Клинико-психологические особенности детей, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью (обзор)

Около 40 лет назад внимание исследователей стал привлекать проблемный контингент детей, выросших в семьях людей, страдающих алкогольной зависимостью. Выяснилось, что актуальность этой проблемы обусловлена не только грубой социальной дезадаптацией и виктимностью данной когорты, но и значительной распространённостью этого явления [33]. Так в США около 40 % взрослых людей (около 76 млн. человек) имеют в роду больных алкоголизмом [27]. Доля детей и подростков, у которых хотя бы один из родителей страдает алкоголизмом (в дальнейшем мы будем использовать устоявшуюся формулировку «взрослые дети алкоголиков» (ВДА), в США по данным последних исследований составляет от 1:8 до 1:5 [33]. Следует отметить, что по мере увеличения среднего возраста популяционного среза доля ВДА в нем уменьшается, что отражает меньшую продолжительность жизни в этой группе [19]. Экстраполируя приведённые общемировые пропорции на Россию, с учётом текущего тренда уровня алкоголизации населения, можно говорить о том, что число ВДА составляет от 25 до 50% [15].

При систематическом анализе научных публикаций, посвящённых этой проблематике, можно выделить несколько основных подходов к ее изучению. Наибольший интерес к этому малоизученному явлению отмечался в 60-80-х годах прошлого столетия, когда были выявлены основные клиникопсихопатологические паттерны синдромокомплекса «взрослого ребёнка алкоголика», а также статистически определён наиболее вероятный спектр ко-морбидной патологии [2, 15, 16]. В конце XX – начале XXI века интерес исследователей переключился на анализ психодинамических [36, 37] и нейрофункциональных аспектов этого, без сомнения, многогранного явления [21, 23, 30, 31]. Причём в последнее десятилетие при изучении алкоголизма наблюдается сдвиг интереса учёных с проблем индивида к его взаимоотношениям с ближайшим окружением [34].

Клинико-психопатологические аспекты явления. Наиболее частой «фасадной», но, к сожалению, далеко не единственной проблемой ВДА являются химические зависимости. В различных исследованиях многократно доказано, что риск заболеть алкоголизмом у ВДА значительно выше [1, 4, 26]. Причём, при наличии отца, зависимого от алкоголя, риск иметь алкогольную зависимость у детей выше в четыре раза [3-7, 9], при наличии аддикции у матери – в три раза [7, 8, 12, 13].

Частота алкоголизма по данным различных источников у взрослых сыновей составляет от 17 до 70% , у взрослых дочерей больных алкоголизмом -от 5 до 25%, наркомании – около 6% и 3%, токсикомании – приблизительно 17% и 5% соответственно [2, 15]. Только у 19,9% взрослых детей, чьи родители больны алкоголизмом, не обнаруживается каких-либо психопатологических нарушений на момент исследования семьи [15].

Большинством исследований подтверждается гипотеза антиципации, которая проявляется в том, что представители младшего поколения по большинству основных клинических маркеров течения болеют тяжелее, чем представители старшего [7]. При этом в каждом конкретном случае анамнез зависимости описывается как «телескопическая траектория» (telescoped trajectories), то есть, начало употребления алкоголем приходится на ранний возраст, а промежуток до начала клинической манифестации заболевания является очень коротким - в среднем четыре года для ВДА по сравнению с семью годами для детей из семей без анамнеза зависимости [32]. При этом существует и гипотеза «аверсивной трансмиссии», которая предполагает, что чем тяжелее алкоголизм был у родителей, тем меньше риск быть зависимым у их детей [28].

Так же в ряде исследований доказано, что у ВДА выше встречаемость болевого синдрома, тика, насморка, энуреза, бессонницы [10, 15], мигрени и насморка [6], аллергии, анемии, простуды, проблем с весом [14], эти люди имеют на 60% больше повреждений и травм [11], во время обучения в школе они склонны к агрессивному и рискованному поведению [11, 17, 40].

В то время как у мужчин из группы ВДА в спектре психопатологических проявлений преобладают наркологические заболевания, то для женщин наиболее типичными являются нозологии невротического и пограничного регистра [2]. Сюда относят посттравматическое и другие связанные со стрессом расстройства [27], а также расстройства тревожного и депрессивного спектров [12-16, 36].

Вопрос о специфичности ассоциированных с воспитанием в семье больных алкогольной зависимостью клинико-психопатологических паттернах является дискутабельным и, скорее, открытым. Так, в ряде исследований показано, что схожий спектр проявлений имеется и у людей, выросших во всех дисфункциональных семьях, особенно в условиях внутрисемейного физического насилия. И.А. Марголина и соавт. (2005) показали, что у детей из дисфункциональных семей встречаемость психических нарушений составляет 95%. S.L. Harter (2000) на основании мета-анализа пришёл к выводу, что проявление «синдрома ВДА» неспецифичны, а K.J. Sher (1997) предположил, что сопутствующая патология зависит от наличия коморбидного зависимости заболевания у родителей: так если у родителей помимо алкоголизма были черты антисоциального личностного расстройства, то с большой вероятностью оно будет наблюдаться и у их детей и т.п.

Несмотря на спорность некоторых положений и неполную ясность структуры взаимоотношений различных клинико-психопатологических проявлений у ВДА, большинство исследователей сходятся в одном: ВДА являются группой риска по формированию большого спектра наркологических и психиатрических заболеваний, а также имеют связанный с этим сниженный уровень социального функционирования [15, 20, 22, 29].

Интересной в этом свете также является гипотеза, что наследование алкогольной зависимости от родителей детьми может реализовываться двумя механизмами. Первый – это преимущественно через генетический путь передачи информации, при котором от рождения у ВДА есть дисфункция во фронто-стриатуме, которая проявляет себя сначала в синдроме дефицита внимания с гиперактивностью, затем перетекает в антисоциальное личностное расстройство и заканчивает дебютом аддикции. Второй – эпигенетический, при котором ребёнок берет от родителей зависимость как вариант неадаптивного регрессивного коппинг-механизма, при котором алкогольная аддикция – способ уйти от решения жизненных проблем, что, в свою очередь, приводит к ещё большей социальной дезадаптации (порочный круг вторичного алкоголизма) [42].

Психодинамические и личностно - психологические аспекты феномена ВДА. Детям из алкогольных семей уже в первые шесть месяцев жизни свойственны негативные паттерны привязанности (attachment): низкий эмоциональный ответ, высокий уровень негативного реагирования, редкие позитивные посылы родителям [25], а в возрасте 18-36 месяцев у них выявляются явные нарушения поведения с интернализацией конфликта [24]. При этом алкогольная зависимость у матери, в целом, является более деструктивной, потому что нарушает симбиотические отношения в первые годы жизни, когда закладываются основы личностной адаптации ребёнка [35]. В то же время крепкая привязанность к здоровой матери значительно снижает негативное влияние алкоголизма отца [36]. Доминирующими эмоциональными реакциями у этих детей являются страх и враждебность, которые впоследствии становятся причиной психосоматических расстройств и химических аддикций [7, 37].

Семья больного алкогольной зависимостью – это семья с контрастными правилами: они либо слишком свободны, либо слишком строги [7]. В такой семье ребёнок очень рано начинает понимать, что алкоголизм – это большой секрет семьи, и все плохое, что с ним связано, необходимо скрывать. Поэтому дети стремятся всеми силами скрыть «позор» семьи, они не могут откровенно говорить о семье ни с друзьями, ни с учителями, секретность, увёртки, обман становятся обычными компонентами их жизни [15]. Перечислим основные характеристики семей с алкогольной зависимостью у родителя, наиболее значимые для формирования специфических нарушений у ВДА [7, 15, 18]: размытость, нечёткость границ различных сфер жизни, личностей - дети часто не знают, какие их чувства нор- мальны, а какие – нет, и теряют «твёрдость психологической почвы под ногами» [18]; отрицание имеющейся алкогольной, созависимой и прочей проблематики; непостоянство внимания к ребёнку, с попытками привлечь это внимание любыми доступными ему способами, включая делинквентное поведение; делегирование вины за проблемы родителей ребёнку – то есть, вся система воспитания в такой семье заставляет ребёнка верить, что он в какой-то степени виноват в том, что происходит; недостаточность информации о нормативных функциях семьи - дети выросшие в таких семьях имеют слабое представление о том, как должна функционировать нормальная семья. Таким образом, формируются три основных правила или стратегии в семьях с химической зависимостью: «Не говори, не доверяй, не чувствуй» [3, 5-8].

Полученные ВДА отрицательные воспитательные конструкты по мере взросления будут мешать им устанавливать доверительные отношения [15]. В первую очередь, это будет проявляться в трудностях создания брака. Доказано, что ВДА реже выходят замуж/женятся, а если выходят, то отмечают меньшую удовлетворённость браком и более частые разводы [11, 14, 15, 34, 41, 44].

Н.К. Радина (2003) приводит результаты исследований, согласно которым у ВДА менее дифференцированный образ «Я-реальное» по сравнению с юношами и девушками из обычных семей и специфика представлений о себе у ВДА состоит в биполярности ролевого набора: быть агрессором или быть жертвой.

Общеизвестно, что девушки, выросшие в семьях больных алкогольной зависимостью, намного чаще выбирают своим мужем также зависимого от алкоголя мужчину [6], число подобных выборов оценивается в 60-70% [6, 10, 45]. Есть мнение, что поскольку эти женщины выросли в семьях, где игнорирование признаков алкогольной зависимости (отрицание) было привычным, поэтому они не подготовлены к распознаванию соответствующих признаков этой болезни у своих женихов [45], с другой стороны, их привлекают мужчины, напоминающие отцов [13, 14].

В браке у этих девушек намного больше риск иметь химическую зависимость [38], либо стать созависимыми, крепко вплетаясь в патологическую семейную динамику аддиктивного симбиоза [18].

Кроме того, дети в семьях больных алкогольной зависимостью более часто становятся жертвами физического насилия или инцеста, что также является усугубляющим фактором в становлении вик-тимных личностных особенностей [7, 43].

Подходы к реабилитации ВДА. Процесс реабилитации ВДА и восстановление нарушенных психологических механизмов у каждого пациента протекает по-своему, но при этом выделяют наиболее общие «вехи», которые обязательно прослеживают- ся при каждом «путешествии в выздоровление» [44]: осознание и принятие своего состояния (идентификация проблемы); поиск нативного Я (естественное выражение чувств, поиск собственных потребностей и желаний); движение к желаемому образу личности (формирование новых убеждений, моделей поведения и точек зрения; самопрощение).

Для работы с ВДА необходимо как использовать установленные эмпирически факторы защиты, так и усиливать общие защитные свойства [33]. При этом лечение алкоголизма у ВДА должно обязательно быть построено на трёх обязательных принципах: разумное ограничение, групповая и психоаналитически ориентированная психотерапия, «изменение вектора агрессии в сторону внешнего проявления» - перенесение энергии, которая было направлена на саморазрушение, на созидательную деятельность [3, 5, 9].

Таким образом, дети, выросшие в семьях, где один из родителей или оба страдали алкогольной зависимостью, представляют собой весьма специфическую группу в отношении личностно - психологических особенностей, типов социализации и брачности. Данный контингент в нашей стране часто остаётся «за рамками» не только психокоррекционной работы, но и клинически не обособлен в сознании практических наркологов, психиатров и врачей общей практики. При этом, учитывая даже приблизительную распространённость анализируемого феномена, можно предположить весьма серьёзный вклад ВДА в формирование наркологических, соматических, суицидологических и прочих показателей в нашей стране. Иными словами, в нашем обществе давно существует серьёзная медико-социальная проблема, которая до настоящего времени, к сожалению, не рассматривается как таковая.

CLINICAL PSYCHOLOGICAL PECULIARITIES

OF CHILDREN GROWN UP IN FAMILIES WITH