Кремации срубной культуры Оренбургского Предуралья по результатам междисциплинарного исследования

Настоящая работа посвящена изучению междисциплинарными методами погребений, совершенных по обряду кремации, в срубной культуре Оренбургского Предуралья. Особое внимание уделено антропологическому изучению останков и шлаков. Ранее кремации срубной культуры как в заявленном регионе, так и на других территориях ее распространения в обозначенном ракурсе не рассматривались. Тем не менее стоит оговориться, что изучение погребений с кремациями имеет довольно обширную историографию. Однако ранее это явление изучалось только с культурологической точки зрения (рассматривались вопросы истока обряда, процессов межкультурного взаимодействия, приведших к его возникновению, хронологической позиции кремированных захоронений) ( Сальников , 1950. С. 311–319; Федорова-Давыдова , 1973. С. 165–173; Багаутдинов , 1984; Зудина , 1981. С. 88–107; Цимиданов , 2004. С. 59–60; Алаева , 2005. С. 218–233; Купцова , 2014. С. 181).

Общая характеристика погребений

Доля погребений с кремациями среди всех захоронений срубной культуры в регионе составляет около 8 %. Они представляют собой трупосожжения на стороне. Останки помещены в ямы прямоугольной формы, размеры которых варьируют от малых до довольно крупных (табл. 1)2. Внутри могильных конструкций не зафиксировано следов воздействия огня. В некоторых случаях (например, в погребениях могильника у с. Лабазы) кости очищены от других возможных остатков погребального костра, в некоторых случаях они фиксируются. Так, в погребениях могильника Боголюбовка останки преданы земле вместе со спекшимися с ними большими фрагментами шлакообразных масс; в погребении из могильника у с. Твердилово отмечено наличие золы среди останков; в некоторых погребениях Ташлинского курганного могильника (далее – КМ) обнаружены фрагменты угля, небольших спеканий и шлаков.

Планиграфическое расположение проанализированных погребений с кремациями в пространстве курганной насыпи преимущественно тяготеет к южному, юго-западному или западному секторам. Два погребения (Ташлинский IV КМ 5/4, КМ Боголюбовка 10/3) занимали центральное положение. Погребения с кремациями могли быть перекрыты деревянными плахами, каменными плитами или не иметь перекрытий. Над погребением 10/3 КМ Боголюбовка сооружена каменная ограда, в погребении 13/1 этого же памятника сооружен каменный ящик (табл. 1).

Погребальный инвентарь малочислен: в основном это керамические сосуды или их фрагменты. Керамика из захоронений с кремациями представляет собой горшки типичных срубных форм: с ребром в середине профиля или слабо-профилированные. Орнамент, как правило, наносился в верхней части сосудов

Рис. 1 (с. 176–177)

Рис. 1 (с. 176–177). Кремации срубной культуры Оренбургского Предуралья: планы погребений, керамика и другой инвентарь

1 – КМ Лабазы 1/7; 2 – КМ Лабазы 2/7; 3 – КМ Лабазы 6/1 ( б – костяное навершие); 4 – Ташлинский IV КМ 5/4; 5 – Ташлинский IV КМ 2/14; 6 – Ташлинский IV КМ 5/3; 7 – Ташлинский IV КМ 6/5; 8 – I КМ Твердилово 1/1 ( в – бронзовое шило); 9 – КМ Боголю-бовка 10/3 ( б – костяное навершие); 10 – КМ Боголюбовка 10/5; 11 – КМ Боголюбовка 13/2; 12 – КМ Боголюбовка 13/3; 13 – КМ Боголюбовка 13/1

и представлен многорядным зигзагом или треугольниками, направленными вершинами вверх (рис. 1: 3в, 7б, 8г, 8д, 10в, 10г, 11в, 13в, 13г ). Из общей массы выбиваются сосуды из комплексов 10/5 и 13/2 могильника Боголюбовка. Сосуды из погребения 10/5 отличают тонкостенность, наличие высокой шейки и изящного плавного профиля, а также такой орнаментальный образ, как пояски, заполненные треугольными вдавлениями (рис. 1: 10в, 10г ). Сосуд из комплекса 13/2 украшен узором в виде тупоугольного зигзага и декорирован налепными шишечками. Таким образом, описанные экземпляры характеризуются федоровскими признаками (см., например : Корочкова, Стефанов , 1983. Рис. 1; Кузьмина , 1994. С. 114–116). Интересно, что в погребениях с кремациями отсутствовали баночные сосуды.

Некерамический инвентарь содержался в трех погребениях: в комплексах 6/1 могильника Лабазы и 10/3 могильника Боголюбовка найдены костяные навершия3, в захоронении 1/1 могильника Твердилово – бронзовое шило. Твердиловское погребение является единственным, где обнаружены некре-мированные кости животного – два ребра лошади. Кремированные останки животных выявлены в захоронениях могильников Твердилово 1/1, Боголюбов-ка 10/5, 13/2.

Если говорить о хронологической позиции рассматриваемых комплексов в рамках срубной культуры, то практически все они, за исключением захоронений КМ Боголюбовка, относятся к раннему этапу срубной культуры ( Моргунова и др ., 2009. С. 41; 2014; Файзуллин и др ., 2021. С. 103; Купцова и др ., 2023. С. 66). Боголюбовские погребения совершены на завершающем этапе ее истории в Приуралье ( Купцова и др ., 2018. С. 105).

Материалы и методы

В качестве материалов исследования использованы кремации из четырех курганных могильников: у сел Лабазы, Боголюбовка, Твердилово, Ташла (рис. 1), расположенных в западных районах Оренбургской области. Всего проанализировано 13 погребений из четырех некрополей ( Моргунова и др ., 2009; 2014; 2024; Файзуллин и др ., 2021; Клещенко и др ., 2024). Выбор материалов только этих могильников обусловлен наличием кремированных останков и остатков погребального костра, доступных для изучения.

При исследовании кремированных останков применен комплексный подход, включающий проведение половозрастных определений, оценку массы останков, размерности, цветности фрагментов, наличия характерных деформационных трещин на их поверхности вследствие высокотемпературного воздействия ( Алексеев, Дебец , 1964; Алексеев , 1966; Добровольская , 2010. С. 85–87; Клещенко, Решетова , 2019; Schaefer et al ., 2009).

Отличительной особенностью кремаций срубного времени данной территории являлось наличие в могильных ямах шлакообразных масс разных форм и размеров, спекшихся с костями и определенно являющихся продуктом горе- ния на месте сожжения тела. Это легкий пористый материал с неоднородной структурой и цветом, аморфной формы, зачастую обладающий стекловидной текстурой. Подобные образования в большом объеме (как в материалах могильника Боголюбовка) встречаются достаточно редко. С целью определения природы происхождения шлакообразных масс было решено использовать рентгенографию, сканирующую электронную микроскопию и электронную растровую микроскопию (далее – СЭМ-ЭРМ) и рентгенофлуоресцентный анализатор (далее – РФА) для исследования образцов как самих шлаков, так и кремированных костей со следами припеканий4.

Было отобрано 55 образцов, представленных шлаками, а также фрагментами кремированных костей с припеканиями. Первичное обследование отобранных образцов методом оптической микроскопии выполнялось с использованием модульного микроскопа ADF W300. Получение цифровых рентгеновских снимков осуществлялось с помощью применения неинвазивного способа – рентгенографии с использованием многофункциональной передвижной рентгеновской установки ПРДУ, входящей в приборную базу ЦКП ИА РАН. Для получения снимка был выбран режим, при котором анодное напряжение составило 45 кВ, сила тока – 100 А, выдержка (длительность) – 4 сек., геометрическое увеличение в 2 раза.

Проведен пробоотбор и подготовка микрообразцов шлаков для СЭМ-ЭРМ. Состав образцов исследовался с помощью неразрушающего метода на растровом (сканирующем) электронном микроскопе (СЭМ) TESCAN VEGA Compact LMH с системой элементного микроанализа AZtecOne с энергодисперсионным детектором Xplore 15 при ускоряющем напряжении 20 кВ в режиме высокого вакуума 10-3 Па. Фазовый состав образцов измерялся с применением портативного РФА металлов X-MET 8000 в режиме MiningLE-FP. Исследования проводились с коллиматором 8 мм, энергией 40 KeV, на выдержке 2–5 сек.

Для определения элементного состава шлаков были исследованы образцы методами растровой (сканирующей) электронной микроскопии и рентгенофлуоресцентного анализа. Наибольшую эффективность показало комбинированное исследование ошлакованного материала и фрагментов костей с припеканиями с помощью оптического микроскопа, электронной микроскопии и рентгенофлуоресцентного анализа. Исследование проводилось в следующем порядке:

• 1.    Пробоотбор микрообразцов шлакообразных масс.

• 2.    Микрофотосъемка подготовленных проб, поверхности фрагментов кальцинированных костей с припеканиями и фрагментов шлаков небольших размеров на оптическом микроскопе ADF W300.

• 3.    Получение электронных SE- и BSE-изображений.

• 4.    Получение карты распределения элементов на поле обзора 1000 или 500 мкм и проведение точечных анализов на перспективных для этого участках.

• 5.    Идентификация ошлакованного материала на основе полученных данных.

Характеристика кремированных останков

Анализ кремированных останков из 13 погребений четырех курганных могильников показал, что все погребения, для которых удалось установить половозрастные характеристики, являются одиночными и принадлежат исключительно взрослым индивидам (табл. 2; рис. 2). При этом ингумации данных могильников выполнены для останков индивидов всех половозрастных групп (за исключением новорожденных, захоронения которых не встречены вообще). Ввиду плохой сохранности останков пол индивидов достоверно определить не удалось, однако стоит отметить, что в двух кремациях среди сопровождающего инвентаря обнаружены костяные навершия, которые в основном известны для мужских (реже – детских и подростковых) захоронений ( Моргунова и др ., 2014. С. 124; 2024. С. 26, 28; Крамарев , 2015. С. 354, 355). Таким образом, мы имеем косвенный признак того, что среди сожженных останков с большой долей вероятности присутствуют мужские.

Вес останков в погребениях варьирует от 21,36 до 635,17 г. Это неполные массы останков, что зачастую характерно для кремаций на стороне, поскольку значительная часть праха могла быть утрачена в результате транспортировки от места сожжения до места депонирования.

Цветовой диапазон останков сильно варьирует даже в пределах одного могильника, что указывает на различия в длительности и температурном воздействии, связанные с особенностями проведения процедуры сожжения. На это могло повлиять количество и качество используемых дров/топлива, погодные условия, размеры и особенности конституции самого тела покойного или особые требования ритуала, недоступные для фиксации исследователем.

Останки трех погребений курганного могильника у с. Лабазы по показателям цветности сильно отличаются. В погребении из кургана 1 останки имеют равномерный, светло-серый или белый цвет с множественными деформационными трещинами на поверхности. Останки из погребений курганов 2 и 6 имеют цвет от коричневого и черного до белого. Если в первом случае имело место длительное высокотемпературное горение (от 650 °C и выше), то во втором воздействие огня на останки было неравномерным (примерно от 300 до 750–800 °C) и относительно кратковременным, что не позволило полностью прогореть органической части костной ткани. Останки из погребения 1/1 могильника у с. Твердилово имеют диапазон цветности от темно-серого до белого, что также указывает на относительно неравномерное температурное воздействие (550 °C и выше). Кремации из могильника у с. Ташла также можно разбить на две группы по цветности. К первой группе относятся погребения 5/3, 5/4, 6/5. Для них характерен цвет останков от светло-серого до белого с множественными деформационными трещинами на поверхности, что указывает на длительное высокотемпературное горение (от 650 °C и выше). Ко второй группе можно отнести погребение 2/14, где фиксируется цвет от коричневого и черного до светло-серого и белого, что указывает на неравномерное воздействие огня на останки (примерно от 300 до 750–800 °C) и относительно непродолжительное горение ( Клещенко и др ., 2024). Для кремированных останков погребений могильника Боголюбовка характерен цвет от светло-серого до белого,

Рис. 2. Кремированные останки из срубных захоронений

1 – КМ Лабазы 2/7, фрагменты свода черепа, стенок трубчатых костей; 2 – КМ Лабазы 6/1, фрагменты свода черепа, стенок трубчатых костей; 3 – КМ Боголюбовка 13/2, кости со следами припеканий, фрагменты (а – стенок трубчатых костей, локтевого отростка; б – края левой глазницы; в – спекшихся ребер, г – спекшихся частей черепа и корней зубов); 4 – КМ Боголюбовка 13/1, фрагменты свода черепа со следами припеканий; 5 – КМ Боголюбовка 10/5, фрагменты черепа и трубчатых костей со следами припеканий; 6 – КМ Боголюбовка 13/3, фрагменты черепа со следами припеканий на внутренней поверхности, головки бедренной кости, плюсневой кости, дистального эпифиза плечевой кости; 7 – I КМ Твердилово 1/1, фрагменты черепа, средней фаланги кисти, диафиза локтевой или лучевой кости со следами припеканий. Все масштабные линейки – размером 1 см с большим количеством деформационных трещин на поверхности, что свойственно для длительного высокотемпературного воздействия на костную ткань (от 650 °C и выше). Косвенно это подтверждается и наличием шлакообразных масс, возникших вследствие высоких температур горения, и сильно деформированной керамической посуды (рис. 3).

Для некоторых захоронений зафиксировано наличие примеси кремированных останков животных. Их доля составляет меньшую часть от общей массы останков, но сильно варьирует от 1 % (погребение 1/1 могильника у с. Тверди-лово) до 30 % (погребения 10/5 и 13/3 могильника у с. Боголюбовка).

Исследование шлакообразных масс из погребений с кремациями

Отличительной особенностью кремаций из Боголюбовского, Лабазовско-го и Твердиловского могильников является наличие в могильных ямах шлакообразных масс разных форм и размеров, спекшихся с костями и определенно являющихся продуктом горения на месте сожжения тела (рис. 3). Как правило, встречающиеся в заполнении или на дне могилы шлакообразные массы не являются типичными для древних кремаций. Тем не менее подобные образования, появившиеся в процессе горения или некоторых огненных практик, иногда фиксируются в разновременных памятниках степной зоны.

Упоминание «кусков обоженной земли», шлаков и ошлакованной керамики, встреченных в комплексах с кремированными останками, можно обнаружить в отчетах о раскопках погребальных памятников срубной культуры Оренбургского Приуралья ( Моргунова , 2012. С. 59, 62–63, 76–79, 82; Смирнов , 1957). Встречаются также указания на скопления шлаков, не приуроченных к какому-либо комплексу и представляющих собой отдельные, находящиеся в стороне от погребальных камер объекты ( Моргунова , 2012. С. 69).

Таким образом, возрастающий исследовательский интерес к шлакам из погребальных комплексов открывает новые перспективы в изучении погребальных обрядов древних культур. Шлаки становятся важным источником информации об особенностях кремации и других ритуальных огненных практик, в том числе в среде носителей срубной культуры. Принимая специфику обнаружения подобной категории археологических материалов, удалось сформулировать несколько возможных причин происхождения шлаков в древних кремациях. Во-первых, образование шлакообразных масс могло быть связано с региональными природными особенностями (почвы, доступного для проведения кремации топлива и пр.). Во-вторых, ключевая роль в вопросе возникновения таких объектов могла отводиться самой ритуальной составляющей погребальной практики.

Стоит отметить, что сами шлаки из кремаций практически никогда не становились предметом отдельного исследования и на данный момент не существует специальных методических разработок для работы с ними. Поэтому для проверки перспективности изучения данного вида источника и поиска методических подходов было решено экспериментально привлечь ряд естественно-научных методов: рентгенографию, СЭМ-ЭРМ и РФА.

Рис. 3. Курганный могильник Боголюбовка

1 – 10/5, шлак с припеченными фрагментами свода черепа; 2 – 13/1, шлак; 3 – 13/2, шлак с припеченным фрагментом челюсти (б) и его рентгенографический снимок (а); 4 – 10/5, шлак с припеченными фрагментами свода черепа (б) и его рентгенографический снимок (внутри – стенка трубчатой кости); 5 – 10/5, шлак (б) и его рентгенографический снимок (внутри – осколок кости); 6 – курган 10 (насыпь), венчик сосуда со следами термического воздействия; 7 – 13/2, фрагмент керамики со следами термического воздействия, припекания шлаков; 8 – курган 11 (насыпь), фрагмент керамики со следами термического воздействия. Все масштабные линейки – размером 1 см

Результаты рентгенографического исследования

Неинвазивному рентгенографическому исследованию подверглись образцы шлакообразных масс и фрагментов кальцинированных костей с припекания-ми (рис. 3). Благодаря этому далось определить структуру ошлакованного материала, которая оказалась более пористая, чем структура костной ткани. Это позволило зафиксировать внутри шлаков фрагменты костей, а также вкрапления иных, более плотных структур (породы? сильно разрушенных фрагментов инвентаря?). Некоторые фрагменты костей оказалось возможным определить до типа (плоская, трубчатая), в отдельных случаях – принадлежность к той или иной части скелета. Фиксируемые в шлаках фрагменты костей характеризуются значительными разрушениями и наличием деформационных трещин. Таким образом, на момент образования шлаков кости были уже значительно деформированы, что могло быть следствием длительного и высокотемпературного горения. Некоторые кости (а именно ребра, фрагмент челюсти с зубным рядом) сохраняют анатомический порядок (рис. 3: 3–5 ). Вероятнее всего, шлаки образовались именно в момент горения погребального костра, поскольку при других обстоятельствах (к примеру, при иных огненных ритуалов с прахом) сохранить хоть какой-то анатомический порядок останков было бы затруднительно.

Результаты определения элементного состава

После визуальной оценки образцов авторами была выдвинута гипотеза, что шлаки и припекания на костях могут иметь как «геологическое происхождение» (в результате высокотемпературного воздействия на грунт вблизи места сожжения), так и быть результатом реакции на огонь погребального инвентаря из разных материалов (керамика, изделия из металла, украшения из стекловидной пасты и пр.).

Попытки определения происхождения ошлакованного материала и припека-ний предпринимались посредством сопоставления данных, полученных в ходе оптико-микроскопического исследования, и результатов анализа элементного состава образца. Следующим этапом являлся поиск возможных аналогий и сравнение измерений с существующими в работах исследователей данными по элементному составу разных категорий археологических материалов. Так, для интерпретации деформированных украшений из стекловидной пасты использовалось исследование В. А. Галибина, получившего данные по элементному составу нескольких тысяч образцов древнего стекла ( Галибин , 2001), и работа по изучению состава «фаянсовых» бус из Алакульского могильника ( Новиков и др ., 2020). Ввиду изменений химического состава предполагаемых изделий из стекловидной пасты, вызванных продолжительным воздействием высоких температур, в качестве элементов, маркирующих данную категорию археологического материала, были выбраны кремний, железо и медь, которые могли участвовать как в процессе стеклообразования, так и в процессе его окрашивания ( Галибин , 2001. Табл. 4а). Возможное присутствие глины определялось при помощи исследований, направленных на изучение химического состава древней керамики ( Антипин и др ., 2019; Мандрыкина и др ., 2018; Пашкова и др ., 2021).

В качестве опорной литературы при идентификации следов металлических припеканий привлекались работы по исследованию древних кремаций из могильников Молого-Шекснинского междуречья I тыс. н. э. и раннесредневекового кургана могильника Бервенец ( Добровольская и др ., 2022)⁵.

Проведенный элементный анализ шлаков и припеканий позволил выделить несколько условных групп образцов (табл. 3; 4; рис. 3; 4):

• 1)    с высоким содержанием Са и Р при минимальных значениях Al, Fe, K, Mg, Na, Si (№ 40 (1, 2), 44 (1, 2, 6, 7), 49 (3), 52 (1) из погребений 10/5, 13/1 и 13/3 могильника Боголюбовка);

• 2)    с относительно низкими значениями Ca и P при высоких показателях Al, Fe, K, Mg, Na, Si (№ 1, 6, 7, 27, 35 из погребений 13/1 и 13/3 могильника Бого-любовка);

• 3)    образцы с Ag в составе при самых высоких показателях Cu в серии (№ 44 (4, 5) из погребения 13/1 могильника Боголюбовка).

Остальные образцы имеют относительно высокие и средние показатели Са в составе серии. Показатели Р при этом не имеют прямой зависимости к доле Са, остальные элементы обладают сравнительно стабильными показателями. Некоторые элементы в образцах встречаются редко в небольших долях: Bа (№ 45 (3)), Сr (№ 42), Сu (№ 7 (1), 42, 44 (1, 4, 7), 45 (3), 48), Мо (№ 1), Сr (№ 42), Сu (№ 7 (1), 42, 44 (1, 4, 7), 45 (3), 48), Мо (№ 1), Ni (46 (1), Yb (40 (1)).

Единственной достоверно являющейся частью большинства шлаков, которые хорошо определялись при визуальном осмотре, были фрагменты кремированных костей. Как известно, основой элементного состава кости являются кальций (Ca) и фосфор (Р). Но эти элементы в образцах шлаков могут иметь как биологическое происхождение (являться частью костной ткани), так и геологическое (являться частью породы, грунта). В пользу того, что значительная часть Са и Р из шлаков первой группы происходит из костной ткани, говорит прямая взаимосвязь в концентрации элементов почти во всех образцах с их высоким содержанием (чем выше показатель Са, тем выше показатель Р, и наоборот, как во второй группе образцов). Подтверждает предположение о биологическом происхождении элементов в образцах с относительно высоким содержанием Са и Р их процентное соотношение: показатели концентрации по ним, а также по другим элементам (Mg, Fe, Si, Sr, Al, Ti, Mn) показывают значения, близкие элементному составу костной ткани человека ( Голованова и др ., 2011. С. 157–160).

Участие металла в появлении шлаков из кремаций если и было, то минимальным. В некоторых случаях можно предположить, что сожжение происходило при наличии сопровождающего инвентаря из металла (например, по относительно высокому показателю Cu (меди) и наличию Ag (серебра) образцов группы 3), однако вероятнее всего, что значительная часть металла из образцов происходит из грунта. Также визуально шлаки из кремаций не похожи на типичные

Рис. 4. Курганный могильник Боголюбовка

1–5 – макроснимки образцов шлаков и припеканий на костях (1 – № 6/1; 2 – № 27; 3 – № 40; 4 – № 48; 5 – № 37); 6 – фото косточки карбонизированной вишни из шлака погребения 13/3, а также отпечаток другой косточки в том же шлаке рядом с припеченными кре мированными останками. Все масштабные линейки – размером 1 см шлаки, получаемые в ходе отливки металла6. Стекловидные шлаки, вероятнее всего, имеют «геологическое» происхождение (как случайно появившиеся при схожих, необходимых для образования стекла основных компонентов (песок? зола?) и обстоятельствах (нагрев при высоких температурах)7.

Фрагменты керамических сосудов из кремаций могильника Боголюбовка имели следы термической деформации и припеканий шлаков на поверхности и, очевидно, находились на месте погребального сожжения. Следы длительного воздействия высокой температуры (близкой к 1000 °C или более) на керамику фиксируются исключительно на внешней поверхности сосудов. При этом ни возможное содержимое сосудов, ни сама керамика не могли стать основой для образования шлаков 7 ⁸.

Таким образом, методом исключения других возможных вариантов образования шлаков наиболее вероятным и основным остается их «геологическое» происхождение. Сопоставляя внешние характеристики ошлакованного материала и его химический состав, можно с осторожностью предполагать, что шлаки в подавляющем своем большинстве являются частями спекшейся почвы и песка.

К похожим выводам пришла группа исследователей, изучавшая шлакообразные массы из кремаций, обнаруженных в могильниках бронзового века на Оркнейских островах в Шотландии. По их мнению, данная категория археологических находок («crump») представляет собой сложный стекловидный кремнистый материал, характеризующийся высоким содержанием оксидов калия, натрия и кальция, которые, вступая во взаимодействие с кварцом и другими силикатными минералами, способствуют образованию алюмосиликатного расплава при относительно низких температурах (около 650 °C). Сходство со стеклом обусловлено охлаждением расплава, а сильная пористость – испарением влаги и органических компонентов ( Photos-Jones et al. , 2007). Происхождение шлаков исследователи связывают с использованием особого топлива (в частности, высушенных морских водорослей, хвороста), при сжигании дающего большое количество золы, которая при высокой температуре и слиянии с песком с площадки места сожжения вступает в реакцию и вызывает появление таких стекловидных шлаков. Более того, авторы предполагают преднамеренность этого действия, где стекловидная масса используется для сбора всех, даже самых мелких, частей праха и остатков костра (Ibid.).

При визуальном сравнении шлаки из могильников Оркнейских островов эпохи бронзы схожи со шлаками из могильников Оренбуржья срубного времени и состоят из легкого, пенистого, везикулярного материала с высоким содержанием кремния, с преимущественно стекловидной оболочкой, покрывающей пористую и мелкодисперсную внутреннюю поверхность из стекловидных и микрокристаллических компонентов. Поэтому предположение о том, что стекловидная масса («cramp») формируется из четырех основных компонентов (почва/ ил/песок; торф/дернина/дрова; зола; человеческие останки), может быть применимо и для шлаков из могильников Оренбуржья (Photos-Jones et al., 2007):

• –    почва, ил и песок вместе образуют кремнезем (SiO₂) для кремнистого стекла и другие элементы, такие как алюминий, калий и, возможно, некоторое количество кальция, натрия, марганца и железа;

• –    торф, дернина могут давать кальций, калий и, возможно, немного железа;

• –    зола (в случае образцов из Оркнейских островов – от морских водорослей) обеспечивает образование реакционноспособных щелочных оксидов калия (K₂O), натрия (Na₂O) и кальция (CaO), являющихся ключевыми составляющими для получения стекловидной массы;

• –    человеческие кости содержат оксиды кальция (CaO) и фосфора (P₂O₅), которые могут быть несущественными для получения стекловидной массы, но являться ее частью.

Несколько неожиданными аналогиями для стекловидных шлаков из кремаций оказались капли «стекла» на местах пожарищ, следы метеоритного столкновения или же образования на полигонах для проведения ядерных испытаний ( Thy et al ., 2015. P. 207; Moore et al ., 2020). Все они являются результатом воздействия высоких температур на почву, что подтверждает мысль о том, что в основе возникновения шлаков из кремаций был плавленый кремнезем.

Макроостатки и отпечатки растений в шлаках

В условиях подготовки образцов для проведения анализов по определению элементного состава шлаков удалось обнаружить их другие составляющие, указывающие на используемое топливо или специфику состава подношения / заупокойной пищи. Подобные находки в кремациях крайне редки, что определяет их особую ценность. Так, в образце шлака из погребения 13/3 КМ Боголюбовка была обнаружена карбонизированная косточка вишни обыкновенной (Prunus cerasus) или черешни (P.avium) (рис. 4: 6 ). Косточка была подвержена высокотемпературному воздействию и припеклась к шлаку, т. е. в момент совершения кремации она находилась в непосредственной близости от тела покойного и была сожжена в том же погребальном костре⁸.

В ряде шлаков фиксируются отпечатки косточек вишни обыкновенной или черешни, а также отпечатки растительных волокон. В ряде образцов из могильника обнаружены мелкие вкрапления угля, что, вероятно, является остатками используемого топлива или подношений.

К вопросу об используемом топливе при сожжении и реконструкции костра

Возвращаясь к аналогиям, идея о ключевой роли используемого топлива в кремации для получения шлакообразных масс представляется логичной. В случае с материалами Оркнейских островов выбор топлива обусловлен ландшафтными особенностями (крупных деревьев для дров нет, используются морские водоросли, торф, ветки (кустарник)) (Photos-Jones et al., 2007).

Наличие шлаков в кремациях на территории России пока что известно нам в разновременных могильниках степной зоны (от эпохи бронзы до Средневековья). В лесной зоне, где в роли топлива выступают дрова из крупных деревьев (сосна, дуб и пр.), встречаются небольшие припекания на поверхности костей, но крупных шлаков не бывает. Не исключено, что в случае с кремациями Бого-любовского могильника при сожжении использовались не дрова, а иные виды топлива, обеспечившие длительное и высокотемпературное горение, выработку большого количества золы и появление шлакообразных масс, и возможная причина тому – ландшафтная приуроченность и особенность климатических условий (отсутствие крупных деревьев – традиционного для кремаций источника топлива в лесной зоне), а также кочевнический образ жизни населения, оставившего могильник (например, использование кизяка – высушенного навоза домашнего скота, являющегося, согласно этнографическим данным, популярным источником топлива у кочевников). Можно предполагать дополнительное использование и других видов топлива для увеличения температуры горения (к примеру, животного жира) или особой конструкции на месте сожжения, но достоверно зафиксировать это не представляется возможным.

Идея о том, что шлаки (а именно горячая, вязкая масса) могли создаваться специально для сцепки всех фрагментов костей, и предложенная под эту идею реконструкция погребального костра вызывают вопросы. Идея о том, что тело находилось на открытом огне на пьедестале, построенном и собранном из мелких веток, кажется сомнительной, поскольку горение при таких условиях должно быть неравномерным. Однако при большом количестве топлива и снизу, и сверху, над телом, с хорошим доступом кислорода, вероятно, возможно поддерживать беспрерывное длительное горение при высокой температуре. А предположение о собранном под костром некоем вместилище («подушки») из песка и глины для сбора останков после обрушения костровой конструкции могло бы объяснить образование шлаков в результате реакции золы с грунтом при высоких температурах, а также припекания песка и остатков глины в шлаках и на костях. Того же эффекта, вероятно, можно было бы достичь при подготовке и очищении площадки для места сожжения.

Остается вопрос об условиях поддержания высокотемпературного горения или тления. Здесь мы можем ориентироваться на известные в научной литературе данные об изменении разных материалов при воздействии огня. Учитывая состояние костей и керамики, температура могла быть не менее 1000 °C: при меньшей температуре керамика не получила бы такую деформацию (рис. 2). При этом, согласно экспериментальным данным, костная ткань начинает менять свойства и «плавиться» при температуре свыше 1200 °C (Wahl, 1981. S. 271–279). И действительно, некоторые кости стали частью шлаков, на что указывает их элементный состав (табл. 3–4), но значительная их часть не претерпела таких изменений (табл. 2; рис. 2). Также в литературе можно встретить указания на среднюю температуру плавления кремнезема (около 1500–1700 °C), что тоже является ориентиром (Thy et al., 2015. P. 207; Moore et al., 2020). В связи с этим можно предполагать, что температура горения при проведении кремации для могильника Боголюбовка могла варьировать в диапазоне от 1000 до 1700 °C.

Сомнительно, что таких условий можно было достичь и при классическом, в нашем понимании, горении на открытом костре или же при полном перекрытии огня с плохим доступом кислорода. В связи с этим интересна аналогия образования капель кремнистого шлака в результате горения жилищ на поселении: реконструирована пиковая температура до 1200 °C, кратковременное возгорание, но с высокой тягой воздуха через постройку ( Thy at al ., 2015. P. 207). Это также подводит нас к гипотезе, что для кремации могла использоваться некая конструкция с перекрытием и при этом с хорошим доступом кислорода и тягой воздуха. Предлагать подробный вариант реконструкции обряда преждевременно, однако точно можно сказать, что созданные условия для проведения кремаций могильника Боголюбовка напрямую зависели от определенной конструкции погребального сооружения, технологии проведения сожжения, а также высокого мастерства исполнителя и тщательного его контроля над процессом проведения ритуала.

Возвращаясь к кремациям с Оркнейских островов, можно отметить, что для населения, оставившего эти захоронения, было важным предать земле не только кости, но и остатки костра в виде шлаков: на шлаках обнаружены отпечатки плетения корзины – доказательство того, что эта вязкая масса была собрана вскоре после сожжения, до полного застывания ( Photos-Jones et al. , 2007). В могильнике Боголю-бовка ситуация схожая: шлаки найдены как в самих захоронениях, так и в насыпи, а на поверхности некоторых из них встречены отпечатки растительных волокон.

Заключение

Анализ кремированных останков из погребений срубных некрополей Оренбургского Предуралья показал, что данный ритуал практиковался на протяжении всей истории существования культуры в регионе. Качественные различия в характеристике останков относительно хронологической позиции комплекса присутствуют, но для того, чтобы уверенно говорить о дифференциации признаков относительно процесса кремирования, необходимо дальнейшее накопление данных. Отличие выражено в том, что на ранних этапах в погребениях не фиксируются крупные шлакообразные массы и деформированный в результате воздействия высокой температуры погребальный инвентарь, на позднем же этапе, в могильнике Боголюбовка, эти параметры есть. Различия в характере кремированных останков в данном случае подчеркиваются и особенностями обряда: боголюбовский некрополь – единственный из анализируемых, погребения которого были оборудованы каменными оградкой и ящиком, также только в его захоронениях обнаружена керамика, характеризующаяся признаками федоровской культуры. Вопрос о возможной реконструкции проведения процедуры кремирования остается открытым, однако для материалов могильника Боголюбовка нельзя не отметить высокое качество этой технологии.

Существенными выводами в ходе изучения кремаций является то, что сжигались только взрослые индивиды, также в ряде случаев вместе с останками человека в небольшом количестве найдены кремированные останки животных – указанные факты для срубных кремаций выявлены впервые.