Материализм и эмпириокритицизм: история и современность

Пытаясь оценить значение работы В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», обратимся к историко-философскому фону той эпохи, к конкретно-историческим условиям ее выхода в свет. Конец XIX — начало XX в. открыли новую эпоху революционных преобразований в естествознании, связанных с открытием генов как носителей наследственности и сложности атома. Вся научная общественность Европы была во власти так называемого «второго позитивизма» и идей его лидеров Э. Маха (1838—1916) и Р. Авенариуса (1843—1896). Отметим, что это были довольно известные ученые, внесшие большой вклад в разработку проблем теоретической физики, биологии и психологии. Нет сомнений, что В. И. Ленин был знаком с работами теоретиков позитивизма О. Конта, Г. Спенсера. Кроме того, в 1904 г. в России увидела свет книга Э. Маха «Механика: историко-критический очерк ее развития».

Э. Мах и Р. Авенариус полагали, что источником заблуждений и трудностей в науке является ее «нагруженность метафизикой». Чтобы не повторять ошибок, связанных с включением в фундаментальные представления науки различных вымышленных сущностей типа теплорода и флогистона, нужно последовательно очистить от метафизических положений не только теоретическое знание, но и научный опыт. Мах отмечал, что опытные факты часто интерпретируются учеными с позиций неявно привлекаемой метафизики (когда ученый рассматривает данные опыта как проявление тех или иных скрытых сущностей). Это, по мнению Маха, приводит к заблуждениям в науке, мешает ее прогрессу. Критика опыта, нагруженного метафизикой, объявлялась важнейшей задачей «позитивной философии». В соответствии с этой задачей Мах и Авенариус часто именовали свою философию эмпириокритицизмом. Этот термин впоследствии стал применяться для обозначения второго позитивизма.

Анализируя историю науки, Э. Мах, вслед за О. Контом, отмечал, что на ранних этапах наука была тесно связана с метафизикой. Вначале она развивалась в рамках теологической натурфилософии. Затем, начиная с Ньютона, в науке постепенно утверждается механическое воззрение на природу. Мах рассматривал механицизм как одну из разновидностей метафизики. Он резко критиковал механицизм, и эта критика находила отклик в умах некоторых естествоиспытателей конца XIX — начала XX в.

Во всех критических оценках, которые Мах адресовал механицизму, рациональные моменты переплетались с неправомерными допущениями. Его критика представлений механической картины мира об абсолютном пространстве и времени предвосхищала последующие идеи теории отно- сительности. Даже в маховской критике атомизма имелись рациональные моменты. Они были частично справедливы по отношению к представлениям механической картины мира, в которой постулировалось существование неделимых атомов как «первокирпичиков» материи. Представления о неделимых атомах были идеализациями, и их онтологический статус (отождествление с реальностью), конечно, имел свои границы. Убеждение в реальном, физическом существовании атомов, их движений и взаимодействий Мах сравнивал с верой в шабаш ведьм. Идеи атомистики он допускал только в качестве вспомогательного условного соглашения, позволявшего описывать некоторую область опыта, но не как характеристику физического мира. В этом и состоял подход Э. Маха к проблеме обоснования фундаментальных научных абстракций и принципов.

При попытках решить реальные методологические проблемы науки позитивизм часто сталкивался с дилеммой: либо отказываться от радикального эмпиризма и феномено-логизма, либо не замечать логические противоречия в своей концепции. В наибольшей мере это относится к предложенной Э. Махом концепции реальности. Она была продолжением и обоснованием феноменалистских представлений о познании. Согласно Маху, элементы опыта (ощущения) и их функциональные отношения представляют собой единственную реальность, которую можно допустить, если последовательно проводить принцип устранения метафизики. Элементы опыта Мах объявил элементами мира. Эмпириокритицизм объявил себя новой (научной) философией, преодолевающей односторонности как материализма, так и идеализма. Но даже первичный критический анализ этой концепции обнаруживал ее внутреннюю противоречивость. Постулировав, что реальность — это ощущения и их комбинации, Э. Мах воспроизводил идеи философии Дж. Беркли и Д. Юма, т. е. один из вариантов той самой метафизики, которую он стремился исключить из научного познания. В. И. Ленин и Г. В. Плеханов, критикуя махизм, особо подчеркивали это обстоятельство. Трактовка Махом вещей как комплексов ощущений почти текстуально совпадала с основным тезисом субъективного идеализма Дж. Беркли.

Принцип нейтральности элементов мира Мах связывал с функциями ощущений и восприятий, средством биологического приспособления организма к среде. Он отмечал, что в ощущениях и восприятиях нельзя отделить то, что относится к внешнему, а что к внутреннему миру организма.

Эту же точку зрения отстаивал и развивал Р. Авенариус. Он рассматривал познание как особый аспект жизнедеятельности, органично включенный в нее. Авенариус трактовал жизнь как процесс накопления и расходования энергии. По его мнению, стратегия выживания связана со стремлением организмов минимизировать затраты энергии в процессе адаптации к среде, экономно расходовать свои энергетические запасы. Эту характеристику жизни Авенариус определял как принцип наименьшей траты сил. Поскольку познание выступает аспектом жизни, постольку, согласно Авенариусу, этот принцип распространяется и на познавательные процессы. Здесь он выступает в форме принципа экономии мышления.

Критики эмпириокритицизма, в том числе и В. И. Ленин, справедливо отмечали, что принципиальная координация Р. Авенариуса, как и махистская концепция «элементов мира», вовсе не выводит эмпириокритицизм за рамки полемики материализма и идеализма. Утверждая, что единственной реальностью выступает чувственный опыт (ощущения, восприятия), а все остальное бытие представляет собой производное от ощущений, эмпириокритицизм, хотел он этого или нет, солидаризировался с позицией субъективного идеализма. Эта позиция в свою очередь приводила к противоречиям с достижениями науки. Ленин особо подчеркивал это обстоятельство. Исходя из идей Маха и Авенариуса, нельзя без конфликта с наукой ответить на вопросы «Существовала ли природа до человека?» и «Мыслит ли человек при помощи мозга?». Наука давала однозначный ответ на эти вопросы. Но принципиальная координация постулировала, что природная среда не может существовать вне Я, а тезис о том, что мышление есть функция мозга, также отвергался Авенариусом.

Эмпириокритицизм воспроизводил многое из того, что уже было сказано Беркли и Юмом, и сталкивался с теми же парадоксами солипсизма, которые возникали как следствие трактовки ощущений в качестве первичной реальности. На этом заострял внимание В. И. Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм». Критикуя позитивистскую гносеологию, он противопоставлял ей теорию отражения, интерпретированную в духе созерцательного материализма.

Лишь в более поздних работах Ленин изменяет эту трактовку, подчеркивая деятельностно-практическую природу познания и принципиальную значимость для разработки гносеологии идеи К. Маркса о том, что объект дан познающему субъекту не в форме созерцания, а в форме практики. Однако в период написания своей книги, посвященной критике эмпириокритицизма, он отстаивал идею познания как копирования, фотографирования, зеркального отражения внешних вещей.

Такой подход был альтернативен позитивистским установкам. В принципе, он был представлен в работах К. Маркса. Был исторически важный сюжет, который мог бы открыть новые перспективы философии науки. Он был связан с работами русских «эмпириокритиков» начала XX в. (А. А. Богданов, В. А. Базаров, П. С. Юшкевич, Н. В. Валентинов и др.). Они выдвинули программу видоизменения эмпириокритицизма путем его соединения с идеями К. Маркса, а именно с требованием рассматривать науку в контексте деятельностного подхода как связанную с развитием практического отношения человека к миру, включенную в социально-историческое развитие общества.

Согласно марксистским установкам, познание и практику необходимо рассматривать как целостную систему исторически развивающейся деятельности людей. Хотя приведенные рассуждения не были четко выражены в работах «русских эмпириокритиков», они неявно содержались в их исследовательской программе, ориентированной на идеи К. Маркса об общественно-исторической и практически деятельностной природе человеческого познания. Эта программа ставила целью развить марксистский подход с учетом достижений науки конца XIX — начала XX в. и найти ответ на те методологические проблемы науки, которые обсуждал эмпириокритицизм.

Критикуя так называемых «русских махистов», В. И. Ленин прошел мимо этих эвристических положений их программы. Основные мотивы его критики были инициированы партийно-идеологическими интересами, и он сосредоточил внимание на обвинениях «русских махистов» в ревизионизме и отступлениях от материализма. При этом четко не проводилось различие между созерцательным материализмом и материализмом, ориентированным на деятельностный подход к познанию (последнюю трактовку Ленин излагал и отста- ивал только в более поздних своих работах). Канонизация ленинской книги «Материализм и эмпириокритицизм» в советское время осложняла разработку методологических проблем науки с позиций деятельностного подхода. Приходилось апеллировать к высказываниям последних работ Ленина и интерпретировать теорию отражения как теорию деятельности, при этом всячески маскируя несовпадение такой интерпретации с многими положениями «Материализма и эмпириокритицизма». Лишь в 60—70-х гг. XX в. у нас появились оригинальные школы философии науки, соединившие разработку уже выявленной в западной литературе проблематики с новыми методами анализа. В этот же период кризис позитивистской программы стимулировал новые подходы в западной философии науки, многообразие которых часто обозначают термином «постпозитивизм».