Клинико-психологические и социально-демографические особенности суицидального поведения населения Минска (Республика Беларусь)

Смертность от намеренного самоповреждения является актуальной медико-социальной проблемой современности, представляя угрозу для большинства стран мира. Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, смертность в возрасте от 15 до 29 лет составляет 8,5% всех смертей, являясь второй по значимости причиной смертности после дорожно-транспортных происшествий [1].

Проблема суицидального поведения актуальна как для Республики Беларуси, так и для Российской Федерации (РФ) на протяжении последних десятилетий. В 1990-е годы среди государств, ранее входивших в состав СССР, по уровню суицидов РФ и Республика Беларусь занимали соответственно 4-е и 5-е места, следуя после республик Прибалтики Латвии, Литвы и Эстонии [2]. На фоне социальной стабилизации в период 1995‒2014 гг. в России произошло снижение частоты суицидов в 2,2 раза [3]. Сходная динамика показателей суицидального поведения населения отмечена и в Беларуси [4].

Однако, несмотря на актуальность данной проблемы, исследования, активно проводившиеся в СССР в период 1980-х гг., в настоящее время на постсоветском пространстве единичны и фрагментарны [5]. Между тем знание общих закономерностей и механизмов формирования суицидального поведения необходимо не только в контексте научного познания, но и для разработки и осуществления государственных программ по профилактике суицидов с учетом национальной специфики в конкретной стране мира [6, 7].

Это делает важным изучение причин и условий возникновения суицидального поведения, выявления факторов и групп риска суицида с целью повышения эффективности мероприятий, направленных на предикцию суицидов.

ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

Определить статистически значимые клиникопсихологические факторы и социальнодемографические особенности, взаимосвязанные с выраженной мотивацией к совершению суицида.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Выборка исследования – население Минска. На основании данных мониторинга суицидальной активности жителей Минска, выполненного за 10летний период (с 2004 г. по 2014 г.) были определены социально-демографические характеристики и клинические закономерности, характерные для лиц, совершивших завершенный суицид и парасуицид. Всего было проанализировано 15 996 случаев парасуицидов и 2 355 случаев суицидов (суммарно 18 351).

На основании полученных данных было установлено, что среди совершивших парасуицид, преобладали лица в возрасте 20-39 лет (не менее 60% от общего количества лиц, совершивших самоповреждение, от 59,7% в 2011 г. до 65,4% в 2008 г.), соотношение мужчин к женщинам было равномерным ‒ 1:1. Среди совершивших завершенный суицид преобладали лица мужского пола в возрастном промежутке 26-60 лет (от 54% в 2006 г. до 66,6% в 2013 г.), соотношение мужчин к женщинам в данном возрастном диапазоне составило 4:1. Наиболее распространенными способами самоповреждения у лиц, совершивших парасуицид, являлись медикаментозное отравление и поверхностные повреждения вен и кожи, как правило, на фоне алкогольного опьянения. Данные методы самоповреждения отмечались не менее чем в 65% случаев, вне зависимости от года наблюдения (от 65% в 2014 г. до 95% в 2010 г. и 2009 г.). Наиболее распространенным способом ухода из жизни лиц, совершивших завершенный суицид, было самоповешение (от 76,9% в 2012 г. до 95,5% в 2008 г.).

На основании выявленных закономерностей были сформированы две группы респондентов: 1) группа лиц, использовавших нелетальные способы самоповреждения (далее ‒ ГЛИНСС), 2) группа лиц, использовавших высоколетальные способы самоповреждения (далее ‒ ГЛИВС), которые могли привести к смерти в случае несвоевременного оказания им медицинской помощи. В группу сравнения (далее – ГС) вошли лица, у которых было диагностировано расстройство адаптации (F43.2 по МКБ-10), но при этом суицидальных попыток и действий не совершавшие. Данная группа по своим социальнодемографическим характеристикам соответствовала ГЛИВС.

Всего в исследовании приняли участие 160 человек. ГЛИНСС состояла из 80 человек, из них 40 мужчин и 40 женщин, лица в возрасте 20-39 лет составили большинство ‒ 62,5%. ГЛИВС и ГС включали по 40 человек, соотношение женщин и мужчин в данных группах было 1:3,4 (31 ‒ лица мужского пола, 9 женщин, преобладали лица в возрасте 26-60 лет ‒ 65%), что соответствовало выборке лиц, совершивших суицид.

Исследование проводилось на базе отделения токсикологии городской клинической больницы скорой медицинской помощи г. Минска и государственного учреждения «Республиканский научно-практический центр психического здоровья» Минздрава Беларуси в отделениях для лечения кризисных состояний. Пациенты включались в исследование после получения письменного согласия.

При проведении исследования фиксировались социально-демографические данные, оценивался уровень перенесенного стресса по шкале стрессовых событий Холмса‒Рея, определялась выраженность депрессивной симптоматики по шкале Монтгомери–Асберга, выраженность мотивации к совершению суицида по 10-балльной аналоговой шкале. Индивидуально-характерологические особенности суицидентов определялись с использованием личностного опросника Г. Айзенка по определению типа темперамента и теста-опросника Г. Шмишека и К. Леонгарда для диагностики типа акцентуации. Значимость дихотомических показателей оценивалась по критерию Пирсона χ2, количественных показателей ‒ по критерию Краскала‒Уоллиса H, межгрупповые различия ‒ по критерию Манна‒Уитни U.

Для оценки непараметрических данных использовалась запись Me [LQ; UQ]. Выраженность взаимосвязи между клинико-психологическими факторами и мотивацией к совершению суицида оценивалась посредством коэффициента корреляции Спирмена (r) с использованием языка программирования Python, что позволило отказаться от использования дорогостоящих коммерческих статистических пакетов.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Как представлено в таблице 1, в ГС преобладали лица (n=38, 95%) с диагнозом «Смешанная тревожная и депрессивная реакция, обусловленная расстройством адаптации» (F43.22); только в 2 случаях (5%) выставлен иной диагноз ‒ «Смешанное расстройство эмоций и поведения» (F43.25).

Таблица 1. Клинико-нозологическая структура психических расстройств в группах респондентов

Диагноз по МКБ-10	ГС (n=40)	ГЛИВС (n=40)	ГЛИНСС (n=80)
			Мужчины (n=40)	Женщины (n=40)	Всего (n=80)	Статистическая значимость, χ2
F43.22	38			1
F43.25	2	15	9	20	29	χ2=6,66; р=0,01
F10.24		8	9	3	12	р*=0,06
F43.25 + F10.21		8	5	2	7	р*=0,62
F06.31 + F10.24		2		1	1
F61		1	1		1
F06.32 + F06.8		3	1	1	1
F23.0			1		1
F25.0				1
F43.22 + F10.24			1		1
F31.1 + F10.24			1	1	2
F32.1		2	2	5	7
F32.2 + F10.2				1
F11.3			1		1
F23.1			1		1
F41.0 + F41.2			1	2	1
F43.21 + F10.24			1		1
F43.21		1
F60.31 + F10.24
F10.1			4	1	4
F10.3 + F10.52			2		2
F15.0 + F10.24				1	1

П р и м е ч а н и е. * ‒ точный критерий Фишера (F).

У лиц, входящих в ГЛИВС, более чем в трети случаев (n=15, 37,5%) встречался диагноз «Смешанное расстройство эмоций и поведения» (F43.25) в отличие от ГС, где он был самым немногочисленным. Кроме того, в ГЛИВС с одинаковой частотой (n=8, 20,0%) диагностировано «Употребление вещества в настоящее время (активная зависимость)» и сочетанное течение «Смешанного расстройства эмоций и поведения» и «В настоящее время воздержание, но в условиях, исключающих употребление». Другие диагнозы были зафиксированы в ГЛИВС в единичных случаях.

В ГЛИНСС большая часть респондентов имела диагноз «Смешанное расстройство эмоций и поведения» (n=29, 36,3%), т.е. схожая частота встречаемости данного диагноза с ГЛИВС. Вторым по частоте выявляемости был диагноз «Употребление вещества в настоящее время (активная зависимость)» (n=12, 15%). С одинаковой частотой в ГЛИНСС встречались как сопутствующее течение «Смешанного расстройства эмоций и поведения» и «В настоящее время воздержание, но в условиях, исключающих употребление», так и «Депрессивный эпизод средней степени (n=7,

8,75%), причем с преобладанием у мужчин по сравнению с женщинами. Для остальных диагнозов характерна минимальная доля встречаемости. Диагностированный в ГЛИНСС «Депрессивный эпизод средней степени» преобладал у лиц женского пола (5 случаев из 7 диагностированных -8,75% от общего числа обследованных.

Т.е. для всех групп респондентов было характерно преобладание лиц, имеющих не только основной, но и сопутствующий диагноз, обусловленный потреблением психоактивных веществ. Ранее проведенный нами анализ особенностей суицидального поведения среди жителей г. Минска за период с 2007 г. по 2014 г. так же позволил обнаружить наличие алкогольного опьянения у 43,5% лиц мужского пола, совершивших суицид [8].

Однако статистически значимых гендерных различий в ГЛИНСС по диагнозу «Зависимость от психоактивных веществ» (х2=6,66, р=0,06), которая чаще диагностировалась у лиц мужского пола, не обнаружено. Данный факт может быть объяснен сравнительно небольшим количеством респондентов, включенных в сравнительный анализ. Статистически значимые гендерные различия (Х2=6,66; р=0,01) в ГЛИНСС были получены по наличию диагноза «Расстройство приспособительных реакций» (F43.2), причем снижение адаптационной приспособляемости статистически значимо чаще определялось у лиц женского пола.

Далее было проведено обследование респондентов по оценке степени выраженности депрессии с применением шкалы Монтгомери-Асберга. Наиболее высокая выраженность депрессивной симптоматики отмечалась в ГЛИВС - 22,0 балла [16,0; 26,0], наиболее низкая выраженность зафиксирована в ГЛИНСС - 15,5 балла [10,0; 21,0]. В ГС выраженность депрессии занимала промежуточную позицию - 17,0 балла [13,0; 22,0], статистически значимые различия (р=0,03) были выявлены только между респондентами ГЛИВС и ГЛИНСС. Следует отметить, что распространенность расстройств настроения депрессивного спектра в ГЛИНСС (суммарно n=7, 8,75% от общего числа обследованных) соответствовала результатам исследований определения риска суицида у депрессивных больных, не требующих лечения в условиях психиатрического стационара (в диапазоне от 7,3% до 10,8%) [9].

Как показано в таблице 2, в двух группах ГЛИНСС и ГЛИВС преобладали незамужние, холостые, разведенные, вдовствующие: соответственно суммарно в ГЛИНСС - n=55, 77,5%, в ГЛИВС - n=28, 65,0%. Выявленные гендерные различия в ГЛИНСС по социальному статусу респондентов не были статистически значимы. В ГС, напротив, в отличие от двух других групп преобладали состоящие в браке (n=25, 72,5% обследованных), которые проживали либо в семьях, либо с партнером (70,0%).

Таблица 2. Распределение респондентов обследованных групп по социальному статусу

Социальный статус	ГС (n=40)	ГЛИВС (n=40)	ГЛИНСС (n=80)
			Мужчины (n=40)	Женщины (n=40)	Всего (n=80)	Статистическая значимость, х2
Холост/не замужем	5	13	17	11	28	Х2=1,48, р=0,22
Женат/ замужем	25	12	11	14	25	Х2=1,15, р=0,29
Гражданский брак	2	2	4	3	7	Х2=0,21, р=0,65
Разведен	5	6	7	7	14
Вдовец/вдова	3	7	1	5	6

Воспитание в неполных семьях чаще отмечалось среди респондентов ГЛИВС (n=11, 27,5%) по сравнению с группами ГЛИНСС (n=7, 17,5%) и ГС (n=2, 5%).

Лица, имеющие высшее образование, преобладали в ГС (n=27, 67,5%). Лица со средним образованием составили большинство в ГЛИВС

(n=15, 37,5%) и ГЛИНСС (n=37, 46,25%), незначительно меньшая доля в этих группах приходилась на лиц со среднеспециальным образованием: ГЛИВС - n=14, 35%, ГЛИНСС - n=34, 42,5%. Статистически значимых гендерных различий между респондентами ГЛССРС по данному показателю выявлено не было.

Таблица 3. Распределение респондентов обследованных групп по трудовой занятости

Социальный статус	ГС (n=40)	ГЛИВС (n=40)	ГЛИНСС (n=80)
			Мужчины (n=40)	Женщины (n=39)	Всего (n=79)	Статистическая значимость, х2
Работающие	25	22	25	19	44	Х2=1,88 р=0,17
Неработающие	15	16	12	16	28
Пенсионеры	-	2	2	4	6
Учащиеся	-	-	1	-	1

Исходя из приведенных в таблице 3 данных, среди респондентов всех групп наиболее значимая доля приходилась на работающих: ГС - n=25, 62,5%; ГЛИВС - n=22, 55,0%; ГЛИНСС - n=44, 55,7%. Статус неработающих варьировал в пределах от более трети до немногим менее половины респондентов в каждой из групп: ГС - n=15, 37,5%; ГЛИВС - n=16, 45,0%; ГЛИНСС - n=28, 44,3%. Численность пенсионеров и учащихся во всех группах была минимальной. Статистически значимых различий по данному показателю между мужчинами и женщинами в ГЛССРС выявлено не было (х2=1,88, р=0,17).

Как продемонстрировано в таблице 4, среди респондентов ГС преобладали лица, имеющие доход выше минимального прожиточного уровня в Республике Беларусь (в долларовом эквиваленте): 160-320 $ - n=10, 25,0%; 320-500 $ - n=10, 25,0%), свыше 500 $ - n=6, 15,0%. В ГЛИВС преобладали респонденты с доходом 100-160 $ (n=16, 40,0%); и 160-320 $ (n=10, 25,0%). В ГЛИНСС практически треть респондентов имела доход 160-320 $ (n=26, 32,9%), у четверти респондентов доход составлял 100-160 $ (n=21, 26,6%). Вместе с тем во всех группах с незначительной разницей выявлены респонденты с отсутствием стабильного дохода: ГС - n=3, 7,5%; ГЛИВС - n=4, 10,0%; ГЛИНСС - n=8, 10,1%. Следует отметить, что в ГЛИНСС гендерные различия по уровню доходов были статистически значимы.

Таблица 4. Распределение респондентов обследованных групп по уровню дохода

Уровень дохода	ГС (n=40)	ГЛИВС (n=40)	ГЛИНСС (n=80)
			Мужчины (n=40)	Женщины (n=39)*	Всего (n=79)	Статистическая значимость, x2
Стабильный доход отсутствует	3	4	5	3	8	X2=1,51 р=0,21
Менее 100 $	5	5	3	9	12
100-160 $	6	16	10	11	21
160-320 $	10	10	13	13	26
320-500 $	10	3	6	1	7
Более 500 $	6	2	3	2	5

Примечание. * - точный критерий Фишера (F).

Проведенный статистический анализ с применением критерия Краскала‒Уоллиса (р) выявил статистически значимые различия между группами по шести показателям: наличие диагноза психиче-ского/поведенческого расстройства (р=0,000), способ совершения суицидального действия (р=0,000), семейный статус (р=0,004), образование (р=0,000), условия проживания (р=0,023) и условия воспитания (р=0,029). По трем показателям (профессиональный статус, уровень дохода, особенности воспитания) статистически значимые различия не обнаружены (табл. 5).

Таблица 5. Распределение значимых связей между принадлежностью респондентов к группе и клиническими и социальными характеристиками

Показатель	Наличие значимой связи	Значимость по критерию Краскала-Уоллиса
Наличие психических расстройств	Есть	р=0,000
Способ совершения суицида	Есть	р=0,000
Семейный статус	Есть	р=0,004
Уровень образования	Есть	р=0,000
Условия проживания	Есть	р=0,023
Профессиональный статус	Нет	р=0,613
Уровень дохода	Нет	р=0,085
Условия воспитания	Есть	р=0,029
Особенности воспитания	Нет	р=0,489

Выполненный межгрупповой анализ с использованием критерия Манна‒Уитни выявил различия между группами суицидального риска по двум показателям: мотивация к совершению суицида (р=0,000) и способ суицида (р=0,000).

При оценке индивидуальных особенностей личности респондентов использовался личностный опросник определения темперамента Г. Айзенка, который показал преобладание в ГЛИВС лиц с флегматическим темпераментом (50,0%), для которых характерна склонность к соблюдению привычных форм поведения и действий, а также наличие трудностей в выработке новых форм поведенческой активности. В ГЛИВС выделялись также лица, имеющие меланхолический темперамент (n=12, 35,3%), который преобладал среди респондентов, входящих как в ГС (n=21, 61,7%), так и в ГЛИНСС (n=26, 35,1%). В ГС выделялась также группа лиц, имеющих холерический темперамент (n=11, 27,5%).

Т а б л и ц а 6. Распределение респондентов обследованных групп в зависимости от типа темперамента

Тип темперамента	ГС (n=34)		ГЛИНСС (n=71)		ГЛИВС (n=34)
	абс.	%	абс.	%	абс.	%
Меланхолик	21	61,7%	26	35,1%	12	35,3%
Флегматик	1	2,9%	20	27,0%	17	50,0%
Холерик	11	27,5%	15	20,3%	4	11,8%
Сангвиник	1	2,9%	6	8,1%	1	2,9%
Всего	34	100%	71	100%	34	100%

Отличие итоговых показателей численности групп в таблице 6 от других таблиц в тексте обусловлено тем, что из проводимого анализа были исключены лица, которые по шкале «Лжи» набрали 5 баллов и более.

Таким образом, по мере выраженности жизне-опасности суицидальной попытки и мотивации к совершению суицида доля лиц с флегматическим темпераментом возрастала от 2,9% в ГС до 28,2% в ГЛИНСС и до 50% в ГЛИВС, при этом полученные различия были статистически значимы.

Кроме того, статистически значимые различия были обнаружены также по показателю нейро-тизма (р=0,003) и по трем индивидуальным характеристикам личности обследованных респондентов: застреваемость (р=0,006), возбудимость (р=0,032), циклотимия (р=0,013) Указанные индивидуально-характерологические особенности оценивались нами посредством привлечения к обследованию теста-опросника Г. Шмишека и К. Леонгарда, с помощью которого возможно оценить 10 типов акцентуаций характера.

Т а б л и ц а 7. Распределение значимых связей между принадлежностью респондентов к группе и характеристиками личности

Показатель	Наличие значимой связи	Значимость по критерию Краскала-Уоллиса
Темперамент	Есть	р=0,002
Интроверсия-экстраверсия	Нет	р=0,183
Нейротизм	Есть	р=0,003
Демонстративность	Нет	р=0,854
Застреваемость	Есть	р=0,006
Педантичность	Нет	р=0,120
Возбудимость	Есть	р=0,032
Гиперактивность	Нет	р=0,589
Циклотимия	Есть	р=0,013
Тревожность	Нет	р=0,625
Экзальтированость	Нет	р=0,106
Эмотивность	Нет	р=0,898
Дистимия	Нет	р=0,200

Обследованные респонденты мужского пола, входившие в группы ГС и ГЛИВС, статистически значимо не различались по показателю застрева- емости в отличие от показателей нейротизма и возбудимости (табл. 8).

Т а б л и ц а 8. Распределение респондентов мужского пола групп ГЛИВС и ГС в соответствии с показателями нейротизма, застревания, возбудимости

Показатель	Критерий Манна‒Уитни (U)	Критерий Z	Критерий достоверности Стьюдента (р)
Нейротизм	213	-2,78	р=0,005
Застревание	306	-1,21	р=0,231
Возбудимость	189	-3,18	р=0,001

При сравнении групп по показателю циклотимии выявленные различия не имели статистической значимости (р=0,498), однако между ГЛИВС и ГЛИНСС различия были статистически значимы (р=0,017). При этом у лиц женского пола не было обнаружено статистически значимых межгрупповых различий между группами ГЛИВС и ГЛИНСС, ГЛИВС и ГС, ГС и ГЛИНСС по трем сравниваемым показателям: нейротизм, застрева-емость и возбудимость (рис. 1).

Р и с у н о к 1. Сравнительное распределение показателей нейротизма, застревания и возбудимости у респондентов женского пола

Таким образом, в отношении респондентов ГЛИВС были выявлены статистически значимые различия по чертам характера, связанным с перепадами настроения, повышенной раздражительностью и агрессивностью. Для таких лиц, как правило, характерны конфликтность, плохая уживчивость в коллективе, низкий уровень самоконтроля в сфере эмоциональных реакций и отношений. В процессе проведения клинического опроса данные характерологические особенности постоянно прослеживались у лиц, совершивших жизнеопасные методы самоповреждения, с высокой мотивацией на совершение суицида (более 8 баллов по шкале выраженности мотивации к совершению суицида). В дальнейшем статистический анализ проведен с использованием коэффициента корреляции Спирмена (r s ).

При расчете этого показателя применялся язык программирования Python из библиотеки Scikit-learn, что позволит в будущем разработать систему принятия решений на основе нейронных сетей.

В ходе дальнейшего анализа по шкале выраженности суицидальной мотивации были выделены 2 группы лиц с определенным уровнем мотивации совершения суицида: 8 баллов и менее 8 баллов. Это позволило выявить как положительные, так и отрицательные взаимозависимо- сти, обусловленные высоким уровнем мотивации на совершение суицида. К регистру положительных связей относился фактор наличия диагноза психического или поведенческого расстройства, который характеризовался пограничным уровнем значимости (rₛ=0,28), к отрицательным связям ‒ способ суицида (rₛ=-0,68) и фактор образования на уровне пограничной значимости (rₛ=-0,28). Другие показатели имели значения в диапазоне 2 и менее (пол, гиперактивность, возбудимость, стресс, тип темперамента, экзальтированность-интроверсия, семейный статус), что свидетельствовало о незначительной корреляционной взаимосвязи данных социально-психологических факторов с мотивацией к совершению суицида.

Установлено, что выраженность взаимосвязи с мотивацией к совершению суицида была различной в зависимости от пола. У лиц женского пола отмечалась умеренная прямая корреляционная взаимосвязь с выраженностью расстройств депрессивного спектра (rₛ=0,36), умеренная обратная корреляционная взаимосвязь со способом суицида (rₛ=-0,58) и уровнем дохода (rₛ=-0,4). Пограничный уровень обратной корреляционной взаимосвязи с мотивацией к совершению суицида был отмечен в отношении фактора образования (rₛ=-0,28).

У лиц мужского пола отмечалась умеренная прямая корреляционная взаимосвязь с мотивацией к совершению суицида двух факторов: тип темперамента (rₛ=0,37), наличие диагноза психического или поведенческого расстройства (rs=0,36). Умеренная обратная корреляционная взаимосвязь отмечалась со способом суицида (rs=-0,68). На уровне пограничной степени значимости находился фактор образования (rs=-0,26).

Проведенное исследование продемонстрировало, что для лиц, входящих в группы суицидального риска (ГЛИНСС и ГЛИВС), было присуще воспитание в неполной семье, проживание в одиночестве или неполных семьях, наличие среднего или среднеспециального образования. Клиниконозологическая структура психических расстройств в данных группах различалась в зависимости от пола. У мужчин чаще всего диагностировались расстройства, обусловленные потреблением ПАВ. Среди женщин преобладало расстройство адаптации с нарушением эмоций и поведения. При этом тяжесть депрессивных нарушений была более выраженной в ГЛИВС.

Сравниваемые группы (ГЛИНСС и ГЛИВС) статистически значимо различались по индивидуально-характерологическим особенностям: возбудимости (р=0,001) и выраженности мотивации к совершению суицида (р=0,000), по способу совершения суицидальной попытки (р=0,000).

Наиболее значимым фактором, взаимосвязанным с выраженной мотивацией (8 баллов и более) к совершению суицида, был способ суицида (rs=-0,68). Жизнеопасный способ (самоповешение -85,7%) преобладал в ГЛИВС (против 5,4% случаев в ГЛИНСС). В ГЛИВС отмечались как наиболее травматичные способы самоповреждения, так и наиболее выраженная мотивация к совершению суицида. Это подтверждается данными литературы о наличии различий в способах совершения суицида и парасуицида, ранее многократно освещавшимися в отечественных публикациях [1, 8].

Пограничный уровень значимости отмечался для факторов, связанных с наличием психических расстройств (rs=0,28) и уровнем образования (rs=-0,28). При анализе полученных данных с учетом показателя половой принадлежности значение факторов изменялось. Для мужчин наиболее значимыми являлись три фактора: способ суицида (rs=-0,68), темперамент (rs=0,37) и наличие психического расстройства (rs=0,36). Для женщин значимым фактором с положительной корреляционной взаимосвязью была выраженность депрессии (rs=0,36), к факторам с отрицательной взаимосвязью относились способ совершения суицида (rs=-0,58) и уровень дохода (rs=-0,4). Пограничный уровень значимости отмечался только в отношении фактора уровень образования (rs=-0,28).

Вместе с тем не было выявлено взаимосвязи между показателем выраженности психосоциального стресса и мотивацией. Статистически значимые межгрупповые отличия по выраженности психосоциального стресса отсутствовали и между исследованными группами. В то же время в ГЛИВС данный показатель был менее выражен (157 [86; 225]), чем в ГС (216 [138; 310]), что может подтверждать значимость индивидуальных особенностей личности при формировании суицидального поведения в ситуации стресса.

Полученное распределение показателей согласуется с моделью стресс-диатеза суицидального поведения, которая утверждает, что суицид является результатом взаимодействия между стрессовыми факторами и индивидуальной предиспозицией к суицидальному поведению [10].

Наличие статистически значимых межгрупповых различий по темпераменту между группами подтверждает данную гипотезу. В ГЛИВС преобладали лица с флегматическим темпераментом, для которых характерны низкая поведенческая активность, трудности в выработке новых стратегий поведения, приверженность к привычным формам поведения, низкая степень гиперактивности и возбудимости, застревание на негативных событиях. Данный фактор у лиц мужского пола был значимо взаимосвязан с мотивацией к суициду (rs=0,37). Кроме того, у мужчин выделялись индивидуальные особенности личности в виде возбудимости и нейротизма, что свидетельствовало об эмоциональной неустойчивости, повышенной раздражительности и подверженности к импульсивному поведению в ситуации стресса.

У женщин тип темперамента не был значимым фактором, но при этом выделялся фактор выраженности депрессивных нарушений, особенно в ГЛИВС, сочетавшийся с акцентуацией характера по циклотимному типу. Для них характерна быстрая смена настроения, когда подъем сменяется периодом плохого настроения. Это может свидетельствовать о разных психопатологических механизмах, приводящих к формированию суицидального поведения. У женщин - склонность к депрессивным нарушениям, обусловливающим формирование чувства безнадежности, у мужчин - флегматический темперамент с характерным для него застреванием на негативных чувствах и наличие трудностей в решении текущих жизненных проблем, что провоцирует злоупотребление ПАВ и последующее формирование зависимости. Хроническое потребление ПАВ вызывает токсическое повреждение структур головного мозга и приводит к заострению личностных черт, перепадам настроения, импульсивности и агрессивности в поведении, причем нередко направленной на фоне опьянения на собственное «Я».

ОБСУЖДЕНИЕ

Настоящее исследование показало, что способ суицида может являться одним из показателей выраженности намерения уйти из жизни, что подтверждает обоснованность выделения NSSI (Non-Suicidal Self-Injury – несуицидальное самоповре-ждение) в DSM-5, для которого характерно преобладание поверхностных повреждений тела острыми предметами (до 70%) и отсутствие мотивации к самоубийству, что в свое время было отмечено А.Г. Амбрумовой [11].

Данное исследование подтвердило важный вклад психических расстройств в формирование суицидального поведения, что на данный момент не вызывает сомнений [1]. Было установлено участие различных факторов, являющихся причиной формирования психопатологических нарушений в зависимости от пола. У мужчин – это потребление ПАВ, что обусловлено особенностями темперамента и формированием черт личности в виде застревания на чувствах и мыслях, трудностей в выработке новых форм поведения, эмоциональной неустойчивости и повышенной раздражительности. Все указанные факторы существенно затрудняют социальное взаимодействие, провоцируя состояние хронического стресса и дальнейшее потребление ПАВ по типу «порочного круга». У женщин наиболее значимым фактором оказался циклотимический тип акцентуации характера, что проиводило к развитию эмоциональных нарушений депрессивного спектра и подтверждалось наличием статистически значимых различий между степенью выраженности депрессивных нарушений в группах суицидального риска (ГЛИВС и ГЛИНСС) в зависимости от типа суицидального поведения. Следует отметить, что в соответствии с данными психологической аутопсии депрессия обнаруживается у лиц, совершивших суицид, в пределах от 29% до 88% [7].

В результате проведенного исследования установлена значимость фактора образования для формирования мотивации к совершению суицида. У лиц женского пола данный фактор отмечался на границе значимости, при этом отмечалась выраженная взаимосвязь мотивации к совершению суицида с фактором дохода (уровень ежемесячного дохода), что может косвенно свидетельствовать о значении интеллектуального развития для предикции суицида. В настоящее время установлено, что школьная успеваемость коррелирует с тестами интеллекта на уровне r=0,5; некоторые авторы отмечают корреляцию показателей, полученных с применением теста Равена, со школьными баллами от 0,3 до 0,72 [12]. Отмечена также корреляция между коэффициентом интеллекта ребенка и его статусом во взрослом возрасте, которая может составлять до r=0,8 [13].

Высокий социальный статус, как правило, взаимосвязан с высоким уровнем дохода, что не характерно для лиц, входящих в группу суицидального риска. Для лиц с высоким интеллектом свойственна также способность к формированию «зрелых» психологических защит, что позволяет более эффективно совладать с негативными эмоциями в состоянии стресса, избегая эффекта «туннельного мышления».

Так, согласно результатам, полученным в ходе настоящего исследования, исследовательские группы статистически значимо не различались по выраженности перенесенного психосоциального стресса, но при этом статистически значимо различались по выраженности мотивации к совершению суицида (р=0,00). При этом в группах суицидального риска (ГЛИВС и ГЛИНСС) преобладали лица, имеющие среднее или среднеспециальное образование, что согласуется с данными следственного комитета по Гродненской области за 2010-2019 гг. [14] и Минской области за 20152019 гг., которые свидетельствуют о преобладании среди совершивших суицид лиц со средним или базовым образованием.

Как отмечают зарубежные исследователи, индивиды с нехваткой дивергентного мышления испытывают трудности в совладании с неблагоприятными жизненными обстоятельствами, что приводит к формирования чувства безнадежности и в конечном счете к суициду [15]. Поэтому одни лица, воспитанные в неблагоприятных социальных условиях, находясь в ситуации личностного кризиса, не видя выхода из ситуации, решением для себя считают совершение суицида, другие рассматривают кризис личностной идентификации как возможность дальнейшего личностного роста и развития, достигая, таким образом, творческого самовыражения и социального благополучия.

ВЫВОДЫ

Согласно результатам, полученным в ходе собственного исследования, наиболее выраженным фактором, взаимосвязанным с мотивацией к совершению суицида, был способ самоповрежде-ния. Психические расстройства, у мужчин проявляющиеся чаще всего в форме расстройств, обусловленных потреблением ПАВ, у женщин ‒ эмоциональными нарушениями депрессивного спектра, а также уровень образования у лиц обоего пола имеют пограничный уровень значимости, взаимосвязанный с выраженной мотивацией к совершению суицида.

Социальные условия проживания и индивидуальные особенности личности были значимы для лиц, входящих в группу суицидального риска, но не являлись факторами, взаимосвязанными с выраженной мотивацией к совершению суицида.