Конституционно-правовая природа суда с участием присяжных заседателей в контексте позиций Конституционного суда РФ

Придание суду присяжных конституционноправового статуса является высшей формой его правовой институционализации, свидетельствует о признании его роли гаранта демократизации судебной системы, состязательности уголовного судопроизводства, независимости судей. Конституционный Суд РФ многократно отмечал, что «…процедура рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей является гарантией не только права на судебную защиту (ст. 46, ч. 1 Конституции РФ), но и права граждан на участие в отправлении правосудия как одного из проявлений их права на участие в управлении делами государства (ст. 32, ч. 1 и 5, Конституции РФ)» [1].

В действующей Конституции РФ институту суда присяжных заседателей посвящены три статьи, две из которых, ст. 20 и 47, находятся в гл. 2 «Права и свободы человека и гражданина», а ст. 123 – в гл. 7 «Судебная власть и прокуратура».

Однако в тексте указанных норм Конституции РФ содержание понятия суд с участием присяжных заседателей не раскрыто, отличия от иных форм судопроизводства не обозначены. Это порождает некоторые сложности в определении конституционно-правовой природы этого института, поскольку в законодательстве ряда стран конституционный термин суд с участием присяжных заседателей имеет различное содержание.

Так, в ст. 124 Конституции Украины (1996 г.) говорится: «Народ непосредственно принимает участие в осуществлении правосудия через народных заседателей и присяжных». А в ст. 127 указывается: «Правосудие осуществляют профессиональные судьи и, в определенных законом случаях, народные заседатели и присяжные» [2]. Согласно ст. 76 Конституции Республики Казахстан (1995 г.) в случаях, предусмотренных законом, «…уголовное судопроизводство осуществляется с участием присяжных заседателей» [3].

Однако анализ процессуального законодательства указанных стран позволяет сделать вы- вод о том, что суд присяжных в этих государствах представляет собой скорее модифицированный вариант судопроизводства с участием расширенной коллегии народных заседателей, нежели с участием отделенной от профессионального судьи, обладающей автономной компетенцией коллегии присяжных заседателей.

Так, согласно ч. 3 ст. 383 УПК Украины, все вопросы, связанные с судебным разбирательством, кроме вопроса, предусмотренного ч. 3 ст. 331 УПК (продление срока содержания под стражей), судьи и присяжные решают совместно [4]. Согласно ст. 568 УПК Республики Казахстан после окончания прений судья и основные присяжные заседатели удаляются в совещательную комнату для совместного вынесения приговора, где они вместе разрешают вопросы факта [5].

Среди стран Европейского Союза нормы о суде с участием присяжных заседателей имеются в конституциях Австрии, Бельгии, Испании, где он действительно функционирует в классической форме, а также в конституциях Португалии и Швеции, Греции, Дании, где он представляет собой смешанную с профессиональными судьями коллегию, совместно разрешающую фактические и правовые вопросы уголовного дела [6].

Таким образом, конституционно-правовой термин суд с участием присяжных заседателей сам по себе не обеспечивает определенного и однозначного понимания правовой природы этой формы судопроизводства. В этой связи особое значение приобретают позиции, сформулированные Конституционным Судом РФ, в которых выявляется конституционно-правовая природа этого института и особенности производства в таком суде.

Конституционный Суд РФ, анализируя правовую природу суда с участием присяжных заседателей, прежде всего обращает внимание на особенности формирования коллегии присяжных, специфику оснований оценки присяжными заседателями доказательств по делу, особенный порядок принятия присяжными решения, а также обусловленное этими особенностями отсутствие у них обязанности мотивировать своей вердикт, особенности обжалования приговора, вынесенного судом на основании вердикта присяжных.

В Постановлении от 6 апреля 2006 г. Конституционный Суд РФ отметил: «Правовое регулирование, обеспечивающее право граждан на законный суд в случаях рассмотрения уголовных дел судом с участием присяжных заседателей, имеет свою специфику, обусловленную, прежде всего, природой такого суда и особенностями производства в нем: присяжные заседатели не обязаны мотивировать свое решение, в том числе по основному вопросу уголовного дела – о доказанности или недоказанности виновности подсудимого в совершении преступления; принимая решение, присяжные заседатели, не будучи профессиональными судьями, основываются преимущественно на своем жизненном опыте и сформировавшихся в обществе, членами которого они являются, представлениях о справедливости» [7].

В неразрывной связи с этой особенностью суда присяжных Конституционный Суд РФ указывает на наличие у коллегии присяжных заседателей автономной компетенции по разрешению определенных вопросов уголовного дела: «Производство в суде с участием присяжных заседателей ведется в общем порядке с учетом установленных гл. 42 УПК Российской Федерации особенностей, обусловленных природой данной формы судебного разбирательства … к числу которых относится, в частности, решение присяжными заседателями, не являющимися профессиональными судьями, только вопросов, касающихся доказанности или недоказанности виновности подсудимого в совершении преступления (ч. 1 ст. 334, ч. 1 ст. 339 УПК Российской Федерации)… Председательствующий судья при постановлении приговора лишь ссылается на обстоятельства, признанные присяжными заседателями установленными, но не должен обосновывать принятое ими решение приведением собственных аргументов» [8].

В качестве важнейшего условия законности функционирования суда с участием присяжных заседателей Конституционный Суд РФ рассматривает требования к процедуре формирования коллегии присяжных заседателей. Одним из этих требований является составление списка кандидатов в присяжные заседатели, подлежащих вызову в суд, на основании случайной выборки из общего списка кандидатов. Конституционный Суд РФ подчеркивает, что иное «…оставляет сомнение в их беспристрастности, не согласуется с требованиями независимости суда (ст. 120, ч. 1, Конституции РФ) и не исключает – в нарушение ст. 118 (ч. 3) Конституции РФ, запрещающей создание чрезвычайных судов (т.е. предназначенных для конкретного случая), – произвольные манипуляции с целью включения в состав коллегии присяжных заседателей заранее подобранных кандидатов» [9].

Именно поэтому Конституционный Суд РФ разъяснил, что кандидаты в присяжные заседатели, вызванные в суд, но не отобранные в состав коллегии присяжных заседателей и не освобожденные от исполнения обязанностей кандидатов в присяжные заседатели, могут быть привлечены для участия в качестве присяжных заседателей в другом судебном заседании только путем нового отбора на основании случайной выборки [9].

Гарантией случайности выборки кандидатов в присяжные заседатели должна служить конкретизированная и предсказуемая процедура этого процессуального действия, позволяющая сторонам его контролировать (сразу или после завершения) и определять наличие или отсутствие каких-либо манипуляций, свидетельствующих о преднамеренном характере отбора кандидатов. Однако в действующем уголовно-процессуальном законодательстве такая процедура отсутствует.

Согласно ст. 326 УПК РФ после назначения судебного заседания по распоряжению председательствующего секретарь судебного заседания или помощник судьи производит отбор кандидатов в присяжные заседатели из находящихся в суде общего и запасного списков путем случайной выборки. При этом секретарь судебного заседания или помощник судьи проводит проверку наличия предусмотренных федеральным законом обстоятельств, препятствующих участию лица в качестве присяжного заседателя в рассмотрении уголовного дела. По завершении отбора кандидатов в присяжные заседатели для участия в рассмотрении уголовного дела составляется предварительный список с указанием их фамилий, имен, отчеств и домашних адресов, который подписывается секретарем судебного заседания или помощником судьи, составившим его.

Таким образом, важнейшие действия, обеспечивающие законность будущего состава коллегии присяжных заседателей, осуществляются не в рамках судебного заседания, не судьей, вне рамок какой-либо состязательной процедуры (вообще вне рамок какой-либо процедуры, поскольку она не установлена законом).

Конституционный Суд РФ подчеркнул, что УПК не предусматривает необходимость ведения и, соответственно, приобщения к материалам уголовного дела специальных протоколов или иных

Раздел 4. Юриспруденция: теория и практика документов, в которых отражалась бы процедура составления секретарем судебного заседания или помощником судьи предварительного списка присяжных заседателей, что не исключает права стороны при наличии к тому оснований оспорить случайный характер выборки кандидатов в присяжные заседатели и заявить отвод включенным в предварительный список кандидатам [10]. Однако на практике стороны вряд ли смогут эффективно реализовать свое право на оспаривание случайного характера этой выборки, в том числе и потому, что закон не требует какой-либо фиксации действий секретаря.

Представляется, что по указанным причинам порядок составления предварительного списка кандидатов в присяжные заседатели должен быть законодательно изменен. Во-первых, это действие должно получить признаки процедуры и быть закреплено в ст. 326 УПК РФ. Во-вторых, оно должно производиться судьей в судебном заседании с участием сторон, которые предварительно извещаются о дате, месте и времени осуществления отбора кандидатов в присяжные заседатели. В-третьих, необходимо предусмотреть специальные процессуальные гарантии, которые обеспечивали бы реализацию этой процедуры в случае неявки сторон и неразглашение сторонами информации о кандидатах в присяжные заседатели. Только в этом случае рассматриваемый признак правовой природы суда присяжных будет надежно гарантирован.

Правовая природа суда присяжных раскрывается в ряде позиций Конституционного Суда РФ об особенностях судебного следствия в этой форме судебного разбирательства. К таким особенностям Конституционный Суд РФ относит специфику исследования данных о личности подсудимого, потерпевшего, свидетелей с участием присяжных заседателей, порядок разрешения правовых вопросов в судебном заседании, некоторые аспекты реализации состязательных начал в суде присяжных.

Решая вопрос о возможности ограничения исследования в суде присяжных сведений о личности потерпевшего и свидетеля, Конституционный Суд РФ установил, что «…ч. 8 ст. 335 УПК Российской Федерации, регламентирующая особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей, предусматривает, что данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется; запрещается исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого. Приведенные положения закона не регламентируют вопросы исследования в присутствии присяжных заседателей сведений о личности потерпевшего и свидетеля. Такие вопросы с учетом необходимости сохранения судом объективности и беспристрастности в ходе судебного разбирательства разрешаются на основе взаимосвязанных положений ст. 252, 299, 334 и 335 (ч. 3, 6, 7) УПК Российской Федерации, в соответствии с которыми в присутствии присяжных заседателей не подлежат исследованию вопросы права, не входящие в компетенцию присяжных и способные вызвать их предубеждение в отношении участников процесса» [11].

Очевидно, что расширительное толкование Конституционным Судом РФ положений ч. 3, 6–8 ст. 335 УПК РФ в рассматриваемой ситуации было обусловлено необходимостью учета особенной правовой природы суда присяжных, проявляющейся в разграничении компетенции между присяжными заседателями и председательствующим. Вместе с тем выявление Конституционным Судом РФ этого аспекта правовой природы суда присяжных свидетельствует о необходимости его закрепления в положениях УПК РФ, что обеспечит большую правовую определенность производства в суде присяжных. При этом необходимо законодательно установить, что указанные сведения подлежат исследованию с участием присяжных, если они позволяют сторонам оспаривать достоверность показаний свидетеля или потерпевшего, что обусловлено положениями ст. 6 §3 (d) Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Рассматривая особенности постановки вопросов присяжным заседателям как института, объективно обусловленного особенной правовой природой этой формы судопроизводства, Конституционный Суд РФ акцентировал внимание на важности соблюдения состязательных начал при производстве этого процессуального действия, поскольку «…оспариваемые законоположения, закрепляя за судьей право формулировать вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, обязывают его излагать в окончательном варианте только вопросы, обсужденные со сторонами, и с учетом их замечаний и предложений» [12].

Однако на практике эта особенность процедуры судебного разбирательства, обусловленная правовой природой суда присяжных, реализуется не всегда эффективно, поскольку ч. 4 ст. 338 УПК РФ не предусматривает вынесения отдельного постановления по результатам рассмотрения ходатайств сторон о постановке перед присяжными дополнительных вопросов. Это не позволяет сторонам получить мотивированное судебное решение, в котором бы излагались причины отклонения их варианта вопросного листа, что затрудняет дальнейшее обжалование этого решения председательствующего при подаче апелляционной жалобы на приговор суда.

Кроме того, замечания и предложения сторон не лишают судью права на окончательную формулировку вопросов в вопросном листе, которая может и не совпадать с указанными предложениями. Однако ч. 4 ст. 338 УПК РФ не требует повторного обсуждения участниками процесса (сторонами) окончательно сформулированного вопросного листа перед его оглашением в присутствии присяжных заседателей, что лишает стороны возможности высказать суждения по окончательной редакции вопросного листа.

Поскольку приведенные положения УПК РФ создают определенные препятствия для реализации правовой природы суда присяжных, они должны быть скорректированы с учетом изложенной позиции Конституционного Суда РФ.

К особенностям производства в суде присяжных, обусловленным его правовой природой, Конституционный Суд РФ относит процедуру напутственного слова председательствующего, которое должно включать в себя: «…разъясне-ние председательствующим ... основных правил оценки доказательств в их совокупности, сущности принципа презумпции невиновности; вынесение вердикта лишь на основании тех доказательств, которые непосредственно исследованы в судебном заседании, при том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, а выводы коллегии присяжных заседателей не могут основываться на предположениях и на доказательствах, признанных судом недопустимыми (п. 5 ч. 3 ст. 340)» [13].

Гарантией реализации этого проявления правовой природы суда присяжных служит право сторон заявить в судебном заседании возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего. По смыслу ч. 6 ст. 340 УПК РФ возражения сторон могут касаться не только нарушений председательствующим принципа объективности и беспристрастности, но и других требований, предъявляемых законом к напутствию, например полноты и ясности для присяжных заседателей. В любом случае каждое возражение на напутственное слово председательствующего должно быть разрешено (отклонено либо удостоверено), поскольку в противном случае обессмысливается само это процессуальное действие.

В ч. 6 ст. 340 УПК РФ отсутствует указание на вынесение судьей какого-либо процессуального решения по итогам рассмотрения возражений на напутственное слово, что снижает эффективность этой правовой гарантии. Представляется, что данное положение должно быть скорректировано с целью устранения указанного пробела.

Тайна совещания присяжных заседателей, предполагающая вынесение ими вердикта в отсутствие председательствующего и каких-либо иных лиц, является важнейшим проявлением правовой природы суда присяжных.

Подчеркивая важность обеспечения тайны совещания присяжных заседателей как условия объективности их вердикта, Конституционный Суд РФ вместе с тем отмечает, что реализация присяжными заседателями своего права покинуть совещательную комнату при возникновении потребности в получении дополнительных разъяснений от председательствующего не вступает в противоречие с требованиями обеспечения указанной тайны [14]. Представляется, что не умалит эту тайну и возможная передача присяжным заседателям в совещательную комнату планов, схем, вещественных доказательств, имеющихся в уголовном деле, в связи с чем необходимо внести соответствующее изменение в ст. 341 УПК РФ.

Правовая природа суда с участием присяжных заседателей особенно выразительно проявляется в специфике обжалования приговоров, постановленных на основании вердикта присяжных: «Исходя из того, что проверка обоснованности процессуальных решений по общему правилу возможна только в том случае, когда на принимающих это решение лицах лежит обязанность привести его мотивы, федеральный законодатель… ограничил круг оснований, по которым возможна отмена или изменение постановленного на основе вердикта присяжных заседателей приговора» [15].

Конституционный Суд РФ отмечает, что «…действующая… ст. 389.27 УПК Российской Федерации… предусматривает возможность обжалования в апелляционном порядке судебных решений, вынесенных с участием присяжных заседателей, лишь с точки зрения правильности применения норм права (существенное нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона

Раздел 4. Юриспруденция: теория и практика или несправедливость приговора), но не установления фактических обстоятельств уголовного дела» [16].

Однако далеко не все особенности апелляционного пересмотра приговоров, обусловленные правовой природой суда присяжных, четко отражены в действующем законодательстве.

Так, исходя из особенностей рассматриваемой формы судопроизводства, суд апелляционной инстанции не вправе проверять достоверность и достаточность тех доказательств, которые были исследованы с участием присяжных заседателей, ведь оценка этих свойств доказательств входит в исключительную компетенцию самих присяжных заседателей, а их вердикт не подлежит оспариванию. По этой причине в апелляционном судебном следствии могут быть повторно допрошены только те свидетели, которые допрашивались в отсутствие присяжных заседателей, и только применительно к проверке допустимости доказательств, исследованных судом первой инстанции. Это же требование должно распространяться на исследование новых доказательств, представленных сторонами, и применительно к дополнению сторонами апелляционного судебного следствия (ч. 9 ст. 389.13 УПК РФ). Представляется, что все эти особенности должны быть отражены в нормах УПК РФ.

Таким образом, правовая природа суда с участием присяжных заседателей, определяющая специфику процессуальной формы судебного разбирательства, довольно обстоятельно раскрыта в правовых позициях Конституционного Суда РФ. Представляется, что реализация этих позиций в уголовно-процессуальном законодательстве и правоприменительной деятельности обеспечит гармоничное сочетание этого производства со стандартами справедливого судебного разбирательства.