Креативность визуализации: искусство, делающее невидимое видимым

Визуальные образы культуры всегда дополняются и обретают свою полную картину через детали [10]. Так, перед посетителем музея стоит задача не только в больших, глобальных точках фокуса, но и в некоторой атрибутике, дополняющей контекст, дающей более полное впечатление от пережитого, увиденного, услышанного и т.д. Если рассматривать этот феномен применительно к художественному творчеству, то легче всего это показать на произведениях изобразительного искусства. Глядя на картину, мы сразу же определим, кто или что на ней изображено, хотя бы примерно объясним сами себе образ, который мы видим. Незаметные детали начинают постепенно открываться нам только через вопрошание «Что и как изображено?».

Особенно ярко это проявляется в искусстве ХХ века, когда «главный герой» картины начинает постепенно уступать место на полотне самим средствам изображения, а потом художественный образ и вовсе деконструирует сам себя, оставляя зрителя без всяких явных подсказок, лишь подаёт интригующие сознание намёки.

Е. Мельникова-Григорьева рассуждает о значении бессмысленных, на первый взгляд, вещей. «Эмоция в чистом виде не подлежит хранению, ее мож- но только переживать, пока она длится. Но ее можно воспроизвести, экстрагируя из того, что подлежит долговременному хранению – из вещи» – пишет автор. Эта точка зрения тесно переплетается с предыдущим нашим утверждением. В обоих случаях вещь представляет для человека интерес не сама по себе, а как некая «шкатулка», в которой можно сохранить памятный момент, переживание, эмоцию [1].

В своей диссертации «Вещь как мера культуры человека» Д.Р. Рахманку-лова подробно описывает контекстуальную значимость вещи, в том числе в произведениях искусства: «Вещь может выступать индикатором настроения и общего эмоционального состояния человека. Не только цветовые предпочтения, описанные в психологических тестах, но и выбор вещей определенного типа, той или иной формы, отражают специфические черты характера персонажа [литературного произведения]». Вещь не существует сама по себе, она встроена в окружающую среду, часто кому-нибудь принадлежит и может немало рассказать о своём владельце [5].

Незаметным в культуре чаще всего называют способ изображения, невидимую конструкцию, скрытую за явным, внешним обликом вещи. Один из выдающихся американских художников ХХ века, Эндрю Уайет, умело использовал композиционные принципы, тем самым добиваясь определённой эмоциональной реакции от зрителя, как, например, в полотне «Мир Кристины» 1948 года [2, с. 30-49].

Незаметным также оказывается в культуре то, что стоит за той или иной вещью, будь то замысел художника, писателя, музыканта, или приятное чувство, связанное с вещицей, подаренной «на память». Здесь не играют особой роли ни композиционные, ни какие-либо другие самостоятельные свойства вещи. Предмет встраивается в контекст индивидуальным, уникальным образом, потому что для каждого человека вещь воспринимается по-своему, индивидуально, и имеет свои вербальные обозначения [1; 3; 5; 9].

В повседневности это явление оказывается очень значимым, так как люди редко ограничиваются вещами исключительно утилитарного назначения. Взять, к примеру, искусство как самостоятельное явление – оно не входит в сферу фундаментальных жизненных интересов, однако необходимо для развития и наделения нашей жизни новыми смыслами и ценностями. Мы дополняем свою реальность «безделушками», которым приписываем смыслы, чтобы справиться с чистой стихией, снять пугающую неопределённость

Очевидно, что даже те детали, которые остаются в тени, осуществляют с нашим сознанием сложную коммуникацию. Однако получить информацию от той или иной детали мы можем только тогда, когда заметим её. Здесь возникает интересная ситуация: то, что было случайно или намерено спрятано от глаз смотрящего, становится явным, что противоречит самому определению слова «незаметное». В любом случае, само по себе «незаметное» не может само «заговорить», здесь важна партисипация человека, иными словами – без контакта и точки обзора нет самого обзора [3-4; 6-7].

Некоторые детали подобны безделушкам, имеют исключительно индивидуальный смысл и не могут быть сведены к единственному значению, так как чёткое и однозначное универсальное определение элиминирует саму суть этой детали – коммуницировать с каждым человеком индивидуально [1; 3; 5; 8;10].

Рассматривая произведения с менее явными и прямыми прочтениями, можно услышать вопрос «Что хотел сказать автор?». Не зная, на что обратить внимание, мы теряемся, хотим получить быстрые и простые ответы или хотя бы интерпретировать знакомые нам образы, преобразовав их в такие же знакомые понятия. Однако, как известно, «красота – в глазах смотрящего».

Важно помнить, что незаметные вещи встраиваются в контекст, редко они создают его самостоятельно, а потому трактовка смысла целиком и полностью зависит от изображения (музыкальной композиции, литературного произведения, любой бытовой ситуации и т.д.). Композиция не может существовать отдельно от рисунка, но также и не может быть рисунок выполнен без композиции. Сейчас мы не говорим о правилах баланса, акцентов и прочего, важен сам факт того, что предметы на изображении неизбежно будут находиться друг с другом в какой-либо взаимосвязи. Каждое изменение имеющегося соотношения будет менять контекст, провоцировать у смотрящего новую эмоцию. Так же, как и на рисунке, незаметное находится в постоянном диалоге с окружающей реальностью и с повседневностью. Степень зависимости от контекста, однако, тоже изменчива. Если композиция литературного произведения не может быть из него извлечена, то памятный предмет, связанный воспоминаниями с каким-либо человеком или ситуацией, как раз-таки существует во временном отрыве от этой ситуации. Однако, как только смысл сохранения определённого воспоминания закрепляется за предметом, разорвать эту связь невозможно.

Несмотря на то, что незаметные детали часто остаются в тени, часто они имеют решающее значение при интерпретации того или иного явления. Плохо выстроенное повествование в книге повлечёт за собой плохие отзывы, даже если задумка произведения блестящая. Комната без элементов декора навевает скуку, даже если в ней есть всё, что необходимо для жизни.

Примером удачного использования воздействия на комплексное восприятие пространства в художественном проектировании можно считать знаменитый «Супрематический чёрный квадрат» Малевича. Все прекрасно знают, как выглядит само полотно, но намного меньший процент людей имеет представление о размере холста, его расположении в музейном пространстве и т.д. А ведь все эти детали дают дополнительное представление о произведении, дополняют контекст, а за неимением явных образов, любое из этих дополнений принципиально важно. Ситуация, в которой приходится извлекать информацию из незаметных деталей, во многом проверяет эрудированность человека. Подмечено, что данный процесс понимания культурного контекста схож с юмором: любая шутка основана на необсуждаемом, само собой разумеющемся, знании, и если человек не понимает анекдота, то мы делаем определённые выводы о культурной среде, которой он себя окружает. Если рассказывать смысл анекдо- та – становится не смешно, потому что теряется сама его суть – проверить, знаком ли человек с тем или иным явлением и может ли определить это явление по косвенным признакам.

Детали можно эффективно использовать в художественном проектировании, и многие музейные пространства, особенно те, которые специализируются на современных направлениях искусства, активно это делают [3;7]. Культурный контекст создаёт не только само произведение, но ещё и средства, с помощью которых оно было создано [5].

Таким образом, незамеченными в культуре часто остаются невербальные средства выразительности – знаковая коммуникация, исходящая из потребности человека создать, доопределить и дополнить культурный контекст посредством мельчайших средств конструирования.