Кубань в судьбе революционера-народника А. М. Богомольца

Кубанская область в силу сложившихся исторических обстоятельств не находилась в эпицентре выступлений революционного народничества: занимая окраинное положение, заселенная казачеством (в целом лояльно настроенным к царской власти), этот край воспринимался правительством как социально стабильный. Такое положение дел вызвало в 1870-80-х гг. приток политически неблагонадежных лиц, отправлявшихся в тихую провинцию «под надзор полиции», а также способствовало определенному интересу к «работе на Кубани» революционеров-агитаторов. Одним из них являлся Александр Михайлович Богомолец (1850-1935 гг.), кубанский период жизни которого в научной литературе остается еще недостаточно изученным.

Александр Михайлович родился в Черниговской губернии в семье потомственного дворянина. В начале 70-х гг. XIX в., во время обучения на медицинском факультете Киевского университета, он проникся революционными идеями. «Хождение в народ», в 1874 г. охватившее 51 губернию [1, с. 156], нашло живой отклик в душе молодого врача. По воспоминаниям П.А. Кропоткина, перед молодежью тогда стоял «великий вопрос»: «Каким путем может она быть наиболее полезна народу? И постепенно она приходила к выводу, что существует лишь один путь. Нужно идти в народ и жить его жизнью. Молодые люди отправлялись поэтому в деревню как врачи, фельдшеры, народные учителя, волостные писари… Девушки сдавали экзамены на народных учительниц, фельдшериц, акушерок и сотнями шли в деревню… Они просто желали обучить народ грамоте, просветить его, помочь ему каким-нибудь образом выбраться из тьмы и нищеты и в то же время узнать у самого народа, каков его идеал лучшей социальной жизни» [2, с. 311]. Сразу после окончания университета в 1876 г. молодой доктор Богомолец женился на Софье Николаевне Присецкой, также происходившей из дворянского рода, все молодое поколение которого впоследствии приняло деятельное участие в революционном движении и подверглось карам правительства. Сама Софья, став в 1877 г. слушательницей женских медицинских курсов при Николаевском военном госпитале в Петербурге, в начале года вошла в одну из революционных «коммун» девушек-курсисток [3, т. 3, вып. 1. стб. 347].

К началу второй революционной ситуации в России (1879-1881 гг.) возрожденная революционная организация «Земля и Воля» объявила «мобилизацию» наличных сил для нового похода в деревню. Тактика «летучей» агитации, как способ пропаганды не оправдавшая себя, была заменена идеей организации долговременных революционных поселений на местах. Деятельный землеволец О.В. Аптекман отмечал: «…Настоятельной необходимостью считалось занять такое положение, в котором революционеру, при полной материальной самостоятельности, открывалась бы широкая возможность прийти в наибольшее соприкосновение с жителями данной местности, входить в их интересы и пользоваться влиянием на их общественные дела» [4, с. 259]. Профессия врача как нельзя лучше подходила под это описание и, откликнувшись на призыв партии, Александр Богомолец в середине 1878 г. вместе с женой, бросившей учебу, отправился «в народ». Район действий был определен четко: «Операционным базисом наших поселений, в силу исторических традиций, послужили опять-таки Поволжье, Дон и Кубань [5]. На Кубань чета Богомолец и направилась.

Для поселения они избрали Екатеринодарский уезд Кубанской области и к 1879 г. А.М. Богомолец с женой проживали в станице Усть-Лабинской [6, т. 3, вып. 1, стб. 345.]. Занимаясь частной практикой, Александр Михайлович имел достаточно возможностей содействовать развитию пропаганды: в записке III Отделения о пропагандистах 70-х гг. отмечалось, что «обеспеченные обширным районом деятельности, с серьезным влиянием… на всю окружающую среду, врачи, поселяясь в известном пункте, образуют из себя центр, к которому притягиваются разбросанные и ищущие силы агитации. Поддерживаемые же врачами, а весьма нередко и вместе с ними, пришлые в местности люди скоро осваиваются и начинают действовать прямо и решительно» [7, т. 439, с. 137]. Эти слова в полной мере относились и к доктору Богомольцу, к которому «притянулись» и другие народники-пропагандисты: в Усть-Лабинской под видом слесаря вели агитацию рабочий из Одессы Галактион Емельянович Батагов [8, т. 3, вып. 1, стб. 212] и участник петербургского кружка «чайковцев» учитель Иван Васильевич Охременко, находившийся под негласным надзором полиции [9, т. 2, вып. 3, стб. 1121]. Не оставалась в стороне и Софья Николаевна, которая «ходила в народ» простой поденной работницей на полевых работах [10]. Подобным образом вела агитацию в 1879 г. в Черниговской губернии ее сестра Ольга: жандармы доносили в Петербург, что Присецкая «переодевается в крестьянское платье, выдает себя за крестьянку и старается сблизиться с парубками и девчатами» [11, с. 147]. Современники отмечали в супруге Александра Михайловича высокие моральные качества: «Сама она ничему не подчинялась и ничего не боялась» [12, с. 149].

Видимо, такая активность С. Богомолец-Присецкой привлекла внимание и кубанских властей – в конце 1879 г. «по полицейским условиям» она была вынуждена покинуть Кубань и обосноваться в Харькове, где по распоряжению генерал-губернатора «вследствие политической неблагонадежности» за ней был установлен негласный надзор [13, т. 3, вып. 1, стб. 347]. В январе 1881 г. она была арестована и Киевским Военно-окружным судом приговорена к 10 годам каторжных работ. Александр Богомолец, разлученный с женой, свернул пропагандистскую деятельность в Усть-Лабинской и к началу 1880 г. вернулся на Украину. В начале 80-х гг. XIX в. он принял активное участие в деятельности киевских революционных кружков, подвергся аресту и по Высочайшему повелению от 6 апреля 1883 г. был выслан под гласный надзор на 3 года в Западную Сибирь. В апреле 1886 г., по окончании срока, был подчинен негласному с воспрещением жительства в столицах и в ряде южных губерний. Бывший ссыльный врач с большим трудом мог найти себе работу: так, прибыв в январе 1887 г. в Тверь он встретил запрет на работу со стороны губернатора.

В этот сложное для него время А.М. Богомолец неожиданно получил предложение о помощи из Кубанской области: в письме к лидеру харьковских народовольцев кубанцу В.П. Бражникову учитель Брюховецкой станичной школы Н.Г. Кочевский еще осенью 1886 г. просил его «разыскать возвратившегося из Сибири врача Богомольца для предоставления ему места в Брюховецкой станице». При этом, как сообщалось в Обзоре Департамента полиции, Кочевский «выслал Бражникову вперед полугодовую плату в 350 рублей для передачи Богомольцу» [14, л. 42]. На тот момент Александр Богомолец уже работал и Бражников отослал деньги обратно. Но в апреле 1887 г. Начальник Кубанского областного жандармского управления получил сведения, что «возвратившийся из административной ссылки и состоящий под негласным надзором полиции… врач Александр Михайлов Богомолец… направился в Кубанскую область и с 1 марта сего года поселился в станице Брюховецкой». В секретном рапорте от 19 мая Екатери-нодарский уездный начальник докладывал, что «поднадзорный врач… ведет себя хорошо» и «к нему никто не приезжал» [15, л. 1-2]. Таким образом, учитель Никифор Кочевский, который еще в 1875 г. привлекался к дознанию по обвинению в распространении революционных изданий и поддерживавший связь с земляками-народниками в столице и в области, в трудную минуту поддержал А. Богомольца, а заодно ввел его в круг кубанского народовольческого подполья.

Александр Михайлович пробыл в Брюховецкой до конца года, посетив при этом в середине мая г. Новороссийск, где пробыл около 3 недель. 31 декабря 1887 г. «для поступления на службу в местный военный госпиталь» он выехал в г. Тифлис [16, л. 6]. Но надолго осесть врачу Богомольцу нигде не удавалось: после Тифлиса он проживал в Гомеле, Нижнем Новгороде, а к началу 1889 г. обосновался в Полтаве. Уже летом того же года Кубанским жандармским управлением были получены сведения, что «лекарь Александр Михайлов Богомолец» 24 июня 1889 г. «выбыл из Курской губернии в г. Майкоп» [17, л. 7]. Последующее негласное наблюдение полиции за ним выявило, что являясь «вольнопрактикующим врачом», он пребывает в станице Гиагинской Майкопского отдела Кубанской области, в которой прожил примерно до осени 1890 г. [18, л. 6 об.]. Несомненно, что и в это время он не терял связи с кубанскими товарищами и оставался верен прежним идеалам – негласный надзор полиции за ним был прекращен только в ноябре 1902 г. В 1891 г. Александр Богомолец выехал в Сибирь, где у него на руках от чахотки умерла жена Софья Николаевна и остался малолетний сын. На Кубань он не вернулся.

Подводя итоги, можно сказать, что пребывание на Кубани оставило в судьбе А.М. Богомольца заметный след: это и первый опыт «хождения в народ» (конец 1878–1879 гг.), совместная работа с кубанскими народниками (март–декабрь 1887 г.) и дальнейшая «просветительская» деятельность среди кубанского казачества (лето 1889 – осень 1890 гг.) – Кубанская область оставалась благодатным краем для опальных интеллигентов, о чем свидетельствуют биографии многих революционеров того времени.

Ссылки:

• 1.    Троицкий Н.А. Крестоносцы социализма. Саратов, 2002.

• 2.    Кропоткин П.А. Записки революционера. М., 1988.

• 3.    Деятели революционного движения в России. Биобиблиографический словарь: от предшественников декабристов до падения царизма. М., 1933.

• 4.    Аптекман О.В. Общество «Земля и Воля» 70-х годов. По личным воспоминаниям. Пг., 1924.

• 5.   Там же.

• 6.  Деятели революционного движения в России.

• 7.    Корнилов Е.Г. Земские медики в революционном движении 70-х гг. XIX в. // Ученые записки Московского государственного педагогического института. М., 1971.

• 8.  Деятели революционного движения.

• 9.   Там же. М., 1931.

• 10.    Михайлов А.Ф. К портрету С.Н. Богомолец (письмо в редакцию) // Каторга и ссылка: Историко-революционный вестник. Пг., 1923. Кн. 7.

• 11.    Корнилов Е.Г. Указ соч.

• 12.    Цедербаум С. Женщина в русском революционном движении (1870-1905 гг.). Л., 1927.

• 13.    Деятели революционного движения.

• 14.    Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. 583. Оп. 1. Д. 93. Л. 42.

• 15.    Там же. Ф. 454. Оп. 2. Д. 5117. Л. 1-2.

• 16.    Там же.

• 17.    Там же.

• 18.    Там же. Ф. 583. Оп.1. Д.77. Т. 1. Л. 6 об.