Комплекс серпов с поселения позднего бронзового века Панагия 1 (Таманский полуостров): междисциплинарное исследование

В последнее десятилетие наши знания о позднем бронзовом веке (далее – ПБВ) Таманского полуострова существенно расширились в результате масштабных археологических работ, связанных с развитием инфраструктуры Тамани и Крыма (более подробно см.: Сударев , 2020. С. 68–73). Активно вводятся в научный оборот новые данные о памятниках и знаковых находках. При этом обобщающие работы по поселенческим памятникам ПБВ микрорегиона и металлическим изделиям, обнаруженным на них, редки: комплексно введены в научный оборот пока только подобные данные по поселению Балка Лисовицко-го IV ( Кияшко , 2020).

С конца прошлого десятилетия публикуются материалы непрерывных раскопок поселения Панагия 1 – наиболее масштабно исследованного памятника ПБВ на территории Восточной Европы. В частности, данные антропологических ( Абрамова и др., 2020. С. 5-11) и археозоологических исследований ( Го-рошников и др. , 2021), технико-технологического анализа керамики ( Клемешова и др. , 2022), а также данные о таких категориях находок, как глиняные поделки ( Горошников, Горошникова , 2021а), костяные ( Усачук и др. , 2023) и металлические изделия ( Кияшко, Горошников , 2020; Леонов и др. , 2023. С. 56).

Поселение расположено в юго-западной части Таманского полуострова, в урочище Холодная Долина (рис. 1: 1 ). Выявлено в 2017 г., исследуется с 2017 г. по настоящее время, с перерывом на пандемийный 2020 г. ( Горошников , 2018; Горошников, Горошникова , 2020; 2022). Всего к настоящему времени раскопано свыше 17 га его территории. В пределах исследованной площади изучены особенности планиграфии, на основе полученных материалов сделаны выводы касательно его хронологии. Поселение представляет собой в основе однослойный памятник, который относится к позднесабатиновскому – раннебелозерскому периодам и может быть датирован в пределах XIII–X вв. до н. э. На территории памятника открыты также единичные объекты эпохи средней бронзы, финала среднего бронзового века – ранней фазы позднего бронзового века, погребения эпохи античности, средневековья, а также участок средневекового кочевья. Однако именно указанные позднесабатиновский и раннебелозерский периоды существования памятника являются наиболее представительными: находки этого времени наполняют всю изученную площадь поселения ( Усачук и др. , 2023. С. 36, 37).

В полевом сезоне 2022 г. археологические исследования памятника проводились в центральной части его территории, определенной по итогам разведочных работ 2021 г. ( Горошников, Горошникова , 2021б). Общая площадь раскопа № 6 составила 6,38 га.

В юго-западной части раскопа, практически у его границы, в квадрате 156 был обнаружен комплекс, состоявший из двух бронзовых серпов – целого и обломка (рис. 1: 2 ; 2). Предметы зафиксированы в культурном слое, представлявшем собой плотный суглинок серо-коричневого цвета, на глубине 6,28 м от R₀.

Комплекс был обнаружен на примерно равном удалении от ямы 149, прослеженной на материке по верхнему краю на глубине 6,80–6,84 м от R₀ и от камней объекта 84. При этом обратим внимание на связку объектов 83, 84 и 94, представлявших собой на момент фиксации однорядные и разреженные наброски, состоявшие из мелких песчаниковых расслоенных обломков (рис. 1: 2 ).

Рис. 1. Поселение Панагия 1. Место обнаружения комплекса серпов

1 – местонахождение поселения на карте Таманского полуострова; 2 – план квадрата, где были обнаружены серпы

Рис. 2. Серпы из клада с поселения Панагия 1

1 – фотография и рисунок до реставрации; 2 – фотография и рисунок (реконструкция) серпа № 1 (Оп. 2500); 3 – фотография и рисунок серпа № 2 (Оп. 2500/1)

Учитывая небольшую глубину залегания камней относительно дневной поверхности, можно с уверенностью интерпретировать их как остатки каменного основания постройки, состоявшей из нескольких помещений, разрушенной плантажной распашкой в советский период (либо разобранной в древности), с шириной стен до 1,1–1,3 м, что в целом соотносится с параметрами конструкций, типичных для памятника (рис. 1: 2 , пунктирные линии – предполагаемый контур постройки). Находки, обнаруженные в заполнении между камнями, позволяют отнести объекты 83, 84 и 94 к ПБВ и определить хронологический период их функционирования в пределах XIII–X вв. до н. э., что подтверждает и материал из культурного слоя в пределах квадрата, а также из заполнения хозяйственной ямы 149, зафиксированной на уровне материка. Археологические находки представлены фрагментами каменных орудий (терочников), костяными изделиями и фрагментами керамики с валиковой орнаментацией.

Учитывая взаиморасположение обнаруженного комплекса металлических предметов, хозяйственной ямы и остатков постройки, можно предположить, что серпы были намеренно помещены в фундамент постройки или вблизи стены и затем либо вследствие антропогенного воздействия (распашки), либо естественных процессов были смещены относительно изначального места расположения (принимая во внимание условность нашей реконструкции, мы получаем значение смещения в 0,75 м к северо-западу от стены). Таким образом, комплекс, найденный на памятнике в 2022 г., можно обозначить как клад, депонированный во время существования поселения в позднесабатиновский – раннебелозерский периоды (XIII–X вв. до н. э.), что соотносится и с новым определением понятия «клад» (см.: Бочкарев, Климушина , 2022. С. 28). Не исключен и сакральный характер комплекса.

Первый серп (рис. 2: 1, 2 ), целый, был сложен пополам и сильно сжат в древности, образуя узкое пространство, внутри которого был обломок второго серпа. Серп имеет плавно и симметрично изогнутую спинку, сжат прокованно-заточен-ной стороной лезвия наружу. Кроме деформации при сжатии, других древних повреждений предмета не видно, т. е. он до деформации был в рабочем состоянии. Общая длина в выпрямленном виде – 19,6 см. Максимальная длина лезвийной части в выпрямленном виде – 15,1 см, хорда лезвия – 12,2 см, ширина лезвия – до 3,6 см, толщина лезвия – до 3 мм, высота дуги изгиба спинки – 6,8 см, высота дуги лезвия – 3,3 см. Соотношение длины лезвийной части к высоте дуги спинки – 2,2. Вес – 122,6 г. Отлит в односторонней форме. Литье режущей кромки – «под левую руку». Сечение лезвия клиновидное. Покрыт патиной. Литник сглажен, не виден, возможно, был на спинке при переходе к рукояточной части. Откован, лезвие заточено односторонней проковкой (включая нижний край носка). Был в работе – лезвие неровное, возможно, поправлялся ковкой по лезвию для убирания мелких сколов, образовавшихся при работе. Носковая часть скошена в результате эксплуатации. Штырь рукояти образован сильной поперечной сковкой, сковка начиналась там, где кончалась заточка лезвия. Штырь является продолжением лезвия со стороны режущей кромки, немного загнут назад и самый конец – вверх, в сечении прямоугольный.

В описанный серп был вложен обломок лезвийной части (носок) второго серпа (рис. 2: 3). Сохранившаяся часть спинки лезвия – плавно изогнута. Длина фрагмента – 11,3 см, ширина лезвия – до 2,8 см, толщина лезвия – до 3,1 см. Вес – 51,3 г. Отлит в односторонней форме. Литье режущей кромки – «под левую руку». Сечение лезвия клиновидное. Покрыт патиной. Откован, лезвие заострено односторонней проковкой (включая носок). На кромке лезвия – следы использования, некрупные сколы.

Морфологически данные орудия четко вписываются в серию серпов, являющихся продукцией прикубанского очага металлургии и металлообработки позднебронзового века (далее – ПОММ ПБВ). Целый серп из Панагии 1 относится к группе 2 серпов очага, по А. А. Иессену ( Иессен , 1951. С. 110), маркирующей ранние, ахметовский и удобненский, этапы ПОММ ПБВ ( Бочкарев , 1996; Бочкарев, Пелих , 2019. Рис. 1). По современной классификации этот предмет относится к варианту А-Iа – серпы с плавно, симметрично изогнутой спинкой и низкой дугой.

Визуально целый серп из Панагии 1 наиболее схож с предметами из комплексов ахметовского этапа ПОММ ПБВ, таких как: Ахметовский клад ( Мар-ковин, Глебов , 1979. Рис. 2: 3–5 ), клад Батарейка ( Сокольский , 1980. Рис. 1: 19, 21, 32 ) и Крыловский клад ( Колотухин , 2003. Рис. 64: 24 ; Дергачев, Бочкарев , 2002. Табл. 42: 553 ; 43: 560 ). Серп из Панагии 1, таким образом, является важным свидетельством продолжения существования варианта серпов с плавно и симметрично изогнутой спинкой и низкой дугой как минимум на следующем, удобненском, этапе ПОММ ПБВ, синхронизируемом с красномаяцким очагом металлообработки, который в основном обслуживал население поздней сабати-новской культуры (Сабатиновка-II) ( Бочкарев , 2017. С. 174; Пелих , 2021. С. 51).

Обломок лезвия, который был вложен в целый серп, морфологически также относится к предметам кубанской позднебронзовой серии.

Обратим внимание, что в зоне распространения изделий прикубанского очага металлопроизводства и до выявленного на Панагии 1 комплекса фиксировались клады серпов, обнаруженные на поселениях. В первую очередь это клад из культурного слоя поселения Балка Лисовицкого IV (Темрюкский район Краснодарского края). Примечательно, что он близок нашему комплексу географически. Этот клад состоит из трех компактно лежавших на западной окраине поселения (на глубине 3-го пласта) бронзовых серпов и фрагмента топора ( Кияшко , 2020. С. 212, 216. Рис. 5). Серпы отличаются по форме от целого серпа Панагии 1, но также относятся к серии изделий ПОММ ПБВ. Исходя из наличия в кладе обломка вислообушного топора, предположительно урекского типа ( Бочкарев, Пелих , 2022. С. 108), клад с Балки Лисовицкого IV может быть датирован ранним, ахметовским, этапом ПОММ ( Бочкарев, Пелих , 2019. С. 179. Рис. 1). То есть данный клад полностью вписывается в хронологический диапазон поселения Балка Лисовицкого IV – от каменской культуры через ранний этап сабатиновской культуры до ее финала ( Кияшко , 2020. С. 219).

На поселении найден и эпонимный Ахметовский клад, собранный вблизи ст. Ахметовской Лабинского района Краснодарского края и относящийся к ранней хронологической группе прикубанского очага металлопроизводства. Однако в этом случае мы не можем четко привязать комплекс к слою поселения, тем более что как раз Ахметовское поселение специалистами датируется временем гораздо более ранним, нежели клад, а именно раннебронзовым веком (Марко-вин, Глебов, 1979. С. 240).

Иная ситуация с кладом серпов, обнаруженным на территории поселения Кишпек 2 в окрестностях с. Чегем Второй Чегемского района Кабардино-Балкарии ( Мокрушин, Нарожный , 2017. Рис. 3; 2018). Данное поселение, как констатируют его исследователи, преимущественно датируется перв. пол. VII в. до н. э. Авторы публикаций клада помещают его непосредственно в слой поселения, причем связывают этот комплекс с заключительной фазой существования памятника. По их мнению, это клад литейщика, и «в спешке покидая свой дом, владелец не успел захватить с собой уложенные “стопкой” 6 бронзовых серпов» ( Мокрушин, Нарожный , 2018. С. 59).

Можно согласиться с мнением, что клад серпов с Кишпека 2 является кладом литейщика. На это указывают, в частности, отмеченные авторами его публикации особенности: три серпа из шести не обработаны после отливки, у одного обломан штырь рукояти, у оставшихся двух держаки рукоятей резко загнуты: у одного – назад и вверх, а у другого – перпендикулярно плоскости лезвия и вверх. Как справедливо считают авторы, данная деформация, вероятно, была вызвана необходимостью компактно уложить вещи при сокрытии клада ( Мокрушин, Нарожный , 2017. С. 303). И, конечно, уже одно это говорит об отсутствии какой-либо спешки при его депонировании.

Нам не известны достоверные находки целых бронзовых серпов в северокавказских памятниках позднейшего предскифского времени и моложе: самые молодые памятники с такими серпами в регионе относятся к позднебелозерско-му этапу. С другой стороны, известен лишь один железный дериват серпа формы прикубанских позднебронзовых из погребения 1 могильника Индустрия 2, VIII - перв. пол. VII в. до н. э. ( Березин, ДуДарев , 2004. С. 85-92. Рис. 5: 1 ). Нам также не известны клады литейщиков, содержащие продукцию прикубанского очага металлопроизводства, но датирующиеся по находящимся в них предметам некубанских форм временем более поздним, чем эпоха поздней бронзы.

Все это требует от нас с сомнением относиться к четкой привязке клада серпов с территории поселения Кишпек 2 к слою памятника и, тем более, не связывать клад с заключительной фазой существования поселения. Возможно, мы имеем дело с кладом, спрятанным на территории, занятой под поселение значительно позже. Тем более что подобные случаи бывали. Пример тому – клад бронзовых предметов раннего этапа ПОММ ПБВ, найденный на территории поселения античной эпохи в районе г. Берислав на Херсонщине ( Добровольський , 1948. С. 152–163; Бочкарев, Пелих , 2019. Рис. 1).

Для полноты списка упомянем также сведения о возможном происхождении с территории западнокобанского поселения Боргустанского клада бронзовых предметов ( Егоров , 1951; Козенкова , 1989. С. 47). При этом данный клад, исходя из обстоятельств его поступления в музей, к сожалению, достоверно в культурном слое поселения не зафиксирован. Клад относится к поздней, бекешевской, группе ПОММ ПБВ, т. е. он моложе клада с Панагии 1 ( Бочкарев, Пелих , 2019. С. 179. Рис. 1).

Таким образом, из всех находок кладов, содержащих предметы прикубанского очага металлопроизводства, вводимый нами в научный оборот комплекс является всего лишь вторым, документально четко зафиксированным в культурном слое поселения. В этом его безусловная уникальность и значимость.

Особо обратим внимание на способ упаковки серпов с Панагии 1: обломок одного серпа был вложен в другой серп, намеренно сложенный пополам и сжатый.

Случаи специальной деформации серпов при их упаковывании в клады, складывание лезвийных частей серпов в 2–3 раза известны в зоне прикубанского очага металлопроизводства и, более того, являются характерными для комплексов его ранней группы². Такие серпы есть в Ахметовском кладе ( Марковин, Глебов , 1979. Рис. 1; Дергачев, Бочкарев , 2002. Табл. 42: 547 ), в Таманском (Батарейка) кладе ( Сокольский , 1980. Рис. 2: 14 ; Дергачев, Бочкарев , 2002. Табл. 54: 710–712 ), Крыловском кладе ( Дергачев, Бочкарев , 2002. Табл. 42: 553 ; 43: 560 ) и кладе из Краснодарского музея (Там же. Табл. 43: 569–571 ). К этому списку можно добавить, что разломаны на 2–3 части лезвия серпов Балашовского клада удобненской хронологической группы (Там же. Табл. 44: 575–576 ; 55: 718 ) и Самарского клада ахметовской группы ( Бочкарев , 1972. Рис. 1: 3 ).

Состав металла серпов из клада был изучен методом неразрушающего рентгенофлуоресцентного безэталонного анализа (РФА) в Отделе естественно-научных методов в археологии Крыма Крымского федерального университета с помощью спектрометра Mistral М1 (Bruker). Анализ металла проводился в нескольких точечных областях на поверхности изделий, и затем результаты усреднялись. Время измерения в каждой точке – 20 с. Для анализа было выбрано 10 элементов: медь (Cu), мышьяк (As), олово (Sn), свинец (Pb), сурьма (Sb), никель (Ni), железо (Fe), серебро (Ag), золото (Au), марганец (Mn). Порог чувствительности метода составил 0,01 масс. %. Как показали измерения, в исследуемых предметах золото, марганец, олово и свинец в определяемых количествах в составе сплава не присутствуют (т. е. их менее 0,01 %), поэтому в таблице результатов измерений они не приводятся.

Таблица 1. Состав металла предметов из клада с пос. Панагия 1, измерения с помощью метода РФА, (масс. %)

Предмет	Cu	Fe	Ag	As	Sb	Ni
Серп 1	97,74	0,14	0,14	1,36	0,54	0,08
Серп 2	98,06	0,22		1,57	0,05	0,09

В среде специалистов нет единого мнения о минимальном пороге искусственного легирования древних бронз (см., напр.: Рындина, Равич , 2012. С. 5, 6; Сапрыкина и др. , 2016. С. 28, 29). Есть точка зрения, что бронзы Северного Кавказа начинаются уже с количества в них мышьяка ≥ 0,3 % ( Барцева , 1974. Табл. 2). Однако большинство исследователей сходятся во мнении, что бронзами, в частности мышьяковыми, являются сплавы, содержащие выше 1 % легирующего компонента ( Гак и др. , 2023. С. 268; Рындина, Равич , 2012. С. 5, 6).

• ²    Благодарим В. С. Бочкарева, обратившего наше внимание на данную особенность.

Как видно из таблицы, серпы клада изготовлены из меди с добавлением небольшого (около 1,5 %) количества мышьяка, позволяющего вместе с тем считать этот элемент искусственной добавкой. В целом, медно-мышьяковые сплавы являются классическими для прикубанского очага металлопроизводства позднебронзового века ( Пелих , 2003. С. 14). Бронзовые серпы с легирующей добавкой мышьяка появляются на Северном Кавказе в конце среднего бронзового века – на костромском этапе ( Черных , 1966. С. 104–105; Пелих и др. , 2020. С. 20, 21) – и широко представлены в комплексах ПОММ ПБВ на всем протяжении его развития. В частности, для раннего, ахметовского, этапа серпы с легирующей добавкой мышьяка (редко – с дополнительными к As другими легирующими компонентами) являются основными в Ахметовском кладе (As – от 2 до 5,5 %) ( Марковин, Глебов , 1979. С. 242, 243), кладе Балка Лисовицкого IV (As – от 1 до 6 %) ( Кияш-ко , 2020. С. 215), кладе Батарейка (As – от 1 до 4 %) ( Черных , 1980. С. 152, 153), Самарском кладе (As – от 3 до 4 %) ( Наумов, Миняев , 1972. С. 90, 91).

К этому списку можно еще добавить сведения о поступившем в Ставропольский музей серпе, возможно, с горы Стрижамент3. Это сильно деформированный в древности серп, так же как и целый серп из Панагии 1 с плавно и симметрично изогнутой спинкой, относящийся к ранней группе серпов ПОММ ПБВ. Рентгенофлуоресцентный анализ, проведенный в отделе научно-технической экспертизы Государственного Эрмитажа С. В. Хавриным4, показал, что данный предмет был отлит из медно-мышьякового сплава с долей As в 4,5–5 % и следовыми включениями других элементов. Для нас этот предмет важен тем, что он как бы замыкает на востоке зону распространения схожих морфологически и по составу металла серпов (с плавно и симметрично изогнутой спинкой; с откованным штырем рукояти; часто – с намеренно деформированным лезвием для удобства складирования; бронзовых – с легирующей добавкой мышьяка), включающую тем самым как Кубань, так и соседние регионы, где фиксируется продукция прикубанского очага металлопроизводства на ранних этапах его существования.

В дальнейшем, на финальных этапах эпохи бронзы, спектр форм серпов, производимых ПОММ ПБВ, расширяется. Основными становятся т. н. коленчатые серпы. При этом состав их металла в целом не меняется: абсолютное большинство поздних серпов прикубанского очага металлопроизводства также сделано из мышьяковой бронзы (см.: Курчанский клад ( Новичихин и др. , 2022. С. 23–25), Кяфарский клад ( Бочкарев и др. , 2023. С. 110), клад из урочища На-рат-Эшик ( Нечитайло , 2000), Ростовский клад, клад из Чубери ( Чартолани , 1989. С. 105, 177), поселение Кобяково ( Наумов , 1980. С. 77–78), а также ряд единичных находок).

Немногочисленные исключения – ряд серпов Нарат-Эшикского клада ( Нечи-тайло , 2000) и два серпа позднекубанского типа из клада Констанцы ( Черных ,

• ³    Прокопенко Ю. А., Кравцова С. Л. Находки предметов эпохи бронзы и раннего железного века на склонах горы Стрижамент (Ставропольская возвышенность): доклад на междунар. конф. «X “Анфимовские чтения” по археологии Западного Кавказа: Западный Кавказ в контексте евразийских древностей» (г. Анапа, 23–25 октября 2020 г.)

• ⁴    Благодарим С. В. Хаврина и И. Ж. Тутаеву за помощь в анализе предмета.

1981. С. 22–23) – изготовлены из «чистой» меди без легирующих добавок, что на примере серпов из Констанцы объяснялось Е. Н. Черных отсутствием у кузнеца-литейщика мышьяка для легирования (Там же. С. 24).

В заключение коснемся вопросов интерпретации клада с поселения Панагия 1 как памятника определенной категории.

В структурном отношении клад с поселения Панагия 1 является т. н. чистым кладом, т. е. состоящим из изделий одной категории ( Бочкарев, Климуши-на , 2023. С. 115). Состав клада – два предмета первоначально хозяйственного назначения – может говорить об отнесении этого комплекса условно к «хозяйственным» или «ординарным» кладам. При этом, исходя из состояния предметов (это лом, а не изделия, которые можно использовать по их прямому хозяйственному назначению), клад следует скорее отнести к типу кладов литейщиков как особому варианту ординарных кладов (Там же. С. 122). То есть комплекс серпов с Панагии 1 можно трактовать как профанный объект, сокрытый на временное хранение.

С другой стороны, мы не можем исключать и вотивный характер проанализированного комплекса: серпы, входящие в него, могли быть испорчены и фрагментированы намеренно – как бы умерщвлены этим ( Бочкарев, Климушина , 2022. С. 33). И были принесены в жертву – помещены в фундамент постройки, исследованной на поселении.