Концепты ментального мира человека во французской и русской лингвокультурах

Среди языковых средств создания «образов» внутреннего мира именно метафоры выступают как яркий способ представления

ISSN 1818-7919. Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2006. Том 5, выпуск 2 © В. А. Арсеньева, 2006

культурной информации. Только через ме-тафоризацию возможно описание скрытых от непосредственного наблюдения «внутренних фактов». «Внутренний человек» описывается в языке категориями человека «внешнего» (социального) и «природного» [Лагута, 2003. Ч. 2. С. 100]. Источниками описания «внутреннего человека», богатого разнообразия событий в его ментальной и психической жизни становятся метафори-заторы [Там же. Ч. 1. С. 8–9], в прямых значениях обозначающие воспринимаемые органами чувств реалии.

Ментальные концепты уже являлись предметом исследования. Так, Н. М. Сергеевой на русском языковом материале выявлена бинарная система концептуальных признаков: признаки ‘живой природы’ (вегетативные, витальные, зооморфные, антропоморфные) и ‘неживой природы’ (предметные, пространственные, временные, признаки стихий) [Сергеева, 2004]. Сопоставление полученных Н. М. Сергеевой данных с результатами выполненного нами анализа структур французских ментальных концептов « Esprit », « Intelligence », « Raison », « Pensée », « Idée », « Connaissance », « Méditation », « Réflexion » позволило сделать следующие выводы.

• 1.    В структуре всех французских концептов доминируют признаки ‘неживой природы’, которые составляют от 54,3 до 82,4 % общего объема признаков концептов, а именно предметные признаки (от 20 до 57,2 %): l’acuité d’esprit ‘острота ума’, une intelligence déliée ‘тонкий ум’, digérer une pensée ‘обдумывать мысль’ (букв. ‘переваривать’), gauchir une idée ‘искажать мысль’ (букв. ‘гнуть’), donner matière à réflexions ‘дать основание для размышлений’ (букв. ‘дать материал для размышлений’). Второе место по степени актуальности в языковой ментальной метафорике занимают пространственные признаки (от 9 до 30 %): la limite d’intelligence ‘граница разума’, le labyrinthe des réflexions ‘лабиринт мыслей’ (букв. ‘лабиринт размышлений’), des idées nébuleuses ‘туманные идеи’ (букв. ‘облачные’), un esprit ouvert ‘восприимчивый ум’ (букв. ‘открытый’), reculer les bornes de la connaissance ‘расширить границы знаний’; третье – признаки стихий (от 5,9 до 30 %): être absorbé dans ses pensées ‘быть погруженным в свои мысли’, une étincelle de raison ‘искра разума’, l’esprit fécond ‘плодовитый ум’ (букв. ‘плодородный’), approfondir

• 2.    Всем русским концептам, кроме концепта « Ум », не свойственны фитопризнаки. Французские концепты, наоборот, в большинстве своем, за исключением концепта « Raison », могут описываться «вегетативно», например: les branches de la connaissance ‘отрасли знаний’ (букв. ‘ветви’), le fruit de profondes réflexions ‘плод глубоких размышлений’ , la maturité de l’esprit ‘зрелость ума’, cette idée a germé dans les esprits ‘эта мысль появилась в умах’ (букв. ‘проросла’), une intelligence étiolée ‘хилый ум’ (букв. ‘зачахший’), mûrir une pensée ‘вынашивать мысль’ (букв. ‘вызревать’), les fruits de ses méditations ‘плод его размышлений’. Категоризация вегетативных признаков через фитометафоры при реализации французских ментальных концептов ассоциативно связана с тем, что овладение интеллектуальными способностями отнимает время для «созревания», поэтому ментальные категории регулярно описываются как растение (чаще – как дерево) или его плод.

• 3.    Концепты « Знание » / « Connaissance » и « Размышление » / « Réflexion », « Méditation » практически не характеризуются витальными признаками. В нашем материале обнаружено только два употребления лексем знание и размышление через витальные образы: слабое знание , дать пищу для размышлений . Данные ментальные категории не ассоциируются с живыми существами в русской и французской концептосферах.

• 4.    Пространственный признак ‘дом, строение’ присутствует лишь в структуре концептов, описывающих способность мышления (« Ум », « Разум » / « Esprit », « Intelligence »): выжить из ума, столпы разума, un esprit ouvert ‘восприимчивый ум’ (букв. ‘открытый’) , ouvrir l’esprit à qqn ‘сделать кого-л. восприимчивым к чему-л.’ (букв. ‘открыть ум’) , l’écroulement final de cette intelligence ‘окончательное разрушение этого интеллекта’ (букв. ‘обвал’ – о стенах). Это означает, что человеческий ум во французской и русской лингвокультурах трактуется как некий замкнутый статический локум, обладающий тремя осями координат. Этот локум имеет вход / выход, метафорически ум можно «открыть» ( un esprit ouvert, ouvrir l’esprit à qqn ). Кроме того, в русском языковом сознании «потеря» крыши «Умом»-домом связывается с отрицательной оценкой умственных способностей ( ума-то палата, да непокрыта; разг. у него крыша поехала , т. е. ‘он сошел с ума’) ². Заметим, что в описаниях внутреннего, душевного устройства, наоборот, издавна используются «архитектурные» метафоры.

• 5.    Среди признаков стихий признак ‘воздух’ не входит в структуру ни одного из рассмотренных нами концептов. Признак ‘огонь’ присущ концептам, обозначающим способность мышления: « Ум », « Разум » / « Esprit », « Intelligence », « Raison » ( искра разума, горячий ум, pétiller d’esprit ‘блистать умом’ (букв. ‘искриться’), les lumières de sa raison ‘отблески его ума’, une étincelle de raison ‘ис-

  кра разума’, une lueur d’intelligence ‘отблеск разума’). По мнению Н. М. Сергеевой, «функции умственной деятельности ума, разума выражаются признаками стихии – огня, представляя сложную ассоциативную цепочку: огонь небесный – свойствен как признак концептам ум , разум , представляя умственную деятельность как мгновенно приобретенный дар, как усиление способности мыслить. <…> Концепты ум , разум , ассоциируясь с даром небес, могут быть сопоставлены с концептами судьба , удача , счастье » [Сергеева, 2004. С. 160].

sa connaissance ‘углубить знания’, se plonger dans la méditation ‘погрузиться в размышления’. В отличие от французских ментальных концептов, русские концепты « Ум », « Разум », « Мысль » чаще структурируются признаками ‘живой природы’ (соответственно 67,4; 72,4; 51,8 % общего объема признаков концептов): антропоморфными ( изящная мысль, дерзкая мысль, нежный ум, веселая мысль, мысль завоевывает кого-л. ), витальными ( живой ум, умом крепок, быть одержимым мыслью, живая мысль, питать свои мысли ) и зооморфными ( назойливая мысль, мысль летит, мысли роятся ). Для концептов « Знание » и « Размышление » актуальны признаки ‘неживой природы’ (86,6 и 80,1 %): предметные ( тяжелые размышления, поделиться своими размышлениями, прочные знания, обладать знанием, растерять знания ), пространственные ( обширные знания, глубокое знание, находиться в размышлении, сумрачные размышления, пространные размышления ) и признаки стихий ( уровень знаний, почерпнуть знания, погрузиться в размышления, уйти с головой в размышления ). В целом наиболее частотными для французских концептов оказываются предметные признаки, а для русских – антропоморфные и предметные.

Выявлены особенности и в реализации частных признаков.

Итак, различия в структурах французских и русских ментальных концептов свидетельствуют о том, что во французском языковом сознании ментальные понятия чаще всего ассоциируются с реалиями ‘неживой природы’ (разного рода артефактами, веществами, пространствами, проявлениями стихий), а в русском языковом сознании ментальные категории чаще принимают образ живого существа (человека, животного, живого существа вообще), и в этом состоит глубинное различие ментальных миров человека в русской и французской лингвокультурах. Через анализ национальных метафорик определяется специфика метафорических участков языковых картин мира, неразрывно связанных с концептуальными системами носителей языков и с их стандартными представлениями об окружающей действительности.