Концептуальная модель постиндустриального общества

С середины XVIII века начинается период активного развития науки и техники. За последующие 200 лет человечеству удается достигнуть высоких темпов индустриализации промышленного производства. Что позволяет существенно снизить трудозатраты и время на производство единицы продукции, а также значительно повысить качество выпускаемых изделий. Таким образом, механизация и научная организация труда становятся факторами, обусловившими повышение общей эффективности промышленного производства. Благодаря чему к середине XX века, индустриальное общество достигает пика своего развития.

В 1970 году Элвин Тоффлер (1928–2016) пишет о том, что «все население развитых в техническом отношении государств, спешит в новое сверхиндустриальное общество – супериндустриализм» [12, с. 432]. В то же время Збигнев Бжезинский (1928–2017) выдвигает идею о грядущей коренной трансформации социальной структуры и формировании нового общества технотронной эры [4]. Мысль о смене эпох набирает популярность среди народных масс. Мир начинает жить идеей о грядущих широкомасштабных изменениях во всех областях общественной жизни.

Сам же термин «постиндустриализм» впервые встречается в научной литературе в 1914 году. Его применяет индийский философ-традиционалист Ананда Кумарасвами (1887–1947) для обозначения этапа экономического развития при котором наблюдается возрождение творческой производственной логики [13]. Общеупотребительным же данный термин становится на много лет позже, благодаря американскому социологу Даниелю Беллу (1919–2011). В своей статье «Постиндустриальное общество» (1971) он применяет это понятие для характеристики нового социума, подчеркивая тот факт, «что возникновение такой социальной структуры, которую я назвал постиндустриальным обществом, зависит от распространения определенного типа рациональности» [2, c. 10].

Что же представляет собой этот определенный тип рациональности, который способен инициировать зарождение нового общества? Дать ответ на этот вопрос основная задача, требующая решения в рамках данного исследования. Цель которого определить основные аспекты, позволяющие говорить о постиндустриализме как об эпохе кардинальной отличающейся от индустриальной.

Общетеоретическая социология предлагает считать «фундаментом» на котором строятся, обладающие многообразием структурно-функциональных связей, социальные конструкты, – четырехслойный «монолит», объединяющий экономическую (общественно-хозяйственную), социальную, политическую и духовную сферы общественной жизни. Рассмотрим ситуацию в данных сферах общественной жизни с позиций концепции постиндустриального общества.

Начнем исследование с рассмотрения экономической (общественнохозяйственной) сферы. Предложенная Д. Беллом [3] классификация направлений деятельности в данной области на три сектора: первичный (сельское-хозяйство), вторичный (промышленность) и третичный (сфера услуг), позволяет установить преобладающее на каждом из этапов триады техногенной эры направление: традиционное общество ориентированно на сельское хозяйство, индустриальное на промышленное производство, постиндустриальное на сферу услуг.

Бизнес в постиндустриальную эпоху отстраняется от гонки за технологическими реновациями и перестает неуклонно наращивать производственные мощности. Постиндустриальный предприниматель обращает свой взор на разработку информационных систем и программного обеспечения. Его интересы обращаются к области консалтинга, ориентируются на сервис. Таким образом происходит переориентация субъектов хозяйственной деятельности на интеллектуальный труд. Разработка нематериального продукта, становится важным фактором общемирового экономического развития.

При этом, именно экономическая сфера, в первую очередь, подвергается процессу глобализации. Отметим, что под глобализацией следует понимать «всеобъемлющий процесс развития трансмировых связей и отношений, ведущий к становлению глобального человеческого общества» [7, c. 12]. А, также выделим «три наиболее ярких символа современной глобализации – это Интернет, «горячие деньги», безостановочно вращающиеся на мировых финансовых рынках, транснациональные корпорации (ТНК)» [7, c. 28]. И ее основные признаки, которыми «являются ускоренное развитие информационных технологий, усилившееся образование глобальных предприятий и глобальных сетей предприятий, интернационализация валютных и фондовых рынков и растущая возможность международной торговли всякого рода услугами (от международных центров “Call and Reserve”, производства Software (программ) и достижений инженерии, вплоть до сектора логистики)» [9, с. 130].

Обращаясь к вопросу организации производственных процессов отметим, что о присущей западному капитализму рационализации хозяйственной сферы рассуждал еще в начале XX века Макс Вебер (1864– 1920). В своих трудах, в качестве основного инструмента способного «обуздать иррациональность» [5], он называл бюрократию. Наоборот, Э. Тоффлер, давая прогноз о перспективах развития нового общества, говорит о том, что темпы ускорения, действующие в нашей повседневной жизни, определяют неизбежность краха «бюрократической машины», служащей в угоду размеренному «бюргерскому» образу жизни, хотя она и по-прежнему держит лидирующие позиции в системе управления. В настоящее время «мы являемся свидетелями не только триумфа, но и распада бюрократии. Мы присутствуем при рождении новой системы организации, которая будет все более соперничать с бюрократией и в конце концов займет ее место. Это – организация будущего, которую я называю «ад-хок-ратией» [12, с. 145] – пишет Э. Тоффлер.

Можно полагать, что адхократия (от лат. ad hoc – «для этого», «применительно к этому», (специально) для этого случая, для определенного случая) уместна не только при управлении предприятием, но и в политической сфере. Таким образом, отметим, что форма правления, соответствующая современному интегральному информационному обществу – это адхократия, как ситуативная, гибкая модель управления государством, обладающая легко подвижной, мобильной структурой.

Кроме того, в XX веке мы можем наблюдать как мировоззренческий объективизм сменяется субъективизмом. Мир становится более антропоцентрическим, эгоистическим и потребительским. Личностные потребности ставятся обывателями выше потребностей коллектива. «От необходимости потребления с целью удовлетворения витальных потребностей, человек переходит к жизни для потребления – “консюмеристиллайф”» [6, с. 67].

Соглашаясь с Бертраном Расселом (1872–1970), отметим, что субъективизм с одной стороны приводит к отчуждению личности от социума, с другой же стороны трансформирует политические пристрастия общества, от абсолютизма к анархизму [11]. Отсюда, можно сделать заключение, что адхократическое государство, не может быть авторитарным. Для того, чтобы его существование стало возможным, оно может руководствоваться только анархо-либертарианской идеологией, соответствующей новому посттоталитарному мышлению.

Здесь можно вспомнить и Фридриха Ницше (1844–1900), который, как бы пророчествуя о грядущем постиндустриальном обществе, писал, что «туда, где кончается государство, – туда смотрите, братья мои! Разве вы не видите радугу и мосты, ведущие к сверхчеловеку?» [8, с. 37]. Так, индустриальный человек, бывший «болтиком» в государственных машинах тоталитарных режимов, становится при постиндустриализме индивидуальностью, обладающей сверхмобильностью и безграничной свободой выбора. Говоря об истинном ницшеанском сверхчеловеке, мы говорим о созидателе-креативщике, обладающем активной жизненной силой, позволяющей ему свободно творить без какого-либо принуждения извне.

Таким образом, следует ожидать утраты значимости государства и государственных институтов и в социальной сфере. Где они вместо субординативной (подчинительной) роли станут играть лишь субсидиарную (вспомогательную) роль. Предоставив право решать социальные проблемы созданным на местах, по инициативе «снизу», специализированным некоммерческим организациям.

Бесспорно, что для роста инициативности социума, необходим интеллектуальный и личностный рост, представляющих его индивидуумов. Поэтому постиндустриализм на роль основного потребительского ресурса выдвигает интеллектуальный капитал. Важными составляющими которого являются креативность и развития интуиция. Таким образом, человек постиндустриального общества должен стремиться раскрыть в себе неординарные способности и неуклонно развивать свой творческий потенциал. Современные реалии таковы, что успеха может достичь лишь тот, кто постоянно находит в себе новые резервы для интенсификации творчества.

Стоит отметить, что главный социальный конструкт, обслуживающий духовную сферу индустриального общества, – школы, которые работают в направлении развития творческих способностей и интуитивного мышления индивида, в современном мире большая редкость. Здесь уместно привести замечание Т. Питерса о том, что «главный кризис в школах сегодня – это их бесполезность… Наша образовательная мысль озабочена тем, “что есть”. Это не подходит для проектирования того, “что может быть”» [10, с. 277]. Отсюда становится очевидным, что данный конструкт так же требует трансформации. Для развития духовной сферы постиндустриального общества необходимо формирование совершенно новых научных школ будущего – сциенториумов, ориентированных на развитие когнитивной сферы личности и ее креативного потенциала.

Можно построить цепочку трансформации общественного сознания от традиционного (иерархического), склонного к упорядочиванию, рационализации и бюрократизму к контртрадиционному (ризоматичному) – интуитивному, иррациональному и адхократичному. В качестве реперной точки можно принять Реформацию. Деятельность проповедников которой обусловила коренную трансформацию общественных укладов и запустила процесс секуляризации, которая повлекла за собой вытеснение с доминирующего в повседневной жизни европейского обывателя религиозного мировоззрения научным. Присущая традиционному обществу религиозность, обуславливающая главенство церкви, сменяется индустриальным сциентизмом, и лидирующей позицией в духовной сфере светской школы, которая, как мы уже отмечали раннее, должна уступить лидирующую позицию в постиндустриальном обществе сциенториуму.

Однако, несмотря на происходящие в обществе коренные трансформации, постиндустриализм можно рассматривать лишь как транзитивный период, во время которого техногенное общество разрабатывает новые инструменты способные в будущем окончательно преобразовать мир в, кардинально новое, глобальное интегральное информационное пространство для грядущего информационного общества.

Резюмируя вышеизложенное, сведем полученные данные в таблицу (Таблица 1. Концепты общественных формаций техногенной эры).

Таблица 1

Концепты общественных формаций техногенной эры