Лексико-стилистические особенности изображения персонажей цикла произведений Клайва Стейплза Льюиса "Хроники Нарнии"

Olga V. Dekhnich, PhD in Philology, Associate Professor for the Department of English

Philology and Intercultural Communication

Sergey A. Zabnin, undergraduate student for the Department of English Philology and

Intercultural Communication

Belgorod State National Research University,

Russia, Belgorod

Основные произведения Клайва Льюиса отображают его отношение к Богу, видение божественной силы и смысл человеческой жизни.

Часто «Хроники Нарнии» называют книгами, адресованными детям. Это не совсем верно, сам Льюис считал, что книга для детей, которая нравится только детям, - плохая книга [2].

Клайв Льюис писал книги, которые ему самому хотелось бы прочесть (Bane). Во многом этим и объясняется тот успех, который имеют все книги цикла и у взрослой, и у детской аудитории.

Кошелев, комментируя «Хроники Нарнии», говорит о том, что «в этих полушутливых словах Льюиса чувствуется горечь, овладевавшая им при мысли о приземленности современной культуры, утратившей стремление к высотам духа, отказавшейся от полета фантазии и чувства необычайного» [2].

Цикл произведений Клайва Льюиса «Хроники Нарнии» был опубликован с 1950 по 1956 годы. Сам автор, создавая произведение за произведением, не был уверен, станет ли следующее из них последним или за ним последует еще одно [5].

Существуют два способа прочтения — в соответствии с хронологией событий, описанных в произведениях, и в соответствии с последовательностью написания произведений Клайвом Льюисом.

«Хроники Нарнии» написаны в жанре «фэнтези», этот жанр появился сравнительно недавно, однако сразу вошел в конфликт с жанром «фантастики».

Особое внимание в произведении привлекают способы изображения персонажей. Выбор средств обрисовки героев зависит от того, какой эффект автор стремится достичь, используя те или иные художественные средства.

Клайв Льюис стремится создать как можно более понятные и простые образы. Многие черты характеров персонажей показаны весьма наглядно и лежат «на поверхности».

Остановимся на некоторых наиболее ярких приемах, с помощью которых К. Льюис «оживляет» своих героев.

В «Хрониках Нарнии» действие происходит в сказочной стране – Нарнии, населенной говорящими животными и мифологическими существами. Это существа не менее, а порой и более разумны, чем люди.

Напомним, что первыми и главными читателями книг «Хроники Нарнии» являются дети. В связи с этим автор создает очень «понятный» волшебный мир, имеющий много общего с миром людей.

Так, автор наделяет своих героев привычной для читателя внешностью обычных животных (только большего размера). И хотя все звери умеют говорить, в их речи превалируют звуки, которые мы слышим от животных нашего мира. Т.о. К. Льюис использует прямое звукоподражание. Напомним, что «прямое звукоподражание — это создание самостоятельного слова, в котором сочетание звуков рассчитано на воспроизведение желаемого звука» [1].

Например, речь Филина похожа на уханье совы:

• 1)    “Tu-whoo, tu-whoo! Who are you two?” (4: 41)

• 2)    “It wouldn’t do, wouldn’t do, Tu-Whoo! Oh, what a to-do!” (4: 44) Такая особенность речи животных волшебного мира заставляет

читателя воспринимать персонажей как нечто уже знакомое по личному опыту. Таким образом, автор моделирует читательское восприятие текста и героев. Он создает не новые уникальные образы неведомых животных и существ, для познания которых необходимо проделать достаточно кропотливую работу ума, но образы, в основе которых лежат черты и повадки привычных нам животных.

Кроме того, К. Льюис очень часто использует междометия в речи героев, которые хорошо передают настроение персонажей. Например, замешательство гнома, жителя Нарнии, в разговоре с детьми из нашего мира:

• 3)    Um – um – yes, to be sure. (2: 102)

Или же огорчение того же гнома от перспективы питаться одними только яблоками:

• 4)    “Apples, heigh-ho,” said Trumpkin with a rueful grin. (2: 118)

С помощью выразительного междометия автор передает раздражение Мираза, незаконного правителя Нарнии:

• 5)    King Endmund, pah!” said Miraz. (2: 181)

Так же, как легко одним возгласом выражается недоверие гнома к «военной мощи» Дриад:

• 6)    “Humph!” said the Dwarf. (2: 189)

Еще одним междометием автор передает раздражение и насмешку проигрывающего короля Мираза:

• 7)    “Thought you’d come to fight, not dance. Yah!” (2: 193)

Речь героев проста, понятна и близка читателю. Чувства персонажей переданы не описательно, а «из первых рук».

Звуки природы, треск, шаги – это и многое другое автор изображает с помощью звукописи:

• 8)    “Twang went the string” (2:.108).

Читатель словно слышит, как летит стрела и пронзает яблоко – таким образом Сьюзен и гном (в книге «Принц Каспиан») пытаются выяснить, кто из них лучший стрелок.

• 9)    “Twang, twang behind and hiss, hiss overhead came the archery of Dwarfs” (2: 195).

Напряженная борьба между двумя армиями, символизирующими добро и зло, накал страстей, бурные эмоции – все это выражено всего в нескольких словах.

Когда победа остается за «добром» - армией древних нарнийцев – все живое радуется и ликует, не опасаясь за свою судьбу. И даже стук копыт освобожденных лошадей звучит радостно и весело:

• 10)    “Horses kicked their carts to pieces and came trotting along with them – clop-clop – kicking up the mud and whinnying” (2: 201).

Один из союзников нарнийцев, Вакх, вокруг которого всегда кипит жизнь, не может удержаться от веселого возгласа, который сильно пугает ябедничающих мальчиков-телмаринцев:

• 11)    “Bacchus gave a great cry of Euan,euoi-oi-oi-oi ….” (2: 202).

А в книге «Серебряное кресло» К. Льюис замечательно передает звуки, с которыми в маленьких героев произведения летят тяжелые камни. Читатель словно слышит, как они с грохотом падают на землю:

• 12)    “Then – whizz-whizz-whizz – some heavy object came hurtling through the air, and with a crash a big boulder fell about twenty paces ahead of them. And then – thud! – another fell twenty feet behind” (4: 88).

Воображение читателя полностью захвачено событиями, разворачивающимися в книгах. Звукоподражание придает тексту динамичность, живость, яркость.

Читатель живет событиями, описанными в книгах, общается с героями. Такое погружение в текст происходит благодаря авторскому стилю повествования. Рассказчик следует за героями книг по пятам, приглашая с собою читателя и делясь с ним собственными наблюдениями:

• 13)    “A minute later they came out under the open sky (the sun was still shining) and found themselves looking down on a fine sight” (1: 68).

• 14)    “There was a jug of creamy milk for children (Mr. Beaver stuck to beer) and….” (1: 74).

• 15)    “…she and Scrubb were stooping to enter a low doorway and then (oh, thank heavens) were lying down on something soft and warm…” (4: 71).

Однако многие авторские комментарии выражены таким образом, что у читателя создается впечатление, будто герои обращаются непосредственно к нему как одному из собственного окружения:

• 16) .  “How do we know that the Fauns are in the right and the Queen

(yes, I know we’ve been told she’s a witch) is in the wrong?” (1: 62).

В книгах Клайва Льюиса очень много и других интересных моментов. Например, создание новых фразеологизмов.

Речь жителей волшебного мира не может походить на нашу речь. Гном разговаривает не так, как человек, а фавн не так, как великан. Клайв Льюис выстраивает образы своих героев через их манеру речи. Например, речь гномов изобилует фразеологизмами, построенными по типу синтаксической конструкции «noun + noun».:

Horns and halibuts! (2: 66)

Bulbs and bolsters! (2: 67)

Whistlers and whirligigs! (2: 69)

Soup and celery! (2: 91)

Thimbles and thunderstorms! (2: 98)

Bottles and battledores! (2: 135)

Wraiths and wreckage! ([2], p.154)

Weights and water-bottles! (2: 172)

Crows and crockery! (2: 189).

Заметим, что в каждом фразеологизме прослеживается аллитерация, что еще более привлекает внимание к своеобразной речи гномов.

Гномы Льюиса – верткие нервные создания, которые стремятся действовать и побеждать. Неудивительно, что практически каждое их высказывание начинается с эмоционально окрашенных фраз. Аллитерация придает речи резкость, «взрывчатость», энергичность. Постоянно реализуя в тексте эту особенность речи гномов, автор намеренно подчеркивает такие черты характера как вспыльчивость, заинтересованность в деле, напористость и верность традициям своего народа.

Для того, чтобы показать, что Нарния – страна древняя, со своими устоями, К. Льюис обогащает речь своих персонажей архаизмами и словами высокого стиля. Это и неудивительно, ведь по замыслу автора Нарния – это монархия, ею правят короли. Логично, что их речь насыщена высокопарными выражениями, фразы построены в соответствии с нормами придворного этикета:

• 17) . “Peter, by the gift of Aslan, by election, by prescrition, and by conquest, High King over all Kings in Narnia, Emperor of the Lone Islands and Lord of Cair Paravel, Knight of the Most Noble Order of the Lion, to Miraz, Son of Caspian the Eighth, sometime Lord Protector of Narnia and now styling himself King of Narnia, Greeting.” (2: 177)

Создание колорита старины, обращение к выражениям, не встречающимся в повседневной жизни, позволяют автору еще раз подчеркнуть разницу между нашим обыденным миром и миром волшебства.

Читателю предоставляется уникальная возможность «посетить» волшебную страну Нарнию, где Люди – мифические существа из выдуманного мира, Сыновья Адама и Дочери Евы. Автор, используя вышеназванные и другие литературные приемы, создает реалистичные ⁷⁷

образы, чем вызывает безоговорочное доверие читателей.

Клайв Льюис раскрывает через «Хроники Нарнии» собственное видение проблемы добра и зла, решение которой заключается в вере, не привязанной строго к канонам и библейским законам. Во главу угла автор ставит законы морали, которые перекликаются с заповедями Библии.

Центральные символы «Хроник Нарнии» практически «лежат на поверхности», однако в цикле произведений можно обнаружить пусть менее яркие, но также весомые символы, использованные автором для отображения колорита Нарнии. Это мифические существа – фавны, кентавры, которые несут весьма ощутимую символическую нагрузку и получают новое воплощение в «Хрониках Нарнии».

В мировой литературе «Хроники Нарнии» К.С. Льюиса ассоциируются, в первую очередь, с христианской литературой. Действительно, в произведениях можно найти явные параллели. Однако нельзя говорить, что «Хроники Нарнии» - это пересказ Библии для детей. Сам Клайв Льюис говорил, что не задавался целью написать «Библию для детей», и какие-то аналогии случайны и не были заранее запланированы.

«Хроники Нарнии» - самобытная и оригинальная история. Хотя некоторые аллюзии на Библию найти можно. Это и история создания Нарнии – целый мир из пустоты, и то, как Аслан вдохнул жизнь и душу в безмолвные создания, и история жертвоприношения Аслана ради искупления греха человека, и то, как погибает Нарния, а люди и звери, судя по их жизни и делам, либо попадают в небесное царство – либо нет.