Культурологический анализ побудительных мотивов терроризма

Нижегородский государственный национально-исследовательский университет имени Н.И. Лобачевского (Арзамасский филиал), Арзамас, Россия, ,

of Nizhny Novgorod (Arzamas Branch), Arzamas, Russia, ,

Терроризм не является порождением современности. Он имеет давнюю историю. Считается, что в Древнем Египте хранители священного Лабиринта убивали всякого непосвященного, проникшего в него; Старец Горы во времена крестовых походов демонстрировал королю Ричарду Львиное Сердце готовность своих «боевиков» к самопожертвованию, приказывая им прыгать с крепостной стены; религиозные фанатики убили нескольких французских королей, в том числе Генриха IV, перешедшего ради короны из протестантизма в католичество и изрекшего сакраментальную фразу «Париж стоит мессы». Слово «террор», действительно, родила революция, но не русская, а французская. Интересно заметить, что революция, провозгласившая своим девизом самые благородные лозунги – «Свобода. Равенство. Братство», пролила реки крови, но в истории Франции осталась «Великой», День взятия Бастилии до сих пор является одним из главных национальных праздников страны. В США от рук террористов пали выдающиеся президенты А. Линкольн и Дж. Кеннеди. Террорист Г. Принцип выстрелом в Сараево спровоцировал Первую мировую войну, унесшую жизни 10 миллионов человек.

Понятия «террор» и «терроризм» с течением времени претерпевали определенную, хотя и незначительную, трансформацию. Так, В.И. Даль в Толковом словаре живого великорусского языка определяет терроризм как «устращивание, устрашение смертными казнями, убийствами и всеми ужасами неистовства»1. Таким образом, приведенные примеры полностью соответствуют этой дефиниции. В Большом толковом словаре под редакцией С.А. Кузнецова даются следующие описания: террор – «наиболее острая форма борьбы против политических и классовых противников с применением насилия вплоть до уничтожения… чрезмерная жестокость в отношении к кому-либо, запугивание», а терроризм – «политика и тактика террора»2. Большой энциклопедический словарь вообще отождествляет эти две категории: «Террор (терроризм) – насильственные действия (преследования, разрушения, захват заложников, убийства и др.) с целью устрашения, подавления политических противников, конкурентов, навязывания определенной линии поведения»3.

В России XIX век стал периодом индивидуального террора, направленного против царской династии и крупных представителей государственного аппарата. Народовольцы, провозгласившие террор самым действенным оружием революции, вместо осуждения со стороны широкой общественности вызывали сочувствие и одобрение, а их казни – возмущение среди либеральной интеллигенции. Именно с этого времени началась чудовищная трансформация общественного сознания, когда преступники становились героями и властителями дум и настроений. Эйфория терроризма продолжилась в России и в XX в. Лишь после победы Великого Октября российская интеллигенция ужаснулась тому революционному террору, который поглощал и правых, и виноватых. Подобная идея прослеживается и в диссертационном исследовании О.М. Замолодской на тему «Социально-философский анализ истории понятия “террор/терроризм”»: «Тесная связь с революционной парадигмой позволяет поддерживать героику революции, которая сочетается со своеобразным мифом о жертве в контексте “подпольной” субкультуры. Этот миф способствует резкому повышению культурно-антропологической значимости фигуры революционера. Виднейшие люди самых различных взглядов симпатизируют террористам…»4.

Революция в России разбудила национальные силы в странах третьего мира. Национально-освободительные движения в ряде государств породили партизанскую борьбу, а она, в свою очередь, – террористические акты. Постепенно терроризм перешел в новую ипостась. Террористы для достижения целей отказались от террора, направленного против отдельной личности, и прибегли к устрашению всего населения, совершая бессмысленные на первый взгляд акции, при которых гибнут невинные люди. Такая форма терроризма является наиболее опасной. Недаром президент В.В. Путин назвал его «чумой»5.

Актуальность изучаемой темы не подлежит сомнению. Как справедливо отметил С.Н. Борисов, «разрушение религиозных устоев, нравственных норм и ценностей, обострение социальных противоречий в мире “традиционных культур” под давлением “развитых стран” вольно или невольно провоцировало проблему террора»1. Истоки возникновения терроризма и методы борьбы с ним обсуждают такие ученые, как С.А. Светличный в работе «Терроризм в современной истории» (2013), О.А. Липовая, А.А. Корниенко в статье «Особенности проявления и профилактика терроризма» (2016). Не остаются в стороне и западные исследователи. Большой интерес вызывает статья, написанная группой ученых из Университета Бирмингема, возглавляемой Т. Миллзом, и опубликованная в журнале Contemporary Social Sciences. В ней обсуждаются политическая составляющая террористических проявлений, а также борьба с экстремистскими идеями в университетской среде (Mills et al., 2019). В статье «Исследование проблем терроризма: обзор теоретических перспектив» ученый из Эдинбургского университета О. Байо анализирует влияние социальных групп на формирование личности террориста, что также вносит значительный вклад в изучение проблемы борьбы с террористическими проявлениями (Bayo, 2012).

Цель работы – на основе целостного научного представления о терроризме как политическом, социальном и культурологическом феномене проанализировать побудительные мотивы его возникновения и развития. Для реализации поставленной цели используются релевантные методы и подходы. В качестве методологической основы применяется теория деструктивности, а также историко-культурный, культурно-антропологический и аксиологический подходы.

Полагаем, что существуют созидательные и деструктивные империи и государства, а также политические режимы. Можно экстраполировать эту гипотезу и на человеческие типы, в которых преобладают созидательные и деструктивные черты. Древняя Спарта отличалась мужеством воинов, спартанцы покрыли себя неувядаемой славой в борьбе с персами при Фермопилах, но в культурном отношении они не оставили после себя заметных достижений. Жизнь спартанцев была суровой и аскетичной, согласно жизнеописаниям Плутарха, практиковался обряд сбрасывания слабых младенцев со скалы2. Спартанцы, как и македонцы, приветствовали гомосексуальную связь молодых воинов, таким образом укреплялось войско, в котором было велико число гомосексуальных пар, готовых на все, чтобы спасти возлюбленных в битве, делая спартанские отряды стойкими и сплоченными (Hanson, 2009). Но, по сути, спартанское общество можно считать деструктивным, как и империи Атиллы, Чингисхана и Тамерлана.

В зависимости от преобладания пассионариев общество может быть динамичным или инертным. В связи с этим число деструктивных или созидательных личностей определяет и тип созидательного или деструктивного социума. Более того, «деструктивистов» может быть значительно меньше, чем обычных людей, но поскольку они наиболее активны, то могут на определенный срок подчинить себе большинство и навязать ему свое поведение. Таким образом, государства способны трансформироваться из созидательных в разрушительные, что мы можем видеть на примере нацистской Германии. Исламский фундаментализм также способствует воспитанию личности деструктивного типа.

Исходя из анализа деструктивного типа общества или социальной группы, можно предположить, что деструктивность порождается любой радикальной идеологией, в основе которой лежит антиномическое видение мира, образ «иного» как врага.

Глубокую характеристику деструктивному типу личности террориста дает военный философ, культуролог и политолог М.П. Требин в работе «Терроризм в 21 в.» (2003). Деструктивному поведению, лежащему в основе террористической деятельности, отвечает особый тип личности. Террорист, как правило, видит мир в полярных цветах – черно-белых, считает свою точку зрения единственно правильной, нетерпим к инакомыслию и готов навязывать свою идею всеми доступными методами, в том числе демонстративно устрашающими. Типичным и наиболее ярким примером террористического типа личности может служить кумир левых экстремистов Че Гевара – воплощение противоречий, носитель одной из самых гуманных профессий врача. Он постоянно искал объект для реализации своей идеи-фикс, базирующейся на ненависти к эксплуататорам. После победы революции на Кубе Че Гевара занимал самые мирные посты в правительстве Фиделя Кастро: директора Центрального банка, министра культуры и туризма. На этих постах он не задержался и, буквально следуя идее Л.Д. Троцкого о возможности экспорта революции, с группой боевиков отправился в Боливию для разжигания революционной борьбы. Однако его попытка экспортировать революцию провалилась, он погиб от рук правительственных войск.

Как правило, террорист отождествляет себя с носителем высокой идеи, священной миссии, направленной на благое дело (Замолодская, 2013). Террорист обладает повышенной агрессив- ностью, корни которой часто уходят в глубокое детство. Психологические особенности деструктивного типа личности исследовали австрийский психиатр З. Фрейд и американский психоаналитик немецкого происхождения Э. Фромм. З. Фрейд выводил природу деструктивной агрессии из инстинкта смерти (2021), а Э. Фромм считал, что агрессивность порождается фрустрацией - невозможностью удовлетворения страстей и тайных желаний (2005). Выделяя тип человеческой ориентации - мазохистской, садистской, деструктивной и конформистской, Э. Фромм обращает внимание на преобладание в человеке двух противоположных тенденций: любви к жизни или смерти - некрофилии или биофилии (2005).

Террорист склонен к самолюбованию - нарциссизму, театральности. Эта тенденция особенно ярко проявилась в настоящее время, в эпоху СМИ, превращающих любой акт терроризма в шоу. В свою очередь, театральность связана с повышенной возбудимостью. Террористические акты «транслируются глобальными медиа и вовлекают людей разной культуры в парадоксальные квазигосударственные террористические образования»1. Еще в древние времена среди викингов выделялись так называемые берсерки, которые приводили себя в состояние исступления, становились опаснейшими противниками, не чувствовали боли и могли не уставая сражаться, нападая на чужих и своих (Автух, 2017). Современные террористы также приводят себя в состояние намеренного безумия с помощью наркотических средств, что позволяет справиться со стрессом, психологическим напряжением.

Как мы уже замечали, истоки агрессивности часто таятся в детстве. Террористами нередко становятся люди с неблагополучной судьбой, нереализованной мечтой. Жизненные неудачи заставляют искать виноватых, формировать «образ врага». При этом врагом может стать любой, на которого террорист перенесет вину за собственные неудачи. Как указывает В.А. Соснин (2012), на первое место начинает выдвигаться этнический, или еще шире - социокультурный, фактор. В качестве факторов террористической активности выступают фрустрация, кризис культурной идентичности, переживание несправедливости в ходе социокультурного сравнения.

Террористами становятся не только мужчины. События последних лет показывают, что на путь террора ступают и женщины, причем как просвещенные, так и малообразованные. История русского террора демонстрирует, что С. Перовская, В. Фигнер или В. Засулич происходили из состоятельных семей и имели хорошее образование, в то время как террористки-мусульманки, виновные во взрывах самолетов и других террористических актах, легко становились жертвами опытных проповедников, обещавших встречу в раю с их любимыми - погибшими боевиками. Другой отличительной чертой рядовых террористов является молодой возраст. Именно молодости свойствен максимализм, полярное восприятие мира.

По нашему мнению, по мере развития цивилизации агрессивность и деструктивность возрастают. Важной составной частью деструктивности является садизм, который выражается в стремлении к полному подчинению одного живого существа другим. Крайнее выражение садизма заключается в обожествлении собственной личности и всемерном унижении других.

Исследованию отдельной деструктивной личности Э. Фромм посвятил книгу «Адольф Гитлер», поскольку в нацистском вожде воплотились все характерные черты террориста (2005). Американский психоаналитик усматривает некрофильские черты характера А. Гитлера в его детстве. Будущий фюрер чувствовал себя одиноким, испытывая полярные чувства любви-ненависти к матери, то, что З. Фрейд называл эдиповым комплексом. Фрустрации А. Гитлера усилились после провала его стремления стать художником. Э. Фромм обращается к психологическому анализу не только будущего фюрера, но и ближайшего сподвижника Г. Гимлера. Рисуя психологический портрет рейхсфюрера СС, Э. Фромм подчеркивает его заурядность. Если американский психоаналитик несколько демонизирует фигуру А. Гитлера, то Г. Гимлер, по его мнению, всего лишь педантичный, скрупулезный и мелочный исполнитель чужой воли, хотя это исполнение порой принимало чудовищные формы.

Здесь мы сталкиваемся еще с одной важной чертой преступного поведения - конформизмом. В широком понимании конформизм связан со стандартным, послушным поведением масс, исполняющих волю власть имущих и следующих общепринятым нормам общества. Недаром бунтарское, диссидентствующее поведение личностей, выступающих против установленных норм, называется нонконформизмом. Однако конформизм бывает и другого рода: когда личность подчиняется противоправным приказам и установкам, например ведет преступную деятельность в составе бандформирования или террористической организации.

Именно такое бессознательное подчинение лидеру и его радикальной идее характерно для террориста. Практика последнего времени показывает, что терроризм все больше переплетается с распространенной преступностью, а террористы часто становятся обычными преступниками. Для финансирования террористической деятельности идейные террористы прибегают к торговле наркотиками и оружием, совершают общеуголовные преступления – похищение, торговля людьми, требование выкупа и т. п. Террористические организации перенимают практику преступных, мафиозных структур. Террорист становится заурядным преступником и попадает под действие уголовного кодекса в части общеуголовных преступлений, утрачивая образ идейного борца за правое дело.

Одной из важнейших культурологических причин терроризма является социокультурный конфликт, основанный на цивилизационном различии. Согласно мнению известного политолога и культуролога С. Хантингтона (2003), международные отношения в XXI в. будут определяться не взаимодействием национальных государств, а конфликтом цивилизаций. В силу этих причин на первое место выходит проблема межцивилизационных отношений. При этом западной цивилизации будут противостоять все остальные цивилизационные модели. Идея бесконфликтного мира с универсальной цивилизацией абсолютно нереальна. Для человечества всегда была характерна поликультурность. В настоящее время на первый план выдвинулись вопросы национальной идентичности и религии. С. Хантингтон рассматривает цивилизацию по доминирующему населению и распространенному вероучению. Он считает, что наличие одной цивилизации в другой, например присутствие в православном обществе крупных объединений мусульман, представляет серьезный риск для государства и может привести к террористическим действиям. Согласно концепции С. Хантингтона, самые опасные угрозы, в том числе террористического характера, следует ждать от столкновения не между странами, а между народами, принадлежащими к разным культурным общностям. Наше время ученый назвал веком мусульманских войн, когда мусульмане ведут вооруженную борьбу не только с немусульманами, но и друг с другом. Мусульманские войны в их различных формах, в том числе и террористической, могут стать источником глобального конфликта и перерасти в широкомасштабное столкновение цивилизаций и войну между Западом и исламом.

Таким образом, становится очевидным, что терроризм – чрезвычайно многоплановое явление, на которое влияют не только политические факторы, но и в значительной мере культурологические, а именно восприятие «иного» как врага, культурно-историческое своеобразие, социальная активность деструктивного типа личности, конформизм (Борисов, Борисова, 2007). По замечанию В.А. Пономарева (2021: 95), «соединив две важнейшие предпосылки – социальные и культурные – в итоге получим появление (или воспроизводство) в обществе специфического социокультурного феномена – терроризма».

Важнейшей составной частью борьбы с терроризмом выступает развитие демократии, поскольку демократические государства не поддерживают террористов и не угрожают миру оружием массового уничтожения. Также большое внимание следует уделять образованию. Образованная молодежь менее подвержена воздействию фундаменталистских идеологий, пропагандирующих террор (Набилкина, 2023: 347). Именно поэтому демократизация и высокий уровень образованности являются ключевыми показателями цивилизованного общества.

Особенно важно уделять внимание наиболее уязвимой части населения – молодежи. Социальная незащищенность, юношеский максимализм, зависимость от мнения окружающих создают весомые предпосылки для втягивания молодых людей в террористические организации. При этом формирование патриотических настроений, нивелирование идей о национальной исключительности и религиозной вражды уменьшают риск развития террористических проявлений. Необходимо найти разумный баланс между сохранением национальной идентичности и воспитанием толерантности.