках севера Восточной Европы. Кроме того, учитывались данные, полученные ранее исследователями в ходе анализа состава и топографии кладов каменных изделий в иных регионах Восточной Европы и Зауралья. Скопления кремневых и иных изделий (ритуальные «клады»), обнаруживаемые на территории ряда нео-энеолитических могильников Верхнего Поволжья и Волго-Окского междуречья, в рамках данного исследования не рассматриваются, поскольку явно связаны с погребальными обрядами и не имеют прямого отношения к обмену. За рамками настоящего исследования остались иногда встречающиеся на территории Карелии клады заготовок и готовых рубящих орудий из зеленокаменных пород (сланец, метатуф и т. п.), а также обнаруживаемые в жилищах скопления каменных изделий, возможно, судя по их контексту, являющихся так называемыми строительными жертвами ( Жульников , 2024).

Контекст обнаружения клада

Стоянка Челмужская Коса XII открыта в 1979 г. экспедицией под руководством Ю. А. Савватеева, раскапывалась А. М. Жульниковым в 1986 г. Памятник находится в 500 м от современного Онежского озера, у основания Западной Чел-мужской косы. В древности поселение находилось на берегу обширного залива. Высота стоянки над уровнем озера составляет 8–8,5 м. Поселение вытянулось вдоль берегового вала на 180 м при ширине 20–25 м. На территории поселения зафиксировано восемь овальных жилищных впадин, вытянутых в одну линию. Длина их от 5 до 13 м, ширина от 3 до 6 м, глубина 0,4–0,8 м. Три самые крупные впадины (4–6) находятся в центре поселения. В 1986 г. на поселении было заложено три шурфа 2 × 2 м и раскоп 92 кв. м, располагающийся между жилищными впадинами 5 и 6.

Поселение Челмужская Коса XII – памятник многократного заселения. При анализе материалов из раскопа и шурфов 1986 г. выделено три разновременных комплекса находок: с ямочно-гребенчатой керамикой льяловского облика; с ран-неэнеолитической ромбоямочной керамикой, украшенной ямками ромбической, округлой и овальной формы; с позднеэнеолитической асбестовой керамикой типа Палайгуба.

Клад кремневых изделий обнаружен в северо-западной части раскопа, на кв. В-21, при разборке третьего условного горизонта, на глубине около 40 см от поверхности, почти на границе с материком (рис. 2). Пятно находок

Рис. 2. План раскопа на стоянке Челмужская Коса XII с обозначением места обнаружения клада кремневых изделий и находок, связанных с мастерской по изготовлению каменных подвесок а – клад кремневых изделий; б – скопление кремневых отщепов на дне сосуда; в – подвески из асбеста или сланца; г – куски асбеста; д – обломки шлифовальных плит; е – обломок кварцитовой пилы образовывало подобие круга 40 см в диаметре, в пределах которого кремневые изделия располагались в два-три яруса. Признаки наличия ямы, в которой мог находиться клад, не выявлены. В 1 м западнее от клада, у подошвы третьего горизонта, зафиксировано округлое пятно прокаленного ярко-красного песка мощностью до 6–7 см. Взаимосвязь пятна прокала, образовавшегося на месте кострища, и клада не устанавливается. В 3 м юго-западнее клада кремневых изделий на кв. Д-21 (рис. 2) найдена придонная часть сосуда с гребенчато-ямочной орнаментацией (входит в комплекс ромбоямочной посуды), в которой находился «комок» из более 500 мелких кремневых отщепов и чешуек желто-коричневого цвета, иногда с сиреневым оттенком. Аналогичная окраска характерна и для большинства изделий, составляющих клад (рис. 3). Подавляющая часть иных кремневых предметов, обнаруженных в раскопе, подобной окраски не имеет. В скоплении отщепов на дне сосуда находились две заготовки подвесок из асбеста. Изучение особенностей распространения в раскопе подвесок из камня и их заготовок, а также кусков асбеста дало основание для предположения о наличии на поселении мастерской по производству украшений из асбеста и иных пород камня. Материалы данной мастерской опубликованы (Васильева, Жульников, 2023).

О        5 см

I________i________i________i________i________i

Рис. 3. Кремневые изделия из клада на стоянке Челмужская Коса XII. Часть 1

1, 4–6, 8, 9 – заготовки бифасов; 2, 7 – ножи; 3, 10, 11 – отщепы; 12 – заготовка бифаса, фрагмент; 13 – заготовка бифаса, фрагмент (апплицируется с № 12)

Полученные в ходе изучения находок с поселения Челмужская Коса XII данные позволяют предполагать хронологическую близость мастерской по производству подвесок из камня (асбест, сланец), скопления (в виде «комка») кремневых отщепов на дне сосуда и клада кремневых изделий. Эти находки уверенно соотносятся с комплексом ромбоямочной керамики, датируемой по радиоуглеродным данным первой половиной – началом второй половины IV тыс. до н. э. ( Васильева, Жульников , 2023. С. 10).

Результаты технико-морфологического анализа

Коллекция (скопление кремневых изделий в виде клада) на стоянке Челмуж-ская Коса XII состоит из 35 кремневых предметов – 34 пронумерованных изделия и крупный отщеп без инвентарного номера. Кремень неоднородный по окраске, представлены неяркие оттенки желтого, серого, коричневого, сиреневого материала. В целом материал не очень высокого качества, многие предметы сильно патинированы. Почти на половине вещей (17 экз.) имеются участки с желвачной коркой. По визуальному сходству можно выделить четыре группы, насчитывающие от двух до девяти предметов, относительно которых можно предположить, что они сняты с одного крупного куска кремневой породы. При этом 14 изделий не относятся ни к одной из данных групп.

Ремонтаж ни в одном случае провести не удалось, за исключением разломанной на две части заготовки бифаса, изготовленной из отщепа и оставленной в самом начале расщепления. Две части этого предмета имеют отдельные номера и первоначально были описаны как заготовка бифаса и отщеп без проксимальной части. При каких именно обстоятельствах произошел разлом, сказать сложно. Можно отметить только, что в ходе разлома отделился небольшой скол с середины дорсальной поверхности одного из обломков («отщепа») – на участке, непосредственно примыкающем к плоскости разлома. С бифасиальной обработкой это вряд ли связано, поскольку единичные негативы от бифасиального расщепления сосредоточены у площадки скола-заготовки на удалении от плоскости разлома. В дальнейшем анализе оба обломка учитываются как одно изделие – заготовка бифаса.

С учетом этого обстоятельства набор, составляющий клад, состоит из 21 заготовки бифасиального изделия, двух нуклеусов, трех ножей, отщепа с ретушью и семи отщепов (рис. 3–5). Почти все предметы, за исключением одного нуклеуса, достаточно крупные – средний наибольший размер в выборке составляет 89 мм. Они, таким образом, содержат в себе достаточно большой объем полезного материала и не могут считаться истощенными. В то же время можно отметить, что заготовки бифасов, в сравнении с размерами, которых могут достигать бифасиальные орудия, в том числе находившиеся на территории Карелии, в целом весьма небольшие. Длина заготовок колеблется от 59 до 113 мм, и большинство из них по своей длине ближе к наконечникам стрел. Для стрел они, тем не менее, слишком широкие (средняя ширина 54 мм). Однако почти все они оставлены в самом начале срабатывания. В ходе дальнейшей обработки ширина могла бы очень сильно уменьшиться, так что и этот вариант полностью исключать нельзя.

Рис. 4. Кремневые изделия из клада на стоянке Челмужская Коса XII. Часть 2

1–7, 9, 10 – заготовки бифасов; 8 – отщеп; 11 – нуклеус

Рис. 5. Кремневые изделия из клада на стоянке Челмужская Коса XII. Часть 3

1 – нуклеус; 2, 5, 11 – отщепы; 3, 4, 6–8 – заготовки бифасов; 9 – отщеп с ретушью; 10 – нож

В качестве первичных заготовок в 14 случаях были использованы крупные отщепы. В остальных случаях характер исходного куска сырья точно не устанавливается. Структурные элементы отщепов (площадка, бугорок, ударные волны) у них не просматриваются, но наиболее вероятно, что они получены из предварительно расколотых тем или иным образом желваков, а не изготавливались из желвака целиком.

Все заготовки были оставлены в самом начале бифасиального расщепления – стадии оформления бифасиального ребра. В четырех случаях эта стадия была почти завершена, и заготовки имеют общие очертания бифасиального орудия – листовидной или миндалевидной формы в плане. Но на большинстве заготовок формирование бифасиального ребра отмечается только на отдельных и очень небольших по площади участках. В двух случаях возможна альтернативная интерпретация предмета – в качестве нуклеуса (1 экз.) (рис. 5: 3 ) или заготовки крупного скребка (1 экз.) (рис. 3: 5 ). Начатая на них обработка также вписывается в логику бифасиального расщепления, и, учитывая общий контекст, наиболее вероятно, что эти предметы связаны именно с ним.

Отношение ширины к толщине у большинства заготовок очень далеко от показателей вторичного бифасиального утончения ( Callahan , 1979. P. 116; Ани-кович и др ., 1997. С. 154) – среднее значение 2,3, при этом наиболее толстыми относительно их ширины являются наиболее оформленные предметы – их значения составляют 1,6–1,7. Поскольку предметы оставлены еще на стадии оформления бифасиального ребра, т. е., по сути, еще до начала первичного би-фасиального утончения, это неудивительно. Наиболее тонкими являются заготовки, оформленные из изначально тонких и широких отщепов (три предмета, значения от 3 до 5,5).

В двух случаях – и это две из наиболее оформленных заготовок – можно утверждать, что ввиду допущенных ошибок и образовавшихся неровностей рельефа на поверхности расщепления создание в итоге полноценного бифаси-ального изделия («наконечника») вряд ли было возможно (рис. 3: 1 ; 4: 7 ). Соответственно, причину прекращения обработки можно квалифицировать как потерю. Однако в целом следует отметить, что ввиду значительной толщины большинства заготовок при их весьма небольших размерах достижение показателей вторичного бифасиального утончения для них также очень маловероятно. Это не исключает того, что они могут быть в итоге оформлены в виде вполне законченных бифасиальных изделий, но имеющих толщину, соответствующую только первичному бифасиальному утончению. Один из наиболее оформленных предметов по своим пропорциям скорее соответствует рубящему орудию, однако, поскольку кремневые рубящие орудия для Карелии нехарактерны, он рассматривается также в качестве заготовки бифасиального наконечника.

Два предмета интерпретированы в качестве нуклеусов для получения отще-пов. Один из них может быть обозначен как черепаховидный (рис. 5: 1). Особенности расщепления таких нуклеусов также близки к бифасиальной модели (Inizian et al., 1999. P. 44–49) и предполагают формирование двух основных поверхностей расщепления, соединенных друг с другом под острым углом, одна из которых в данном случае является более плоской, чем противоположная. На описываемом предмете на более плоской поверхности есть негативы от снятия двух достаточно крупных сколов, которые можно признать сколами-заготовками, и поэтому предмет отнесен к нуклеусам. Хотя полностью нельзя исключать и того, что он также является заготовкой бифаса, оставленной на начальном этапе обработки. Длина нуклеуса составляет 109 мм.

Второй нуклеус – призматический двуплощадочный. Это один из наиболее мелких предметов в коллекции с длиной по наиболее протяженной оси 49 мм.

К законченным орудиям отнесены три ножа и отщеп с ретушью, изготовленные из отщепов с минимумом обработки (рис. 3: 2, 7 ; 5: 9, 10 ). Для орудий из отщепов они достаточно крупные, со средней длиной 62 мм. Ножи представляют собой отщепы, на одном или обоих краях которых краевой приостряющей ретушью на дорсальной или вентральной поверхности оформлены достаточно ровные лезвия, которые могут быть использованы для режущих функций. Регулярность в нанесении ретуши позволяет считать, что эти лезвия созданы намеренно. Предназначение обработки на отщепе с ретушью менее очевидно. На нем имеется несколько относительно крупных фасеток, не формирующих какое-либо лезвие или аккомодационную часть орудия и не позволяющих в то же время делать заключение о начале бифасиального расщепления.

Отщепы в данной коллекции крупные, средний размер по наиболее протяженной оси составляет 114 мм (минимум 61 и максимум 276 мм). Под отщепами в данном случае понимаются сколы, на которых не обнаруживается намеренной обработки, имевшей место после их отделения от куска каменной породы. При этом на всех из них есть участки с мелкой нерегулярной ретушью и мелкими заломами. Установить, являются ли они результатом использования предметов для выполнения каких-либо работ или возникли по иным причинам (например, в процессе транспортировки), возможно только при трасологическом анализе, который не проводился.

Подобные участки, а также участки немного сточенных и скругленных ребер, которые невозможно объяснить абразивной обработкой при подготовке зоны расщепления в ходе бифасиального расщепления, отмечены также на ряде заготовок. В связи с этим не исключено, что, несмотря на незавершенность формообразования, они могли быть применены для выполнения рабочих функций.

При обработке представленных в коллекции изделий применялись преимущественно ударные техники скола. Преобладает удар мягким отбойником, о чем в первую очередь свидетельствует наличие выраженной губы над ударным бугорком на вентральной поверхности сколов-заготовок, плоские и широкие фасетки негативов сколов на поверхности заготовок и нуклеусов, отсутствие раздробленных участков в точке приложения удара. В ряде случаев можно говорить об использовании удара через посредник, о чем свидетельствуют узкие негативы сколов на смежных поверхностях заготовок, соединенных под углом около 90º, с выраженным углублением на месте ударных бугорков. Для создания таких участков поверхности предмета расщепления требуется инструмент с узкой ударной частью, при этом негативы достаточно крупные, исключающие применение отжима, что методом исключения позволяет сделать вывод о применении посредника. В единичных случаях фиксируется удар жестким отбойником, о котором свидетельствует выкрошенность в месте нанесения удара, а также отсутствие выраженной губы над ударным бугорком на сколах-заготовках.

В большинстве случаев фиксируется подготовка зоны расщепления – всего на 22 изделиях из 35, включая 18 заготовок, один нуклеус, два отщепа и одно орудие на отщепе (для отщепов и орудий имеется в виду подготовка зоны расщепления при снятии данного отщепа). Различные приемы такой подготовки часто комбинируются на одном изделии. Преобладает редуцирование (всего 19 случаев во всей выборке). На заготовках бифасов достаточно часто фиксируется абразивная обработка (девять случаев), в единичных случаях отмечена подтеска площадки.

Аналогии и интерпретация

В целом можно утверждать, что в составе клада с поселения Челмужская Коса XII преобладают изделия, которые могут рассматриваться в качестве основы и/или запаса сырья для создания будущих изделий, преимущественно би-фасиальных. Ряд вещей мог быть использован для каких-то рабочих операций, что не исключает возможности их дальнейшего дробления и получения из них большего количества орудий / рабочих лезвий. В целом, за исключением призматического нуклеуса и некоторых отщепов, большинство предметов получены в рамках бифасиальной модели расщепления. При этом следует отметить, что для индустрий орудий из окремненных пород Карелии периода позднего неолита – бронзового века характерно массовое использование в качестве сколов-заготовок отщепов, полученных при изготовлении крупных бифасиальных орудий. А среди немногочисленных нуклеусов преобладают типы, предусматривающие двустороннее или близкое к нему раскалывание ( Тарасов , 2006). Рассматриваемый клад полностью вписывается в данную тенденцию.

Качество обработки составляющих клад вещей нельзя признать очень высоким, однако используется достаточно сложная и аккуратная бифасиальная технология расщепления, требующая наличия у мастера некоторого набора специализированных инструментов. Невысокое качество обработки, предположительно, может быть объяснено невысоким качеством сырья. Вне зависимости от причины, можно констатировать, что в кладе отсутствуют исключительные по своим свойствам предметы. А потому маловероятно, что эти вещи могли обладать какой-то особой ценностью для древних коллективов помимо сугубо утилитарного предназначения. Об этом помимо состава и технологических особенностей рассматриваемого скопления находок свидетельствует ряд косвенных признаков: отсутствие засыпки клада охрой; сокрытие его на поселении, вне жилого сооружения; расположение группы артефактов за пределами ландшафтного рубежа (берег водоема, возвышенность и т. п.).

В настоящее время в северо-западных областях России известно восемь археологических памятников, включая поселение Челмужская Коса XII, где обнаружено девять кладов (скоплений) кремневых изделий (рис. 1), большая часть которых опубликована ( Tallgren , 1925; Федоров , 1953; Гурина , 1970; Ошибкина , 1997; Герасимов , 2000; Синицина , 2000; Синицына, Зарецкая , 2002).

Наиболее существенные отличия клада на стоянке Челмужская Коса XII обнаруживаются при его сопоставлении со скоплением находок, собранных в начале XX в. Н. И. Репниковым на песчаной дюне у д. Вельца, расположенной на левом берегу реки Волхов (рис. 1) (Tallgren, 1925). Поскольку в составе предметов из клада у д. Вельца отсутствуют скребки, обычно преобладающие по численности среди орудий на нео-энеолитических стоянках Северной Европы, а основную часть изделий в местонахождении составляют наконечники метательного вооружения и их заготовки со сломанным насадом, то целенаправленный отбор древним человеком данной группы предметов, за исключением фрагментов лепной керамики, украшенной оттисками гребенки, не вызывает особых сомнений. Характер и происхождение скопления древних артефактов из района д. Вельца остаются под вопросом.

В составе всех остальных семи кладов, обнаруженных в северо-западных регионах России, как и в скоплении артефактов на Челмужской косе, доминируют изделия, полученные из кремневого сырья путем преимущественно первичного раскалывания, а готовые орудия немногочисленны или отсутствуют. Пять кладов располагаются в регионах, где имеются выходы кремня. Три клада происходят с территории Восточной Фенноскандии, где залежи кремня отсутствуют (рис. 1). Все эти клады, за исключением скопления находок на берегу оз. Сестрорецкий Разлив, обнаружены на территории поселений, иногда поблизости от остатков жилых сооружений или кострищ.

Из двух «складов» кремневых предметов, найденных С. В. Ошибкиной на мезолитическом поселении Веретье I, расположенном в районе, где широко представлены выходы каменноугольного кремня (рис. 1), подробные сведения имеются лишь об одном, находящемся, как и второй клад, в берестяной емкости: два нуклевидных куска кремня, 16 отщепов, концевой скребок на отщепе, пять крупных кремневых пластин ( Ошибкина , 1997. С. 29). По предположению С. В. Ошибкиной, берестяная емкость предназначалась для хранения и предохранения от высыхания набора кремневого сырья и заготовок, необходимых мастеру для изготовления орудий (Там же. С. 32).

Клад кремневых изделий, выявленный М. М. Шахновичем на стоянке Суна XV рядом с группой неодновременных кострищ ( Шахнович, Чайкина , 1993), состоит из шести нуклеусов, изготовленных из разных конкреций. На двух нуклеусах имеются следы скалывания небольших пластинок и пластинчатых отщепов. С нуклеусов почти полностью удалена валунная корка, ее небольшие участки сохранились на четырех изделиях. Состав находок, обнаруженных в раскопе, позволяет отнести их большую часть к эпохе мезолита. К этому периоду относится и обнаруженный в раскопе клад нуклеусов. Три клада, обнаруженных на поселениях в районе Верхневолжских озер (рис. 1), различаются неодинаковым кремневым сырьем и приемами изготовления, относятся к разному времени (стоянка № 17 у оз. Пудоро – верхний палеолит, Баранова гора – мезолит, Кончище II – ранний неолит) ( Синицина , 2000). По мнению Г. В. Синици-ной, эти клады представляют собой так называемые ранцевые наборы охотников или добытчиков каменного сырья, подготовленные после первичного расщепления к транспортировке. Различия в составе кремневого сырья изделий из кладов на территории, изобилующей выходами кремня, по мнению исследователя, отражают хронологические отличия в культурных традициях и направлениях обмена древнего населения Верхневолжского бассейна (Там же. С. 70–71; 2017. С. 172).

Наибольшее сходство клада с поселения Челмужская Коса XII по морфологии изделий и технологии их изготовления (доминирование бифасиальной техники расщепления) наблюдается с группой кремневых предметов, собранных на размытом берегу оз. Сестрорецкий Разлив. Оригинальный набор предметов в кладе (местонахождении) Разлив, отсутствие в нем находок поселенческого облика (например, фрагментов керамики) позволили Д. В. Герасимову охарактеризовать это скопление находок как «клад» либо место хранения («склад»), связанное с кремнеобрабатывающей мастерской ( Герасимов , 2000. С. 276), место расположения которой на данный момент не обнаружено. В составе коллекции клада (местонахождения) Разлив представлен 21 кремневый предмет: пять би-фасиальных заготовок наконечников копий (?) листовидной формы, два обломка заготовок, видимо, сходной формы, два бифаса неопределенной формы, три обломки бифасиально обработанных предметов, возможно, со следами вторичной утилизации, дистальная часть пластинчатого отщепа, пластинчатый отщеп с ретушью, три крупных отщепа (сколы с бифасов?), кремневый нож на пластинчатом отщепе, отщеп со следами ретуши, два скребка (Там же. Рис. 2; 3). Бифасиальные изделия из Разлива, в отличие от обнаруженных в составе клада на стоянке Челмужская Коса XII бифасов, имеют достаточно высокую степень готовности, позволяющую распознать в них листовидные заготовки наконечников метательного вооружения.

Все три клада кремневых изделий, обнаруженных на территории Восточной Фенноскандии, расположены на удалении от 200 до 300 км (по прямой) от ближайших выходов кремня (рис. 1). Ближайшие к поселению Челмужская Коса XII залежи кремня находятся на берегах реки Вытегра, на северо-западе Вологодской области – это, в частности, Белоручейское месторождение (рис. 1), обследованное А. П. Журавлевым (1982). Кремень на этом месторождении можно найти прямо на поверхности, он образует конкреции размерами до 7 × 25 × 30 см, цвет их различный: белый, желтый, бурый, красный, розовый, черный ( Журавл ев , 1982. С. 205). Петрографическое изучение кремня с ряда стоянок Онежского озера, датируемых от мезолита до энеолита, показало его идентичность кремневым стяжениям верхнекарбоновых отложений долины р. Вытегра (Там же. С. 206).

Примечательно, что в рассмотренных кладах кремневых изделий, вне зависимости от их удаленности от выходов кремня, наблюдается преобладание полуфабрикатов над готовыми изделиями. Кроме того, следует отметить отсутствие кладов кремневых изделий в тех областях Восточной Фенноскандии, которые удалены от выходов кремня на 300 км и более. Видимо, это расстояние является предельным для распространения на территории региона относительно многочисленных и крупных по объему партий кремневых полуфабрикатов – изделий, подвергшихся первичной обработке, видимо, на местах залегания сырья.

Как ранее отмечала Н. Н. Гурина, на территории Карелии при отсутствии кремня возникает развитая сланцевая индустрия, а изделия из зеленокаменных местных пород являлись для древних жителей региона эквивалентом при обмене кремнем с восточными областями ( Гурина , 1974. С. 14–16).

Для интерпретации особенностей кладов кремневых изделий, обнаруженных на Северо-Западе России, несомненный интерес представляют наблюдения

К. М. Андреева и А. В. Сомова, касающиеся стратегии добычи кремня в каменном веке в лесостепном Поволжье. Мезо-неолитическим населением этого региона добыча и первичное раскалывание каменного сырья осуществлялись на удалении от мест относительно постоянного проживания, на специализированных стоянках-мастерских, расположенных близ выходов кремневого сырья. На подобных стоянках осуществлялось первичное раскалывание сырья, а также, отчасти, его вторичная и третичная обработка. Пребывание древних людей на данных памятниках было кратковременным. Полученное сырье и заготовки в дальнейшем транспортировались на достаточно далекие расстояния и использовались в местах постоянного проживания групп охотников-рыболовов. На большинстве стоянок лесостепного Поволжья рассматриваемых эпох доля отходов производства относительно небольшая, и они не отражают полный цикл работы с сырьем (от его первичного раскалывания до придания законченных форм орудиям), что подкрепляет предположение о добыче и первичной обработке кремня вдали от «постоянных» поселений ( Андреев, Сомов , 2020. С. 76–80). Видимо, эта модель добычи, первичной обработки кремневого сырья и доставки его за пределы «кремневой зоны» была характерна и для древних охотников-рыболовов, проживавших на территории Восточной Фенноскандии.

Что касается причин сокрытия древними людьми кладов кремневых изделий, обнаруживаемых в северо-западных регионах России, как правило, на поселениях, помимо широко распространенной среди исследователей версии о необходимости хранения кремневого сырья в земле (во избежание ухудшения его качеств при дальнейшем раскалывании), чему противоречит наличие в кладах серий готовых изделий, можно привести мнение известного американского антрополога Уильяма Ллойда Уорнера: современные охотники-рыболовы-соби-ратели в конечном итоге, определяя форму будущего изделия, преимущество отдадут «относительной легкости транспортировки», а не «относительной не-трудоемкости его изготовления»; «первостепенное значение» для охотников-собирателей имеет «свобода передвижения» ( Warner , 1964. P. 136–137). Исходя из этого наблюдения, доставка древними людьми на значительные расстояния кремневых полуфабрикатов, хотя и подвергшихся максимально возможному удалению ненужных частей, явно уступает по значимости транспортировке более мелких готовых орудий. В этой связи оставление древними людьми на местах поселений партий массивных незавершенных или даже иногда готовых изделий может быть в некоторых случаях обусловлено возникновением/наличием существенных трудностей в их дальнейшем перемещении по существующим водным коммуникациям.

Выводы

Каких-либо признаков ритуального предназначения рассмотренных кладов, за исключением, пожалуй, местонахождения кремневых предметов у д. Вельца, не наблюдается. Сходство в морфологии и технологии изготовления предметов из кладов в Разливе и на Челмужской косе свидетельствует об их хронологической близости – финал неолита – ранний энеолит.

Судя по полученным данным, максимальное расстояние, на которое перемещались в мезолите – энеолите многочисленные партии кремневых изделий, видимо, подвергнутых первичной обработке на местах кремневых выходов, не превышает на территории Восточной Фенноскандии 200–300 км. В более удаленные от кремневых месторождений регионы Фенноскандии поступали преимущественно готовые кремневые изделия, хотя и здесь встречаются находки кремневого сырья ( Вуоринен , 1984), не образующие скоплений. Наличие в составе кладов, найденных в северо-западных регионах России, немногочисленных готовых изделий не позволяет свести причины их оставления на поселениях исключительно потребностями сохранения качества кремневого сырья для последующей его обработки. Преобладание в рассмотренных кладах изделий, находящихся на начальной стадии раскалывания (нуклеусы или бифасы-преформы), видимо, вполне объективно отражает состав партий полуфабрикатов, получаемых древними людьми со стоянок-мастерских, расположенных в районе месторождений сырья. Учитывая сравнительно незначительную удаленность кладов от выходов каменного сырья, пока невозможно определенно установить, получены ли эти партии изделий в результате обмена или путем организации специальных поездок или походов за кремнем. Судя по морфологии изделий из клада на Челмужской Косе XII, древние люди далеко не всегда стремились придать изделию-полуфабрикату максимально законченный вид, близкий форме готового орудия. Видимо, это связано с тем, что опытным мастером при бифасиальной обработке крупных заготовок, например, наконечников метательного вооружения, многие скалываемые отщепы или части бифасов могли быть использованы для последующего изготовления скребущих и режущих инструментов. В состав проанализированных партий кремневых полуфабрикатов, оставляемых изредка древними людьми на поселениях в виде кладов-складов, включались крупные отщепы и обломки бифасов, преобразование которых в определенные категории орудий производилось мастером, скорее всего, по мере необходимости.