Когнитивно-аффективные основания черного юмора как эффективная профилактика кризисных состояний

Читатель расскажу ль тебе, Куда красавица девалась?

Всю ночь она своей судьбе

В слезах дивилась и – смеялась.

Её пугала борода,

Но Черномор уж был известен,

И был смешон, а никогда

Со смехом ужас не совместен.

А.С. Пушкин «Руслан и Людмила». Песнь третья.

Смех помогает преодолеть паралич страха.

П.Н. Столович

Все говорят: «Как печально, что мы должны умереть» -странно слушать эти слова от людей, которым пришлось до этого жить.

Марк Твен

Жизнь слишком сложная штука, чтобы о ней разговаривать серьёзно.

Оскар Уайльд

Когнитивно-аффективные основания чёрного юмора являются эффективной профилактикой кризисных состояний личности, поскольку создается альтернативное значение. Обратимся к анализу процесса создания значений, альтернативных имеющимся через возникно-венияе нового смысла, порождаемого значимыми отклонениями от нормативных структурных ожиданий, опосредованных игровой сущностью юмора, в предельном варианте - чёрного юмора [12, 18, 20].

Целесообразно начать анализ основания черного юмора как эффективной профилактики кризисных состояний с биологизаторского направления, изучающего юмор как физиологическую реакцию организма на внешнюю среду. Физиологическая реакция организма рассматривается нами на основе адаптивной функции организма к изменениям, происходящим во внешней среде, что существенно для выживания индивида. Так, Ч. Дарвин, проследив за реакцией смеха в филогенезе, пришел к выводу, что юмор играет значительную роль в эволюционном процессе. В основе древних форм смеха лежит противоречие между жизнью и смертью. В наше время это противоречие трансформировалось в форму «чёрного юмора».

Чёрный юмор возникает как жанр в XIX веке в виде стишков с говорящим название «гадости». Впоследствии чёрный юмор проникает и в серьезную литературу. Так, например, в настоящее время выпускается серия под названием «Английский чёрный юмор». Классиком жанра считается Р. Даль (1916-1990), выдающейся мастер чёрного юмора, один из лучших рассказчиков ХХ века. Озлобленный эстетизм, воинствующая чистоплотность, нежная мизантропия превращают рассказы Даля в замечательное пособие «Как не надо себя вести», в исчерпывающее собрание полезных советов человека, не лишенного некоторой вредности.

Заканчивая наше отступление - комментарий и возвращаясь к основной теме, отметим, что чёрный юмор является способом реагирования на зло и абсурдность жизни. В этом плане представляется обоснованной точка зрения исследователей, о том, что чёрный юмор обладает психотерапевтическим эффектом и вызывает смех там, где всякий другой способ описания пробудит лишь плач (Бутенко И.А., Жельвис В.И., Цветков А, Дубин С.Б., Лаврентьев А.И., Масленкова Н.А. и др.). Смеясь над пугающим, человек принижает значимость последнего и смотрит на страшное сверху вниз. Будем помнить, что использовать юмор, в такого рода обстоятельствах, способны далеко не все. Перед лицом опасности, реальной или мнимой угрозы люди могут впадать в отчаяние, ярость, апатию и лишь немногие способны отнестись с юмором. Такое отношение свойственно личностям с сильным характером. Юмор таких личностей часто принимает форму само-иронии. Примером, подтверждающим правомерность нашей точки зрения, являются рассуждения Ю.Д. Воробей и Т.Н. Арутюнян, о том, что «смех над собой -высшая ступень комической оценки - доступен лишь тому, кто способен встать над собой, сделать еще один нравственный и интеллектуальный рывок - взглянуть на себя со стороны и увидеть как другого» [4]. Рассмотрим основания установочной регуляции поведения, основанные на способности юмора производить подъем эмоций, ослабление напряжения, через придание юмористической формы содержанию. По выраже- нию П. Флоренского «чувства наклоняют волю» [34]. М. Фуко в курсе лекций в Колледж де Франс в 1982 году, опубликованных позже под названием «Герменевтика субъекта» [36], пишет, что в «направленности на самоцель Я», на обращение к себе в ходе реализации такой формы духовного опыта, которая заключается в разотождествлении взгляда на самого себя, на свое «Я» как «точку во всеобщей системе Вселенной», и «Я как разума», в установлении и поддержании максимального напряжения между ними. Подобное обращение взгляда есть инструмент освобождения своего «Я». Мир, доступ к которому индивид получает благодаря этому внутреннему духовному движению, - это мир, где существует и сам человек. Ибо просто существовать и иметь доступ к бытию мира - разные ступени субъективной зрелости. Отстраняясь, человек видит, как расширяется контекст, в который он помещен, и он вновь овладевает таким миром. И нет никого основного очага сопротивления политической власти, как и любой другой системы власти, блокирующей свободную разумную волю человека, например, стереотипов, привычек, пороков, страстей, кроме отношения своего «Я» к самому себе».

Как совершенно справедливо подчеркивает И.Л. Варшавский, «наслаждение комической игрой, возникающей при столкновении добра и зла, мудрости и глупости, нового и старого, элиминирует страх перед реальными трудностями и препятствиями, вероятно потому, что диалектика жизни реализуется отнюдь не в какой-то стерильной гармонии, человек стремиться увидеть противоречивость бытия в свете комического зрелища» [Цит. по 29].

Получаемая в процессе порождения юмора знаковая структура организуется таким образом, чтобы в процессе понимания в сознании реципиента были генерированы определенные мыслительные структуры (смыслы), которые в процессе восприятия изменили бы его концепты и/или структуры общих знаний и, возможно, стали бы причиной возникновения определенных коммуникативных или социальных интенций [19, 22, 24].

Докажем данное положение на примере анализа концепции Н. Пезешкиана, в значительной степени апеллирующей к использованию, анекдотов, метафор в процессе так называемой «позитивной психотерапии». В данном контексте термин «позитивный» употребляется в значении имеющийся в наличии, реальный. Это терапия целостного человека, укрепляющая его позитивные способности, позволяющая перестроить нарушенные сферы жизни человека. Данный вид психотерапии расширяет смысловую перспективу клиента, помогает лучшему взаимопониманию между врачом и пациентом, а также имеющие целебный эффект в процессе взаимопомощи, когда сам пациент может выступить в роли психотерапевта для своих близких. Это особенно важно подчеркивают Д.А. Леонтьев и соавт. «… и для родителей и для учителей и для разного рода менеджеров: язык психологии и психотерапии должен быть понятен человеку с улицы», который подчас может оказаться эффективнее любого профессионала» [10]. Новый смысл порождается на основе парадоксальных притч, анекдотов, метафор, обладающих на основе снижающее - возрождающего характера юмора, создания значений, альтернативных имеющимся, через возникновения нового смысла, порождаемого значимыми отклонениями от нормативных структурных ожиданий, опосредованных игровой сущностью комического, что в значительной степени зависит от формы, придаваемой содержанию.

В кризисной ситуации, обусловленной повышенной значимостью объекта для личности, когда мотивация становится слишком сильной, по сравнению с реальными возможностями субъекта, происходит снижение уровня адаптации. Напомним, что юмор, смех издревле практиковался в восточной психологии как средство восстановления внутреннего равновесия самурая, как противовес гнева и боли. При этом сильные эмоциональные состояния могут вызываться как биологическими факторами, так и социальными оценками, санкциями [17]. Исследователями, изучающими механизмы адаптации к кризисным событиям, отмечаются следующие характерные тенденции: стремление иметь теорию события; стремление чувствовать контроль над событием, над процессом его преодоления, над собственной жизнью в целом; стремление к повышению самооценки (Дорожевец А.Н. и др.). Названные тенденции находятся в тесной взаимосвязи и изменение одного параметра, взывает изменение других.

Юмор показывает, где идеал и как мы далеко отошли от него. А. Бергсон рассматривает смех как общественную категорию, направленную на «преодоление косности характера, ума и тела» [2]. А. Бергсон подчеркивал, что подчинение человека сложившимся привычкам, инертность в его поведении, слепое подчинение власти, «общественным пристрастиям» и т.д. приводит к «механизации», автоматизму личности. И это в свою очередь порождает опасность неприспособленности к общественной жизни, нарушает гармонию. «Каждый человек должен быть внимателен к окружающему, должен приспособиться к среде, а не замыкаться в самом себе, в своем внутреннем мире, как банке из слоновой кости» [2]. По Бергсону, человек не может жить, «всецело отдаваясь порывам своей впечатлительной природы» [2]. Юмор служит орудием социализации личности.

Соглашаясь с И. Паси [28], что «в иронии мысль преодолевает слово», отметим, что в процессе столкновения разума и чувств разыгрывается трагедокоме-дия. «Герой» переживает трагедию из-за утраченных иллюзий, а зрителям все происходящее кажется комедией. Онтологическая сущность переживания иронии заключается в разочаровании в возможности осуществления гармонии в реальной действительности и надежды на реализацию гармонии в будущем. Представим, что в ироническом тексте исчезнет положительный идеал. В такой ситуации исчезнет и ирония, и возникнут другие формы оценки. Ирония, в полной мере может быть названа «оптимистическим разочарованием» [29].

Примером, подтверждающим правомерность сделанных выводов, является и тот факт, что русские писатели активно использовали иронический прием «маска благонамеренного человека». Это нашло наиболее яркое воплощение в образе Козьмы Пруткова, в творчестве Н.А. Добролюбова, М.Е. Салтыкова - Щедрина, Н.А.

Некрасова. Вспомним, что у Н.А. Некрасова ирония отразилась в следующих поэтических строчках:

«Живя согласно с строгою моралью,

Я никому не делал в жизни зла.

Жена моя, закрыв лицо вуалью, Под вечерок к любовнику пошла. Я в дом к нему с полицией прокрался И уличил … Он вызвал – я не дрался! Она слегла в постель и умерла, Истерзана позором и печалью … Живя согласно с строгою моралью, Я никому не сделал в жизни зла» [25].

Человек подвергает юмористическому мировосприятию, то, что выходит за рамки обычного, обыденного или, говоря точнее, то, что он считает странным, необычным, может быть да же абсурдным. Укажем так же на мнение С.Н. Столовича, что смешное – «это саморазоблачение явлений и людей, обнаружение их подлинного и ценностного значения, которое оказывается ничтожностью, антиценностью» [33]. Д.У. Орлов считает, что «смеясь, человек переходит из мира реальных фактов в мир фантазмов» [27]. В этом направлении мы и продолжим, обратившись к сказанному Ю. Боревым в этой связи: «Как жизнь есть созидание второй, доселе не существовавшей природы – живой, так и смех есть созидание второго бытия – бытия вымышленного мира, мира духовной гармонии, организующей хаос зла».

Наконец нельзя не считаться с тем, что ряд исследователей занят поиском антитезы смеху. Классической противоположностью в данном контексте считаются слезы или плач. Отметим, что эти явления нередко сосуществуют, так выражение «смех сквозь слезы» стало устойчивым словосочетанием. Л.В. Карасев рассматривает смех как антитезу понятию «стыд». Достаточно обоснованной нам представляется точка зрения Г. Спенсера и З. Фрейда, связывающего смех с высвобождением психической энергии. В этой связи целесообразно рассмотреть сферу страха, как более значительную область не смешного чем сфера социально сформированного стыда. Нам представляется уместным рассмотрение происхождения комического, юмора Ф. Ницше: «Если сообразить, что человек в течение многих тысячелетий был животным, в высшей степени доступным страху, что все внезапное, неожиданное заставляло его быть готовым к борьбе, быть может даже готовым к смерти, и что даже позднее в социальных условиях жизни, вся обеспеченность покоилась на ожидаемом, на привычном в мнении и деятельности, то нельзя удивляться, что при всем внезапном, неожиданном в слове и действии, если оно врывается без опасности и вреда, человек становится веселым, переходит в состояние противоположное страху: съежившееся, трепещущее от страха существо, расправляется, широко раздвигается – человек смеется. Этот переход от мгновенного страха к краткому веселью зовется комическим» [26].

Изложим представление о соотношении смешного и страшного с точки зрения «литературы ужасов». В так называемых «ужастиках» герои дрожат, а не шутят и смеются. Так же известно, что многие авторы данного вида литературы (По Э., Каттнер Г., Кинг С. и др.)

проявляли неординарное чувство юмора в жизни, интервью, произведениях других жанров. Смешной «ужастик», является скорее пародией на жанр, потому что смех убивает страх. Представляется, что имеет смысл рассмотреть юмор, принимающий иногда абсурдную и парадоксальную формы, как имеющий четкую рациональную основу. Юмор разрушает мыслительные стереотипы, способы представления информации и открывает истинное положение вещей. Смеяться, значит понять объект [15, 16, 18, 23]. По мнению П. Адо: «Что касается практики, то я рассматриваю различные моральные школы как опытные лаборатории, в которых было основательно проверено и до конца продумано немало рецептов искусства жить. Результат всех этих школ с их опытом – наша законная собственность. Мы не откажемся принять стоический рецепт из-за того, что прежде воспользовались эпикурейскими советами» [1].

В.М. Пивоев определяет ценностную рефлексию как «деятельность субъекта по оценке (в единстве познавательной и ценностной сторон) объектов (включая и самого себя), их значения для удовлетворения социальных потребностей» [29].

Рефлексивность познания ярче всего проявляется в использовании метода сравнения. К тому же И. Кант называл сравнение логической рефлексией. Сравнивается новая информация с уже имеющееся, и производится оценка её в контексте личностных ценностных ориентаций, в согласовании её с актуальной системой норм и ценностей.

Гносеологическая специфика остроумия, его когнитивный диссонанс (существование отношения несоответствия между знаниями, представлениями, мнениями) ярко проявляется в таком приеме остроумия как абсурд. Исследователи отмечают присущую абсурду интеллектуальную девальвацию, приводящую к исследованию «механизмов мышления и ревизии привычных представлений о мире» [Цит. по 5]. В связи с проблемой рассмотрения интенций абсурда как средства преодоления когнитивных кризисов представляет значительный интерес мысль М. Минского (1980) о том, что остроумные шутки не являются такой уж смешной вещью, – они отражают стремление человека к разумности, достижение которой связано с подавлением абсурда. При этом М. Минский подчеркивает, что возникающий смех действует отвлекающее, и удерживает мысль от дальнейшего продвижения по непродуктивному пути [13].

Юмор / чёрный юмор существует в различных формах, например, таких как каламбур, ирония, намек или абсурд. Рассмотрим исследуемую проблему через призму абсурда. Подчеркивая когнитивную функцию абсурда, А. Камю пишет, что «чувство абсурда рождается не из простого рассмотрения единичного факта и не из отдельного впечатления, а высекается при сравнении наличного положения вещей с определенного рода действительностью, действия – с превосходящим его миром. По своей сути абсурд – это разлад. Он не сводится ни к одному из элементов сравнения. Он возникает из их столкновения» [8]. Также Л. Муньиз, выделяя аналогичную функцию абсурда, пишет, что сутью юмора является «открытие и устранение абсурда, блокирующего изучение мира ... Юмориста можно назвать онтологическим магом спонтанности, раскрывающей новые и неожиданные возможности мира идей и значений» [14].

Анализ юмористических выражений и целых текстов полностью подтверждает наличие противоречия между кругом связей в первоначальном восприятии и осознанием новых связей и отношений в завершающем суждении. Это является важным положением для рассмотрения проблемы преодоления гносеологических кризисов [16, 18, 22].

Изменение модально - оценочной направленности личности, так же носящей характер преимущественно когнитивной природы, является предвидение последствий (возможных действий или бездействия), посредством проигрывания на лингвоюмористических моделях, принятия тех или иных решений и выборе оптимального решения в соответствии с заданными критериями управления [20, 21, 24]. Всякий юмористический текст направлен на такое изменение состояний коммуникативной ситуации, которое вызовет у реципиента в процессе восприятия текста определенные интенции к выполнению социальных, ментальных или физических действий. В данном исследовании нас, прежде всего, интересуют действия ментальные, призванные вызывать изменения в состояниях информационных, когнитивных структур – в системе знаний реципиента. Данное положение целесообразно доказать путем анализа работы наиболее влиятельных мыслителей, как профессионалов, разрешающих проблемы личности в ее наиболее крайних проявлениях, в отличие, например, от процесса образования.

Свойство юмора производить эмоциональное отстранение описывалось исследователями со времен античности. Это отмечалось в трудах Аристотеля (юмор – есть ослабление напряжения), Квинтилиана (юмор – умственная разрядка, отдых, снятие напряженности). Сила комического во многом основана на символичности. Г.В. Гегель утверждал, что в сочетании и переплетении материала, собранного из всех стран мира и областей действительности, юмор как бы возвращается назад к символическому, где смысл и облик также расходятся друг с другом. Созвучно этой мысли точка зрения М.М. Бахтина. «Смерть изнутри нельзя подсмотреть. Нельзя увидеть своего затылка не прибегая к помощи зеркал», – утверждает М.М. Бахтин, отстаивая первенство юмора, как зеркальных метафор в описании экзистенциальных ситуаций.

Юмор как средство изменения модальнооценочной направленности защитного характера рассматривал З. Фрейд: «Защитные процессы являются психическими регуляторами рефлекса бегства и преследуют цель предупредить возникновение неудовольствия. … Юмор может быть понят как высшая из защитных функций» [35]. Так в теории З. Фрейда подчеркивается, что разрядка, вызванная воздействием юмора, вызывает чувство удовлетворенности, хотя бы и временное, у участников конфликта и способствует разрешению проблем.

Юмор как позитивный аффект, формирующий адаптивную защиту, рассматривается в исследованиях A.B. Sweney и J.M. May. Считаем целесообразным отметить, что в созданном этими авторами тесте, выявляющем способы защиты личности «Defense mechanism index» (DMI), имеется всего шесть шкал защит: рационализация, компенсация, негативный аффект, перцептивная защита, аутизм. В качестве одной из основных, наряду с названными, выступает юмор.

Рассмотрим тактики и цели использования юмора некоторыми известными психологами и психотерапевтами для решения поставленной нами проблемы. Предварительный анализ показал, что таковыми являются А. Элис, Г. Гринвальд и У. О`Коннел. При этом следует отметить, что, несмотря на имеющиеся различия в тактиках и подходах, цель остается в пределах изменения модально-оценочной направленности личности средствами комического. Комическим обостряется наличное противоречие, присущее взглядам и/или поведению клиента. А. Эллис, изменяя модально -оценочную направленность через несовместимость и преувеличение, которые в значительной степени присущи юмористическим текстам, например, в форме парадоксов, метафор, игры слов и т.д. В то время как Г. Гринвальд рассматривает юмор как благоприятную возможность игры с событиями, которые воспринимались клиентом как травмирующие. Наиболее последовательно выдержанной представляется концепция У. О`Коннела. Следует отметить, что автор определяет жизненную позицию, опосредованную восприятием через призму юмора как критерий зрелости личности в естественной интенсивной терапии (natural high therapy). Так на сеансах, проводимых У. О`Коннелом, привычные попытки клиентов уцепится за вину и упадок духа ради бесполезного социального влияния (власти), вызывают реакцию шутливого испуга терапевта, ошибочные убеждения пациентов подвергаются юмористической пере- и недооценке, что приводит к изменению модально - оценочной направленности личности.

Представляется, что смысл использования юмора в психотерапии заключается в опровержении словом и делом лелеемой «реальности» клиентов. Обратим внимание, что психотерапевт относится с уважением к личности клиента и с юмором к болезненной и парадоксальной власти его актуального подавленного со- стояния. При этом происходит не только изменение модально - оценочной направленности личности по отношению к определённого рода ситуациям или событиям, но и изучение теории и практики самоконтроля, самосовершенствования и развития аналогичных качеств у других людей.

Предвидение последствий, как возможных действий или бездействия, с нашей точки зрения, наиболее рельефно проявляется в «черном юморе», в сочетании смешного и ужасного. Обратим внимание на функции черного юмора. Исследователи подчеркивают, что с его помощью, мы переживаем миникатарсис и одновременно готовим себя к каким-то страшным событиям, переживаем вымышленные ужасы для того, чтобы не оплошать среди ужасов реальных. Постановка экзистенциальной проблемы - проблемы ответственности, необходимости проявлять волю, развивать собственные защитные механизмы.

Для полноты освещения проблемы укажем еще на две функции черного юмора, служащие целям изменения модально-оценочной направленности личности по отношению к определенного рода ситуациям или событиям. Первая функция реализуется в том, что у детей и подростков рассказывание и прослушивание черного юмора - это своего рода испытание на смелость, на «пригодность» группе сверстников. Вторая функция заключается в том, что черный юмор дает возможность не просто отвлечься от своих неприятностей, которые на фоне чужих кошмаров кажутся мелкими, не серьезными.

Одним из ярких проявлений защитной функции юмора совершенно справедливо принято считать так называемый «еврейский юмор». Автор книги «Евреи шутят» - доктор философских наук, профессор Тартуского университета Л. Столович говорит, что юмор вообще можно рассматривать как защитную реакцию. «Тот же еврейский юмор - это ведь поразительный пример смеха над собой. Как говорится - евреи смеются, чтобы не плакать», - замечает Л. Столович.

Поэтапное движение в понимании проблемы функций юмора, как мы видим, было не простым, и различные ответвления и расхождения в точках зрения объясняются феноменологической сущностью юмора. «Черный юмор - это сочетание смешного и ужасного: в современном фольклоре черным юмором изобилуют как совсем детские анекдоты, так и политические, анекдоты на семейные, бытовые и производственные темы; они существуют в стихах и в прозе, в виде афоризмов, переделок общеизвестных крылатых выражений, строк из песен, пословиц и поговорок и т.д.» [3].

Исследования популярной культуры показывают, что процесс массового присвоения сознанием некоторых произведений искусства и результатов научных достижений опосредуется упрощением, которому способствует наличие различных промежуточных этапов популярной культуры. Адаптация через упрощение ряда положений, опосредованных юмором, способствует включению того или иного произведения, стиля или жанра в общий культурный фонд.

По мнению И.А. Бутенко [3] черный юмор выполняет ряд функций. Одной из важнейших при этом является легализация в общественном сознании темы страха смерти путем объединения людей, поделившихся сходными переживаниями. Также еще одна функция черного юмора актуализируется в среде детей и подростков посредством рассказывания и прослушивания черного юмора как своеобразное испытание на смелость, на пригодность к группе сверстников. В черном юморе реализуется функция снятия страха перед техникой (бездушными машинами и механизмами). Подводя итог размышлениям о функциях черного юмора, И.А. Бутенко подчеркивает, что черный юмор «очень важен в психологическом плане, поскольку дает нам возможность не просто отвлечься от своих неприятностей, которые на фоне чужих кошмаров кажутся мелкими, несерьезными». Черный юмор позволяет частично освободится от страха одиночества, страха смерти. При этом автором особо подчеркивается катарсическая функция черного юмора, с одной стороны, и, с другой, ему отводится функция подготовки личности к вероятному наступлению «страшных событий», «переживаем ужасы вымышленные, чтобы не оплошать среди ужасов реальных - от семейных драм, до вселенских катастроф». И еще одна функция, достаточно важная с точки зрения И.А. Бутенко, чье мнение по этому вопросу мы также полностью разделяем, являет собой реальную экзистенциальную проблему - проблему ответственности. И прежде всего ответственности за свою жизнь. Черный юмор, по мнению И.А. Бутенко, подводит к «идее о необходимости больному самому бороться за свою жизнь, проявлять волю к выздоровлению, развивать собственные защитные механизмы, приводящие человека к самоисцелению». Основной вывод, к какому приходит И.А. Бутенко в отношении реализации функций черного юмора заключается в том, что он является «оперативным средством, позволяющим и слушателю и рассказчику освободится от неосознаваемых страхов, оздоровить психику».

«Черный юмор: анатомия человеческой деструктивности» полагает профессор Ярославского университета В.И. Жельвис, проводя аналогию с известной работой Э. Фрома «Анатомия человеческой деструктивности». В своей работе В.И. Жельвис подчеркивает: «Очевидно, что человек, ценящий черный юмор, совсем не обязательно человек психически ущербный. Для него такой вид юмора может играть роль прививки от подлинной агрессивности, то есть выполнять положительную роль» [6]. Выделенная автором функция черного юмора как прививки от подлинной агрессивности полностью разделяется нами. Также считаем вполне доказанным автором положение о том, что черный юмор, это проверка шутником собственной душевной прочности. В.И. Жельвис подчеркивает, «что особенно поразительно: черный юмор - оружие мирного времени. Когда общество сравнительно здорово, оно может позволить себе мрачно пошучивать» [6]. Таким образом, еще одна важнейшая функция черного юмора -проверка собственного психического здоровья.

Актуальность предмета нашего обсуждения заключается в том, что черный юмор связан с целым спектром проблем, затрагивающим интересы каждого. Это подтверждено объективными данными, полученными в исследовании, проведенном заведующим кафедрой психологии личности МГУ профессором А.

Асмоловым и ассистентом кафедры клинической психологии Московского психолого-социального института А. Цветковым. Исследования проведено на материале сайта anekdot.ru как наиболее популярного юмористического сайта в Рунете (ежемесячно его посещает более 500000 человек, 200000 из которых входят в группу регулярных пользователей). Анализу были подвергнуты реакции пользователей сайта на четыре трагических события: теракты 11 сентября в США, захват заложников на мюзикле «Норд-Ост», крушение шаттла «Коламбия» в США и российского самолета Ту-154 «Башкирских авиалиний» над Германией, в течение первых двух недель после наступления события. Критерием отнесения анекдотов к разряду «черного юмора» являлось упоминание трагического события.

Необходимо отметить и выделить следующее: возникновение трагического события резко снижает общее количество анекдотов и при этом также резко возрастает поток черного юмора. Как показало исследование А. Асмолова и А. Цветкова, на следующий день после терактов 11 сентября anekdot.ru на 38% состоял из анекдотов, посвященных событию, а уже 13 сентября – на 78%. Вывод в основном сводится к тому, что люди не хотят шутить на обыденные темы и полностью сосредоточиваются на темах, связанных с тем, что теоретически угрожает их личной безопасности. На сайт «Анекдоты из России», по словам его создателя и редактора в течение нескольких часов после падения башен - близнецов в Нью-Йорке пришло 42 текста по этой теме. Среди них был и такой анекдот, несомненно, носящий маркировку «чёрный юмор»: «Советский народ с чувством глубокого удовлетворения выражает искреннее соболезнование американскому народу».

Самым выдающимся человеком года для многих американцев стал теперь уже бывший мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани. Многие после терактов 11 сентября говорили, что городу повезло с мэром – так быстро были восстановлены коммуникации, так скоро начали проводиться спасательные работы и так, в принципе, мужественно спокойно городские власти восприняли удар. Через несколько недель после трагедии мэр Рудольф Джулиани, открывая благотворительный вечер, посвященный жертвам теракта против Всемирного торгового центра, сказал: «Я здесь для того, чтобы разрешить вам смеяться. А если вы не будете смеяться, я прикажу вас арестовать». Не удивительно, что один из первых вопросов, который задали себе американцы после 11 сентября, был о том, над чем теперь можно смеяться? Оказалось – надо всем. Для внешнего абсурда жизни хватает и сатиры. Оптимистичная по своей природе сатира, все еще надеется исправить пороки, у юмора – иные функции.

Объединительную функцию юмора выделяет Джозеф Боскин, профессор Бостонского университета (преподает историю юмора). «Юмор в Америке играет роль объединяющей силы. Язык юмора – это один из немногих общих языков для всех жителей этой страны, он по природе своей полиглот. Так что он выполняет очень важную роль в американской культуре. Это – отношение людей к происходящему, то, как они ощущают, с одной стороны, горечь и боль от происшедшего, а с другой, – душевное облегчение». Таким обра- зом, исследователем подчеркивается объединительная и защитная функции юмора, особенно ярко проявляющиеся в минуты общих трагедий.

Исследователи черного юмора отмечают достаточно единодушно функцию черного юмора как специфического защитного механизма личности, помогающего справиться со страхом смерти в том числе. В награду за отвагу черный юмор вселяет надежду в безнадежных ситуациях. «Мы пришли к выводу, что по юмористической реакции или ее отсутствию можно оценивать стрессоустойчивость человека, – говорит один из авторов исследования А. Цветков. – Те, кто шутят, более устойчивы. И из них с меньшей вероятностью получатся фанатики и прочие «кровавые мстители». Вывод А. Чернова в отношении выявления стрессоустойчивости по отсутствию или наличию реакции на юмористические стимулы также сочетается с данными, полученными отечественными и зарубежными исследователями.

Однако и этим не исчерпывается сложность проблемы анализа функций юмора. «Из положения о защитном характере черного юмора вытекает возможность составления психотерапевтических и психокоррекционных программ помощи личности в критических ситуациях, основанных на переформулировании проблемной ситуации юмористическими средствами», – подчеркивает А. Чернов. Все это, безусловно, так. Из данного положения вытекает еще одна важнейшая функция юмора – переформулирование проблемной ситуации юмористическими средствами или интенционально-мотивированная контаминация (изменение смысла). Следует добавить, что юмористические Ин-тернет-ресурсы являются значительным подспорьем в реализации данной функции, там создаются отдельные категории, где группируются анекдоты, относящиеся к драматическим событиям. «Ну, Нью-Йорк-то чем Чубайсу не угодил?» – шутят посетители Интернета после отключения электричества в этом городе.

В ряде современных работ юмор рассматривается как условие выживания в изменяющемся, информационном обществе. Наименьшей ценностью в информационном обществе, с точки зрения Ю.В. Латышева, обладает «абсурдный юмор», которому автор отводит только одну единственную функцию «общественного блага» - сброса психического напряжения [9]. Согласиться с этим положением не позволяет ряд обстоятельств. Во-первых, существование в обществе явно абсурдистского юмора не уменьшается, для получения одного только удовольствия этого явно не достаточно. Во-вторых, правомерно напомнить концепцию М. Минского об абсурдистском юморе как тренировке цензоров и формирования умения не рассуждать в направлении «тупиковых ситуаций» или распознавание и прекращение непродуктивных мыслительных процессов. В-третьих, укрепление представления о норме, в ее сравнении с абсурдом, ведь как сказал классик «все познается в сравнении». В-четвертых, так же, как фактор осознания собственной умственной полноценности при порождении и восприятии абсурдистского юмора. И, в-пятых, использование в качестве средства диагностики умственной не полноценности отдельных личностей.

На уровне малых социальных групп В. Robinson и D. Smaith-Lovin выделяют четыре основных функции юмора. Первая функция являет собой определение смысла (meaning-making). На основе юмора происходит генерация представлений о реальности. Индивиды вступают в межличностное взаимодействие, основанное на средствах юмора с целью идентифицировать себя, партнеров по общению и ситуацию. Юмор способствует сохранению некоторых консервативных представлений, с одной стороны, и, с другой, может способствовать их разрушению. По меткому выражению M. Davis, юмор обнаруживает сочленения кажущейся монолитной социальной структуры.

Проанализируем вторую группу оснований изменения модально -оценочной направленности, преимущественно аффективной природы:

– возникновение эмоционального отстранения;

– установочная регуляция поведения, основанная на способности юмора производить подъем эмоций, ослабление напряжения, через придание юмористической формы содержанию.

Рассмотрим выделенные основания. О проблеме возникновения эмоционального напряжения писал Сенека в «Исследованиях о природе»: «Быть рабом самого себя – тяжелейшее рабство. Его легко впрочем, стряхнуть, если держать перед глазами свою природу и помнить, как мало остается тебе времени» [31]. «Грамматику» Палладу (IV в.) принадлежит изречение «Жизнь вся – лишь сцена и шутка. Так, или шутить научишься, скинув невзгоды с себя, или невзгоды терпи!» Впрочем, Л. Зигель совершенно справедливо подметил, что для индийской культуры не свойственно наличие оппозиции комическое – трагическое. Данное противопоставление зародилось в античной философии, под влиянием греческих театральных традиций. Что может, по мнению исследователя красноречиво свидетельствовать об искусственности данного противопоставления. Так, например, для индийской культуры более естественным является противопоставление понятий «смех» – «ужас». Страх компенсируется смехом, например, в творчестве поэта XI в. Гададхары: «Пусть ужасный владыка Шива избавит тебя от страха; он танцует великий апокалипсис и громко смеется. И тогда блеск его сверкающих зубов рассеивает тьму».

«Итак, искусство юмора в том, чтобы заставить себя улыбаться в своих страданиях, пишет И.А. Ильин. – О, эта драгоценная улыбка отступающей боли, этот первый шаг к победе над тварью! Существует ли душевная боль, которая может противостоять тебе?» [7].

Воздействие юмора на организм изучается медициной. Активно работает международная организация «Ассоциация прикладного и терапевтического юмора (Association for Applied and Therapeutic Humor (AATH). R. Berk на основе анализа многочисленных экспериментов выделяет факторы оптимизации психического состояния личности [37]. Такие как: снижение психического напряжения, уменьшение уровня стресса, снижения степени депрессивного состояния, снижение уровня беспокойства, уменьшение чувства одиночества и повышение самооценки. Среди факторов преимущественно психофизиологического характера R. Berk отмечает такие как: улучшение процесса функци- онирования мозга и дыхания, стимуляция кровообращения, расслабление мышц, снижение уровня гормонов стресса, улучшение работы иммунной системы, увеличение количества эндорфинов (гормонов «счастья»). Впрочем, следует отметить, что ряд исследователей отмечает наличие аналогичного набора факторов возникающих после процесса просмотра релаксационных программ. Развитие биологического направления изучения комического в значительной степени могло бы продвинуться вперед, если бы были разработаны соответствующие методы исследования. В настоящее время данные исследования производятся по стандартной схеме «стимул – реакция».

Юмор как способ разрядки психического напряжения, основывается на том, что в возбужденном состоянии люди смеются больше и считают юмористические стимулы более смешными. Юмор увеличивает энергию при решении задач, способствует более позитивной оценке задачи, генерирует большее желание к решению сложных задач, хотя не всегда с большим успехом, как показывают работы исследователей биоло-гизаторского направления. Ю. Лотман подчеркивает: «Область рутинного поведения отличается тем, что индивид не выбирает его себе, а получает от общества, эпохи или своей психофизической конституции как нечто, не имеющее альтернативы. Знаковое поведение – всегда результат выбора и, следовательно, включает свободную активность субъекта поведения, выбор им языка своего отношения к обществу» [11]. Обратим внимание на объявления вечеров юмора в Париже в период первой эмигрантской волны. В подобного рода анонсах обычно говорилось: «Темы вечера: юмор, бодрость, преодоление будней, ежегодная перекличка «не падающих духом, несмотря на все» [32]. Выделение в данном тексте аффективной природы юмора через признание таких функций юмора как становление «бодрости духа», является вполне правомерным с нашей точки зрения.

Для этой цели рассмотрим, то, как юмор, активно внедряется в практику многими выдающимися психотерапевтами [21, 24]. Так, юмор рассматривался З. Фрейдом как высшая защитная функция. При этом, определяя место шутки, каламбура в логике неврозов он писал, что следующий за ними смех разряжает напряженность, созданную социальными нормами. Более детальное описание сфер применения юмора при кризисных состояниях личности убедительно апробировано на практике М. Эриксоном. При этом составленный им перечень сфер применения юмора достаточно обширен: 1. Предложение решений проблем. 2. Помощь в познании себя. 3. Посев идей и повышение мотивации. 4. Контролирование терапевтических отношений. 5. Встроенные указания. 6. Снижение сопротивления. 7. Построение Эго. 8. Моделирование способа общения. 9. Напоминание субъектам об их собственных ресурсах. 10. Снятие у людей чувствительности к страхам.

Имеется целый комплекс специальных исследований, посвященных «Использованию юмора в систематической десенсибилизации с целью уменьшения страха» [38], в которых показана эффективность юмора, для решения подобного рода проблем.

При этом важно понимание комического как символического целого, развивающегося по внутренним законам (Карасев Л.В., 1994). Благодаря своей независимости юмор может выступать в качестве особого регулятора поведения человека и его самооценки [15, 19]. Глубинное понимание действия механизма комического в этом плане демонстрирует З. Фрейд, подчеркивая, что «шутка не главное, что создает юмор, она имеет ценность, только как репетиция главное – это намерение, которое осуществляет юмор, занимающийся то ли собственной особой, то ли другим человеком». Юмор некоторые исследователи рассматривают как инструмент психогигиены. Специалисты относят юмор к средствам временной передышки от напряжения, проблем и конфликтов. Юмор не избавляет от них, но позволяет видеть их отвлеченно, отстраненно. Юмор особенно действенен, если направлен на самого себя. В книге «О чувстве юмора и остроумии» А.Н. Лук пишет: «Развитое чувство юмора бывает у душевно стойких людей. Но, с другой стороны, это чувство само становится источником душевной стойкости, помогает переносить удары судьбы, смягчает падение и неудачи» [12].

Основные выводы: чёрный юмор является эффективным средством преодоления кризисных состояний личности в следствии того, что повышает стрессо-устойчивость личности; играет роль «прививки подлинной агрессивности». Эффективность действия черного юмора основана на его когнитивно-аффективной природе, проявляющейся в ряде факторов психофизиологического характера: улучшение процесса функционирования мозга и дыхания, стимуляция кровообращения, расслабление мышц, снижение уровня гормонов стресса, улучшение работы иммунной системы, увеличение количества эндорфинов (гормонов «счастья»).

Мы считаем, что главное это понимание философской перспективы, которую дает комическое, являясь ценным освобождающим опытом на различных уровнях личности. И полностью разделяем точку зрения Э. Берна, что ценность юмора с точки зрения выживания состоит в том, чтобы доставить человеку шанс прожить свою жизнь с максимально возможной при данных обстоятельствах эффективностью. Таким образом, в качестве генетических свойств юмора и как предельной формы – чёрного юмора, являющихся эффективными средством преодоления кризисных состояний личности выступают: эмоциональное отстранение, ослабление напряжения, объективное восприятие ситуации. Функции черного юмора: обеспечить удовлетворительное самочувствие в неудовлетворительной ситуации; взглянуть на ситуацию и самого себя как бы со стороны; умение увидеть смешное в том, что смешным не назовешь. Чёрный юмор эффективное средство поддержания психики в равновесном состоянии, независимо от трудностей, которые приходится переживать человеку.