Коррупция как явление и понятие: политологический анализ

Введение . В современной России тема коррупции приобрела чрезвычайно болезненное и актуальное звучание. В 2023 г. международная организация «Трансперенси Интернешнл» (Transparency International)¹ в рейтинге восприятия коррупции отдала России 139-е место с индексом 26 из 180 стран (лучший индекс у Дании (90), худший – у Сомали (12))². Сегодня на самом высоком уровне признано, что коррупция – процесс и результат социальной деградации общества и деструкции государственного управления, угроза национальной безопасности.

Ее анализу в Российской Федерации посвящено немало публикаций. В них глубоко и подробно рассмотрены различные сюжеты этой темы. При этом высказываются разные, порой спорные, идеи. К тому же в осмыслении этого феномена не все точки над «i» расставлены. Поэтому остаются востребованными дальнейшие и новые исследования по данной проблематике.

Цель исследования : раскрыть и обосновать политическую природу и характер коррупции. Задачи : объяснить системный характер коррупции, определить ее политические признаки, проанализировать имеющиеся дефиниции коррупции, сформулировать политологическое определение. Новизна исследования состоит в обосновании того, что коррупция всегда и везде выступает как феномен политический.

Теоретическую базу статьи составляют официальные, в том числе международно-правовые, документы и многочисленные публикации, касающиеся темы исследования. Ее методологической основой стали системные и диалектические принципы изучения проблемы, единство логического и исторического подходов.

О понятии «коррупция» . В России и мире существует множество подходов к определению коррупции. Все они исходят из того, что коррупция стала значимой реальностью российского социума. В официальном, научном и публицистическом дискурсах содержание этой категории определяется по-разному и не всегда адекватно. В 2004 г. В.В. Путин, заявив, что коррупция – сложное социальное образование, указал на необходимость дать точную квалификацию этого понятия¹. Но и спустя десятилетия общепризнанное определение не выработано.

Многие авторы пишут, что сейчас в стране существует четкое определение понятия «коррупция», установленное Федеральным законом от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»2. Но такое мнение встречает возражения.

Во-первых, данный закон не дает определение коррупции, а называет пять деяний, которые следует признавать в качестве коррупционных правонарушений3. Не определяют общее правовое понятие коррупции и современные международные документы по коррупции4.

Во-вторых, по меньшей мере спорным представляется список коррупционных деяний. С одной стороны, он не полон. Так, в утвержденном Генеральной прокуратурой перечне преступлений коррупционной направленности названо порядка 40 статей Уголовного кодекса РФ5. С другой стороны, имеет место расширительное толкование коррупции. В том же законе злоупотребление полномочиями и коммерческий подкуп квалифицируются как коррупционные деяния. Но между ними и коррупцией существуют принципиальные различия, которые состоят в особенностях субъектов этих преступлений. В отличие от первых вторая всегда связана с должностными лицами, осуществляющими функции представителя государственной власти6. В формуле закона «иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения» не конкретизированное «иное» дает возможность квалифицировать как коррупцию по субъективному усмотрению эксперта, судьи.

В-третьих, выгода коррупционера связана в законе только с имущественными приобретениями. В 2017 г. в Государственной думе подготовили законопроект о поправках в Уголовный кодекс, которые предлагали в число уголовно наказуемых деяний включить понятие «неимущественная взятка», например фаворитизм и кумовство1. К ним можно добавить непотизм – служебное покровительство родственникам и своим людям, протекционизм – подбор людей не по личным качествам, а по знакомству, протекции. Кроме того, мотивы коррупционного поведения могут лежать не только в личных устремлениях к собственной выгоде, но и в интересах референтных групп, к которым коррупционер принадлежит и мнение которых для него важно. Это могут быть расовые, этнические, половозрастные, идеологические группы, а также профессиональные, семейно-соседские, корпоративные и т. п.

Это о букве закона. Относительно практики отметим следующее. В 2009 г. Генеральный прокурор Ю.Я. Чайка заявил, что лидерами по коррупции являются милиционеры, преподаватели и врачи2. С этим мнением не согласились бывший главой Счетной палаты РФ С.В. Степашин и руководитель Института социальной политики ГУ ВШЭ С.Н. Смирнов, заявивший, что случаи с врачами никакого отношения к коррупции не имеют3. В декабре 2022 г. председатель Следственного комитета России А.И. Бастрыкин сообщил, что больше всего коррупционеров в сферах правоприменения, военной службы и исполнения воинских обязанностей4.

В 2012 г. с подачи бывшего Президента РФ Д.А. Медведева стали говорить о бытовой коррупции как о проблеме, не менее опасной, чем «большая» коррупция5. Оппозиционной этому подходу и верной по существу является точка зрения, исходящая из того, что взятка в быту и частном секторе, оставаясь преступлением, коррупцией не является. Ведь коррупционер, напомним формулу закона, действует «от имени или в интересах юридического лица». Но врач, преподаватель или автоинспектор, берущие взятку, действуют от собственного имени и в личных интересах. Однако теперь многие авторы говорят о бытовой коррупции как о само собой разумеющейся данности.

Еще два аргумента в порядке возражения заявленному тезису. Одно касается взятки – самого распространенного и опасного коррупционного деяния. В обществе часто отождествляются коррупция и взятка. Но не всякая взятка квалифицируется как коррупция, а коррупция существует наряду со взяткой во многих других формах. Кроме того, есть такие ее проявления, которые не запрещены законом. Например, так называемое белое рейдерство – присвоение чужой собственности без добровольного согласия собственника – осуществляется давлением через органы управления и укладывается в рамки закона.

Другой аргумент по поводу опасности так называемой бытовой коррупции. Возможно, у нее больший масштаб по числу участвующих в ней лиц. Но масштаб задействованных в ней средств не сравним с тем, что фигурирует в «большой» коррупции. Действующее законодательство устанавливает размер взятки в денежном выражении и в зависимости от него определяет меру ответственности и наказания6. Даже миллион условных бытовых коррупционеров не вводят в оборот миллиардные средства, как полковник Д.В. Захарченко или генерал армии Т.В. Иванов. Еще важнее, что, оставаясь безусловным социальным злом, она не подрывает основы государственного управления.

В большинстве определений коррупция предстает как деяние (действие и/или бездействие) одного должностного лица. Между тем любая коррупционная сделка – всегда сговор двух сторон (Лаптева, 2020; Lambsdorff, 2002). Ее акторами выступают трое: коррупционер – тот, кто получает взятку за предоставление незаконной услуги; корруптер – лицо, оплачивающее ее, дающее взятку; (иногда) посредник. В числе первых могут быть политики, чиновники всех уровней, представители надзорных и правоохранительных органов, должностные лица медицины и образования. Инициатором сделки может выступить как взяткополучатель, так и взяткодатель.

Коррупция – это гипероним, т. е. родовое понятие некоторого множества предметов. Само по себе оно не существует, а является обобщением многих и разных видовых понятий – гипонимов. Для сравнения: все знают, что такое человек (мужчина, женщина, ребенок), но человек «вообще» не существует. В реальной жизни есть огромное множество индивидов, не похожих один на другого, различающихся между собой. Так и с коррупцией: она многолика и каждое ее проявление имеет собственное название.

Но если нет и/или не изучается общее понятие, создается ситуация, о которой говорят «за деревьями не видно леса», т. е. внимание к частностям, деталям при всей их важности оставляет целостность терра инкогнита. Многие знают притчу о том, как слепые мудрецы судили о слоне. Один пощупал ногу и сказал, что слон напоминает ему столб, другой, потрогав ухо, решил, что он похож на опахало, третий коснулся хвоста и был убежден, что на веревку, четвертый, погладив живот, заявил о сходстве слона со стеной. Но никто не понял, что такое слон. Так и с понятием «коррупция». Детальное знание ее отдельных, многих, даже всех проявлений не дает понимания феномена. Отсутствие дефиниции означает отрицание явления, им обозначаемого. Тем самым становятся затрудненными или даже невозможными его анализ и успешная борьба с его частными наказуемыми проявлениями.

Поскольку общепризнанного определения коррупции нет, предложим в качестве рабочего еще одно. Коррупция – противоправное социально-политическое явление использования государственных полномочий в целях личного или группового обогащения и/или повышения социального статуса ее участников вопреки интересам общества и государства.

Три измерения коррупции . Коррупция – явление многогранное, многофакторное и многофункциональное. Как таковая она имеет три измерения. Измерение в данном тексте – не процесс установления физических параметров исследуемого феномена и не его отдельные виды, а различные характеристики единого и целостного явления.

Криминологическое измерение . Априори все знают, что коррупция – негативное, теневое и противоправное явление. Поэтому естественно искать ее определение у юристов. Но право, отечественное уголовное законодательство не знает такого преступления – коррупция. Как общее понятие коррупция не входит в категориальный аппарат права. В правоприменительной практике и лексике имеют место термины «коррупционное преступление», «преступление коррупционной направленности». Объект исследования криминологов – коррупция, предметом выступают если не исключительно, то преимущественно ее уголовно-правовые аспекты.

Криминология выявляет, именует и характеризует коррупционное преступление, преступление коррупционной направленности. Она определяет криминогенные факторы коррупции, а также форму и меру ответственности за коррупционные преступления (Сердюков, Колотова, 2021). Важное направление криминологии – мониторинг состояния и динамики коррупционной преступности. Ей принадлежит вывод, что коррупция в России становится все более организованной и профессиональной.

Криминология разработала обобщенную характеристику личности коррупционера. Это преимущественно семейный мужчина среднего возраста с высшим или средним профессиональным образованием, вполне обеспеченный в материальном отношении. Большое значение имеет также выяснение целей и мотивов совершения коррупционного преступления.

Принципиально важна для криминологии разработка уголовно-правовых, криминологических и виктимологических мер предупреждения и пресечения коррупции, минимизации последствий коррупционных правонарушений.

Социальное измерение. В контексте социологии предметом исследования являются не столько конкретные преступления, сколько их природа, причины, субъекты, последствия для общества и государства, возможность и меры противодействия коррупции. Этот подход исходит из того, что коррупция представляет собой социальный институт и исследовать ее необходимо как систему. Иногда системность коррупции видят в том, что она проникла во все сферы жизни, вовлекла в свою орбиту существенное число людей, проявляется в большом количестве коррупционных деяний и значительности сумм мздоимства. Так, в 2022 г. в России выявлено получение взяток в сумме почти на 2 млрд р. Средний размер взятки составил более 0,5 млн р.; при этом треть взяток были до 10 тыс. р.¹

Но коррупция заключается не только и даже не столько в этом. Как система она представляет собой способ организации и функционирования общества, при котором любые публичные решения принимаются как партикулярные не на основе права или «понятий» (хотя нередко оформляются «по закону»), а на условиях личной выгоды лица, принимающего решение (Федотов, 2024).

1 Совина М. В России назвали размер полученных взяток в 2022 г. [Электронный ресурс] // Лента. 2022.

Во-первых, система представляет собой совокупную целостность составляющих ее элементов и в большинстве своем теневых, нелегальных связей между ними. Целостность коррупции в том, что она имеет институционализированный характер, т. е. представляет собой не серию разрозненных актов, а укоренившиеся организованные формы (Губарева, 2014; Рябкова, 2021). В ней четко распределены социальные роли вовлеченных в нее лиц, которые действуют по определенным правилам, выработаны сленг и символика, установилась такса коррупционных услуг1. Система в целом не является простой суммой составляющих ее частей. Она обладает свойствами, которых нет у них: коррупция выполняет ряд деструктивных социальных функций управленческого характера (Новосельский, 2023).

Во-вторых, на нижестоящем уровне рассматриваются раздельно каждый из составляющих коррупцию элементов, их роль в организации и функционировании системы, а также соотношение частей между собой и с целым. В зависимости от статуса вовлеченных в коррупционную сделку лиц различают коррупцию низовую (административную, бюрократическую или «обычную»), распространенную на среднем и низшем уровнях государственной власти и управления и связанную с взаимодействием чиновников и граждан; верхушечную («политическую»), в которую вовлечено высшее чиновничество, имеющее отношение к установлению или изменению порядка и правил жизнедеятельности государства и общества; вертикальную, когда госслужащий «одаривает» начальника за послабления по службе. Отдельной строкой выделяют международную коррупцию в сфере международных хозяйственных отношений.

В-третьих, на вышестоящем уровне коррупция предстает не как автономное и изолирование образование, а как подсистема некоторой более крупной системы. Здесь выявляется и анализируется ее связь с другими социальными институтами – экономическими, политическими, правовыми, культурологическими. Данные институты рассматриваются как ее пространство, источники и инструменты противодействия.

Ю.А. Нисневич со ссылкой на Центр антикоррупционных исследований и инициатив «Тран-сперенси Интернешнл – Р» называет административные ресурсы коррупционера (2012).

– Силовой ресурс – правоохранительные органы и структуры, наделенные контрольнонадзорными полномочиями. Бизнес в России проверяют свыше 30 ведомств.

– Регуляторный ресурс – государственно-властные полномочия по принятию управленческих решений. Примерами его использования могут служить отказ в государственной регистрации общественной организации или передача государственного заказа коммерческой структуре, аффилированной с чиновником.

– Законодательный ресурс – возможности формирования национального, регионального законодательства, муниципального права.

– Институциональный ресурс – кадры, материальные и бюджетные средства, находящиеся в распоряжении должного лица.

Кроме того, выделяются финансовый, медийный и статусный ресурсы.

Анализ социального характера коррупции создает методологическую основу ее предупреждения и пресечения.

Политическая коррупция . Третье измерение коррупции – политологическое . Оно строится на том, что коррупцией является именно и только то, что Д.А. Медведев назвал «большой» коррупцией, – злоупотребление должностными лицами, наделенными властными полномочиями по распоряжению ресурсами, лично им не принадлежащими. Это проблема всегда и во всех аспектах политическая: она определяет облик власти, ее соответствие своему предназначению и т. д.

П.Н. Панченко первой особенностью современной коррупции в России называет ее политический характер (2012). Любая общественная проблема становится политической, если ее решение прямо или опосредованно связано проблемой государственной власти (Маркс, 1955), оказывается предметом ее заботы или инструментом и, наоборот, воздействует на нее, поддерживая и укрепляя ее либо подрывая и деформируя.

Выделим основные политические признаки коррупции.

– Коррупция поразила публичную и частную сферы, но в обоих случаях средой ее распространения являются структуры и должностные лица государственной власти2. Рекомендации Де- кларации ООН о борьбе с коррупцией и взяточничеством в международных коммерческих операциях 1996 г. также относятся к взяточничеству исключительно иностранных государственных должностных лиц или избранных представителей другой страны1. Заметим специально, что если речь идет об отношениях по типу коррупционной сделки в частном секторе, в которой не участвует государственный орган или должностное лицо, неправомерно говорить о коррупции. Характерно, что УК РФ рассматривает раздельно как разные преступления взятку и коммерческий подкуп.

– Ключевой актор преступления коррупционной направленности, его основной выгодоприобретатель – должностное лицо государственного органа или органа местного самоуправления.

– Коррупция создает альтернативную официальной и легитимной систему властвования и государственного управления, выступает фактором деструкции всего государственно-властного механизма, деформирует политическую систему. Звенья государственного механизма, где пустила корни коррупция, функционируют не в соответствии с Конституцией страны и ее законами, а «по понятиям» взяточников, мотивированных корыстными интересами. При этом национальные интересы, статус и имидж государства, его безопасность имеют вторичное значение. Потому, как писал В.И. Ленин, там, где взятка, нельзя делать никакой политики (1970: 174).

– Коррупционная сделка совершается всегда вопреки законным интересам общества и государства и с нарушением существующих правовых норм.

– Частичная мобилизация, реальное боевое и материальное обеспечение специальной военной операции показали, что коррупция подрывает национальную безопасность государства. Имея в виду, в частности, и это, различные авторы, в том числе глава Национального антикоррупционного комитета К.В. Кабанов, призывают к ужесточению уголовной ответственности за коррупционные преступления, приравниванию их к государственной измене2.

Давно замечено, что важнейшей причиной политизации любого феномена является вмешательство власти (Семенова, Демидов, 2019). В данном случае оно выражается в том, что в стране официально заявлено о государственной политике противодействия коррупции, приняты соответствующие нормативно-правовые документы и созданы специализированные государственные структуры. С 2008 г. периодически принимается утверждаемый Президентом РФ двухлетний национальный план противодействия коррупции. И это от обратного свидетельствует о политическом характере коррупции.

Названные три измерения – не разные коррупции, а разные стороны одного целостного социально-политического образования. Используя неполитологическую лексику, можно сказать, что политическое измерение – коренное, а два других – пристяжные. Политологическая характеристика является интегрирующей: она в снятом виде содержит криминологические и социальные признаки. Любые проявления коррупции всегда и везде развертываются в координатах политического. Коррупция – явление и понятие политические. Думается, ошибочна позиция тех, кто пишет о разных видах коррупции, объявляя политическую коррупцию одним из них3, и формулирует ее отличия от других (Квон, 2015). Cловосочетание «политическая коррупция» тавтологично.

Выводы . Таким образом, точное, адекватное определение коррупции является первым условием выработки эффективной антикоррупционной политики. Оно предупреждает стрельбу из пушек по воробьям, когда внимание общества и усилия правоохранительных органов сосредоточиваются на борьбе с так называемой бытовой коррупцией. В то же время оно остерегает от недопустимости смягчающих мер административной и уголовной ответственности за преступления коррупционной направленности, объявления их экономическими преступлениями, сокращения минимальных значений крупного и особо крупного размеров взятки в их квалификации и декриминализации ответственности за них.