Крестьянское повстанческое движение ("политический бандитизм") в Горном Алтае в 1921-1922 гг

В начале 1921 г. в России начался очередной виток гражданской войны. Он был вызван недовольством крестьян диктатурой большевиков и проводимой ими продовольственной политикой. К этому времени крестьянские волнения охватили всю территорию страны. Зимой 1921 г. восстала Западная Сибирь, вести о вооруженном выступлении дошли и до Алтая. К середине 1921 г. недовольство порядками «военного коммунизма» в Горном Алтае достигло своего предела.

Первые повстанческие группы были созданы бывшими колчаковцами еще летом-осенью 1920 г. Летом 1921 г. в Горно-Алтайском уезде началась повсеместная организация повстанческих отрядов. Первое выступление совершилось в тех же местах, где зарождалось партизанское движение против колчаковской власти – в Черноануйской и Куяганской волостях. Ранее всех выступили крестьяне с. Белый Ануй. В июне они разогнали продотряд и органи- зовали «Первый повстанческий Горно-Алтайский полк», избрав командиром председателя сельсовета, бывшего партизана Ф.И. Тырышкина. Каких-либо политических лозунгов они не выдвигали, призывая отменить продналог и устанавливать «такую власть, которую пожелают сами крестьяне» [1].

В августе начались активные боевые действия, которые носили слаженный характер. Повстанцы, объединив свои отряды, перешли в наступление. Им удалось занять ряд волостей и участок стратегически важной транспортной артерии Горного Алтая - Чуйского тракта на протяжении от Теньги до Ини [2]. Численность объединенных сил повстанцев составляла до 400 чел. Но взять крупные центры волостей, где находились армейские части, повстанцы не смогли. В конце августа другая группа повстанцев численностью до 500 чел. заняла Уймон-скую долину - еще один бывший центр антиколчаковского движения [3].

Тем временем бывший командующий колчаковскими частями в Горном Алтае есаул А.П. Кайгородов, находившийся в Западной Монголии, принял решение перейти границу. В сентябре-октябре его отряд численностью до 500 чел. провел ряд боев в приграничных районах Горного Алтая. Однако кайгородовцы еще не имели достаточно сил для эффективного противостояния регулярным войскам Красной армии. Потерпев ряд поражений, А. Кайгоро-дов ушел в горы [4]. Действия повстанцев нередко сопровождались зверскими расправами над коммунистами и сельскими активистами [5]. События августа-сентября положили начало очередному этапу гражданской войны в Горном Алтае.

Социальный состав повстанцев был разнородным. В ряде волостей среди повстанцев преобладали середняки и бедняки [6]. Например, в Бешпельтирской волости, основное население которой составляли алтайцы, большая часть «бандитов» была представлена крестьянами, владевшими одной лошадью, одной коровой, либо вовсе бесхозяйственными [7].

Руководителями отрядов зачастую являлись офицеры: есаул А. Кайгородов, сотник В. Славарецкий, прапорщик П. Кучуков (из «инородцев»). Немало офицеров служили в качестве «спецов» в штабах повстанцев: есаул Пудовкин, поручики Сокольский, Блинов, подпоручики Сыромятников, Астафуров, Мясников, прапорщик Аяшев [8]. С другой стороны, лидерами повстанческого движения были и бывшие партизанские вожаки, которые пользовались авторитетом среди местного населения: Ф. Тырышкин, бывший унтер-офицер Л. Колесников. Большую роль в антибольшевистском повстанческом движении в Горном Алтае сыграли представители коренного населения. На средней Катуни действовали отряды бывшего колчаковского милиционера С.В. Тадышева (Семенека) и командира колчаковской дружины П. Кучукова. В центральном Алтае развернули вооруженную борьбу богатые скотоводы Тожулей Ташкинов, братья Карман и Товар Чекураковы. В Улагано-Чулышманском районе были организованы отряды В. Кусургашева.

Партийно-политические взгляды повстанцев сводились к одной цели - уничтожению единовластия коммунистов, отмены продналогов. Формы дальнейшего государственного устройства виделись командирам повстанческих отрядов по-разному. Руководство движением в лице А.П. Кайгородова и его штаба провозглашало конечной целью борьбы всеобщее избирательное право и созыв Учредительного собрания, некоторые из «полевых» командиров выступали за «Советы без коммунистов» [9]. В целом же политические устремления повстанцев правильнее охарактеризовать как «антикоммунистические, имевшие целью установление советской власти демократического типа, свободной от диктата одной коммунистической партии» [10]. Повстанческое движение в Горном Алтае имело и свои местные особенности. Они заключались, в первую очередь, в активном вовлечении в антибольшевистскую борьбу коренного населения. Данное обстоятельство было во многом инициировано лозунгами А. Кайго-родова о создании автономии для алтайцев.

Несмотря на нарастающий размах повстанчества в Горном Алтае, Сибревком и губернские власти подтвердили свое намерение неуклонного проведения в жизнь продовольственной политики. На октябрьскую кампанию по сбору продналога мобилизовывались ответственные работники и члены партии, им в помощь выделялись армейские части [11]. К не- плательщикам применялось преследование со стороны народных судов и ревтрибуналов [12].

Жесткие меры властей еще более разжигали недовольство крестьян, что усиливало позиции повстанцев, пополняло их ряды. Настроения населения отражались и на представителях власти, которые в ряде случаев даже переходили на сторону повстанцев. Так, в сводках ВЧК по Алтайской губернии, во время наступления А. Кайгородова в октябре 1921 г., «в 25 верстах севернее с. Шебалино к бандитам ушла комячейка численностью девять человек. Секретарь Ильинского волисполкома арестован за сообщение бандитам сведений о наших частях. Помпредседателя Барагашского волисполкома арестован за укрывательства бандитов» [13].

Успехи повстанцев на начальном этапе своей борьбы во многом были обусловлены поддержкой населения. В октябре 1921 г. А. Кайгородов встретился с «лесным полком» Ф. Тырышкина. Общая численность повстанческих отрядов достигла 1,5 тыс. человек. Соединившись, недавние враги двинулись в район Белого Ануя-Куягана и заняли его в начале ноября. Попытки же повстанцев выбить гарнизоны красных по Чуйскому тракту закончились провалом [14].

Власти, серьезно оценив угрозу со стороны мятежников, предприняли ряд решительных мер по их нейтрализации. С октября 1921 г. Горно-Алтайский уезд был объявлен на военном положении. Укреплялось руководство на уездном и местном уровнях. Несмотря на состоявшуюся выборную кампанию в советы, к работе они не приступили. Большая часть советов была вновь заменена на ревкомы [15].

Быстрое продвижение А. Кайгородова вглубь уезда заставило военное командование направить в Горный Алтай дополнительные армейские части. Кроме того, в Горном Алтае действовали части особого назначения (ЧОН), укомплектованные коммунистами Сибири и Горного Алтая. К ноябрю уезд был наводнен военными подразделениями.

Укрепление расквартированных в уезде частей Красной армии дополнительными, хорошо вооруженными военными отрядами принесло свои результаты. 7 ноября 1921 г. части Красной армии и ЧОН, при поддержке артиллерии, атаковали под Тоураком отряды Кайгоро-дова и нанесли ему чувствительное поражение [16]. При выходе из окружения потери повстанцев составили около 1 тыс. чел. убитыми, ранеными, пленными.

В это же время Семенек предпринял наступление на Улалу (ныне Горно-Алтайск). Его «Закатунский повстанческий полк» численностью до 300 чел. [17], укрепленный отрядами сотника В.П. Славарецкого и В.В. Штанакова, 11 ноября 1921 г. подошел к уездному центру. Однако местный гарнизон в оборонительном бою нанес повстанцам Семенека чувствительное поражение, что положило начало распаду отряда закатунских повстанцев. Отдельные «банды» укрылись в урочищах вблизи селений .

В середине декабря 1921 г. остатки отрядов Кайгородова численностью до 300 бойцов, потрепанные в боях, ушли в Аргутское ущелье [18]. К февралю 1922 г. действия повстанцев были ограничены локальными территориями.

Но боевые действия продолжались. Природные условия Горного Алтая: горный рельеф местности и тайга представляли собой удобную обстановку для ведения эффективной партизанской войны. С конца 1921 г. Горный Алтай оставался единственным регионом Западной Сибири, где продолжалось вооруженное сопротивления крестьян большевистской власти [19]. Закрепившись в белках на Аргуте, А. Кайгородов восстановил связи с повстанческими отрядами, действовавшими фактически по всей территории Горного Алтая.

Население, недовольное продовольственной политикой и действиями местных властей, испытывало к повстанцам сочувствие, что позволяло тем после тяжелых поражений вновь восстанавливаться путем привлечения свежих сил [20]. Командир 62 бригады А. Гал-линг отмечал, что «в ряде случаев мобилизации, проводимые бандитами Кайгородовым, Ты-рышкиным и другими, находят активный отклик среди населения» [21]. Вплоть до лета 1922 г. повстанцы не испытывали недостатка в живой силе.

Накопив силы, А. Кайгородов вышел из Аргута и в феврале, объединившись с дейст- вовавшими отрядами повстанцев, вновь занял ряд населенных пунктов. Гражданская власть в занятом Уймонском районе передавалась «Временному районному управлению», которое возглавил меньшевик П.А. Андреев. 20 февраля был проведен «Первый съезд выборщиков Уймонского края», на нем присутствовали 140 делегатов. Успехи повстанческих сил в феврале 1922 г. ознаменовали начало нового этапа повстанческого движения.

Война с «бандитами» принимала ожесточенный характер. Используя горную местность, они наносили чувствительные удары частям Красной армии. Местные жители нередко снабжали необходимой информацией повстанцев, которые организовывали засады на опасных участках Чуйского тракта. В такие ловушки попадали целые батальоны, а потери Красной армии исчислялись сотнями убитых [22]. Боеспособность частей Красной армии зачастую оставалась невысокой. В феврале 1922 г. кайгородовцы нанесли поражение превосходящим силам 186 полка, взяв в плен две роты красноармейцев и пополнив свои боезапасы трофейным вооружением [23]. Пленных красноармейцев зачастую отпускали обратно к своим [24]. Однако к захваченным чоновцам отношение было иным, нередко их подвергали мучительным казням: сжигали заживо, поливали в мороз ледяной водой, превращая людей в ледяные столбы [25].

Власти уезда придавали серьезное значение угрозе распространения повстанчества, и ужесточили политику в отношении «бандитов». Территория Горного Алтая была разделена на 4 боевых участка, в каждом из которых создавались мобильные истребительные отряды, подготовленные для ведения антипартизанской борьбы, которые комплектовались чоновцами.

Для работы в очищенных от «бандитов» волостях решением Алтайского губкома РКП(б) создавались карательные тройки, которые выносили повстанцам «суровые приговоры». Захваченные в плен с оружием в руках, как правило, расстреливались [26].

Затянувшаяся борьба с повстанцами зачастую давала выход жестокостям, которые проявлялись к мирному алтайскому населению со стороны армейских подразделений. Помимо мародерства были отдельные случаи убийств мирного населения, в том числе стариков и детей, изнасилований женщин [27], о чем сообщалось в докладе председателя Горно-Алтайского укома РКП(б) Н.И. Иванова на заседании Сибревкома [28]. Всеобщее ожесточение не способствовало установлению гражданского мира в Горном Алтае.

Между тем А. Кайгородов, потерпев поражения, вновь отступил в Уймонскую долину. Здесь количество повстанцев к этому времени уменьшилось до 800 чел. [29] В Уймоне собрались «полевые» командиры из других местностей [30]. Район был обложен подразделениями ЧОНа и Красной армии.

Ликвидация отряда Кайгородова была возложена на 1 и 2 истребительные отряды под общим командованием И.И. Долгих. Совершив в начале апреля 1922 г. 40-верстный переход через Теректинский хребет, чоновцы ворвались в с. Катанду, где располагался штаб А. Кайго-родова, и уничтожили до 500 повстанцев, был убит и сам А. Кайгородов. Уцелевшие «бандиты» были рассеяны. В это же время силами 2-го Бийского кавполка ЧОНа были разгромлены отряды Семенека и П. Кучукова [31]. В апреле 1922 г. сдались властям руководители повстанческого движения в Бие-Катунском районе Семенек, Славаревский, Штанаков [32].

Однако, уничтожив основные силы повстанцев, Советская власть не решила проблему их полного подавления. С разгромом кайгородовского отряда повстанческое движение в Горном Алтае вступило в следующую фазу. После гибели А. Кайгородова отряды повстанцев продолжали борьбу, их численность восполнялась новыми участниками.

В отличие от антиколчаковского партизанского движения в 1919 г., в повстанческом антикоммунистическом движении активную роль играло коренное алтайское население. С весны 1922 г. в сводках уревкома неоднократно докладывалось об активности «калмыцких банд» [33] В донесении ВЧК по Алтайской губернии от 21 марта 1922 г. особо отмечалось, что «банды Товара Чекуракова, Кармана Чекуракова и Семенюка состоят преимущественно из инородцев». При этом отряды братьев Чекураковых в марте 1922 г. насчитывали в своих рядах 550 бойцов [34]. После разгрома А. Кайгородова именно их формирования стали основной силой повстанцев в уезде.

Учитывая, что повстанческое руководство постоянно инициировало в своей пропаганде вопрос об автономии алтайского народа, Советская власть сама была вынуждена поднять вопрос о создании автономии. В период марта-июня 1922 г. в уезде развернулась широкая пропагандистская кампания, которая ставила целью обеспечить идее образования автономии поддержку среди населения [35]. Создание в июне 1922 г. Ойротской автономной области не могло не повлиять на политические взгляды алтайцев, которые еще оставались в «бандах». К ноябрю с «бандитами» в области было покончено окончательно.

Итак, повстанческое движение в Горном Алтае, как и по всей стране, возникло под влиянием ряда причин. Недовольство мероприятиями в продовольственной сфере, возмущение произволом представителей государственной власти и военных на местах обусловили размах повстанческого движения в Горном Алтае. Состав повстанцев был представлен различными слоями крестьянства, в первую очередь, середняками. Значительное место в нем занимали и бедняки. Особенностью повстанческого движения в Горном Алтая являлось вовлечение в вооруженную борьбу против властей коренного алтайского населения. Органы коммунистической власти видели в повстанчестве серьезную угрозу для себя и предпринимали все меры по его нейтрализации. Образование Ойротской автономной области создало все условия для прекращения боевых действий и перехода к созидательному труду.