Критика "Цинического разума" Петера Слотердайка и кризис демократии

можности влиять на политический процесс, являясь в то же время его важнейшим субъектом.

Стратегия преодоления указанного кризиса должна основываться на выявлении его онтологических оснований, что возможно осуществить на базе философской методологии. Существует немало точек зрения, объясняющих то, почему сегодня ценность самой идеи демократии оказалась частично девальвированной. В российской науке существует подход, выделяющий две стороны кризиса демократии – дефекность и дисфункциональность [1]. Так, дисфункциональность предполагает отказ современной демократии от ориентации на интересы большинства, легитимизируя тем самым политическое господство экономически доминирующих групп. Немецкий философ Петер Слотердайк объясняет такую политико-моральную драму XX в. как противостояние между «цинически-оборонительным сознанием» носителей власти и «утопически-наступательным сознанием» стремящихся к ней. Положение «знание – сила», получив в XIX в. новое содержание, знаменует конец классического понимания знания, при котором оно понималось как стремление к истине. Здесь осуществляется неизбежная политизация мышления, знание представляет собой уже не просто силу, но и власть [3].

Исходя из точки зрения Петера Слотердайка, кризис современной эпохи в целом можно охарактеризовать как универсальный диффузный цинизм. Традиционно цинизм понимался как «нечто бросающееся в глаза, яркое и выдающееся» [3], Слотер-дайк же придает ему статус обыденного явления. Проводя историко-философский анализ понятия, автор выделяет особенности существования феномена цинизма в различные эпохи. Так, в античности воплощением цинизма служил Диоген как основоположник кинической традиции, как «ярко выраженная индивидуальность» [3] в условиях городской среды, которую он отражает в форме негативного образа. В Новое время, продолжая развиваться в условиях городской культуры и получив новую основу в виде института власти монарха, цинизм приобретает форму «радикально-иронического отношения к этике» [3] и представления о том, что общепринятые законы существуют исключительно для несведущих, которые стремятся их исполнять. Здесь разошлись крайности цинизма власти и кинизма низов, чтобы в реалистичной картине мира зрелого капиталистического общества «раствориться друг в друге» [3].

В Новейшее время циник превращается в повсеместно распространенный тип. Цинизм современной эпохи отличается деликатностью, основанной на приспособленчестве, которое приносит знание лучшего в жертву необходимости. Сегодня в условиях городской среды утрачиваются стимулы к проявлению индивидуальности, и циник отказывается от оригинальности, которая могла бы привлечь внимание общественности. Он прочно интегрирован в общество, но наряду с остальными его членами полностью лишен каких бы то ни было внутренних иллюзий. В целом таким человеком руководит принцип «как если бы», который подразумевает восприятие реальности таким образом, как если бы она отвечала идеальным представлениям вне зависимости от того, насколько они воплощены в действительности. Такой субъект вынужден смириться с заданными ему отношениями, осознает то лучшее, против чего «оказывается направлена вся деятельность» [3], но, тем не менее, осуществляет эту деятельность, поскольку к этому принуждает определенное положение вещей и, как следствие, инстинкт самосохранения.

На основании подхода, предложенного Слотердайком, в целом цинизм можно определить как «просвещенное ложное сознание» [3], то есть сознание, которое усвоило наставления Просвещения, но оказалось неспособно осуществить то, к чему они призывают. Сама формулировка предлагаемого определения оказывается пронизана цинизмом, и Слотердайк ставит целью исследовать как просветительскую традицию, так и критическую с тем, чтобы проследить, как «ложное сознание» оказалось способно вобрать в себя достижения Просвещения. Так, последнее в сложившихся условиях вынужденно обнаруживает себя как комплекс тактических приемов, поскольку средства, призванные придать значимость знанию, становятся важнее, нежели само знание.

Ту же логику можно проследить применительно к особенностям функционирования политических институтов. В современном демократическом государстве народовластие формально реализуется посредством соблюдения принципа всеобщего избирательного права, но народ как субъект политического про- цесса зачастую не обладает возможностью оказывать влияние на репрезентантов и осуществлять контроль над их деятельностью. Исследуя данную проблему, британский политолог Колин Крауч выдвигает тезис о переходе к «постдемократии» – режиму, предполагающему сохранение основных черт демократии, но при котором достигает предела дисбаланс между ролью экономически господствующих и всех прочих социальных групп. Полагая процесс «сползания к постдемократии» [2, с. 131] практически непреодолимым, Крауч тем не менее видит возможный выход в росте политического участия через реализацию «возможностей для новой подрывной креативности» [2, с. 144]. Такая реализация может быть связана с поиском и активизацией новых идентичностей, что может преодолеть господствующий цинизм и способствовать движению в сторону эгалитаризма.