Конвергенция социальных систем - веление времени

Владимир Фетисов доктор философских наук, профессор СПбГУ

Минуло два десятилетия с тех пор, как в России произошло явление капитализма народу. При этом утверждалось: после долгих лет блужданий страна словно блудный сын возвращается на столбовую дорогу цивилизации, где наконец-то обретет благоденствие и процветание. Однако эти надежды вскоре стали таять подобно снегу с приходом весны. Где же тот магистральный путь, вступив на который, общество дает людям не иллюзорную, а реальную уверенность в сегодняшнем и завтрашнем дне, веру в будущее детей и внуков, страны в целом?

Реставрация или "второе издание"?

Прежде всего, важно понять, что происходит в обществе — реставрация или "второе издание" капитализма. Немало людей полагают — идет восстановление сломленного Октябрьской революцией строя. Для такой трактовки есть определенные основания: тотальная приватизация, огромное социальное расслоение, замена органов власти, введение прежних символов государства, переименование милиции в полицию, замена обращения "товарищ" на "господин"… Однако подобный взгляд не отражает всей сути происходящего. За прошедшее с 1917 года время радикально изменились страна, мир в целом, место и роль в нем России. Поэтому более соответствует реальности позиция тех, кто говорит о "втором издании" капитализма — уникальном в истории явлении [1]. Для его понимания и оценки необходим анализ эволюции, которую претерпели капитализм и социализм за время своего раздельного существования.

Капитализм и социализм, взятые в "чистом" виде — различные социально-экономические системы. В первом господствуют частная собственность и рыночная экономика, во втором — общественная собственность и государство. Один по своей природе сориентирован на реализацию интересов меньшинства, другой — большинства. Почти весь XX век прошел под знаком их противостояния и борьбы. Однако каждый выражал лишь одну сторону социальной жизни общества. Поэтому движение по собственной траектории приводило их к исчерпанию своих возможностей. Не случайно вскоре после их обособленного существования ни тот, ни другой уже не могли пребывать в своем "первозданном" виде. Каждый вынужден был встраивать в свое содержание чуждые ему элементы и механизмы, чтобы сохранить себя. Силовое поле наступившей эпохи принуждало их вносить в свои траектории серьезные коррективы вопреки сложившимся идеологиям.

Что же заставляет и ту, и другую систему "поступаться своими принципами"? Такая сила — процесс социализации, действующий как объективная тенденция современности. Он означает превращение различных институтов, структур и сфер в предпосылки, условия и средства реализации интересов всего общества. Противоположное явление — использование их для удовлетворения узких — частных, групповых и корпоративных — интересов. Степень социализации каждой сферы определяется тем, насколько она обеспечивает приемлемые уровень и качество жизни широких масс, способствует формированию индивидов и общностей как субъектов целерациональ- ной деятельности. Представляется, что сознательное преобразование общества, сориентированное на реализацию интересов большинства, может быть осуществлено не иначе как через социализацию его различных сторон. Отсюда вытекает значимость данного процесса в различных системах.

В условиях капитализма социализация, представляя результат борьбы различных сил, протекает циклично. Достигнув определенного уровня, она замещается альтернативным процессом. В противном случае происходит ослабление экономической динамики, падение роста производительности труда и конкурентоспособности производства, что угрожает реализации социальных программ. Затем, уже в новых условиях и в иной форме, идет возвращение к первой фазе цикла и т.д. Пример таких колебаний — США, где они осуществляются благодаря наличию двух партий, демократической и республиканской. В результате этих колебаний капитализм в высокоразвитых странах, где имеются соответствующие политические силы, приобрел вполне приемлемую с точки зрения уровня жизни населения форму.

В отличие от западных стран социализация в России осуществлялась революционным способом. Во многом благодаря ей удалось в кратчайшие сроки превратить отсталую страну в индустриальную державу, одержать победу над фашистской Германией, восстановить разрушенное войной хозяйство, освоить атомную энергетику и покорить космос, решить целый ряд социальных проблем. Однако в силу особых исторических условий, прежде всего — экстремальных, социализация протекала односторонне — больше в интересах государства, чем личности. Поэтому она обернулась формированием административно-командной системы, государственного социализма, ограничивающего свободу и права граждан. В известной мере реформы 1990-х гг. явились реакцией на суперэтатистский характер системы, что было использовано для дискредитации социализма в целом. По сути она представляла собой буржуазно-демократическую революцию, в которой под лозунгом борьбы за демократию социализм был заменен капитализмом.

Однако и капитализм, который идеализировался реформаторами, все больше демонстрирует свои социальные болезни. Они проявляются в затяжных финансово-экономических кризисах, в рецессии, безответственности финансовых структур, в кризисе еврозоны, в ее разделении на процветающие страны и хронических должников и т.д. Все это сказывается на положении большинства, вызывая его протестные движения. Если прежде подобные явления оценивались как временные трудности, связанные с циклическими процессами в мировой экономике, то теперь становится очевидным их постоянный характер. Что касается нашей страны, то капитализм, утвердившись во всех сферах жизни, наглядно показал россиянам свое истинное лицо. Если "там" он в известной мере ограничен и цивилизован институтами гражданского общества, то "здесь" получил полную свободу для своих действий.

От расхождения к конвергенции

Тем не менее, следует признать: капитализм и социализм имеют как свои недостатки, так и достоинства. И те, и другие можно верно оценить с точки зрения процесса социализации общества, о степени проявления которого говорит мера его социального единства и стабильности, уровень и качество жизни населения. Однако проблема заключается в том, что в современных условиях стабильность и сохранение общества все более зависят от его развития. Так, например, опыт СССР свидетельствует: резкое замедление динамики развития экономики в 1970-1980-х гг. — основная причина крушения советского строя. Между социализацией, с одной стороны, сохранением и развитием общества — с другой, существуют прямые и обратные связи. Прежде процессы социализации, сохранения и развития общества протекали, как правило, обособленно друг от друга. Более того, нередко развитие осуществлялось за счет населения (петровские реформы, индустриализация 1920-1940-х гг.), а стабильность и сохранение превращались в самоцель и оборачивались стагнацией общества (брежневская эпоха). Что касается более поздних реформ, то ни одна из них не была проведена без ущерба для народа и страны, они не несли в себе ни сохранения, ни развития.

Важнейшая роль в едином процессе, сочетающем социализацию, сохранение и развитие общества, принадлежит государству и рыночной экономике. Каждый из этих институтов выполняет в нем свои функции. Поэтому абсолютизация одного и игнорирование другого ведет к кризису системы. Рынок занимает ключевые позиции в капиталистическом мире, государство явно доминировало в исторически сложившийся форме социализма, осуществляя меры по социальному выравниванию и регулированию различных сторон жизни. Однако в "трудные времена" каждая из систем прибегала к использованию чуждых ей институтов. Хорошо известно: в кризисных ситуациях капитализм резко усиливал роль государства. Яркий пример тому — "новый курс" Ф. Рузвельта, благодаря которому страна была выведена из "великой депрессии". Его основу составляли радикальные меры государства по регулированию экономики и социальной жизни в интересах большей части общества, за что представители крупного капитала обвиняли президента в ползучем социализме и даже большевизме. Финансово-экономические кризисы и многие другие процессы последнего времени также вынуждают западный мир прибегать к помощи государства.

Социализм же в разной форме, порой довольно робко, стремился использовать рынок (НЭП в советской России, попытки реформирования экономики в социалистических странах во второй половине ХХ века). Однако это были спорадические меры. Теперь возникает настоятельная потребность в превращении и того, и другого в новые, ограничивающие и вместе с тем с тем обогащающие друг друга институты в целях устойчивого развития общества. Речь идет, прежде всего, о социальном государстве и социально ориентированной экономике. Они не отрицают планирование, а предполагает его превращение из директивного, каковым оно было в централизованно управляемой экономике, в индикативное, носящее ориентирующий характер. Кроме того, социальность экономике рыночного типа может придавать бюджетное планирование, а также проектирование на уровне компаний и фирм.

Гражданское общество сдерживает политические институты от их превращения в средства реализации интересов того или иного меньшинства, предотвращает их избыточный бюрократизм и формализм. Вместе с тем оно прямо и опосредованно — через социальное государство — удерживает рыночную экономику в определенных границах, не дает корпорациям безудержно господствовать над обществом, не позволяет рынку превращаться из слуги в хозяина.

Указанные процессы означают ни что иное, как конвергенцию двух систем, идея которой была выдвинута крупными теоретиками — экономистами и социологами Я. Тинбергеном, Дж. Гэлбрейтом, П. Сорокиным во второй половине прошлого века. Однако, если тогда акцент в сближении капитализма и социализма делался на общности их свойств в производстве, технике и технологии, науке и образовании, то теперь это сходство все более заявляет о себе и в социальном плане — в интеграции процессов сохранения и развития общества.

Наиболее явным проявлением конвергенции могут служить процессы, происходящие в Китае. Их нельзя ни идеализировать, ни недооценивать — сводить только к особенностям данной страны, отрывать от общих тенденций, протекающих в мире. В Китае происходит сочетание институтов социализма и капитализма, прежде всего государства и рыночной экономики. Главная направленность преобразований — развитие страны, что обеспечивает ее стабильность и сохранение. Реализации данных целей подчинены другие меры, в том числе предупреждающие появление диктатуры (выборность и сменяемость руководства, изменение роли компартии и т.д.). Поэтому упор делается не столько на структурах, которые тяготеют к консервации достигнутого состояния, сколько на процессе. Перспективная цель последнего — построение социализма с китайской спецификой, а ближайшая — понятная и доступная большинству — создание общества средней зажиточности ("сяокан"). Оно предполагает обеспечение каждого члена общества жильем, работой, устойчивым достатком, возможностью получать образование, пользоваться медицинскими услугами и т.д. Подобное состояние должно быть достигнуто к 2020 году (см.: 2). Вольно или невольно здесь учитывается такое явление человеческой деятельности как градиент цели, характеризующийся возрастанием мотивации и активности по мере приближения к желанной цели. В советском обществе порой, как известно, ставились такие цели (например, заявление Н. Хрущева о построении коммунизма к 1980 г.), которые были объективно недостижимы и потому не стимулировали активность людей.

Реформы в Китае проводились на основе анализа опыта многих стран, принадлежащих к различным системам. Не было тотального отвержения и собственного прошлого, по крайней мере, его критика не превращалась в самоцель, отвлекающую от решения насущных проблем. Во многом благодаря преемственности, прагматизму и творческому подходу руководства, прежде всего Дэн Сяо-Пина, удалось уловить тенденции современности и реализовать их в соответствии со спецификой страны. В настоящее время, как отмечают эксперты, модель "инвестиции и экспорт" исчерпала себя. Есть основания полагать, что руководство Китая готовится отойти от нее и большее внимание уделять внутреннему потреблению. Это свидетельствует о способности системы модифицироваться в зависимости от складывающихся обстоятельств.

Сравнение китайских и российских реформ явно не в пользу последних — хотя Россия имела множество стартовых преимуществ, в ней был проигнорирован опыт других стран. В качестве ориентира служила лишь праволиберальная модель: в центре реформирования оказались не сохранение и развитие общества, а перераспределение средств производства, создание класса крупных собственников. Что касается собственного опыта, то он был выброшен за борт. Между тем, социализм при всех его недостатках продемонстрировал миру способность к решению многих сложнейших задач. Тем самым он внес немалый вклад в развитие современной цивилизации, в том числе и в эволюцию капитализма, постоянно подталкивая его к решению социальных проблем. Поэтому "второе издание" капитализма, отвергающее опыт и достижения социализма, обрекает общество на бесперспективное существование. Есть немалая доля истины в высказываниях ряда западных теоретиков о том, что когда весь мир продвинулся к социализму, Россия отвернулась от него.

Порвали связь времен

Атаки на социализм, предпринятые в 1980-х гг., продолжаются и сейчас. Они выражаются в отрицании достижений страны, в искажении и фальсификации советской истории, в трактовке ее как ложного пути. Если речь идет об Октябрьской революции 1917 г., то она представляется как переворот, совершенный большевиками-заговорщиками на немецкие деньги (недавно глава государства В.В. Путин обвинил большевиков в поражении России в Первой мировой войне, неудивительно, если вскоре появятся упреки в их адрес в связи с поражением и в русско-японской войне 1905 г.); жизнь общества в 19201930-е гг. рисуется исключительно в свете репрессий. В освещении событий Великой отечественной войны упор делается на поражениях Красной армии 1941 г., затушевывается тот важный факт, что победа была одержана не только русским, а всеми народами Советского Союза, советским общественным строем и его идеологией. Далеко на периферию общественного сознания отодвигается значение этой победы для всего человечества, которая в действительности спасла мир от фашизма — самой реакционной силы XX века, пытавшейся поработить и уничтожить многие народы, повернуть историю вспять. Последние десятилетия советского общества изображаются, как правило, с точки зрения дефицита товаров и продовольствия, во многом созданного искусственно.

Прошлое, таким образом, приносится в жертву проводимому курсу на укрепление основ капитализма. Вместе с тем, "второе издание" приводит его адептов не только к превратному толкованию истории, но и к сокрытию сути происходящих в стране процессов, к представлению их как единственно возможных. Между тем, мировая практика и наука показывают многовариантность развития социума, которая определяется многими факторами и не в последнюю очередь характером властвующей элиты. Анализ состояния рассматриваемого общества говорит о том, что проводимый курс далек от оптимального, от тех возможностей, которыми обладает страна. "Социологами сделан вывод, — отмечает академик Г.В. Осипов, — что основным антагонистическим противоречием современного российского общества остается разрыв между реальными возможностями России, как единственной самодостаточной страны мира, наличием всех необходимых средств для их реализации, и крайне низким уровнем и качеством жизни народа" [3, с.8].

Что получилось…

Рассмотрим с данных позиций наиболее важные процессы, протекающие в обществе. Прежде всего, речь идет о приватизации, которая приобрела тотальный характер и обернулась разгулом "дикого" рынка. Главная ее цель, как теперь откровенно признают реформаторы, — создание класса крупных собственников, который якобы модернизирует производство, повысит его эффективность и обеспечит широкую занятость населения. Однако ни одна из перечисленных задач не была выполнена. Основная причина этого заключается в том, что новые собственники, в отличие от своих предшественников, стали таковыми не благодаря организаторским способностями и созидательной деятельности, а в результате присвоения государственных предприятий и недвижимости. Это присвоение осуществлялось посредством ваучерных и залоговых аукционов, других полукриминальных, а то и прямо преступных действий, что предопределяло потребительский и мошеннический характер многих крупных собственников.

Между тем, курс на дальнейшую приватизацию объявлен российским руководством как стратегический. По мнению ряда авторитетных экономистов, его реализация приведет к еще большей деградации производства и окончательной потере самостоятельности страны.

Приватизация в принципе не противоречит социализации как процессу включения различных форм собственности в со- хранение и развитие общества. Однако эту функцию она выполняет в том случае, если, во-первых, обеспечивает рентабельность и эффективность производства и, во-вторых, укрепляет через налоговую систему социальную сферу общества, повышает уровень жизни большинства. В действительности мы видим явно недостаточную по современным критериям модернизацию производства и вывоз за рубеж капитала в огромных размерах. Авторитетные иностранные экономисты подсчитали: за двадцать лет из России в оффшоры ушло без малого один триллион долларов, что подтверждают и отечественные аналитики. За последние несколько лет из страны вывезено 400 млрд. долларов, столько же, сколько за предыдущие пятнадцать лет — это мировой рекорд. Пресса постоянно пестрит сообщениями о покупке за границей российскими олигархами сверхдорогой недвижимости. Следовательно, доходы от приватизированных предприятий работают не на отечественную, а на зарубежную экономику, на обогащение отдельных лиц и узких групп.

Приватизация представляет собой опосредованную по сравнению с национализацией форму социализации. Но эта опосредованность снимается в результате продуманных и последовательных мер, гласности, контролю со стороны общественности за ее ходом. Все это позволяет корректировать ее проведение в интересах общества, что обеспечивается, естественно, и прогрессивной шкалой налогообложения. Подобным образом идет приватизация, например, в Англии, растянувшаяся на долгие годы. Иную картину рисуют нам скудные сообщения о приватизации в России.

Интересы крупных собственников предопределяют и структуру производства страны, его сырьевую направленность. Добывать и продавать за рубеж лес, нефть, газ, металл легче и выгоднее, чем диверсифицировать и развивать производство. Об ущербности такой экономики постоянно и много говорится, однако положение практически не меняется — доля нефти и газа в экспортной продукции возрастает и в настоящее время достигает 66%. Тягостное впечатление производит состояние сельского и лесного хозяйства, рыболовства и окружающей среды.

Резкое сокращение производства крайне негативно сказалось на занятости населения, особенно в малых и средних городах, в сельской местности. Произошли сдвиги не в лучшую сторону в ее качестве, профессионально-квалификационной структуре, возросло количество разного рода охранников и обслуги, работников офисов и торговли, посреднических организаций, в том числе носящих криминальный характер. Конечно, переход к постиндустриальному обществу, как известно, означает возрастание удельного веса работников сферы услуг, однако не того качества, которое мы видим у себя в стране. Значительно увеличился удельный вес гастарбайтеров — дешевой и малоквалифицированной рабочей силы, использование которой выгодно работодателям, но тормозит развитие производства и порождает шлейф социальных проблем.

Занятость обеспечивает сохранение и воспроизводство населения, через ее виды происходит приобщение различных слоев к деятельности общества в целом. Поэтому ее резкое сокращение — верный признак кризиса общества и основная причина его потрясений. Так было прежде, положение принципиально не изменилось и сегодня, о чем свидетельствуют события в разных странах мира. Заявление высшего политического руководства о создании в ближайшее десятилетие дополнительно 25 млн. рабочих мест выглядит весьма привлекательно, но его реализация вызывает сомнения при сохранении нынешнего курса.

Фокус, отражающий состояние различных сторон общества, — его социальная структура. В результате шоковой либерализации социальное расслоение достигло своего пика. Степень разрыва между верхами и низами, измеряемая децильным коэффициентом, по официальным данным составляет 16

(по мнению независимых экспертов — в два с лишним раза больше; в развитых странах запада он не превышает 6-8). По оценкам Института социологии РАН, примерно 21% населения страны находится за чертой бедности, а еще 17% постоянно балансирует на грани бедности. Следовательно, значительная часть населения обречена на борьбу за выживание и выталкивается из активной созидательной деятельности. Чрезмерная дифференциация общества препятствует формированию его единства, постановке и решению как кратковременных, так и стратегических задач.

Под существующую социальную структуру "подстраивается" и система образования. Вместо выполнения функции социального лифта, содействующего массовой восходящей мобильности, она превращается в средство закрепления и воспроизводства социального неравенства. Переход высшего профессионального образования на двухуровневую систему с явным доминированием бакалавриата означает проведение курса на подготовку в массовом масштабе исполнителей простых функций. Что касается магистратуры, то малое количество в ней бюджетных мест переводит ее по существу на платную основу, тем самым ограничивая доступ к высшему образованию слоев населения с низким уровнем дохода. Следовательно, будет происходить воспроизводство бедности и социального неравенства в последующих поколениях.

Критическая оценка состояния различных сфер дается и в научной литературе, и во многих СМИ. Однако при этом, как правило, не учитываются выработанные мировой практикой предельно-критические показатели. Они фиксируют нижние границы, переход через которые чреват негативными социальными последствиями для сохранения населения и развития общества. Так, например, доказано: уровень падения производства не должен превышать 50%, доля импортных продуктов питания — 30%, доля в экспорте высокотехнологичной продукции не должна быть ниже 10-15%, число людей, живущих за чертой бедности — ниже 10% и т.д. Важнейший среди них критерий — отношение числа умерших к числу родившихся. Оно должно равняться единице, иначе в случае превышения смертности над рождаемостью происходит интенсивная депопуляция. В России, несмотря на ряд предпринятых мер, происходит сокращение населения, что выдвигает проблему его сохранения на первый план. Важнейшие сферы общества либо вплотную подошли, либо опустились ниже предельно-критических показателей. Такое их состояние не может не сказываться на уровне и качестве жизни, культуре и здоровье большинства россиян. Есть серьезные опасения, что в связи со вступлением России в ВТО положение может еще больше ухудшится.

Основная причина сложившейся ситуации — отсутствие единого народнохозяйственного комплекса, низкий уровень социализации, проявляющийся в господстве крупной частной собственности при отсутствии прогрессивного налогообложения. Данное обстоятельство не позволяет должным образом обеспечивать систему образования, здравоохранения, социального обеспечения, ЖКХ, общественный транспорт и т.д., сделать их доступными для всех граждан. Дело здесь не только в недостатке средств, но и в сознательной ориентации крупного капитала на придание многим сферам эксклюзивного характера. Между тем, без массового вовлечения людей в тот или иной процесс трудно ожидать значительных успехов, о чем, в частности, свидетельствует лондонская олимпиада, на которой российская команда впервые оказалась отодвинутой на четвертое место. Одна из причин этого результата — свертывание массового спорта и физической культуры в стране, превращение многих их видов в занятие для узких слоев.

Особую роль в выдвижении на первый план частных интересов и, следовательно, в атомизации, разобщенности общества играет коррупция. Она — явный антипод социализации и может рассматриваться как продолжение приватизации средств производства и природных ресурсов, доведенное до присвоения отдельными лицами занимаемых ими государственных — и не только — должностей и постов. В этой обусловленности коррупции "сверху" — ее укорененность в обществе и непобедимость. Сложившаяся вертикаль коррупции с ее новыми формами (например, т.н. откатами), пронизывая все сферы, разобщает общество и препятствует его развитию. Она вносит "весомый вклад" в деградацию нравственности и культуры, без которых свобода, воспеваемая либерализмом, уподобляется дню открытых дверей в зоопарке. Вседозволенность, порождаемая господством частных интересов и так зримо проявляющаяся в коррупции, не может быть устранена без государства.

Другая форма проявления частных интересов, сдерживающих процесс социализации общества и, следовательно, его развитие — фиксация внимания на текущей ситуации в ущерб долговременным интересам. "Синдром временщика" распространен в политике и бизнесе, дает о себе знать в различных видах деятельности. Так, например, разбор руководителями техногенных, природных и социальных бедствий не сопровождается их системным анализом в пространстве и во времени. Дело, как правило, ограничивается "тушением пожаров", а не выработкой и реализацией мер по их профилактике и предупреждению, по минимизации рисков в настоящем и будущем.

Показатель неблагополучия в стране — Индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП), разработанный специалистами ООН. Россия по нему оказалась на 63 месте, в то время как СССР находился во втором десятке стран. Низкий уровень ИРЧП, несомненно, тормозит продвижение производства и общества в целом.

Инновационное развитие экономики — социальный императив времени — остается на уровне декларации. Ситуацию образно прокомментировали респонденты одного из социологических опросов: "Впечатление, что поезд остановился, но руководители заставляют раскачивать паровоз, чтобы создать ощущение движения вперед". Двойственность положения фиксируется и на теоретическом уровне. С одной стороны , как отмечают социологи, постоянно произносятся слова, не адекватные вкладываемому в них смыслу — инновации, народное представительство, партийная система, демократия, толерантность, рынок, конкуренция во благо потребителя, с другой, — реальность: олигархия, сырьевая экономика, массовая бедность, всепроникающая и непобедимая коррупция [4]. Это раздвоение проявляется и в законодательном процессе. "Обычно, — пишет журналист Е. Беляков, — все законопроекты заворачиваются в социально значимую обертку, а внутри закладываются интересы крупного бизнеса".

Без дальних замыслов — множество проблем

Итак, если в начале XX века капитализм в России обладал определенным потенциалом развития, то на исходе столетия его "второе издание" представляет движение вспять. Об этом свидетельствует российская реальность, деградирующая по многим направлениям. Верный симптом данного процесса — фиксируемый социологами рост недовольства большинства, его недоверия к власти и другим институтам, активизация протестных движений. Неудовлетворённость существующим положением становится всё заметнее и среди молодежи, в которой распространяются идеи антикапитализма.

Российское общество вновь оказалось у стратегической развилки. Конечно, сейчас не идет речь о возвращении к советскому строю. Оно не возможно по многим причинам и прежде всего в силу нежелания самих граждан ("в одну и ту же реку нельзя войти дважды"). Что касается капитализма, то у части людей ещё сохраняется надежда на его прогрессирующую эволюцию. Буржуазно-демократическая революция представляла собой смену демократической и буржуазных фаз как результата борьбы разных слоев элиты. Недавний период, по мнению Гуровой Т. и Рогожникова М., знаменовался тем, что правящий политический класс был по существу правящей напрямую крупной буржуазией. Теперь же идет переход от архаичного буржуазного государства к буржуазному демократическому государству. Суть последнего — в заключении договора между буржуазией и народом относительно собственности. Необходимые условия такого соглашения, как отмечают авторы, — осознание буржуазией своих интересов [5]. Данный сценарий, следовательно, не предполагает выход общества за рамки капитализма, уповая в очередной раз на социальное благородство и гуманизм буржуазии.

Представляется, что наиболее оптимальный вариант дальнейшей динамики российского общества находится на путях конвергенции различных систем, понимаемой как продолжение и развитие процесса социализации. Радикальный шаг в нем был сделан социализмом. Однако в силу исторических обстоятельств тогда социализация была осуществлена в первой, наиболее простой форме — в форме государственной собственности и государственного социализма. Такой способ был вызван необходимостью выживания в экстремальных условиях, по мере выхода из которых он терял свою значимость. Теперь, когда на первый план выходит процесс развития общества как способ его стабилизации и сохранения, социализация требует существенных корректив. Их осуществление возможно на основе синтеза того позитивного, что достигнуто в данном отношении и социализмом, и капитализмом. В этом отношении конвергенция представляет собой социализацию, понимаемую в широком плане: как критическое осмысление и усвоение мирового опыта отдельным обществом.

Осознание необходимости последовательного проведения социализации и реализация соответствующих целей — "ариаднина нить", которая не дает "заблудиться" во множестве текущих дел. Оно позволяет соединить решение краткосрочных и долгосрочных задач, интегрировать прежде оторванные друг от друга процессы сохранения и развития общества. Вехами на этом пути выступают высвеченные теорией, но далекие от своего практического воплощения такие явления, как гражданское общество, социальное государство и социально ориентированная экономика.

Таким образом, анализ современных тенденций показывает необходимость изменения проводимого в стране курса, что предъявляет новые требования к её политическому руководству. Однако они будут переводиться в русло практической политики тогда, когда не только буржуазия, но и остальные слои общества станут осознавать свои потребности и интересы. А осознав, начнут бороться за их реализацию, превращаясь из объектов манипуляции в субъектов созидательной деятельности. Один из показателей данного процесса — протестные движения, разумеется, не сводимые к тем, которые возглавляются вчерашними политиками и кумирами интернета. Другой — состояние, когда власть не может прибегать к ужесточению законов и отделываться политическими безделушками вроде разрешения множества партий, а вынуждена эффективно действовать в интересах всего общества. Поворот в этом направлении невозможен без обращения властей к социогуманитарному знанию, в котором особая роль, в силу ее синтезирующего характера, принадлежит социологии.