Коммуникативно-прагматические функции модальных слов (на материале современного английского языка)

Известный швейцарский лингвист Ш. Балли подразделял предложение на две части: диктум, или та часть предложения, которая коррелятив-на процессу, образующему представление (повод эксплицитного высказывания [1]); вторая — модус, или та часть предложения, что выражает отношение говорящего (рациональное, эмоциональное, волевое) к данному суждению (тема эксплицитного высказывания [1]). Иными словами, модус определяет отношение говорящего к достоверности содержания высказывания.

Пропозиция может считаться достоверной только в том случае, если то, что произносит говорящий, соответствует тому, что он имеет в уме, и если то, что он имеет в уме, соответствует тому, что имеет место в объективной действительности [5, c. 121]. Семантика достоверности выражается средствами различных уровней языка: лексического, морфологического и синтаксического. В качестве основных средств лексического уровня традиционно рассматриваются модальные слова (далее — МС).

Несмотря на то, что природа МС получила освещение в трудах как отечественных, так и зарубежных лингвистов (Е. И. Беляевой, Е. М. Галкиной-Федорчук, И. Г. Кошевой, Ф. де Хаана, Дж. Ньютса, У. Энгеля, Г. Хельбинга и др.), до сих пор нет единой точки зрения по данной проблеме. Тем не менее наличие двух компонентов — семантического и синтаксического — позволяет сделать обоснованный вывод о возможности выделения МС в самостоятельную часть речи. С семантической точки зрения все МС могут быть объединены общностью значения субъективного отношения говорящего к пропозиции в плоскости истины (достовер-но/недостоверно). Что касается синтаксического признака, следует заметить, что МС выполняют функцию вводного члена предложения (иногда слова-предложения), тем самым не неся рематической нагрузки и выступая лишь как средство описательного выражения модальной рамки.

В данной работе будут рассмотрены коммуникативно-прагматические функции МС современного английского языка, маркирующих модальность категорической достоверности (далее — КД) и выражающихся лексемами certainly, of course, no doubt, surely, obviously, indeed и некоторыми другими. Их употребление связано с тем, что говорящий практически абсолютно уверен в достоверности своих суждений в силу наличия необходимого количества фактологических оснований. При этом сама достоверность понимается нами вслед за Р. Д. Шакировой «как понятие, характеризующее степень соответствия содержания высказывания объективной действительности» [4, c. 89].

Неоспорима связь семантического и прагматического уровней языка. Зачастую лексические единицы находят свое конкретное семантическое обозначение лишь при обращении к определенным прагматическим факторам, обусловливающим их смысловое воплощение в речи. Здесь можно упомянуть о таком понятии, как прагматическая ориентация лексического значения. Понимание высказывания «зависит от контекста в самом широком смысле слова, т. е. от речевой ситуации, от фонда знаний говорящего и слушающего, от их целей и стратегий поведения в данный момент» [3, c. 301–302]. При этом указанные критерии постоянно меняются. Очевидно, что высказывание, воспринятое человеком в пятилетнем и двадцатипятилетнем возрасте, будет иметь различный перлокутивный эффект. В данном случае мы можем говорить о накопленном жизненном опыте, общем фонде знаний коммуниканта. Также здесь можно привести пример иной коммуникативной ситуации: рассмотрим суждение «Какая же ты умница!». В устах говорящего, настроенного дружелюбно по отношению к слушающему, находящегося с ним в близких, возможно, родственных отношениях, приведенное выше восклицание имеет иллокутивную цель похвалы, одобрения. Однако то же самое суждение, произнесенное коммуникантом, скептически (иногда враждебно) настроенным по отношению к собеседнику, меняет свою иллокутивную цель, трансформируя ее в неодобрение, ироничную ремарку, издевку.

Достоверность предоставляемой информации зачастую напрямую зависит от личности агенса. При этом он максимально использует свой авторитет (основанный на возрасте и богатом жизненном опыте в приведенном далее примере), чтобы убедить реципиента в достоверности своего высказывания: What amazing beasts they [elephants] are, a direct link surely to a time long before our time, when behemoths <...> roared and rampaged through forest and swamp [6].

Коммуникативно-прагматические функции МС, эксплицирующих КД, можно условно подразделить на две большие группы в зависимости от того, направлены они на личность самого говорящего (1) или слушающего (2). Остановимся более подробно на каждой из них.

В первую очередь среди функций, имеющих отношение к говорящему, стоит отметить функцию манифестации уверенности говорящего в достоверности предоставляемых сведений. Согласно постулатам общения П. Грайса, к категории качества относится общий постулат «Старайся, чтобы твоё высказывание было истинным», а также два более конкретных постулата: 1. «Не говори того, что ты считаешь ложным». 2. «Не говори того, для чего у тебя нет достаточных оснований» [2, c. 222–223]. Поэтому условием для произнесения категоричных и уверенных суждений является наличие каких-либо доказательств или фактов, будь то накопленный личный опыт, сведения из третьих рук, догадка, эмпирические данные, интерпретация последовавшей за событием реакции и пр.: Directly below me there was an oak, or perhaps it was a beech <...>, certainly not an elm since they are all dead [6].

Следующая функция, ориентированная на говорящего, служит для раскрытия его отношения к ситуации. Рассмотрим несколько примеров: We moved to the city, she and I, where she thought there would surely be more opportunities for her [6]. Уверенность в достоверности суждения основана на надежде говорящего, на его вере в лучшее будущее. Nonplussed — that is the word, surely — I struggled up in the bed <...> and gave him what was intended to be an imperiously interrogative stare [6]. МС КД surely указывает на очевидное замешательство говорящего, на его сконфуженность и незнание того, как нужно действовать в подобных ситуациях. «Oh, we won't let you go quite yet, Mrs. Morden <...>. No, indeed we will not» [6]. Несмотря на шутливый тон онколога и его стремление разрядить обстановку, он осознает, что пациентка прекрасно понимает, что шансов на выздоровление у нее нет, поэтому использование говорящим МС КД indeed не оправдывает возложенной на него функции заверения слушающего в достоверности предоставляемой информации, а звучит скорее как отчаянная попытка переубедить человека, который потерял надежду.

И наконец, в рассматриваемой группе следует упомянуть функцию коррекции первоначального мнения на информационно более достоверное, основанием для чего послужили какие-либо объективные сведения или факты. Проиллюстрируем примером: I was outraged, but he was right; there was, I saw <...> a faint tinge to the enamel of her incisors that was green indeed, but a delicate damp grey-green, like the damp light under trees after rain <...> [6]. Агенс вынужден признать свою неправоту и согласиться с мнением сторонних наблюдателей после получения достаточного количества эмпирических доказательств, маркируя это МС КД indeed.

К числу направленных на слушающего коммуникативно-прагматических функций МС, выражающих семантику КД, относится, во-первых, функция воздействия на эмоциональнопсихический фон реципиента. Посредством использования МС агенс создает необходимый образ в сознании реципиента, что позволяет ему добиться требуемого положительного или отрицательного эмоционального отклика. В некоторой степени МС помогают манипулировать сознанием реципиента: I was not cruel, I would not kill a bird or steal its eggs, certainly not [6]. Главный герой пытается убедить читателя в том, что он никогда бы не смог причинить вред птицам, поскольку предшествующий контекст свидетельствует о его жестоком обращении с насекомыми. МС КД certainly в сочетании с отрицательной частицей not призвано «перекрыть» предыдущее впечатление, создать в сознании читателя новый образ миролюбивого, незлобивого юноши.

В следующем примере, напротив, нейтрализуется традиционно устоявшаяся уверенность реципиента в том, что мужчины стойко переносят все жизненные тяготы и невзгоды, готовы выдержать любые лишения и потери: She was right, of course , I have always been a moaner, fussing over every slightest twinge or ache [6]. МС КД of course маркирует отсутствие сомнений агенса в правоте его жены. Тем не менее здесь стоит подчеркнуть, что признаться в этом он готов лишь самому себе после смерти жены. Таким образом, иллокутивная цель автора в данном случае может трактоваться как стремление развеять существующее мнение о мужчинах как о сильном поле, который не способен испытывать боль и страдать.

Далее следует обратить внимание на функцию убеждения. МС КД обладают огромной иллокутивной силой, позволяя добиться определенного перлокутивного эффекта. В приведенном ниже примере убеждение направлено на самого говорящего, который пытается переубедить себя, переоценить достоверность детских воспоминаний, основанных на пространственном восприятии объектов: Here were the two hotels, smaller and shabbier, of course, than in my memory of them, the Golf sporting importantly a rather grandiose flag on its roof [6]. Или другой пример, в котором адресатом убеждения является уже собеседник: This does not mean she was more real or of more significance to me than Chloe or her mother, certainly not, only that I can picture her with the most immediacy [6]. МС КД certainly используется для убеждения читателя в важности персонажа гувернантки для рассказчика, поскольку у первого могло сложиться ложное впечатление о несущественности ее роли в истории, т. к. действие в основном сосредоточено на Хлое и ее матери. Рассказчик объясняет это тем, что образы представительниц семьи Грейсов вырисовывались в его сознании на протяжении определенного количества времени, в то время как Роз изначально была для него цельной личностью.

Одной из функций, имеющих отношение к личности слушающего, является функция акцентуации коммуникативного ядра высказывания. МС, выступая в предложении в роли вводных элементов, призваны выделять тот или иной отрезок речи, представляющий особую важность для говорящего, с целью привлечения к нему внимания реципиента. В следующем примере МС КД of course , находясь в непосредственной связке со словом things , подчёркивает, что несмотря на убеждение социума в том, что молодой человек, не освободившийся от влияния юношеского максимализма, способен добиться поставленных целей в силу своей целеустремлённости, существуют некие вещи, достижение которых неподвластно человеческому желанию. Личный опыт говорящего является достоверным тому подтверждением: There were things of course the boy that I was then would not have allowed himself to foresee, in his eager anticipations, even if he had been able [6]. Или другой пример: In some foul and treacherous chamber of my heart, of course , I wanted her to have done it, wanted it all to be over with, for me as well as for her [6]. МС КД of course усиливает семантическое значение предиката wanted , акцентируя внимание читателя на истинности желания рассказчика, на его искренности в момент произнесения высказывания несмотря на его жестокость и бессердечность.

В ходе анализа ресурсов художественного произведения была также выделена функция иронизации, которая может быть пояснена примером: Be yourself! Meaning, of course, Be anyone you like [6]. При помощи МС КД of course в связке с последующей императивной конструкцией, значение которой прямо противоположно изначальной директиве, говорящий раскрывает истинный коммуникативный замысел скрытого адресанта. Ироничная импликатура высказывания помогает говорящему убедить слушающего в достоверности собственных суждений.

Перлокутивный эффект высказывания может быть достигнут за счёт функции апелляции к моральному (нравственному) сознанию реципиента: The cool thick secret smell of milk made me think of Mrs. Grace, and I would have a darkly exciting urge to give in to Duignan's wheedling and tell him about her, but held back, wisely, no doubt [6]. Оперируя предшествующей данному высказыванию ретроспекций рассказчика, читатель способен представить себе мысли, которыми тот мог поделиться с собеседником. Однако соблюдение моральных норм поведения приводит к тому, что рассказчик укрывает информацию, что, вне всякого сомнения, является мудрым решением, о чем он сообщает при помощи МС КД no doubt , стремясь склонить симпатию читателя на свою сторону.

Заключительная функция, которая будет рассмотрена в настоящем исследовании, может быть названа риторической. Употребление МС зачастую заставляет слушающего задуматься над философскими вопросами, вопросами мироздания, жизни и смерти, любви и ненависти. При этом агенс как бы вовлекает себя в процесс размышлений вместе с реципиентом: Has this not always been my aim, is this not, indeed , the secret aim of all of us, to be no longer flesh but transformed utterly into the gossamer of un-suffering spirit? [6].

Анализ вышеизложенного материала позволяет прийти к выводу о том, что функционирование МС КД в речи направлено на снятие возможных сомнений собеседника в достоверности получаемой им информации. Акцентируя ту или иную часть высказывания, МС воздействуют на сознание реципиента, направляют ход его мыслей в необходимое русло, что позволяет охарактеризовать их как суггестивные. Однако стоит подчеркнуть, что иллокутивная цель, реализуемая при помощи введения в пропозицию МС КД, может быть направлена не только на собеседника, но и на самого говорящего. Это объясняется тем, что основной целью коммуникации является достижение понимания между собеседниками, что невозможно, если достоверность сведений говорящего изменилась, но он не при- знает этого. Таким образом, роль МС КД в достижении определенного перлокутивного эффекта, а именно в убеждении собеседника в истинности высказывания, является неоспоримой.