Кризис российской экономики и пути выхода из него

Аналитики S&P ожидают, что цены на российскую нефть останутся низкими в течение более длительного времени. Так, средняя цена марки Brent в четвертом квартале 2015 года составит $50 за баррель, а не $55, как ожидалось ранее;

Между тем, президент России Владимир Путин ранее заявил, что российская экономика приспосабливается к условиям кризиса, пик которого уже достигнут. "Некоторые специалисты считают, и я с ними согласен, что пик кризиса в целом, можно сказать, достигнут, и российская экономика в целом приспособилась или уверенно приспосабливается к этим изменяющимся условиям экономической жизни", - заявил президент, выступая на форуме "ВТБ Капитала" "Россия зовет!". В. Путин указал, что в третьем квартале текущего года в России наблюдается устойчивый приток капитала, что является реакцией рынка на адаптацию экономики страны к кризисным условиям. [8]

Институт Гайдара предсказал продолжение падения экономики в 2016 году, отметив в своем докладе [9], что проблемы российской экономики не закончатся 2015 годом. Основные результаты прогноза:

• -    Валовый внутренний продукт будет сокращаться два года подряд и его объем в 2016 г. будет сопоставим с уровнем 2010 г. в реальном выражении.

• -    Темп роста потребительских цен в течение двух лет ожидается выше 10%, всего за период 2014–2016 гг. цены вырастут на 43,5%, что превышает совокупный рост цен за пятилетний период однозначной инфляции (2009– 2013 гг.)

• -    Реальный эффективный курс рубля продолжит снижаться и в 2015 г., и в 2016 г. и к концу 2016 г. вернется на уровень конца 2003 г.

• -    Процентные ставки по рублевым кредитам предприятиям в течение двух лет будут оставаться положительными в реальном выражении на 3–4 п.п. выше темпа инфляции. [9]

В сложившихся условиях необходимость изменения экономической политики РФ очевидна. Одна из возможных стратегий была представлена 21 октября 2015 г. на заседании так называемого "Столыпинского клуба" . Глава его президиума, омбудсмен по правам предпринимателей Борис Титов представил доклад "Экономика роста". Как говорится в документе, сейчас сырьевая зависимость и высокие риски ведения бизнеса "разрушают" экономику РФ, не способствуют росту и базовые "антирешения" правительства и ЦБ (высокая ключевая ставка и тарифы государственных монополий). Экономика России может расти на 10% в год - быстрее, чем сейчас растет Китай - но для этого нужно отказаться от политики «затягивания поясов» и ограничения денежной массы и перейти к масштабному стимулированию экономики, прежде всего за счет наращивания денежной массы.

Авторы доклада предлагают перейти от «мнимого таргетирования инфляции» и «иссушения» денежной массы к стимулированию роста ВВП. Экономический рост сам по себе будет фактором борьбы с инфляцией, считают авторы. Предлагается опережающее денежно-кредитное предложение со стороны ЦБ, или «авансирование экономического роста» механизмом денежной эмиссии, как называет это Глазьев.

ЦБ предлагается печатать не менее 1,5 трлн руб. в год в течение пяти лет. Но эмиссия должна быть целевой: деньги нужно использовать не для выплаты пенсий и зарплат бюджетникам, а только по целевым каналам для стимулирования инвестиций в реальное производство.

Авторы доклада предусматривают «отдельные элементы «мягкого» валютного регулирования»:

• •    в первые пять лет реформ реальный эффективный курс рубля в интересах российской экономики должен быть занижен по отношению к корзине валют основных торговых партнеров хотя бы на

10%;

• •    компаниям-экспортерам следует перечислять в бюджет свои налоги непосредственно в иностранной валюте - это позволит избежать ненужного укрепления курса рубля;

• •    налог на покупку иностранной валюты - для компаний, за исключением импортеров, установить жесткий лимит для открытых валютных позиций банков и вывести из системы страхования вкладов валютные депозиты.

Источниками роста ВВП должны выступать:

• •    низкая ставка целевого инвестиционного кредитования для бизнеса, не превышающая 4-5%;

• •    проекты «новой индустриализации» - импорт замещение в аграрно-промышленном комплексе, автомобилестроении, стройматериалах, высокотехнологичном машиностроении, информационных технологиях, а также экспорт продуктов ВПК, химической промышленности, глубокой переработки сырья. [7]

Планируется стимулировать продажу сырья на внутреннем рынке путем установления на него высоких экспортных пошлин.

Особое внимание в докладе посвящено налоговой реформе. Так, на первом этапе (в 2016 г.) необходимо принять «ударный» пакет налоговых льгот для стимулирования инвестиций и технологического обновления. Среди возможных мер - налоговый зачет на 25% от стоимости купленного оборудования, ускоренная амортизация оборудования отечественного производства на сумму до 150% от его стоимости, регрессивная шкала социальных страховых платежей в зависимости от уровня производительности труда, вывод из-под налогообложения всех расходов на НИОКР.

На втором этапе (в 2017-2019 гг.) предполагается снизить налоговую нагрузку на производство до уровня развитых стран за счет снижения страховых платежей, налога на прибыль, НДС - при одновременном повышении налогов на потребление и сырьевую ренту. Вернуть единый социальный налог (ЕСН), перейти на прогрессивную шкалу НДФЛ, налогов на недвижимость, имущество, землю, установить высокие ставки налогов на предметы роскоши, а также ввести специальный «оффшорный» налоговый коэффициент для компаний с оффшорными владельцами.

Также предполагается принять меры для снижения административной нагрузки на бизнес (радикально снизить число проверок, сократить количество надзирающих органов и их сотрудников) и повышения независимости судов (создать независимый третейский суд, повысить ответственность судей, ввести институт следственных судей). [3]

Вокруг данного доклада развернулась широкая общественная дискуссия. Активными критиками выступают Андрей Мовчан, руководитель экономической программы Московского центра Карнеги; Сергей

Алексашенко, старший научный сотрудник Высшей школы экономики и др.

Ключевая позиция, по которой ведутся дискуссии – это необходимость, по мнению представителей «Столыпинского клуба», в наращивании денежной массы путем эмиссии. Так, по словам А. Мовчана, ведущие экономики мира никогда не увеличивали денежную массу опережающими темпами к росту ВВП. У США за последние 5 лет денежная масса росла в среднем на 3% в год. В России средняя скорость роста денежной массы за последние 5 лет была в среднем 18% в год. Это опережало и инфляцию, и рост ВВП. Россия уже проводила ровно ту политику, на которой настаивают авторы вышеприведенного доклада, на протяжении последних 15 лет каждый год. [1]

С другой стороны, вообще отношение денежной массы к ВВП совершенно не обязательно характеризует экономику. Так, у Люксембурга это 236%, у Китая за 100%, у Америки 89%, у России, чтобы быть точными, 60%, у Турции тоже 60%, и она прекрасно развивается, а у Мексики, которая опередила Россию по ВВП, 30%, при этом Мексика прекрасно развивается, 3% в этом году. Показатель денежной массы, как и наполненность, деньгами экономики и оборачиваемость ― это следствие того, какие условия созданы в экономике. [1]

Запрет покупки валюты юридическим лицам приведет к тому, что они не смогут хеджировать будущие расходы самым дешевым путем, и вынуждены будут для этого покупать деривативы. Эффект для экономики будет тот же, однако банки-посредники получат доход от продажи дорогих свопов и форвардов, этот доход по большей части уйдет к имеющим достаточный рынок для арбитража западным банкам. Часть деривативов будет продаваться российскими банками без перестрахования на Западе и в случае резких изменений вызовет коллапс этих банков и следом за ними – компаний, купивших хедж (как было с CDS в 1998 и 2008 годах).

Налог на операции конвертации лишь увеличит издержки и без того слабой экономики, повысит себестоимость практически всех товаров (наше производство использует существенную часть иностранного сырья и комплектующих) и снизит потребление, вызвав за счет этого новый виток снижения производства. Запрет валютных займов поставит банки, которые и так дышат на ладан, в безвыходную ситуацию – большая доля их пассивов деноминирована в валюте, у них есть лимиты открытой валютной позиции, установленные ЦБ, заместить валютные пассивы физически невозможно, не сократив баланс банковской системы на десятки процентов (да и так тоже вряд ли возможно).

Перевод активов (кредитов) в рубли потребует масштабной операции по хеджированию банками своих рисков валютной позиции, который будет произведен: за счет заемщиков, выставляя им ставки в рублях, включающие минимум 10–15% годовых стоимости хеджа; за счет вкладчиков, которым они должны будут дать меньшие ставки и перестать принимать вклады в валюте; за счет бюджета, из которого, как обычно, возьмутся средства на санацию банков, не переживших нововведения.

Чуть сложнее дело обстоит с отказом от уплаты долгов. Во-первых, большая часть долгов российских компаний получена ими на их зарубежные холдинги, по законам совсем не российским. Любые разрешения России будут в этом смысле недействительными, за активами этих компаний пойдут кредиторы. Если это экспортеры (а таких большинство) - их бизнес умрет, и существенные средства (товар в пути, счета вне России и прочее) пропадут.

То же самое случится и с активами экспортеров и других компаний, имеющих дочерние бизнесы за границей, даже если кредиты получены по российскому праву, признание форс-мажора не отменяет необходимости платить, если есть возможность. Естественно, встанут поставки импортного сырья и комплектующих (или товаров, если заемщик торговая компания). Цены на все долги России упадут настолько, что даже без всяких санкций делать новые займы за рубежом станет экономически абсурдно. Экономика, которая все еще потребляет 60% импорта, просто рухнет - о какой валюте можно будет говорить?

Немаловажно отметить мнения нескольких известных экономистов. Экс-министр финансов Алексей Кудрин заявил, что такой план приведет экономику к новому кризису через два-три года [4]. По его мнению, в нынешнем прогнозировании властей лежат тактические, а не стратегические задачи. В свою очередь декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова Александр Аузан считает, что в России даже на ближайшие 10 лет не планируют, тем более он не видит того «окна возможностей», когда страна могла бы развернуться в стратегическом плане. Также он уверен, что у России есть три сценария развития . Кроме нефтегазового потенциала еще есть человеческий, территориальный и военно-технический. Самому Аузану ближе интеллектуальный маневр в ВПК. [6]

Глава "РусАла" Олег Дерипаска, считает, что сейчас не время обсуждать проблему инвестиций, когда ВВП страны постепенно движется к уровню 1998 года. Спад в экономике отодвигает на второй план вопрос инвестиций, важнее разобраться в действующей экономической политике, в частности - в кредитно-денежной. "Нужно заниматься спросом, а спрос внутри страны - это, в первую очередь, кредитно-денежная политика, те расходы, которые совершает компания. Это насколько будет большой оптимизм у розничных игроков, с каким настроением они придут в магазины, какое настроение будет у малого и среднего бизнеса. И я хочу сказать, наше впечатление, что они очень негативные. И только за счет этого мы будем наблюдать дальнейшее падание в экономике", - говорит О. Дерипаска.

Безусловно, добавляет глава "РусАла", нужно развивать не сырьевой экспорт, но это требует совершенно других ресурсов. При действующих кредитных ставках компании не готовы рисковать, создавать перерабатывающие производства. Поэтому на данный момент частный бизнес сконцентрировался на снижении долговой нагрузки. [5]

Таким образом, в сложившихся условиях перед нашим правительством стоит вопрос смены вектора экономической политики. Среди возможных вариантов – условно говоря, консервативный, ориентированный на усиление роли государства в экономике и крупный бизнес; и либеральный, опирающийся на развитие среднего и малого бизнеса и иностранные инвестиции. Можно предположить, исходя из разговоров о планируемой денежной эмиссии [10] , что экономический блок правительства склоняется к первому пути. Однако планируемый бюджет на 2016 г., не ориентированный на развитие, не позволяет представить целостную картину возможных реформ.