Масштаб и риски внешнего деструктивного информационно-психологического воздействия на жителей приграничных с Украиной регионов России в социальных медиа

Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных в рамках государственного задания Министерства науки и высшего образования Российской Федерации при поддержке Экспертного института социальных исследований.

Постановка проблемы. В условиях проведения Российской Федерацией специальной военной операции на Украине противоречие между нарастанием внешнего деструктивного информационно-психологического воздействия на российских пользователей социальных медиа и силой (результативностью) институционального ответа на данный вызов приобрело выраженный характер. Среди возможных негативных эффектов и потенциальных рисков обозначенного противоречия можно выделить деконсолидацию общества, ослабление суверенитета государства, делегитимацию политических институтов, сецессию и другие угрозы национальной безопасности, утрату националь- ной и культурной идентичности граждан и региональную нестабильность. Во многом информационное воздействие со стороны внешних акторов является частью современной гибридной войны – нового формата военно-политического противоборства между Россией и недружественными государствами, протекающей преимущественно в информационном пространстве с использованием современных технологий дезинформирования и манипулирования, продвижения в общественном сознании аудитории необходимых политических позиций и установок.

Теоретический обзор. В политической науке внешнее информационное давление и деструктивное воздействие в информационном пространстве рассматривается в контексте геополитического противоборства. Данные категории вошли в научный оборот сравнительно недавно и являются результатом технологического развития, появления новых форм и каналов коммуникации, применяемых в т.ч. в военных и военно-политических целях [Касюк 2018]. Безусловно, разнообразные методы психологического воздействия на политическое сознание применялись в государственной пропаганде и раньше, однако именно с появлением мобильных и цифровых средств массовой коммуникации подобные практики вышли на качественно иной уровень [Ярмак, Бакулин, Бакулин 2023].

На сегодняшний день можно говорить о складывании в политической науке и смежных научных отраслях концепции информационной войны, а также ряда схожих теоретических моделей (например, сетецентрическая война [Выходец, Панцерев 2022]), основным элементом которой является самостоятельное применение стратегических информационно-психологических операций для нанесения максимального урона политическому противнику через воздействие на массовое общество, национальные интернет-аудитории, группы, регионы и темы-мишени [Бродовская, Домбровская, Пырма 2020]. Для решения данной задачи используются не только традиционные методы психологического манипулирования, но и новейшие формы когнитивного давления и информационного доминирования [Кафтан 2017].

C точки зрения социальной психологии информационно-психологическое воздействие является частью стратегических коммуникаций, подразумевающих совокупность ненасильственных, косвенных, но целенаправленных методов распространения политической информации среди населения государства, выступающего в роли геополитического противника [Камнева 2016]. Данный факт не исключает применения избирательных технологий воздействия по отношению к отдельным социальным группам и их представителям, объединенным по общему признаку (к таковым можно отнести социальнодемографические, этнонациональные, географические и пр. признаки).

Наибольшие риски внешнего деструктивного информационно-психологического воздействия испытывают на себе жители приграничных регионов, включая новые регионы, находящиеся в эпицентре не только информационного, но и военно-политического противоборства. Объектом воздействия в новых регионах являются в т.ч. интеграционные процессы, сталкивающиеся с рядом препятствий, вызванных продолжением активной фазы боевых действий, а также открытыми намерениями недружественных государств помешать успешной интеграции новых регионов в российское социокультурное пространство [Домбровская 2023]. Кроме того, приграничные регионы являются наиболее уязвимыми по причине кратного роста негативных информационных поводов в совокупности с довольно высокой погруженностью населения в цифровые коммуникации, широким распространением мобильного

Интернета и активным использованием местным населением социальных медиа [Михайлова, Хвалей 2023].

Методология и методика. Методология исследования опирается главным образом на сетевой подход. Существенное значение для методологии исследования имеет социальный конструктивизм в дискурсивно-психологической версии. В центре внимания исследователей находятся вопросы конструирования идентичностей посредством дискурсов в процессе коммуникации.

Методика исследования базируется на общих принципах социально-медийной предиктивной аналитики. На первом этапе исследования реализовано когнитивное картирование цифрового контента, размещенного в течение 2023 г. в релевантных региональных сообществах и аккаунтах приграничных с Украиной регионов Российской Федерации (Белгородская, Брянская, Курская обл., Луганская Народная Республика, Донецкая Народная Республика, Запорожская, Херсонская обл.) для отбора перечня маркеров идентификации информационных потоков внешнего деструктивного информационно-психологического воздействия (объем выборочной совокупности – 600 документов). На втором этапе исследования проведен автоматизированный социальномедийный анализ информационных потоков с использованием мониторингового сервиса «Медиалогия» (объем выборочной совокупности – 220 тыс. документов), а также последующая статистическая обработка собранного массива данных.

Основные результаты. По результатам проведенного анализа зафиксированы различия в обеспечении интенсивности информационных потоков в регионах. Выделим две базовые стратегии:

• 1)    Брянская, Курская, Белгородская обл.: низкая равномерность информационного потока, регулярные всплески информационной активности;

• 2)    ЛНР, ДНР, Запорожская, Херсонская обл.: высокая равномерность информационного потока, отсутствие значимых всплесков информационной активности.

Если в новых регионах информационный поток поддерживается с постоянной ежесуточной амплитудой на протяжении всего года, свидетельствующей о непрерывном воздействии на пользователей региональных сегментов социальных медиа, то в Белгородской, Брянской и Курской обл. высокий уровень представленности инфопотоков достигается за счет краткосрочных всплесков продолжительностью не более нескольких суток. Данные всплески отчетливо фиксируются в течение периода наблюдения, составляя в среднем от 500 до 2 000 сообщений в сутки, размещенных исключительно внутри региональных сегментов (см. рис. 1).

Примечательно, что, помимо регулярного информационного сопровождения обстрелов и атак на административные центры субъектов и приграничные районы, ставящего своей целью достичь максимального охвата местных жителей, пиковыми точками стали такие памятные даты, как дни освобождения городов от немецко-фашистских захватчиков (Брянская, Курская обл.), местные дни города (Брянская, Белгородская обл.), День Победы в Великой Отечественной войне (все регионы). Подобные информационные атаки не только несут в себе символическую задачу очернения памятных дат и создания негативного информационного фона, но и направлены на формирование ряда проблем для региональных и местных властей, в т.ч. за счет повышения социальной напряженности и недовольства. Зафиксированные всплески информационной активности свидетельствуют о высокой управляемости информационного потока и адаптации к актуальной повестке для

Рисунок 1. Динамика информационного потока внешнего деструктивного информационно-психологического воздействия на пользователей социальных медиа приграничных с Украиной регионов Российской Федерации (число сообщений)

достижения наибольшего эффекта деструктивного информационно-психологического воздействия.

Распределение совокупного объема выгруженных публикаций по регионам указывает на тот факт, что все приграничные с Украиной субъекты Российской Федерации охвачены внешним деструктивным информационно-психологическим воздействием, каждый из приграничных регионов является мишенью целенаправленной информационно-психологической работы (см. рис. 2). Новые регионы в равной степени подвержены информационным атакам со стороны внешних сетевых акторов, которые обладают регулярным и непрерывным характером, в то время как жители Брянской, Белгородской и Курской обл. сталкиваются с точечными информационными вбросами и краткосрочными информационными операциями в кризисные периоды.

В структуре аудитории информационного потока доминируют возрастные группы от 26 до 35 лет (в среднем 19%), а также группа пользователей от 36 до 45 лет (в среднем 29%). С одной стороны, это свидетельствует о нацеленности на охват широких слоев трудоспособного населения для достижения наибольшего эффекта деструктивного воздействия, с другой – именно группа «старшей молодежи» является наиболее уязвимой для информационно-психологических атак, влияния манипулятивной и фейковой информации в сети. Обращают на себя внимание некоторые межрегиональные отличия в возрастной структуре вовлеченной аудитории (см. рис. 3). В частности, доля молодежи в информационных потоках, локализуемых в Брянской, Белгородской и Курской обл., превышает средние значения в 1,5 раза, почти вдвое больше средних значений представленность детей и подростков (в Брянской и Белгородской обл. – 8%, в Курской обл. – 7%). В новых регионах по среднему возрасту вовлеченные пользователи старше, но основной таргетной группой остается трудоспособное взрослое население.

Основными сетевыми акторами, обеспечивающими генерацию деструктивного контента, являются 1) украинские государственные СМИ – в среднем по всем регионам 26% публикаций; 2) западные СМИ, реализующие

Рисунок 2. Объем региональных сегментов информационного потока внешнего деструктивного информационно-психологического воздействия на пользователей социальных медиа приграничных с Украиной регионов Российской Федерации (число сообщений)

Рисунок 3. Локализация информационного потока деструктивного информационно-психологического воздействия на пользователей социальных медиа приграничных с Украиной регионов Российской Федерации, % деятельность на русском языке, в т.ч. иностранные агенты, – 46% публикаций; 3) сети специальных региональных аккаунтов информационно-психологических операций – 13% публикаций (см. рис. 4). В Брянской, Курской и Белгородской обл., ЛНР и ДНР основными генераторами информационных потоков являются преимущественно западные СМИ, ведущие деятельность на русском языке на зарубежных цифровых площадках. При этом велика представленность специализированных сетевых ресурсов, в т.ч. локальных Telegram-каналов, чатов и иных информационно-психологических проектов (например, в Белгородской обл. на них приходится каждая пятый уникальный материал). Комментарийная активность, напротив, сосредоточена в российских социальных медиа, где основным направлением деятельности внешних сетевых акторов, в т.ч. с использованием аккаунтов-ботов, является обеспече- ние комментарийной активности в региональных и локальных сообществах, каналах, аккаунтах неполитического содержания.

Заключение. Таким образом, по результатам проведенного исследования можно сделать следующие выводы.

Во-первых, все приграничные с Украиной субъекты Российской Федерации охвачены внешним деструктивным информационно-психологическим воздействием, каждый из приграничных регионов является мишенью целенаправленной информационно-психологической работы.

Во-вторых, новые регионы в равной степени подвержены информационным атакам со стороны внешних сетевых акторов, которые обладают регулярным и непрерывным характером, в то время как жители Брянской, Белгородской и Курской обл. сталкиваются с точечными информационными вбросами и краткосрочными информационными операциями в кризисные периоды. Зафиксированные всплески информационной активности свидетельствуют о высокой управляемости информационного потока и адаптации к актуальной повестке для достижения наибольшего эффекта деструктивного информационно-психологического воздействия.

В-третьих, помимо регулярного информационного сопровождения обстрелов и атак на административные центры субъектов и приграничные районы, ставящего своей целью достичь максимального охвата местных жителей деятельностью внешних сетевых структур, пиковыми точками информационных атак в социальных медиа стали памятные даты и местные праздники. Подобные информационные атаки не только несут в себе символическую задачу очернения исторической памяти и создания негативного информационного фона, но и направленны на формирование ряда проблем для региональных и местных властей, в т.ч. за счет повышения социальной напряженности.

В-четвертых, основной таргетной группой информационного потока деструктивного информационно-психологического воздействия во всех регионах является взрослое трудоспособное население в возрасте от 36 до 45 лет, что обусловлено стремлением к достижению максимального охвата местного населения. Одновременно по результатам исследования выделены некоторые межрегиональные различия. Доля молодежи в информационных потоках, локализуемых в Брянской, Белгородской и Курской обл., превышает средние значения в 1,5 раза, почти вдвое больше средних значений представленность детей и подростков.

В-пятых, основными сетевыми акторами, обеспечивающими генерацию деструктивного контента, являются зарубежные медиаресурсы, реализующие деятельность на русском и украинском языках, а также сети специальных региональных аккаунтов информационно-психологических операций. Значимым направлением деятельности внешних сетевых акторов, в т.ч. с использованием аккаунтов-ботов, является обеспечение комментарийной активности в региональных и локальных онлайн-сообществах.