Конвалидация сделок с малолетними и недееспособными гражданами: некоторые теоретические и практические аспекты

В гражданском обороте встречаются случаи заключения сделок малолетним (не достигшим 14 лет) или недееспособным вследствие психического расстройства лицом. По общему правилу такие сделки ничтожны с момента их совершения и, с точки зрения классической теории недействительных сделок, не могут быть признаны действительными (исцелены). Однако с учетом того, что право преимущественно должно выражать реальные интересы общества, существуют исключения и в российском праве, и в законодательстве зарубежных стран.

В интересах малолетнего и гражданина, признанного недееспособным, совершенные ими сделки могут по требованию законных представителей быть признаны судом действительными (п. 2 ст. 171, п. 2 ст. 172 ГК РФ). Признание ничтожной сделки действительной и имеющей юридическую силу с момента ее совершения называют конвалидацией (исцелением).

Одним из условий исцеления является наличие требования законных представителей о признании сделки действительной. Такое требование должно быть облачено в форму искового заявления. Заявление о признании сделки действительной не упомянуто в ст. 12 ГК РФ, но является особым способом защиты гражданских прав [3]. Интересно, что дееспособная сторона сделки правом на обращение в суд с подобным требованием не обладает, что является неким ограничением в защите прав. Согласно нормам п. 2 ст. 171 ГК РФ и п. 2 ст. 172 ГК РФ конвалидация не применима в случаях заключения сделки двумя недееспособными или двумя малолетними, последствия совершения таких сделок будут решаться на усмотрение суда.

Гражданский кодекс оставляет открытым вопрос о том, в течение какого срока такие ничтожные сделки могут быть признаны судом действительными. Д.О. Тузов предлагает применять общий трехлетний срок давности, установленный ст. 196 ГК РФ [8]. Другие цивилисты полагают, что, поскольку, во-первых, в данном случае речь не идет о защите нарушенного права, и, во-вторых, решение вопроса не зависит от позиции дееспособной стороны сделки (т. е. нет спора о праве гражданском), суд может признать такую сделку действительной независимо от времени ее совершения [5]. На наш взгляд, целесообразно применять общий трехлетний срок исковой давности, его достаточно для защиты прав слабой стороны, и он гарантирует предсказуемость правового ста- туса субъектов гражданских правоотношений. В случае установления чрезмерно длительных сроков возникает неопределенность в правовом положении, которая влечет неоправданное ограничение прав второй стороны и нестабильность гражданского оборота. Признание ничтожной сделки действительной возможно лишь в случае, если она совершена к выгоде слабого участника сделки, и исцеление совершается в интересах последнего. Критерии выгодности не установлены законодательством, поэтому «выгода» как оценочная категория в полной мере является результатом судебного правотворчества.

Теоретики полагают, что сделка может считаться совершенной к выгоде, если в результате ее совершения стоимость имущества, принадлежащего гражданину, увеличивается [3]. Д.О. Тузов считает, что речь идет о реальной, объективной выгоде сделки, а не об одной только ее направленности к его выгоде. К тому же «выгодность» должна определяться не на момент ее совершения, а на момент рассмотрения спора судом, причем с учетом возможных и прогнозируемых последующих изменений рыночной конъюнктуры [9].

Мы полагаем, что суду необходимо исходить из того, что на момент рассмотрения спора у слабой стороны возникли явные правовые преимущества, или стоимость имущества увеличилась благодаря заключению сделки, и нет объективных причин для ухудшения этого положения (возникновения ущерба) в будущем.

Институт конвалидации актуален и с позиции защиты добросовестных участников гражданского оборота. Необходимо отметить важность добросовестного поведения второй (дееспособной) стороны. В противном же случае при исцелении сделки, совершенной, с одной стороны, недобросовестным лицом, а с другой – недееспособным, будет поощряться недобросовестное поведение, что противоречит принципам, закрепленным среди основных начал гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ).

При решении вопроса об исцелении сделки иные пороки, из-за которых сделка может быть признана недействительной, должны отсутствовать. Однако не препятствует конвалидации одновременное наличие двух оснований ничтожности, каждое из которых допускает исцеление [9].

Подобные нормы существуют и в зарубежном законодательстве. Согласно Гражданскому кодексу Италии [2] сделки с недееспособным лицом являются оспоримыми (ст. 1425), при этом аннулирование договоров производится в случае, если у такого лица в результате сделки возникает (может возникнуть) ущерб, или когда из свойств договора явствует недобросовестность контрагента. По праву Франции, если лишенный дееспособности совершает сделку лично, то она является недействительной, и, в отличие от сделок, совершенных несовершеннолетними, не решается вопрос о том, убыточна ли она для того, кто ее совершил [6].

В немецком праве при заключении вещного договора требуется полная дееспособность лишь отчуждателя, в то время как приобретателю достаточно иметь ограниченную (лица от 7 до 18 лет), поскольку вещное приобретение приносит приобретателю только правовую выгоду [1]. Согласно § 108 ГГУ, если несовершеннолетний заключает договор без необходимого согласия законного представителя, то его действительность зависит от последующего согласия представителя, при этом оно не требуется, если волеизъявление несовершеннолетнего сводится к приобретению только правовых преимуществ.

Согласие должно быть выражено в течение двух недель после получения требования об этом от другой стороны; если оно не выражено, то следует считать, что в нем отказано [4].

Проанализировав нормы ГК РФ и законодательство зарубежных стран, несмотря на различия в правовом регулировании, делаем вывод о необходимости исцеления сделок недееспособных и малолетних граждан, как изъятии из общего правила, в случаях, строго ограниченных рамками закона, для защиты слабых участников гражданского оборота.