Кризисное сознание российского социума в условиях общества переходного периода

Российское общество в настоящее время пребывает в состоянии кризиса, вызванного, во-первых, внешними глобализационными процессами, обусловившими качественные изменения в экономической, политической, социальной и духовной сферах, во-вторых, кризисной природой собственной внутрироссий-ской действительности.

Причины, особенности, закономерности, присущие кризисным явлениям в обшестве, неоднократно становились предметом рассмотрения как в отечественных, так и в зарубежных социально-философских исследованиях. Например, Д. С. Мережковский, анализируя социокультурные феномены рубежа XIX–XX вв., писал, что «путь цивилизаций — это путь катастроф, вечных апокалипсисов — позади и впереди» [9, с. 4‒8].

П. А. Сорокин в работе «Социальная и культурная динамика» отмечал, что «переход от идеациональной (умозрительной) к идеалистической суперсистеме и от нее к чувственной системе составляет относительно легкие виды кризиса. Переход от чувственной системы к другим ее видам — вариант самого за- тяжного и мучительного кризиса. Именно таков диагноз кризиса, переживаемого современным человеком» [13, с. 428‒435]. Кризис общества, по Сорокину, проявляется в нарастающей анархии и хаосе гибнущей суперсистемы, в возникающих ростках будущей культуры общества.

Исследуя проблемы, обусловленные кризисными процессами, многие авторы обращают внимание на то обстоятельство, что кризисный переход общества из одного качественного состояния в другое, как правило, порождает соответствующее его природе кризисное сознание, формирующееся как отражение кризисных процессов бытия социума в самых разнообразных формах, в том числе деструктивных: в виде утопий, фантазий, фобий и т. п.

Сравнивая и различая проявления утопического сознания, Е. И. Черткова пишет следующее: «Для западноевропейского утопизма преобладающей темой является поиск путей рационалистического переустройства общества в соответствии с принципами разума. Для русского утопизма — преображение общества в соответствии с законами социальной правды как единства истины и справедливости в соответствии с духом Евангелия» [14, с. 528].

Н. И. Лапин, обращаясь к проблеме социальных кризисов, класифицирует их в зависимости от сфер человеческой деятельности: социально-экономические, социально-психологические кризисы (кризисы семьи, возраста), кризисы организации и т. д. — и подчеркивает, что «общество на разных исторических этапах своего развития претерпевает изменения, качественные перевороты в структуре общественного и индивидуального сознания» [7, с. 10‒11].

Р. И. Соколова отмечает, что «в последние десятилетия ХХ в. произошли гигантские сдвиги в мировом сообществе... закончилась одна и наступила другая эпоха, несущая с собой большие потрясения, глобальный кризис» [12, с. 3]. По ее мнению, «весь сложный, динамичный и противоречивый общественный процесс осмысливался как процесс иррациональный, не подчиненный разумному началу и ускользающий от контроля человека» [Там же, с. 14‒15].

Вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что масштабные изменения, произошедшие во всех без исключения сферах социальной жизни, привели к глобальному кризису, который охватил в начале ХХI в. все аспекты бытия человека и общества и стал причиной распространения нигилизма, скептицизма, пессимизма, нарастания ощущения обреченности и безысходности и других негативных явлений в процессах осмысления многочисленных проблем, возникающих в жизни общества. Иначе говоря, текущий глобальный кризис, порожденный кризисом основ общественного бытия, в первую очередь был ознаменован кризисом рационального способа овладения действительностью.

Социальные кризисы отражают особенности отношений, возникающих в системах «общество — природа» и «общество — человек» и проявляются в виде эсхатологизмов как обостренное ощущение неминуемого катастрофического конца человеческой истории.

Кризисные процессы, охватившие весь мир, имеют свои неповторимые особенности в процессах развития российского социума. Здесь, по мнению Б. К. Джегутанова, «в результате распространения культурного глобализма, основной удар приходится на ценности русской духовной культуры — общинное сознание, традиционный приоритет производительного труда в интересах Отечества и др. — через внедрение бациллы индивидуализма» [4, с. 25].

Д. С. Львов, исследуя образ новой России и истоки его формирования, отмечает, что «Россия застыла на историческом перепутье и ее необходимо повернуть из футурологической плоскости в русло обсуждения содержательных проблем, раскрывающих причинно-следственные связи нашего прошлого» [8, с. 3]. Сегодня в первой половине XXI в. «духовное возвышение себя и других низводится Системой до идеи индивидуального обогащения, а то и прямого стяжательства» [Там же, с. 5].

Социальные кризисы проявляются в жизни современного общества, например, в феномене заурядного «человека массы», который обязан своим появлением научно-техническому прогрессу и технологиям, а также небывалому росту, усилению потока информации, информационных обменов, положивших начало новому этапу в развитии общества — информационному обществу. О роли технологий Т. Имамичи пишет следующее: «Технология, подобно природе, стала нашей новой средой обитания» [6, с. 79‒80]. Информация, которая должна была удовлетворять потребности человека в передаче и получении информации, в действительности превратила его в «информационный придаток». Так «человек массы» пришел на смену «человеку доиндустриальному», стремившемуся к тому, чтобы с помощью машин высвободить себя из процесса физического труда, но попавшему в зависимость от самой машины, которая, удовлетворяя потребности человека, ограничила его возможности в развитии и привела в конечном итоге к дегуманизации всей социальной жизни. Человек оказался в очередной ловушке «прогресса». Появление интернета, машин и технологий по сути лишило его необходимости и, как следствие, умения и желания думать, прилагать интеллектуальные усилия. Именно об этом красноречиво свидетельствуют привязанность современного человека к «информационно-вещательной сетке», бесконечно разнообразным гаджетам, а также девальвация прежних «доинформационных» ценностей культуры.

В то же время социальные кризисы знаменуют появление совершенно новых форм общественной жизни.

Таким образом, социальные кризисы имеют, с одной стороны, «организационную» основу (строительство) и выражаются такими эмоциями, как радость, счастье, удовольствие, душевный подъем, а с другой — проявляют свою «дезор-ганизационную» основу (разрушение) и выражаются в форме страдания, уныния, несчастья, нереализованности, неудовлетворенности.

Текущий социальный кризис, на наш взгляд, имеет как объективные, так и субъективные причины существования. Первые — это глобализационные явления, охватившие весь мир и порождающие значительное количество абсолютно новых социальных феноменов. Так, например, все нарастающая дифференциация труда привела к образованию новых видов труда, связанных с управленческой и информационной деятельностью. Это, в свою очередь, породило новые социальные группы — работников, профессионально занятых решением проблем и организацией процессов в сфере управления и информации. К субъективным причинам кризиса относятся качественные изменения в области идеологии в виде мон-диалистских проектов прозападной ориентации, а также многочисленные проекты трансформирования российской социальной действительности.

К числу мондиалистских проектов в качестве примера можно отнести процесс «омассовление сознания» посредством сети Интернет и существующих внутри нее многочисленных электронных СМИ, отражающих интересы опреде- ленных социальных групп, формирующих, например, ценности потребительского общества. Среди проектов отечественного происхождения можно указать существующую в России практику определения уровня жизни и доходов «большого общества» (основной массы населения) посредством МРОТ (минимального размера оплаты труда) и пенсий, а уровня жизни и доходов «малого общества» (элиты) — посредством оценки лидерских качеств и деловых успехов.

Как было отмечено выше, в результате отражения кризисных социальных процессов появилось кризисное сознание социума, выступающее в форме деформированного сознания, в котором нарушена его качественная целостность, отсутствует или ущемлено осознание самого общества, общества как такового, коллективного субъекта общественной жизни. По мнению И. А. Пигалева, у истоков кризисного сознания стояли композитор и мыслитель Р. Вагнер с идеей «гибели богов» индивидуалистической западной культуры и Ф. Ницше с идеей «декаданса» западной культуры, отличающейся крайней степенью рационализации [10, с. 62].

Л. Л. Штуден, анализируя кризисное сознание, считает: «Кризис сознания также не принадлежит к числу хорошо разработанных в культурологии тем. Сам по себе кризис — явление, казалось бы, абсолютно нормальное в любых аспектах социальной практики: за кризисом должно следовать продолжение жизни на новом этапе, в новом качестве» [15, с. 3]. По его мнению, «сознание человека имеет космическую миссию, миссию синтеза… ментальная матрица, вероятно, должна быть: 1) разомкнутой системой, открытой в пространстве и способной неограниченно усваивать новую информацию; 2) системой, готовой к эволюции, открытой во времени; 3) системой, укорененной в первичных архетипах» [Там же, с. 27‒28]. Ретроспективный анализ эволюции социокультурных систем показывает, что творческий потенциал сознания в борьбе с ограничениями культуры имеет тенденцию к угасанию. Для устранения антагонизма между сознанием и культурой необходимо устранить условия, в результате которых сознание вынуждено приспосабливаться к культуре.

Согласно Т. Ю. Сидориной, «изучая кризисное сознание, представители позитивной философии предпринимали попытки стабилизировать приступы обострения кризисного сознания усилиями разума. Они оказывались успешными, но временными» [11, с. 27]. Кризисное сознание, отражая общественные явления, обнаруживает свою невозвратность в прежнее качественное состояние.

По мнению Ю. Н. Давыдова, понимание особенностей кризисного сознания, эволюции, причин, вызывающих его обострение, требует изучения данного феномена в контексте социального сознания в целом» [3, с. 5]. Он полагает, что кризисное и стабилизационное сознание можно рассматривать как две крайние точки, характеризующие общество переходного периода. В противоположность кризисному сознанию, изначально тяготеющему к иррационализму, стабилизационное сознание тесно связано с верой в разум и, соответственно, с той или иной формой рационализма.

Исследование сущности и существования кризисного сознания в аспектах диалектико-материалистического понимания культурно-цивилизационных изменений общества показало, что в различные исторические эпохи отмечается соот-ветствие/несоответствие общественного бытия и общественного сознания, отношения между которыми время от времени:

• а)    находятся в равновесии или достигают тождества ;

• б)    оказываются в ситуации различия ;

• в)    достигают противоположности ;

• г)    переходят в стадию противоречий .

Рассмотрим некоторые формы кризисного сознания и способы разрешения противоречий, возникающих внутри этих форм. Кризисное экономическое сознание формируется в результате отражения социумом кризисных процессов в сфере материального производства и соответствующих им производственных отношений. В структуре кризисного экономического сознания можно выделить такие противоречивые процессы, как централизация и децентрализация экономики, влияние государства на экономику и проявление гражданских инициатив в сфере экономики, капиталистическое (производство прибыли с помощь человека) и социалистическое (производство человека с помощью прибыли) начала в сфере экономики и другие.

Кризисное экономическое сознание в России сформировано распадом экономической системы предыдущего (советского) периода и ее производственных отношений и, в частности, экономическими реформами, проводимыми правительством Российской Федерации.

С одной стороны, модернизационные процессы породили новое пространство для предприимчивого и активного социума, готового и способного ориентироваться и удовлетворять насущные потребности общества в новых условиях хозяйствования. С другой — политика модернизации не представила согласованный свод правил, который позволил бы активному социуму честно, справедливо и социально ответственно вести бизнес, заниматься предпринимательской деятельностью.

Выход из сложившейся ситуации, на наш взгляд, состоит в диалоге между ведущими силами в экономике: государством в лице правительства, законодательных, судебных и исполнительных органов, деловыми кругами и населением — конечными потребителями на федеральном, региональном и местном уровнях.

Кризисное научное сознание — это кризис образа-идеала, сформированного научным рационализмом эпохи Просвещения и идеями Прогресса, на сме-ну/помощь которому так и не пришел ни иррационализм, ни другие формы идеальности, которые современному человечеству еще только предстоит освоить. Выход из этого кризиса мы видим в том, чтобы сочетать рациональные и иррациональные формы идеального постижения мира и его преобразования.

Кризисное сознание морали сформировано противоречиями между традиционными ценностями (базисными) и ценностями, отражающими особенности современного периода развития общества (вновь образованными) . В России, впитавшей в себя коллективистские ценности, нет места для индивидуализма на духовном уровне, хотя активно развивающиеся экономические институты неизбежно формируют новый социальный тип личности — либеральный индивид, нечто похожее на «автономный социальный модуль». Отказ от своих исконных духовных корней, как доказывает опыт последних десятилетий, ведет к духовной пустоте, отсутствию перспективы и стремления к развитию. В связи с этим необходимо формирование таких ценностных ориентиров, которые бы позволили не только сохранить и использовать опыт прошлых поколений, но и успешно адаптироваться к современным реалиям, обусловленным в первую очередь процессами глобализации мирового социума. Не случайно Питирим Сорокин, исследуя проблемы нравственности в сфере государственного управления, отмечал, что

«только по-настоящему моральные лидеры нового глобального сообщества способны трансформировать чувственное управление в новую интегральную форму» [2, с. 16].

Глобализация объективно способствовала формированию кризисного сознания общества в целом. Она во многом обусловила разрыв между общественным бытием и общественным сознанием, «отставание» общественного сознания от быстро меняющегося общественного бытия, что, в частности, проявилось в неприятии ценностей общества потребления отдельными слоями и социальными группами, составляющими современный российский социум. В то же время общественное сознание, отражая общественное бытие, качественно изменилось, обрело признаки кризисности.

Субъективно сущность кризисного сознания общества сформирована глобализмом — идеологическим проектом стран североатлантического альянса, стремящегося к построению однополярного мира, в котором России, в силу особенностей ее цивилизационного развития, чрезвычайно сложно выйти на позиции лидерства.

Кризисное сознание общества, таким образом, с одной стороны, порождено кризисом внутри российского общества, с другой — является результатом внешнего влияния на государство и все его составляющие. Выход из этой ситуации состоит в том, чтобы создать в пространстве «общественное бытие — общественное сознание» единый комплекс сбалансированных организационных и дезорганизационных мер, действий, который будет способствовать развитию и выравниванию культурно-цивилизационных процессов, протекающих в российском социуме. Чрезвычайно важный компонент этого комплекса, который все еще недостаточно исследован, — это природа и сущность кризисного общественного сознания, выступающего не только средством отражения негативных общественных явлений и процессов, но и средством преодоления, освобождения социума от отрицательных последствий социального кризиса, определения новых маршрутов и горизонтов развития.

Кризисное сознание общества в эпоху глобализации является индикатором беспокойства общества и требует использования знаний о нем в целях конструктивных преобразований в духовной и материальной сферах человеческой деятельности. Затягивающийся переходный период общественных преобразований глобального масштаба все больше дестабилизирует основы общественного сознания, лишает его устойчивости, что, в свою очередь, негативно отражается на общественном бытии.

Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что кризисное сознание — это сознание, претерпевшее качественные изменения, результатом которых стало нарушение целостности сознания, его системных свойств и качеств и образование собственной идеальной реальности, которая, в свою очередь, оказывает влияние на общественное бытие человечества в условиях глобализационного переходного периода. Оно накопило, сформировало собственные кризисные формы существования, которые представлены сегодня следующими известными типами: апокалипсис, эсхатология, утопия, фантазия, фобии. Перечисленные типы общественного кризисного сознания не исчерпывают всего многообразия его проявлений. При этом они обладают устойчивостью и повторяемостью, а в различные исторические эпохи имеют свои особенности.

Кризисное общественное сознание можно классифицировать и в зависимости от области, сферы общественной жизни, в которой происходит процесс его формирования и развития. В этом случае целесообразно выделять экономическое, политическое, правовое, религиозное, моральное, научное кризисное сознание.

Исследование особенностей и закономерностей развития кризисного общественного сознания — неотъемлемая составляющая стратегии успешного развития социальной системы, особенно в период кризиса, перехода от одной устойчивой формы организации к другой, что доказывает необходимость и актуальность научного исследования потенциала кризисного общественного сознания и его роли в жизни социума.